Влив ей полную меру кровезаменителя и препарата «антишок», «Скорая помощь» помчала пострадавшую в госпиталь. Ей предстояло пережить агонию выращивания новых ног. Я решил, что пусть лучше на рыбу охотится другая рыба.
После того как терапия перестала быть мучением, наша жизнь в Преддверии стала довольно приятной. Никакой тебе военной дисциплины. Но было ясно одно – мы по-прежнему находились на службе, никто не собирался отправить нас на заслуженный отдых, и сознание этого омрачало нашу жизнь. Мы были машинами, нас латали и приводили в порядок, чтобы снова бросить в ад. Нам с Мэригей предстояло отслужить еще по три года.
Но впереди были еще шесть месяцев отдыха. Мэригей выписали на два дня раньше меня, и она оставалась в городе, дожидаясь моей очереди.
Мои накопления составляли к этому моменту 892 746 012 долларов. К счастью, на Небесах пользовались электронной кредитной системой, и все свое достояние я носил в кармане в виде маленького устройства с цифровым индикатором. При покупке вещи вы просто выстукивали на клавишах кредитный номер продающего и сумму, Деньги автоматически перечислялись на его счет. Размерами устройство не превосходило бумажника и реагировало только на отпечаток вашего большого пальца.
Вся экономика на Небесах была подчинена постоянному присутствию нескольких тысяч отдыхающих солдат-миллионеров. Скромный завтрак стоил сотню долларов, комната в отеле на одну ночь – по крайней мере в десять раз больше. Поскольку ИСООН освоили и владели Небесами, местная инфляция была простейшим способом вернуть наши боевые накопления обратно в оборот.
И мы развлекались с весельем отчаяния. Мы взяли напрокат флаер и туристические причиндалы и отправились в путешествие по планете. Здесь все имелось: прозрачные речки, чтобы плавать в них, непроходимые джунгли, чтобы в них затеряться, луга и горы, полярные льды и пустыни.
Нас идеально оберегали миниатюрные силовые поля – можно было спокойно спать совершенно без одежды в самой гуще снежного бурана. Если мы хотели, мы могли их выключить и непосредственно ощутить природу. По предложению Мэригей мы перед самым возвращением обратно к цивилизации взобрались на гору посреди пустыни, перед этим мы несколько дней ничего не ели, чтобы обострить восприятие или притупить его, я до сих пор не уверен, что именно, мы сидели рядышком на головокружительной высоте, пропуская сквозь себя медлительный поток нашей жизни. А потом – обратно в суету. Мы побывали в каждом городе планеты, и каждый был по-своему великолепен, но в конце мы вернулись в Скай и решили остаться там до конца отпуска.
Четыре недели мы наслаждались воздушной обителью, спустив при этом по полмиллиарда долларов. Мы ходили в казино, иногда проигрывали по миллиону за одну ночь, ели и пили все самое лучшее, что могла нам предложить планета, мы испробовали все, что только не было слишком уж жутким для наших относительно старомодных вкусов. Каждый из нас имел личного слугу с жалованьем побольше, чем у генерала.
Веселье отчаяния, как я уже говорил. Ведь если не произойдут радикальные изменения в ходе войны, у нас были микроскопические шансы выжить в течение следующих трех лет. Мы были как жертвы неизлечимой болезни и пытались вогнать удовольствия целой жизни в какие-то полгода.
Хоть и малое, но у нас было утешение: мы будем вместе до конца, как скоро бы он ни наступил. Мне и в голову не пришло, что нас могут лишить даже этого.
Мы наслаждались легким завтраком, сидя среди прозрачных стен «первого этажа» Облака, любовались волнами океана у нас под ногами. Пришел посыльный и вручил нам наши приказы. Мэригей была произведена в капитаны, а я в майоры – на основании наших послужных списков и результатов тестов, которые мы прошли в Преддверии. Я был назначен командиром группы, она – старшим офицером группы.
Но это были разные группы.
Мэригей должна была явиться в пункт сбора группы здесь, на Небесах, я возвращался на Старгейт для переподготовки и дополнительного обучения. Мы долго сидели молча.
– Я буду жаловаться, – сказал я неуверенно наконец. – Они не могут заставить меня принять группу.
Мэригей молчала, потрясенная. Это был конец – даже если война кончится и мы вернемся на Землю, но в разных кораблях, то геометрия коллапсарных прыжков разбросает нас по разным векам. И скорее всего, мы уже никогда не увидимся.
Мы сидели так некоторое время, не прикасаясь к изысканной пище, не видя красоты небес и океана. Мы сознавали только присутствие друг друга и двух листков бумаги на столе перед нами.
Между нами легла пропасть шире, чем смерть. Мы вернулись в Преддверие. Я протестовал, но в ответ только пожимали плечами. Я пытался перекомандировать Мэригей в свою группу, мне сказали, что мой персонал уже набран и утвержден. Да ведь половина из них еще не родилась, говорил я. И тем не менее он уже набран, отвечали мне. Я доберусь до Старгейта через сто лет, не раньше. Правильно, командование ударных групп строит планы в масштабах веков. Человек для них слишком мелкая единица.
У нас оставались день и ночь. Я терял не только любимого человека. Мы были друг для друга единственными связанными звеньями, что соединяли нас с прошлым, с Землей 1980-х и 90-х. А они думали, что мы просто ненормальные и поэтому держимся друг за друга.
Когда стартовал челнок с Мэригей, словно надгробная плита опустилась на могилу.
Я связался с компьютером и рассчитал орбиту корабля, теперь я мог видеть, как она улетит. Я полетел в «нашу» пустыню, на «нашу» вершину. И за несколько часов до рассвета я увидел, как новая звезда появилась над западным горизонтом, разгорелась до ослепительного блеска и упала, погасая, и исчезла. Я подошел к обрыву и взглянул вниз, на застывшие волны дюн в полукилометре подо мной. Я сел, свесив ноги вниз, и ни о чем не думал, пока первые солнечные лучи не ударили из-за горизонта, накладывая мягкие светотени на ряды дюн. Дважды я наклонялся вперед, словно хотел прыгнуть. И если я не бросился с обрыва, то не из-за страха боли или потери жизни. Боль была бы мгновенной, а потерю понесла бы только армия. И это значило бы, что они в конечном итоге победили – столько лет они правили моей жизнью и заставили меня покончить с ней наконец.
Ну нет, по крайней мере, для этого имелись тельциане.
Часть четвертая
Майор Манделла (2458–3143 гг. н. э.)
Глава 1
– Что такое, ведь нам рассказывали еще в школе? Какой-то старый эксперимент? Возьмите червяка, научите его проползать сквозь лабиринт. Потом скормите ученого червяка неученому червяку. Гляди-ка, этот червяк тоже теперь умеет проползать лабиринт!
Во рту у меня уже был противный привкус генерал-майора.
На самом деле я предполагал, что со дней моей юности они успели усовершенствовать методику. В общей сложности у них имелось 450 лет на эксперименты и внедрение.
Соответственно приказу на Старгейте я должен был пройти переподготовку и дополнительное обучение, прежде чем вступить в командование. Дабы подучить меня, они, конечно, не собирались поджаривать генерал-майоров и подавать их мне под соусом. Они вообще ничего мне не давали есть три недели, кроме глюкозы. Глюкоза и электрические сигналы.
Они обрили на мне каждый волосок, сделали укол – теперь я был слабее младенца, нацепили дюжину электродов и заключили в резервуар оксигенированного флюокарбона Я был во власти КУВа, то есть «компьютера ускоренного восприятия». Он не давал мне заскучать.
Машине понадобилось минут десять – я так думаю, чтобы выяснить уровень моих знаний в области военного искусства (прошу прощения за выражение). Потом она начала обучать.
Я научился в совершенстве пользоваться любыми видами оружия, вплоть до нова-бомбы. И не только теоретически – не зря мне прицепили электроды. Контролируемая компьютером кинестезийная обратная связь. Я чувствовал оружие в руках и выполнял операции. Я выполнял их до тех пор, пока не сделал все правильно. Иллюзия реальности была полнейшая. Я метал копье с помощью специальной петли – я был негром-воином из племени масаи, и мы напали на вражескую деревню. Я был высокий и чернокожий. Я учился фехтовать у какого-то зловещего вида субъекта посреди французского дворика XVIII века. Я сидел, притаившись в ветвях дерева, и целился из снайперской винтовки в людей, одетых в голубую форму, пробиравшихся по размокшим полям к Викобургу. За три недели я изничтожил целое отделение электронных призраков. Мне казалось, что прошел год, но КУБ странным образом Действовал на восприятие времени.
Но это была меньшая часть обучения. Разминка. Потому что потом в мой бедный мозг машины натолкали всю военную премудрость четырех тысячелетий, и я не мог забыть ни одного факта, пока находился в машине, по крайней мере.
Хотите знать, кто такой Сципион Амилиуапус? Я не хочу. Какой-то умник из периода Третьей Пунической войны. Война – это предел опасностей, и поэтому храбрость есть главное достоинство воина – вот что, оказывается, говаривал фон Клаузевиц. И не забыть мне до конца своих дней высокую поэзию следующего отрывка: «…наступающая группа обычно продвигается колонной, в авангарде находится командный взвод, за ним следуют лазерное отделение, отделение массированного удара, заключает колонну второе лазерное отделение…» Это из «Малого справочника ударной группы», если только можно назвать «малым справочником» книгу в две микрофильмовые карты, это 2000 страниц.
Если хотите стать абсолютным экспертом в предмете, вызывающем у вас отвращение, поступайте в ИСООН и становитесь офицером.
119 человек – и я отвечал за 118 из них. Включая меня самого, но исключая капитана, который сам мог о себе позаботиться.
Я не встретился ни с кем из моей группы во время двухнедельного восстановительного периода, следовавшего за обучением в КУВе.
Перед первым общим сбором я должен был встретиться с офицером по ориентации и инструктажу. Клерк назначил мне встречу с полковником в офицерском клубе шестого уровня после обеда.
Я пришел заранее, рассчитывая пообедать, но там подавали только закуски. Я заказал какую-то грибкообразную массу, отдаленно напоминающую эскалоп, а остальную часть калорий принял в виде алкоголя.
– Майор Манделла? – Я погрузился в размышления над седьмым стаканом пива и не заметил, как подошел полковник. Я привстал, но он жестом разрешил мне сидеть и тяжело опустился в кресло напротив.
– Я ваш должник, – сказал он. – Вы спасли меня от скучнейшего вечера, по крайней мере, наполовину. – Он протянул руку. – Джек Кинок. К вашим услугам.
– Полковник…
– Ну, ну, давайте без чинов. Мы, старикашки, должны… видеть перспективу, Уильям.
– Я не против.
Он заказал какой-то напиток. Я такого названия никогда не встречал.
– С чего же начать? Судя по вашему послужному, вы последний раз были на Земле в 2007-м.
– Верно.
– И вам не очень там понравилось? Так?
– Не очень. Зомби, счастливые роботы.
– Ну так вот, потом дела пошли лучше, потом опять хуже. Благодарю, – сказал он рядовому, который принес ему стакан. Пузырящееся месиво в нем было зеленым у дна и постепенно светлело, доходя до краев. Он отпил. – Потом опять лучше, потом… Я даже не знаю. Циклы.
– А как там сейчас?
– Ну… я не совсем уверен. Груды рапортов и сводок, не так просто отделить правду от пропаганды. Я не бывал дома уже двести лет. В последний раз было там несладко. Хотя это зависит от точки зрения.
– Что вы имеете в виду?
– Как вам сказать… Большие передряги. Слышали о движении пацифистов?
– Вроде нет.
– Хм, название у них обманчивое. Фактически это была война, партизанская война.
– А я думал, что могу назвать вам номер, разряд по значению и название любой войны, от Трои до наших дней.
Он улыбнулся:
– Эту они, наверное, пропустили. На то есть причина. Это была война ветеранов, вернувшихся от Йод-38 и Альфы-40. Они все вместе решили захватить управление ИСООН на Земле. Среди населения нашлось немало их сторонников.
– Но проиграли.
– Как видите, мы все еще здесь. – Он тряхнул стакан, и жидкость заискрилась, пена, быстро появившаяся на поверхности, опала. Все, что я знаю, – только слухи. Войну я не застал, уже кончилась, не считая редких случаев саботажа. И это была не слишком безопасная тема для разговоров.
– Это меня мало удивляет, – сказал я. – И даже более того. Эти люди на Земле, они готовы… согласиться с любым желанием правительства.
Полковник неопределенно хмыкнул:
– О какой же революции может быть речь? Когда мы там были, никто и слова не сказал бы против ИСООН или любого местного правительства. Они были запрограммированы принимать сказанное на веру.
– Гм, это тоже циклический процесс. – Он откинулся на спинку кресла. – Дело не в технике. Если бы правительство захотело, то могло бы контролировать… мысли и действия любого гражданина, с колыбели и до могилы.
Но этого не делают, потому что это привело бы к фатальным результатам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
После того как терапия перестала быть мучением, наша жизнь в Преддверии стала довольно приятной. Никакой тебе военной дисциплины. Но было ясно одно – мы по-прежнему находились на службе, никто не собирался отправить нас на заслуженный отдых, и сознание этого омрачало нашу жизнь. Мы были машинами, нас латали и приводили в порядок, чтобы снова бросить в ад. Нам с Мэригей предстояло отслужить еще по три года.
Но впереди были еще шесть месяцев отдыха. Мэригей выписали на два дня раньше меня, и она оставалась в городе, дожидаясь моей очереди.
Мои накопления составляли к этому моменту 892 746 012 долларов. К счастью, на Небесах пользовались электронной кредитной системой, и все свое достояние я носил в кармане в виде маленького устройства с цифровым индикатором. При покупке вещи вы просто выстукивали на клавишах кредитный номер продающего и сумму, Деньги автоматически перечислялись на его счет. Размерами устройство не превосходило бумажника и реагировало только на отпечаток вашего большого пальца.
Вся экономика на Небесах была подчинена постоянному присутствию нескольких тысяч отдыхающих солдат-миллионеров. Скромный завтрак стоил сотню долларов, комната в отеле на одну ночь – по крайней мере в десять раз больше. Поскольку ИСООН освоили и владели Небесами, местная инфляция была простейшим способом вернуть наши боевые накопления обратно в оборот.
И мы развлекались с весельем отчаяния. Мы взяли напрокат флаер и туристические причиндалы и отправились в путешествие по планете. Здесь все имелось: прозрачные речки, чтобы плавать в них, непроходимые джунгли, чтобы в них затеряться, луга и горы, полярные льды и пустыни.
Нас идеально оберегали миниатюрные силовые поля – можно было спокойно спать совершенно без одежды в самой гуще снежного бурана. Если мы хотели, мы могли их выключить и непосредственно ощутить природу. По предложению Мэригей мы перед самым возвращением обратно к цивилизации взобрались на гору посреди пустыни, перед этим мы несколько дней ничего не ели, чтобы обострить восприятие или притупить его, я до сих пор не уверен, что именно, мы сидели рядышком на головокружительной высоте, пропуская сквозь себя медлительный поток нашей жизни. А потом – обратно в суету. Мы побывали в каждом городе планеты, и каждый был по-своему великолепен, но в конце мы вернулись в Скай и решили остаться там до конца отпуска.
Четыре недели мы наслаждались воздушной обителью, спустив при этом по полмиллиарда долларов. Мы ходили в казино, иногда проигрывали по миллиону за одну ночь, ели и пили все самое лучшее, что могла нам предложить планета, мы испробовали все, что только не было слишком уж жутким для наших относительно старомодных вкусов. Каждый из нас имел личного слугу с жалованьем побольше, чем у генерала.
Веселье отчаяния, как я уже говорил. Ведь если не произойдут радикальные изменения в ходе войны, у нас были микроскопические шансы выжить в течение следующих трех лет. Мы были как жертвы неизлечимой болезни и пытались вогнать удовольствия целой жизни в какие-то полгода.
Хоть и малое, но у нас было утешение: мы будем вместе до конца, как скоро бы он ни наступил. Мне и в голову не пришло, что нас могут лишить даже этого.
Мы наслаждались легким завтраком, сидя среди прозрачных стен «первого этажа» Облака, любовались волнами океана у нас под ногами. Пришел посыльный и вручил нам наши приказы. Мэригей была произведена в капитаны, а я в майоры – на основании наших послужных списков и результатов тестов, которые мы прошли в Преддверии. Я был назначен командиром группы, она – старшим офицером группы.
Но это были разные группы.
Мэригей должна была явиться в пункт сбора группы здесь, на Небесах, я возвращался на Старгейт для переподготовки и дополнительного обучения. Мы долго сидели молча.
– Я буду жаловаться, – сказал я неуверенно наконец. – Они не могут заставить меня принять группу.
Мэригей молчала, потрясенная. Это был конец – даже если война кончится и мы вернемся на Землю, но в разных кораблях, то геометрия коллапсарных прыжков разбросает нас по разным векам. И скорее всего, мы уже никогда не увидимся.
Мы сидели так некоторое время, не прикасаясь к изысканной пище, не видя красоты небес и океана. Мы сознавали только присутствие друг друга и двух листков бумаги на столе перед нами.
Между нами легла пропасть шире, чем смерть. Мы вернулись в Преддверие. Я протестовал, но в ответ только пожимали плечами. Я пытался перекомандировать Мэригей в свою группу, мне сказали, что мой персонал уже набран и утвержден. Да ведь половина из них еще не родилась, говорил я. И тем не менее он уже набран, отвечали мне. Я доберусь до Старгейта через сто лет, не раньше. Правильно, командование ударных групп строит планы в масштабах веков. Человек для них слишком мелкая единица.
У нас оставались день и ночь. Я терял не только любимого человека. Мы были друг для друга единственными связанными звеньями, что соединяли нас с прошлым, с Землей 1980-х и 90-х. А они думали, что мы просто ненормальные и поэтому держимся друг за друга.
Когда стартовал челнок с Мэригей, словно надгробная плита опустилась на могилу.
Я связался с компьютером и рассчитал орбиту корабля, теперь я мог видеть, как она улетит. Я полетел в «нашу» пустыню, на «нашу» вершину. И за несколько часов до рассвета я увидел, как новая звезда появилась над западным горизонтом, разгорелась до ослепительного блеска и упала, погасая, и исчезла. Я подошел к обрыву и взглянул вниз, на застывшие волны дюн в полукилометре подо мной. Я сел, свесив ноги вниз, и ни о чем не думал, пока первые солнечные лучи не ударили из-за горизонта, накладывая мягкие светотени на ряды дюн. Дважды я наклонялся вперед, словно хотел прыгнуть. И если я не бросился с обрыва, то не из-за страха боли или потери жизни. Боль была бы мгновенной, а потерю понесла бы только армия. И это значило бы, что они в конечном итоге победили – столько лет они правили моей жизнью и заставили меня покончить с ней наконец.
Ну нет, по крайней мере, для этого имелись тельциане.
Часть четвертая
Майор Манделла (2458–3143 гг. н. э.)
Глава 1
– Что такое, ведь нам рассказывали еще в школе? Какой-то старый эксперимент? Возьмите червяка, научите его проползать сквозь лабиринт. Потом скормите ученого червяка неученому червяку. Гляди-ка, этот червяк тоже теперь умеет проползать лабиринт!
Во рту у меня уже был противный привкус генерал-майора.
На самом деле я предполагал, что со дней моей юности они успели усовершенствовать методику. В общей сложности у них имелось 450 лет на эксперименты и внедрение.
Соответственно приказу на Старгейте я должен был пройти переподготовку и дополнительное обучение, прежде чем вступить в командование. Дабы подучить меня, они, конечно, не собирались поджаривать генерал-майоров и подавать их мне под соусом. Они вообще ничего мне не давали есть три недели, кроме глюкозы. Глюкоза и электрические сигналы.
Они обрили на мне каждый волосок, сделали укол – теперь я был слабее младенца, нацепили дюжину электродов и заключили в резервуар оксигенированного флюокарбона Я был во власти КУВа, то есть «компьютера ускоренного восприятия». Он не давал мне заскучать.
Машине понадобилось минут десять – я так думаю, чтобы выяснить уровень моих знаний в области военного искусства (прошу прощения за выражение). Потом она начала обучать.
Я научился в совершенстве пользоваться любыми видами оружия, вплоть до нова-бомбы. И не только теоретически – не зря мне прицепили электроды. Контролируемая компьютером кинестезийная обратная связь. Я чувствовал оружие в руках и выполнял операции. Я выполнял их до тех пор, пока не сделал все правильно. Иллюзия реальности была полнейшая. Я метал копье с помощью специальной петли – я был негром-воином из племени масаи, и мы напали на вражескую деревню. Я был высокий и чернокожий. Я учился фехтовать у какого-то зловещего вида субъекта посреди французского дворика XVIII века. Я сидел, притаившись в ветвях дерева, и целился из снайперской винтовки в людей, одетых в голубую форму, пробиравшихся по размокшим полям к Викобургу. За три недели я изничтожил целое отделение электронных призраков. Мне казалось, что прошел год, но КУБ странным образом Действовал на восприятие времени.
Но это была меньшая часть обучения. Разминка. Потому что потом в мой бедный мозг машины натолкали всю военную премудрость четырех тысячелетий, и я не мог забыть ни одного факта, пока находился в машине, по крайней мере.
Хотите знать, кто такой Сципион Амилиуапус? Я не хочу. Какой-то умник из периода Третьей Пунической войны. Война – это предел опасностей, и поэтому храбрость есть главное достоинство воина – вот что, оказывается, говаривал фон Клаузевиц. И не забыть мне до конца своих дней высокую поэзию следующего отрывка: «…наступающая группа обычно продвигается колонной, в авангарде находится командный взвод, за ним следуют лазерное отделение, отделение массированного удара, заключает колонну второе лазерное отделение…» Это из «Малого справочника ударной группы», если только можно назвать «малым справочником» книгу в две микрофильмовые карты, это 2000 страниц.
Если хотите стать абсолютным экспертом в предмете, вызывающем у вас отвращение, поступайте в ИСООН и становитесь офицером.
119 человек – и я отвечал за 118 из них. Включая меня самого, но исключая капитана, который сам мог о себе позаботиться.
Я не встретился ни с кем из моей группы во время двухнедельного восстановительного периода, следовавшего за обучением в КУВе.
Перед первым общим сбором я должен был встретиться с офицером по ориентации и инструктажу. Клерк назначил мне встречу с полковником в офицерском клубе шестого уровня после обеда.
Я пришел заранее, рассчитывая пообедать, но там подавали только закуски. Я заказал какую-то грибкообразную массу, отдаленно напоминающую эскалоп, а остальную часть калорий принял в виде алкоголя.
– Майор Манделла? – Я погрузился в размышления над седьмым стаканом пива и не заметил, как подошел полковник. Я привстал, но он жестом разрешил мне сидеть и тяжело опустился в кресло напротив.
– Я ваш должник, – сказал он. – Вы спасли меня от скучнейшего вечера, по крайней мере, наполовину. – Он протянул руку. – Джек Кинок. К вашим услугам.
– Полковник…
– Ну, ну, давайте без чинов. Мы, старикашки, должны… видеть перспективу, Уильям.
– Я не против.
Он заказал какой-то напиток. Я такого названия никогда не встречал.
– С чего же начать? Судя по вашему послужному, вы последний раз были на Земле в 2007-м.
– Верно.
– И вам не очень там понравилось? Так?
– Не очень. Зомби, счастливые роботы.
– Ну так вот, потом дела пошли лучше, потом опять хуже. Благодарю, – сказал он рядовому, который принес ему стакан. Пузырящееся месиво в нем было зеленым у дна и постепенно светлело, доходя до краев. Он отпил. – Потом опять лучше, потом… Я даже не знаю. Циклы.
– А как там сейчас?
– Ну… я не совсем уверен. Груды рапортов и сводок, не так просто отделить правду от пропаганды. Я не бывал дома уже двести лет. В последний раз было там несладко. Хотя это зависит от точки зрения.
– Что вы имеете в виду?
– Как вам сказать… Большие передряги. Слышали о движении пацифистов?
– Вроде нет.
– Хм, название у них обманчивое. Фактически это была война, партизанская война.
– А я думал, что могу назвать вам номер, разряд по значению и название любой войны, от Трои до наших дней.
Он улыбнулся:
– Эту они, наверное, пропустили. На то есть причина. Это была война ветеранов, вернувшихся от Йод-38 и Альфы-40. Они все вместе решили захватить управление ИСООН на Земле. Среди населения нашлось немало их сторонников.
– Но проиграли.
– Как видите, мы все еще здесь. – Он тряхнул стакан, и жидкость заискрилась, пена, быстро появившаяся на поверхности, опала. Все, что я знаю, – только слухи. Войну я не застал, уже кончилась, не считая редких случаев саботажа. И это была не слишком безопасная тема для разговоров.
– Это меня мало удивляет, – сказал я. – И даже более того. Эти люди на Земле, они готовы… согласиться с любым желанием правительства.
Полковник неопределенно хмыкнул:
– О какой же революции может быть речь? Когда мы там были, никто и слова не сказал бы против ИСООН или любого местного правительства. Они были запрограммированы принимать сказанное на веру.
– Гм, это тоже циклический процесс. – Он откинулся на спинку кресла. – Дело не в технике. Если бы правительство захотело, то могло бы контролировать… мысли и действия любого гражданина, с колыбели и до могилы.
Но этого не делают, потому что это привело бы к фатальным результатам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32