Это что-то новое в традиционном тосте. Гриценко стал разглядывать шеренгу генералов. Вот рядом с Климовым стоит Крылов — первый заместитель Климова. Говорят, что через год-другой Климова уберут в отставку, и Крылов займет его место. Вот двое суровых генералов большой разведки — абсолютно каменные лица, ничего не прочтешь. Это профессионалы самого высшего класса. Вот генерал Хромыга — старый хрыч, давно пора на пенсию, а он все еще руководит, машет сабелькой. Вот Сырчуков — наглый и нахрапистый, в последнее время уверенно лезет вверх. Вот Лагутин — подхалим и бездарь. Гриценко пробежал взглядом остальную дюжину присутствующих — через год-другой все наверняка изменится, одни уйдут в отставку, придут новые. Перемены в стране такие быстрые, что не успеваешь фиксировать и анализировать. Все кончается. Вот только тост никак не закончится.
— …такими работами как проект элитного взвода института Гриценко…
Ах вот у кого язык как знамя полка! У Самого! У нашего Климова.
— …техника вооружения отдела Завербного… наравне с этим… хочется надеяться, что такие недочеты… в работе Лагутина… генерал-майора Себашкина… устранены… и к сведению… на дальнейшее улучшение… и пожелать… успехи…
Ну, ну! Ну никак не разродится, ну давай же!
— …крепить… пример молодым… предлагаю поднять этот бокал… достойно… свершений… здоровья и благополучия… на благо Отчизны… поздравляю! Я кончил, выпьем!
Рюмки сдвинулись и зазвенели. Зашелестели столовые приборы, энергично растаскивая по тарелкам богатую праздничную закуску. Сосед Гриценко, генерал Дымов, уже наливал себе четвертую стопку коньяку и клал в рот один за другим бутерброды с икрой, не успевая разжевать.
— Ну и чего тебе не взять троих ребят из моих отрядов? — произнес он с набитым ртом, энергично двигая тяжелой челюстью, — Мои парни — высший класс!
— Ему же надо готовить их, а твои уже и так высший класс, что же он с ними делать будет? — заржал генерал Лагутин.
— Технология у меня такая — мне нужны люди до двадцати лет, только тогда мы сможем выработать у них навыки на уровне рефлексов.
— Ну что вы, что вы, как можно! Наши люди генералу Гриценко никак не подходят, ему нужен особый контингент. — в голосе Лагутина слышалась издевка, — Знаете, Дымов, кто эти будущие сверх-люди и супер-воины? Знаете кого набрал себе наш доблестный генерал? Вы не поверите!
— Кого? — зычно вопросил Дымов, и окружающие притихли, заинтересовшись разговором.
— Наш генерал набрал уголовников!
Гриценко сжал зубы. Неужели Климов рассказал всем и о составе тройки?
— Не может быть! — изумился Дымов и повернулся к Гриценко. — Это правда?
— Так точно, — сказал Гриценко с ухмылкой, — беглый зэк с подрасстрельной статьей и бандит из подпольного наркосиндиката, убивший с десяток человек. Кого же мне еще набирать? Только их. Вы слушайте Лагутина, он ведь всегда дело говорит, разве нет?
Гриценко специально говорил так, чтобы окружающим было непонятно говорит он правду или шутит.
— Да брешет наш Лагутин! — заорал захмелевший Дымов, — Был брехлом и брехлом остался. Слыхал как тебя Климов на тосте песочил?
Лагутин притих.
— Нет, а правда, кого набрал Гриценко? — вмешался в разговор подошедший на шум Крылов.
— Ну это долго рассказывать. Например есть у меня шестнадцатилетняя девчонка — она еще до обучения спокойно укладывала троих взрослых вооруженных мужиков. — Гриценко поспешил увести разговор с темы уголовников.
— Укладывала троих мужиков? В постель? — рявкнул Дымов и сам заржал своей шутке.
— Нет, серьезно. — продолжил Крылов, — Ну дерется хорошо, разве это такая редкость?
— Редкость. А вы мне можете найти другую такую шестнадцатилетнюю? Чтобы была умной, прекрасно дралась и стреляла, имела отличную физическую подготовку, чтобы все тесты показывали что она не сломается и выдержит обучение, да еще чтобы она согласилась посвятить этому жизнь?
— Да мало ли девчонок по улицам дерется! — рассудительно начал подошедший Завербный, — Вон полгода назад был случай. Здоровенный милиционер, так? Зашел в подъезд прогнать хулиганящих подростков, так? И одна малолетка его так отделала, что он в больницу попал. А парень — ого, два метра ростом, краса и гордость отделения.
— Я тоже про это слышал! — встрял Дымов, — А вот еще был случай, еду я на машине, а тут девчонка голосует с парнем. Я их подвез, оказалось что он ее гоняет по деревьям лазать, а сам внизу сидит!
— Отставить. Ничего не понял. Кто кого гоняет? — спросил Крылов.
— Ну парень девчонку шурует чтоб на деревья — подруга она ему или как, не знаю. Только вся исцарапанная. — язык у Дымова уже заметно заплетался.
— Ну если парень девчонку шурует — значит все нормально. Боец растет. Дело хорошее. Девчонок шуровать — это и мы еще умеем. — сказал кто-то и все вокруг заржали.
— Да не об этом речь, что за бред? — вмешался молчавший Лагутин, — Просто девок боевых пруд пруди. Вот у меня история была, у сестры сын — молодец, красавец, только вернулся из армии. А там он спутался с какой-то падлой, ну дело солдатское, понятно. И дал ей по дури свой московский адрес. Ну она приехала вдруг в гости, а там он со своей городской подругой сидит-пирует. А тут эта лярва является, увидела красавицу-подругу и тянет его на лестницу, мол, для разговора. Да как даст в морду! И он башкой о стену — шмяк! И в результате сломанная челюсть — раз, сотрясение мозга — два. А вы говорите — редкость, одна девка на тысячу! Да сплошь и рядом таких — сотни!
— Чего же ты так плохо п-племянника своего в-воспитал, ш-шо его все бабы бьют? — вмешался Дымов.
— Ну не все, а одна. — вспыхнул Лагутин.
— Э, не-е-е, ты сказал с-сотни! Сотни бьют его. Я все с-слышал! — Дымов пьяно махал указательным пальцем перед носом Лагутина.
— А вот я тоже помню, — вмешался генерал Лучко, — Тоже был случай. Приезжаю я как-то в одну часть, ну и там на плацу инструктор гоняет десантников. А один из них подтянуться не может. Ну тут инструктор как заорет: «А вот сейчас моя дочь покажет как надо!» И, значит, прибегает такая крохотная девчушка, и раз-раз, двадцать пять раз подтягивается! Или сорок пять? Я уже не помню.
— Да сто пять! — сказал кто-то, и снова раздался смех.
— О чем разговор? — вмешался подошедший Климов, он был тоже немного навеселе.
— О чем же говорить, товарищ генерал, как есть о бабах и говорим!
Все посмеялись.
— А я предлагаю выпить за Гриценко! — сказал Климов, — Он делает хорошее дело. Я для него на все готов. Как я выбивал из-под суда его ребят! Это было ох как непросто!
— Так у него там правда уг-уголовники? — икнул Дымов.
— Вот и я ему говорил — почему не курсанты? — ответил Климов.
— Потому что вместо того чтобы ездить по училищам, мне было приказано целые дни ездить по судам — то одно дело разбирать, то другое. И там я их и нашел случайно. А искал я не первых попавшихся, а перебрал тысячи людей.
— Я бы на вашем месте все-таки поездил по училищам и частям. — задумчиво сказал Крылов.
— А я и поездил и по училищам и по частям. Но никого лучше не нашел.
— Но-но, полегче! — не к месту встрял Дымов.
— Например по боевой специализации у меня парень с коэффициентом реакции сорок пять.
— А у меня в подразделении тоже вроде сорок пять было, тогда что-то ваши люди приходили, меряли? — вспомнил подключившийся к разговору Себашкин.
— Меряли. Только у ваших не сорок пять, а сто сорок пять. У самого лучшего — семьдесят. А у моего парня — сорок пять.
— А что это за коэффициент и зачем он нужен? — поинтересовался Крылов.
— Это методика определения скорости работы нервной системы. Скорость нервного импульса в организме, а проще говоря — скорость реакции.
— Реакцию тренировать надо! — сказал Лучко.
— Надо. Да только выше головы не прыгнешь — это от природы зависит. И вот у меня выбор — то ли брать курсанта с реакцией восемьдесят и тренировать его до пятидесяти, то ли брать вот этого парня, у которого уже сорок пять, и гонять его по нашим технологиям, чтобы реакция была двадцать пять. Есть разница?
— Да, в этом есть смысл. — произнес Крылов. — А много ли курсантов так тестировали?
— Вы не поверите. Три с половиной тысячи.
— Хм… А почему же так получилось, что вместо них только двое из-под суда годятся?
— А вот это уже судьба. — Гриценко развел руками, — Мне-то самому, как вы понимаете, было намного проще взять курсанта. Но вышло иначе.
— Гриценко! — начал торжественно Климов. — Я поднимаю этот бокал за ваш будущих успех! — Крепить дельнейшее мужество… служба на благо Родины…
Гриценко незаметно вздохнул — надо же, оказывается немного поддатый Климов способен уже и без бумажки говорить то же самое, экспромтом. Он посмотрел в дальний конец стола — двое генералов высшей разведки с каменными лицами спокойно о чем-то беседовали вполголоса, за рюмкой отличной водочки с превосходной закуской — перед ними лежал на блюде копченый осетр. Умеют ведь жить люди! Незаметные, они никогда не бывают в центре внимания, никогда не станут предметом застольного обсуждения. Об их делах неизвестно никому. Им известны дела всех. Они бы никогда не стали предметом всеобщего обсуждения — умеют уйти от любого разговора и стать незаметными. Они нигде, но они всегда и всюду рядом. И никогда ничего не упустят. Вот никто не заметил как принесли осетра, а они заметили. И употребляют под шумок, пока мы здесь галдим. Да, за эти восемь лет многому предстоит научиться, и не только троим бойцам, но и всему институту, и самому Гриценко. Пора становиться профессионалами. С техникой, биотехникой, тактикой и аналитикой в институте все в порядке. А вот боевая психология… Вот на это надо будет сделать особый упор. Найти лучших методистов, разработать программы. Сколько еще всего предстоит! Кстати надо попробовать наладить отношения с этими генералами — у них в высшей разведке наверняка при штабе отличные психологи и методисты. А у нас зато BZX разработан. Им это должно быть интересно.
— …первоочередные задачи… трудности… программа перестройки… на благо Родины… я предлагаю этот бокал… мужество… пример молодым… достойно крепить… выпьем!
Гриценко сдвинул свою рюмку в общую кучу рюмок, все чокнулись, и тут же он незаметно отделился от шумной толпы, подсев к генералам.
— Леронид Юрьевич? — сказал один, — Водочки?
— Чуть-чуть.
Они чокнулись и выпили.
— Мы тут как раз обсуждали одно дело, и хотели с вами поговорить о вашем BZX…
Часть IV. Школа
ШКОЛА, Подмосковье, институт. 8 ноября 1990
Это было что-то среднее между большой комнатой и маленьким залом. На стене висела хитрого вида доска — серебристая, напоминающая школьную доску, но по цвету больше смахивающая на экран громадного телевизора. У самой доски стояло кресло, а напротив него стояли еще три кресла, в комнате никого не было, и Яна села в центральное, напротив доски. Вот уже два месяца она жила в Институте. Все это время с ней занимались техникой. Первым делом Яна выучила морзянку, затем азы электроники, и к концу месяца она уже сама могла сконструировать радиопередатчик. Занимались с Яной два инструктора по электронике, судя по всему это были какие-то профессора из военных институтов. Все это конечно было интересно. Через месяц пришли еще два инструктора и Яна, кроме техники, начала серьезно заниматься физикой и математикой. Она всегда интересовалась теоретической наукой и взялась за дело с энтузиазмом. Распорядок дня Яны в Институте был более-менее свободный, единственное что запрещалось — это выходить за территорию и вообще без спросу покидать корпус. Занятия шли с утра и до обеда, затем еще несколько часов, а дальше Яна была предоставлена самой себе — она слонялась по коридорам Института, гуляла во дворике между институтскими корпусами и смотрела фильмы в видеотеке. Там стояли шкафы с всевозможными видеокассетами, и Яна пересмотрела за эти месяцы почти все американские боевики, французские мелодраммы и итальянские комедии. Несколько раз в неделю она видела Гриценко — он интересовался как у нее идут дела, но постояно говорил, что то, чем она занимается сейчас — это пока просто времяпровождение, ожидание начала серьезных занятий.
— А когда же начнутся основные занятия? — спрашивала Яна.
— Когда соберется первая группа. — отвечал Гриценко.
— А долго еще ждать?
— Не знаю, постараемся к седьмому ноября управиться, есть на примете несколько кандидатур.
— А кто еще будет?
— Группа подразделения "Д" состоит из трех человек. Ты — техник. Еще должен быть оперативник и аналитик.
— Они тоже будут женщины?
— Не думаю. — Гриценко засмеялся, — Знаю я эти бабьи коллективы, вы же передеретесь при первой же возможности.
Яна хотела было обидеться, но тон Гриценко бы такой веселый, что она тоже засмеялась.
Через месяц Гриценко сообщил, что осталось найти только будущего аналитика, кандидатуру оперативника нашли и утвердили. Яна его еще не видела, и ей было интересно что же это за человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— …такими работами как проект элитного взвода института Гриценко…
Ах вот у кого язык как знамя полка! У Самого! У нашего Климова.
— …техника вооружения отдела Завербного… наравне с этим… хочется надеяться, что такие недочеты… в работе Лагутина… генерал-майора Себашкина… устранены… и к сведению… на дальнейшее улучшение… и пожелать… успехи…
Ну, ну! Ну никак не разродится, ну давай же!
— …крепить… пример молодым… предлагаю поднять этот бокал… достойно… свершений… здоровья и благополучия… на благо Отчизны… поздравляю! Я кончил, выпьем!
Рюмки сдвинулись и зазвенели. Зашелестели столовые приборы, энергично растаскивая по тарелкам богатую праздничную закуску. Сосед Гриценко, генерал Дымов, уже наливал себе четвертую стопку коньяку и клал в рот один за другим бутерброды с икрой, не успевая разжевать.
— Ну и чего тебе не взять троих ребят из моих отрядов? — произнес он с набитым ртом, энергично двигая тяжелой челюстью, — Мои парни — высший класс!
— Ему же надо готовить их, а твои уже и так высший класс, что же он с ними делать будет? — заржал генерал Лагутин.
— Технология у меня такая — мне нужны люди до двадцати лет, только тогда мы сможем выработать у них навыки на уровне рефлексов.
— Ну что вы, что вы, как можно! Наши люди генералу Гриценко никак не подходят, ему нужен особый контингент. — в голосе Лагутина слышалась издевка, — Знаете, Дымов, кто эти будущие сверх-люди и супер-воины? Знаете кого набрал себе наш доблестный генерал? Вы не поверите!
— Кого? — зычно вопросил Дымов, и окружающие притихли, заинтересовшись разговором.
— Наш генерал набрал уголовников!
Гриценко сжал зубы. Неужели Климов рассказал всем и о составе тройки?
— Не может быть! — изумился Дымов и повернулся к Гриценко. — Это правда?
— Так точно, — сказал Гриценко с ухмылкой, — беглый зэк с подрасстрельной статьей и бандит из подпольного наркосиндиката, убивший с десяток человек. Кого же мне еще набирать? Только их. Вы слушайте Лагутина, он ведь всегда дело говорит, разве нет?
Гриценко специально говорил так, чтобы окружающим было непонятно говорит он правду или шутит.
— Да брешет наш Лагутин! — заорал захмелевший Дымов, — Был брехлом и брехлом остался. Слыхал как тебя Климов на тосте песочил?
Лагутин притих.
— Нет, а правда, кого набрал Гриценко? — вмешался в разговор подошедший на шум Крылов.
— Ну это долго рассказывать. Например есть у меня шестнадцатилетняя девчонка — она еще до обучения спокойно укладывала троих взрослых вооруженных мужиков. — Гриценко поспешил увести разговор с темы уголовников.
— Укладывала троих мужиков? В постель? — рявкнул Дымов и сам заржал своей шутке.
— Нет, серьезно. — продолжил Крылов, — Ну дерется хорошо, разве это такая редкость?
— Редкость. А вы мне можете найти другую такую шестнадцатилетнюю? Чтобы была умной, прекрасно дралась и стреляла, имела отличную физическую подготовку, чтобы все тесты показывали что она не сломается и выдержит обучение, да еще чтобы она согласилась посвятить этому жизнь?
— Да мало ли девчонок по улицам дерется! — рассудительно начал подошедший Завербный, — Вон полгода назад был случай. Здоровенный милиционер, так? Зашел в подъезд прогнать хулиганящих подростков, так? И одна малолетка его так отделала, что он в больницу попал. А парень — ого, два метра ростом, краса и гордость отделения.
— Я тоже про это слышал! — встрял Дымов, — А вот еще был случай, еду я на машине, а тут девчонка голосует с парнем. Я их подвез, оказалось что он ее гоняет по деревьям лазать, а сам внизу сидит!
— Отставить. Ничего не понял. Кто кого гоняет? — спросил Крылов.
— Ну парень девчонку шурует чтоб на деревья — подруга она ему или как, не знаю. Только вся исцарапанная. — язык у Дымова уже заметно заплетался.
— Ну если парень девчонку шурует — значит все нормально. Боец растет. Дело хорошее. Девчонок шуровать — это и мы еще умеем. — сказал кто-то и все вокруг заржали.
— Да не об этом речь, что за бред? — вмешался молчавший Лагутин, — Просто девок боевых пруд пруди. Вот у меня история была, у сестры сын — молодец, красавец, только вернулся из армии. А там он спутался с какой-то падлой, ну дело солдатское, понятно. И дал ей по дури свой московский адрес. Ну она приехала вдруг в гости, а там он со своей городской подругой сидит-пирует. А тут эта лярва является, увидела красавицу-подругу и тянет его на лестницу, мол, для разговора. Да как даст в морду! И он башкой о стену — шмяк! И в результате сломанная челюсть — раз, сотрясение мозга — два. А вы говорите — редкость, одна девка на тысячу! Да сплошь и рядом таких — сотни!
— Чего же ты так плохо п-племянника своего в-воспитал, ш-шо его все бабы бьют? — вмешался Дымов.
— Ну не все, а одна. — вспыхнул Лагутин.
— Э, не-е-е, ты сказал с-сотни! Сотни бьют его. Я все с-слышал! — Дымов пьяно махал указательным пальцем перед носом Лагутина.
— А вот я тоже помню, — вмешался генерал Лучко, — Тоже был случай. Приезжаю я как-то в одну часть, ну и там на плацу инструктор гоняет десантников. А один из них подтянуться не может. Ну тут инструктор как заорет: «А вот сейчас моя дочь покажет как надо!» И, значит, прибегает такая крохотная девчушка, и раз-раз, двадцать пять раз подтягивается! Или сорок пять? Я уже не помню.
— Да сто пять! — сказал кто-то, и снова раздался смех.
— О чем разговор? — вмешался подошедший Климов, он был тоже немного навеселе.
— О чем же говорить, товарищ генерал, как есть о бабах и говорим!
Все посмеялись.
— А я предлагаю выпить за Гриценко! — сказал Климов, — Он делает хорошее дело. Я для него на все готов. Как я выбивал из-под суда его ребят! Это было ох как непросто!
— Так у него там правда уг-уголовники? — икнул Дымов.
— Вот и я ему говорил — почему не курсанты? — ответил Климов.
— Потому что вместо того чтобы ездить по училищам, мне было приказано целые дни ездить по судам — то одно дело разбирать, то другое. И там я их и нашел случайно. А искал я не первых попавшихся, а перебрал тысячи людей.
— Я бы на вашем месте все-таки поездил по училищам и частям. — задумчиво сказал Крылов.
— А я и поездил и по училищам и по частям. Но никого лучше не нашел.
— Но-но, полегче! — не к месту встрял Дымов.
— Например по боевой специализации у меня парень с коэффициентом реакции сорок пять.
— А у меня в подразделении тоже вроде сорок пять было, тогда что-то ваши люди приходили, меряли? — вспомнил подключившийся к разговору Себашкин.
— Меряли. Только у ваших не сорок пять, а сто сорок пять. У самого лучшего — семьдесят. А у моего парня — сорок пять.
— А что это за коэффициент и зачем он нужен? — поинтересовался Крылов.
— Это методика определения скорости работы нервной системы. Скорость нервного импульса в организме, а проще говоря — скорость реакции.
— Реакцию тренировать надо! — сказал Лучко.
— Надо. Да только выше головы не прыгнешь — это от природы зависит. И вот у меня выбор — то ли брать курсанта с реакцией восемьдесят и тренировать его до пятидесяти, то ли брать вот этого парня, у которого уже сорок пять, и гонять его по нашим технологиям, чтобы реакция была двадцать пять. Есть разница?
— Да, в этом есть смысл. — произнес Крылов. — А много ли курсантов так тестировали?
— Вы не поверите. Три с половиной тысячи.
— Хм… А почему же так получилось, что вместо них только двое из-под суда годятся?
— А вот это уже судьба. — Гриценко развел руками, — Мне-то самому, как вы понимаете, было намного проще взять курсанта. Но вышло иначе.
— Гриценко! — начал торжественно Климов. — Я поднимаю этот бокал за ваш будущих успех! — Крепить дельнейшее мужество… служба на благо Родины…
Гриценко незаметно вздохнул — надо же, оказывается немного поддатый Климов способен уже и без бумажки говорить то же самое, экспромтом. Он посмотрел в дальний конец стола — двое генералов высшей разведки с каменными лицами спокойно о чем-то беседовали вполголоса, за рюмкой отличной водочки с превосходной закуской — перед ними лежал на блюде копченый осетр. Умеют ведь жить люди! Незаметные, они никогда не бывают в центре внимания, никогда не станут предметом застольного обсуждения. Об их делах неизвестно никому. Им известны дела всех. Они бы никогда не стали предметом всеобщего обсуждения — умеют уйти от любого разговора и стать незаметными. Они нигде, но они всегда и всюду рядом. И никогда ничего не упустят. Вот никто не заметил как принесли осетра, а они заметили. И употребляют под шумок, пока мы здесь галдим. Да, за эти восемь лет многому предстоит научиться, и не только троим бойцам, но и всему институту, и самому Гриценко. Пора становиться профессионалами. С техникой, биотехникой, тактикой и аналитикой в институте все в порядке. А вот боевая психология… Вот на это надо будет сделать особый упор. Найти лучших методистов, разработать программы. Сколько еще всего предстоит! Кстати надо попробовать наладить отношения с этими генералами — у них в высшей разведке наверняка при штабе отличные психологи и методисты. А у нас зато BZX разработан. Им это должно быть интересно.
— …первоочередные задачи… трудности… программа перестройки… на благо Родины… я предлагаю этот бокал… мужество… пример молодым… достойно крепить… выпьем!
Гриценко сдвинул свою рюмку в общую кучу рюмок, все чокнулись, и тут же он незаметно отделился от шумной толпы, подсев к генералам.
— Леронид Юрьевич? — сказал один, — Водочки?
— Чуть-чуть.
Они чокнулись и выпили.
— Мы тут как раз обсуждали одно дело, и хотели с вами поговорить о вашем BZX…
Часть IV. Школа
ШКОЛА, Подмосковье, институт. 8 ноября 1990
Это было что-то среднее между большой комнатой и маленьким залом. На стене висела хитрого вида доска — серебристая, напоминающая школьную доску, но по цвету больше смахивающая на экран громадного телевизора. У самой доски стояло кресло, а напротив него стояли еще три кресла, в комнате никого не было, и Яна села в центральное, напротив доски. Вот уже два месяца она жила в Институте. Все это время с ней занимались техникой. Первым делом Яна выучила морзянку, затем азы электроники, и к концу месяца она уже сама могла сконструировать радиопередатчик. Занимались с Яной два инструктора по электронике, судя по всему это были какие-то профессора из военных институтов. Все это конечно было интересно. Через месяц пришли еще два инструктора и Яна, кроме техники, начала серьезно заниматься физикой и математикой. Она всегда интересовалась теоретической наукой и взялась за дело с энтузиазмом. Распорядок дня Яны в Институте был более-менее свободный, единственное что запрещалось — это выходить за территорию и вообще без спросу покидать корпус. Занятия шли с утра и до обеда, затем еще несколько часов, а дальше Яна была предоставлена самой себе — она слонялась по коридорам Института, гуляла во дворике между институтскими корпусами и смотрела фильмы в видеотеке. Там стояли шкафы с всевозможными видеокассетами, и Яна пересмотрела за эти месяцы почти все американские боевики, французские мелодраммы и итальянские комедии. Несколько раз в неделю она видела Гриценко — он интересовался как у нее идут дела, но постояно говорил, что то, чем она занимается сейчас — это пока просто времяпровождение, ожидание начала серьезных занятий.
— А когда же начнутся основные занятия? — спрашивала Яна.
— Когда соберется первая группа. — отвечал Гриценко.
— А долго еще ждать?
— Не знаю, постараемся к седьмому ноября управиться, есть на примете несколько кандидатур.
— А кто еще будет?
— Группа подразделения "Д" состоит из трех человек. Ты — техник. Еще должен быть оперативник и аналитик.
— Они тоже будут женщины?
— Не думаю. — Гриценко засмеялся, — Знаю я эти бабьи коллективы, вы же передеретесь при первой же возможности.
Яна хотела было обидеться, но тон Гриценко бы такой веселый, что она тоже засмеялась.
Через месяц Гриценко сообщил, что осталось найти только будущего аналитика, кандидатуру оперативника нашли и утвердили. Яна его еще не видела, и ей было интересно что же это за человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57