У него было четыре мастерских и влиятельные заказчики. Маркус считал себя человеком книжным, хотя настоящую бумажную книгу — большую редкость! — рассматривал только как объект приложения труда. Чаще его мастерам и подмастерьям приходилось изготавливать рамки для любительских картин или чехлы для пергаментных свитков. Но все же он чувствовал, как мудрость, содержащаяся в текстах, оседает на нем. Тяга к размышлениям в духе философов далекого прошлого часто оказывалась сильнее делового расчета. Свои мыслительные упражнения Маркус от чистого сердца считал логикой и рассчитывал теперь отыскать ей применение.
Он не спешил сразу войти в дом. Для начала ему захотелось обойти кругом ограды.
— Обыщите все окрестности, — велел он солдатам. — Докладывайте обо всем необычном, что найдете.
Ничего необычного солдаты не нашли, за исключением пары женских башмаков, надетых на чугунные завитки, украшавшие решетку.
— Дорогие, очень мало ношеные, — отметил Маркус, осмотрев их. — Превосходный сафьян, тонкая выделка. В ней теперь холодно… Зачем же их сняли?
Советник Шпигел, практикующий маг, пожал плечами и ничего не сказал.
Войдя в ворота, Маркус снова обошел кругом дома.
— Я — волнуюсь, — признался он Шпигелу. — Пора уже осмотреть все внутри, а?
Тут подошли солдаты, отправленные прочесывать кусты.
— Там три мертвых тела, — доложил стражник. — Зарублены мечом. Это головорезы Сохо.
— Так-так-так! — произнес Маркус глубокомысленно. — Сохо доигрался. Я как-то сразу почувствовал, что за этим безобразием стоит он, хоть это и не его стиль. Но теперь ему не отвертеться. Я заточу его в темницу, как вы думаете, Шпигел?
Советник спал на ходу и скрывал это обстоятельство, придавая своему лицу важный вид. Войдя в дом, он несколько оживился.
— Куча обгоревших трупов. Пахнет, как в колбасной лавке, — поморщился обвинитель. — Странно, что пожар не охватил весь дом. Что это было?
— Огромное выделение тепла, — произнес Шпигел, крутя носом. — Его источник — небывалой мощности. А загореться не успело, потому что тепло сожрало весь воздух. Потом оно прекратилось.
— Такое можно устроить при помощи магии?
— При помощи магии можно все, господин обвинитель. Но есть и алхимические средства, очень действенные. Например, гремучая амальгама или семя саламандры.
Маркус завел глаза к потолку.
— А внизу, в подвале, тоже трупы? — спросил он у старшины городской стражи.
— В подвале один, а у входа — целая гора. Не разобрать сколько. И на втором этаже — человек десять.
— А на третьем?
— Еще не смотрели.
— Это хорошо, — сказал Маркус. — Вот мы сейчас и посмотрим.
Когда в комнате для игры обнаружилось еще два тела, Маркус досадливо взмахнул руками.
— Сохо мертв, — произнес он. — И арестовать его не удастся. Дорсети-старший — налицо. А где его сыночек? Сгорел с остальными?
Шпигел опять погрузился в дремоту, однако ликующий возглас обвинителя пробудил его.
— Смотрите! — восклицал Маркус. — Следы! Убийца оставил следы!
На полу действительно отчетливо виднелись следы босых ног, наступивших в кровавую лужу.
— Любопытные следы, — Маркус осторожно потрогал один из них. — Ступня чуть длиннее моей ладони и такая узенькая… Это женщина. Женская обувь на воротах, женские следы в доме… Чувствуете, куда я клоню? Но зачем она разулась?
— Есть такие способы левитации, при которых это обязательно, — сказал Шпигел.
— Идем по следам! — Сгорая от возбуждения, обвинитель ухватил советника за край мантии и потащил в коридор.
Довольно долго они брели, высматривая следы на ковре, пока те не оборвались развернувшись носками к стене.
— Она ушла в стену! — прошептал Шпигел. — Это очень сильная мага. Нам ее не схватить.
Маркус потянул себя за нижнюю губу.
— Непонятно, — пробормотал он. — Здесь должна быть комната, а ее нет. Куда ушла преступница? Просто замуровалась в стену?
И он постучал в дубовую обшивку набалдашником трости.
— Там — пустота! — победоносно сказал обвинитель. — Эй! Солдаты! Сюда! Ломайте стену в этом месте.
Зонару разбудил грохот. Открыв глаза, она увидела дневной свет, ворвавшийся в пролом, и группу людей, смотрящих на нее с удивлением.
— Это не мага, — сказал Маркус. — Это — обычная воровка. Она убила хозяина, Сохо, умертвила охрану, но попалась в тайник-ловушку.
— Следует понимать, что я арестована? — спросила Зонара ледяным голосом.
— Именно так, — улыбнулся обвинитель. Солдаты выпутали ее из сети и увели.
— А она хорошенькая, — заметил Шпигел. — Неужели ты ее приговоришь?
— Обязательно! Но не перекусить ли нам? Время к обеду.
Очаг в заброшенной таверне оказался исправным, хотя и «застоялся» — его долго не растапливали, и Гизмунд здорово намучился первой ночью.
Но к полудню следующего дня пламя в очаге горело ровно и весело. Герцог Мироваль смотрел на огонь и слушал рассказ Конана. Ремина, свернувшись на теплом плаще, спала и только вздыхала во сне. Гизмунд, бегая глазами, доедал куриную ножку — порцию своего господина. Герцог пребывал в сильном волнении и отказался от еды. Волнение было радостным. Блеск удач превратил убогую, покосившуюся халупу в уютнейшее место на земле.
— Люди Сохо наткнулись на меня в темноте, — повествовал варвар, размахивая кособоко щербатой кружкой. — Они тут же узнали меня — меж нами случались разногласия — и потянулись за своими проклятыми колючками. Одного я разрубил сразу, как мясник разрубает окорок. Второй успел плюнуть в меня из камышинки, но я, хвала Крому, увернулся и рассек ему брюшину. Кишки так и вывалились на землю. А третий выхватил свой клинок, и мы подрались немного. Ему не следовало этого делать…
В «Ключе и мече» мы дождались утра. Городские ворота открылись, но нас задержал пристав Гаттерн. Он стражник, что с него взять, мы по разные стороны судьбы, но человек он недурной.
— Что-то ты рано уезжаешь, — сказал он. — Просил два дня, а еще и суток не прошло. Кто это с тобой?
Ремина, хоть я и просил ее помалкивать, назвала себя. Женщине трудно удержать язык.
— Постой-ка! — обрадовался он. — Уж не тебя ли некий приезжий герцог пытался отобрать у Дорсети?
Я спешился, подошел к нему вплотную и сказал:
— У тебя есть выбор. Либо ты выслушаешь правду, либо я тебя убью. Решай скорее.
Гаттерн рассмеялся.
— Очевидно, я буду первым в истории приставом стражи, которому любопытство спасло жизнь.
Мы отошли чуть в сторонку, и я вкратце рассказал ему о гнусностях, творимых Дорсети. Он выслушал. Известие о смерти Сохо пришлось ему по душе.
— Жил, как таракан, и подох как таракан, — хмыкнул он. — Ладно, что с вами делать? За такую хорошую новость придется выпустить вас обоих.
Тут к нему подбежал запыхавшийся солдат и зашептал что-то на ухо. Пристав помрачнел. Отослав солдата, он сказал:
— Только что в доме Дорсети произошел взрыв. Дело вышло громкое. Что ты натворил, варвар! Но, раз уж я пообещал вас выпустить, уезжайте, да побыстрее. Однако помни: если в ближайшую зиму ты появишься в Галпаране, я тебя схвачу, даже если для этого придется угробить целый отряд стражи. Ты понял?
Я сказал, что понял, и мы уехали. Вот и все.
— А что стало с твоей сообщницей? — спросил герцог.
— Да что с ней станется? Это же Зонара! Она убедилась, что я был прав, обругала меня за это и удалилась. Правда, ее башмаки все еще лежали в кустах, когда мы покинули дом. Я повесил их на забор, на видное место…
Варвар с усилием задумался. Неожиданно у него испортилось настроение.
— Несмотря на то, что эта женщина — простолюдинка и воровка к тому же, я от души желаю ей удачи и надеюсь, что с ней все в порядке, — сказал Мироваль. — Мне, видишь ли, мой добрый варвар, так хорошо сейчас, что не будь я знатным человеком, плясал бы от счастья. Это счастье доставил мне ты…
— Я не твой варвар, — буркнул Конан. — Я — свой собственный варвар. Мило с твоей стороны, что ты пожалел простолюдинку и воровку. Конечно, Зонара взялась не за свое дело — ей бы любить мужчину да рожать детей. Но она понимала, на что идет, и была готова.
— Несмотря на это, ты сам жалеешь ее. Уж не влюблен ли ты? — улыбнулся герцог.
Конан помрачнел еще больше.
— Любовь могут позволить себе только те, у кого есть замок. Или хотя бы хижина.
— Не сердись. Лучше выпьем. Гизмунд, сколько у нас еще вина?
— Целый бурдюк, — отозвался оруженосец, облизывая жирные пальцы. — Эх, жаль, с нами нет нашего пса!
— На что он тебе? — Герцог насмешливо изобразил удивление.
— Дома я всегда вытираю об него руки после обеда, — важно отвечал Гизмунд.
— А? Каков! — усмехнулся Мироваль. — Хватит сидеть сиднем. Неси вино! О чем думаешь, господин вор? — спросил он у варвара.
— О том, куда мне теперь податься, — отвечал тот. — Не сидеть же в этом сарае всю жизнь.
— Наймись ко мне. Будешь начальником дружины.
— А с кем у тебя война?
— Ни с кем, — пожал плечами герцог. — И еще долго не будет никакой войны.
Конан широко зевнул, мотая головой.
— Такая жизнь не по мне, — сказал он. — Хорошая война меня бы здорово развлекла.
— Не понимаю, — сухо произнес герцог. — Война портит нравы, пожирает жизни, уничтожает плоды мирного труда. Чего же в ней такого хорошего?
— На свете войны шли, идут и будут идти! Хочешь ты этого или нет. Не мне судить, хорошо это или плохо. Я — воин, вором стал только со скуки и не занимаюсь этим постоянно. Умереть вором — малопочтенно. Хватит болтать, лучше выпьем.
Герцог пил вино из маленького медного чайничка с погнутым носиком. Гизмунд использовал в качестве чаши глубокую миску. В нее помещалось очень много вина, и скоро оруженосец отполз на четвереньках в угол, упал там и сначала шепотом, чтобы не потревожить спящую, пропел два куплета походной песни, а после вовсе захрапел.
— Мы останемся тут еще дня на два, — сообщил Мироваль. — Ремина должна прийти в себя. А когда уедешь ты?
Конан сообразил, что герцог в тактичной, цивилизованной форме пытается отделаться от него. Что ж, деньги он заплатил сполна, и больше их ничего не связывает.
— Прямо сейчас, — сказал он, заметив с удивлением, что язык худо его слушается.
Тем более, нужно проветриться, решил Конан, поднялся на ноги, но вдруг пол уплыл у него из-под ног. Варвар рухнул всей тяжестью своего мощного тела.
Ремина проснулась и приподнялась на своем ложе. А из соседней комнаты, темной и захламленной, вышел человек в сером форменном плаще и кожаной шапке с наушниками.
— А теперь, любезный пристав, объясни мне, в чем дело, — велел ему герцог. — А то я чувствую себя отравителем, что крайне неприятно.
— Конечно, я все объясню твоей светлости, — Гаттерн перешагнул через спящего варвара, потер руки над огнем очага и произнес: — Весть о том, что Зонара схвачена и завтрашним вечером будет казнена, донеслась бы до Конана в любой действующей таверне. Уж не знаю как, но подобные сведения распространяются молниеносно. Наш варвар — уж я-то его знаю — обязательно кинется ее спасать, и тогда я был бы обязан его арестовать. Я всегда держу слово. А теперь он проспит двое суток, не меньше. Сонное снадобье очень сильное. Когда он проснется, все будет позади.
— А что будет с этой несчастной? — взволнованно спросила Ремина. — Неужели она погибнет?
— Не волнуйся, девочка, — сказал Гаттерн. — Я попробую выручить ее. Мне известно, что она невиновна в убийствах, а взлом и проникновение в чужой дом лично я оправдываю смягчающими обстоятельствами.
— А как же ваш закон? Ведь ты — горожанин и подчиняешься закону! — поднял брови Мироваль.
— Не только подчиняюсь, но и стараюсь защищать его. Однако закон — не только строчка в пергаменте, — спокойно ответил честный стражник.
— Твой ответ мне понравился. Но разве ты справишься один?
— Одному будет тяжеловато, — признался Гаттерн.
Ремина снова заговорила, и голос ее звучал убежденно и страстно:
— Не унывай, стражник. Мой возлюбленный — благородный и храбрый человек. Он — настоящий рыцарь. Он обязательно поможет тебе. Не правда ли, мой господин?
Герцог усмехнулся.
— Похоже, что так, любовь моя. Похоже, что так…
Магистрат утвердил смертный приговор по делу Зонары, даже не рассматривая его. Все необходимые улики были налицо, хотя обвиняемая и не призналась во многих пунктах. Но Маркусу этого показалось мало.
— Из улик явствует, что у преступницы был сообщник, — настаивал он. — Арестованная ничего не понимает в магии, на ее одежде не обнаружилось следов от алхимических препаратов. Кто же устроил взрыв?
— А что если алхимией занимались сами Дорсети? — предположил Шпигел.
Маркус яростно замотал головой.
— Ни одна алхимическая лавка в городе не поставляла им ни порошков, ни специальной посуды, — сказал он.
— Разрушенная печь в подвале, потеки золота на стенах… — с сомнением произнес маг-советник. — Очень похоже, что Дорсети были те еще господа. Они добывали золото путем трансформации… Ты же проверял их банковские счета! Раз в несколько лет они получали невесть откуда целые горы денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12