— Но дело не в этом. Значит, погостил Жан Габен немножко, принимало его начальство разное, а потом он и говорит, что хочет посмотреть, как живут у нас простые актеры. Натурально, начальство всполошилось — не вести же его в коммуналку какую-нибудь зачуханную. И тут кто-то с перепугу вспомнил, что у артиста Андрея Тарабанько — слышали такого? — совершенно случайно квартира из трех комнат на Мойке, да еще и ремонт он недавно сделал. А дело было в воскресенье, Габену завтра уезжать.
А Тарабанько этот, оказалось, неделю уже в запое, за компанию с соседом-скульптором. У скульптора запой творческий, а у артиста обычный, внеплановый. И до того они допились, что жена этого Тарабанько взяла детей и уехала к маме, на время, конечно. Эти с утра встали — выпить нечего, даже на пиво денег нету. Ну, маются, конечно, стонут, ходят по дому в неприличном виде — в длинных, до колен, сатиновых трусах.
Аделаида смыла маску, от которой все лицо у Василия стянуло, как резинкой, и нанесла крем.
— Значит, маются они дурью, а тут вдруг Тарабанько, как творческой личности, самоутвердиться захотелось. Он своего соседа и спрашивает: «Как ты считаешь? я великий актер?»
Скульптор спорить не стал: великий, говорит, великий!
«А правда, что всем великим актерам после смерти маску гипсовую делают?»
«Правда, — скульптор говорит, — я сам одному делал, народному артисту Мельхиседекову».
«А, Мельхиседекову делал, а мне, значит, не хочешь? Значит, ты меня не уважаешь!»
«Уважаю, — тот возражает, — но ты же вроде пока живой!»
«Это отговорки! Если уважаешь, так делай маску!»
Ну, скульптор и подумал — чего с ним спорить! Тем более что у него с вечера четвертинка водки была припрятана, а четвертинки на двоих, само собой, мало, вот он и решил соседа вырубить. Сбегал домой, гипс развел, говорит Тарабанько, что под гипс лицо надо чем-нибудь жирным намазать, чтобы маска потом лучше слезла. Взяли у жены крем для лица, ночной правда, а дело днем было. Мало оказалось, тогда в холодильнике полпачки маргарина нашли позеленевшего. Наложил скульптор гипс, соломинку вставил, чтобы дышать, и быстренько водку свою прихлебывает.
Вдруг звонит телефон и вежливый такой голос сообщает, что к ним сейчас приедет Жан Габен. Какая реакция у нормального русского человека на такое сообщение?
— Послать подальше! — подсказала мамочка, потому что Василий говорить был не в состоянии.
Что скульптор и сделал, причем в самых изысканных выражениях, посчитав, что в его состоянии шутки неуместны. Трубку бросил, снова за четвертинку взялся. Тарабанько услышал бульканье и к совести его стал взывать. А скульптор только прикрикнул на него и велел тихо лежать, пока гипс не застынет. Сам тихонько свою четвертинку приканчивает, вдруг — звонок в дверь — Жан Габен приехал. Скульптор открывает дверь в чем есть — а были на нем, как уже сказано, сатиновые семейные трусы до колен, в мелкий розовый цветочек, и еще тапочки, видит — стоит мужик пожилой, пальтецо простое, без шапки, с ним — девица шикарная в очочках, переводчица. Нам, говорят, нужен известный актер Андрей Тарабанько. И мужик что-то по-французски бормочет. Сосед с перепугу их в комнату провел. Те смотрят — лежит на диване мужик в длинных трусах и гипсовой маске — ясно, что покойник, только изо рта почему-то соломинка торчит. Девица лопочет что-то и к двери мужика толкает. Тот извиняется, соболезнование выражает родным и близким покойного, а Тарабанько слышит там под гипсом, что действительно к нему Жан Габен пришел, но сказать-то ничего не может!
Между разговорами Аделаида ловко наносила Васе на лицо грим. Руки ее так и мелькали.
— И вот, ушли те, конечно, Тарабанько вскочил, гипс сдирает, головой о стенку бьется. Содрал маску чуть ли не с кожей, соседу-скульптору в морду, конечно, дал, а делать нечего, ушел актер великий! Одно хорошо: от стресса этот Тарабанько мигом из запоя вышел. Это очень кстати, потому что через два дня у него съемки начинаются, да еще в театре нужно играть. А рожа-то вся распухла, ссадины на ней, царапины, да еще от некачественного маргарина прыщи по лицу пошли. Короче, кого вызывают? Аделаиду они вызывают! Тарабанько, видите ли, с утра нужно было играть в театре принца в «Золушке», а вечером — сниматься в роли знатного председателя колхоза в фильме «Навстречу мечте». И из его, с позволения сказать, лица я сделала конфетку!
Аделаида нанесла последний штрих, отскочила в сторону, повернула Васю к окну и полюбовалась на дело рук своих.
— Ну, — молвила она, — принимайте работу!
Вася с опаской заглянул в подставленное Аделаидой зеркало. Из зеркала на него смотрело гладкое и розовое, но совершенно чужое лицо.
— Кажется, это не я, — в сомнении пробормотал Вася.
— Послушайте, молодой человек! — возмутилась Аделаида. — Вы вызвали меня, чтобы убрать с лица синяки и ссадины? Результат налицо, то есть на лице? Так чего же вы хотите?
— Меня не узнают, — буркнул Вася.
— А ты скажи, что это ты, — посоветовала мамочка, — главное — держаться уверенно!
Поскольку Васе ничего больше не оставалось, он поблагодарил Аделаиду Семеновну и отправился на свидание с дочкой Сигильдеева.
* * *
В дверь квартиры позвонили. Для Васеньки было слишком рано, а никого другого мамочка сегодня не ждала. Однако на всякий случай она громко крикнула в сторону прихожей:
— Иду, иду! — но направилась не к двери, а в ванную комнату.
Дело в том, что на лице у нее снова была маска. Не хоккейная, разумеется, и не карнавальная, и не железная, как в известном историческом романе, а самая обыкновенная косметическая маска. После истории с маской из голубой глины мамочка решила больше не рисковать и пользовалась теперь только такими масками, которые можно было безболезненно смывать обыкновенной теплой водой. Особенно ей понравился совет одной немолодой актрисы, которая доверительно поделилась с многомиллионной аудиторией первого телеканала секретом своего неувядающего обаяния.
«Я наношу на лицо все то, что ем, — интимным голосом, как своей лучшей подруге, сказала актриса мамочке, взволнованно прильнувшей к телеэкрану, — ем сметану — немножко сметаны намазываю на лицо, ем мед — немножко меда на кожу, ем огурец — и кусочки огурца туда же. Главное, дорогие женщины, что все это — естественные, натуральные продукты, а не какая-нибудь дорогостоящая импортная химия в яркой глянцевой упаковке. И еще — ведь маски должны быть питательными, они должны питать вашу кожу, а что может быть питательнее, чем продукты питания?» — И актриса интимно, по-доброму засмеялась своему так удачно получившемуся каламбуру.
Васиной мамочке слова актрисы показались очень убедительными, а еще убедительнее выглядело ее лицо, удивительно хорошо сохранившееся для того возраста, о котором можно было только приблизительно догадаться, вспомнив те роли, которые актриса сыграла еще в далекие времена, когда Васина мамочка не была еще ничьей мамочкой, а самозабвенно играла в куклы в младшей группе детского сада номер шестьдесят пять… правда, и в те далекие времена ей в популярной игре «дочки-матери» доставалась обычно материнская роль, так что, можно сказать, она очень давно готовилась к роли мамочки.
Прислушавшись к совету актрисы, она теперь наносила на лицо все то, что подавала на стол. Правда, не всегда у нее под руками были такие удобные и приятные продукты, как мед или сметана. Васенька любил более острую кухню, и мамочка не могла игнорировать его вкусы. В частности, сегодня она приготовила любимому сыну рыбу под греческим маринадом. Поскольку у нее уже выработалась привычка все съедобное наносить на лицо, мамочка некоторое количество острого, ароматного соуса тоже использовала в качестве косметической маски. Правда, она очень быстро поняла, что это была ошибка. Соус, который издавал очень приятный запах, пока был в кастрюльке и в тарелке, на лице стал пахнуть чрезвычайно неприятно, да и кожа от него горела и зудела, так что мамочка решила смыть неудачную маску, прежде чем открыть дверь.
Закончив эту несложную процедуру, мамочка подошла к двери и выглянула в глазок. В глубине души она надеялась, что незваный посетитель не дождался ее и ушел, но этой мечте не суждено было осуществиться.
На лестничной площадке перед дверью стоял мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, с приятной, но не запоминающейся внешностью. У мужчины была небольшая светлая бородка, придававшая ему солидности, и модные очки в узкой золотистой оправе.
Почувствовав, что на него смотрят через глазок, мужчина улыбнулся.
Улыбка у него была очень располагающая.
— Я доверенный представитель депутата Гусакова! — сообщил он через дверь Васиной мамочке, видеть которую, конечно, не мог.
Васина мамочка очень не любила людей, которые ходят по квартирам и убеждают проголосовать за какого-нибудь подозрительного депутата. Поэтому она тут же громко и убежденно ответила:
— Я на выборы вообще не хожу и ни за кого голосовать не собираюсь, а про вашего Гуськова вообще первый раз слышу.
— Гусакова, — поправил ее незнакомец.
— Хоть бы и Курочкина! Все равно не проголосую!
— А и не надо, — немедленно согласился покладистый мужчина, — голосуйте, за кого хотите, это ваше дело.
— А чего же тогда вам нужно? — подозрительно осведомилась мамочка. — Вам и вашему Гусакову?
— Депутат Гусаков хочет сделать у вас в квартире ремонт, — сообщил вежливый незнакомец.
— Ремонт? — изумилась мамочка. — Вы не шутите?
— Нисколько, — мужчина лучезарно улыбнулся, — причем совершенно бесплатно!
— А голосовать за него не обязательно? — уточнила мамочка.
— Совершенно не обязательно, — заверил ее мужчина, — голосуйте за кого хотите, ваше право, хоть за соседского попугая, если он, конечно, внесен в избирательный бюллетень!
— А что это он вдруг решил делать ремонт? — не сдавалась мамочка, привыкшая всегда и всюду подозревать подвох.
— Человек он такой, — восторженно отозвался незнакомец, — его хлебом не корми — только дай какое-нибудь доброе дело совершить! Он, если за день не сделал доброго дела, заснуть не может! Ворочается на кровати, мается и не может сомкнуть глаз! В конце концов вскочит, быстренько оденется, выбежит из дому, первому попавшемуся прохожему поможет — и тогда уже спокойно вернется и с чистой совестью заснет!
После таких слов Васина мамочка не могла больше разговаривать с незнакомцем через дверь. Раз он представляет такого редкостного, удивительной души человека, значит, и сам он достоин доверия.
Мамочка открыла дверь и впустила мужчину в квартиру.
Отчасти причиной этого рискованного шага было то, что слово «ремонт» действовало на мамочку, как самое настоящее магическое заклинание действует на рядового члена африканского племени мбамбве.
Васенька с мамочкой жили вполне обеспеченно, но в доме очень многое настоятельно требовало замены или усовершенствования, а Вася, в остальном прекрасный и очень чуткий сын, совершенно не умел ничего делать руками. На все мамочкины тонкие намеки и поползновения он мило улыбался и говорил, что у него руки не оттуда растут, да еще и обе левые. «Зато у меня есть много больших достоинств, вполне компенсирующих этот маленький недостаток», — говорил он затем в свое оправдание.
Можно было, конечно, пригласить профессиональных мастеров, которые все сделали бы за деньги, и сделали бы быстро и аккуратно… но искать их опять-таки должен был Васенька, а раскачать его на такие титанические усилия было очень и очень непросто.
Поэтому мамочка пришла в тихий восторг, услышав, что совершенно неизвестный ей депутат Гусаков неожиданно возжелал сделать ремонт в их с Васенькой квартире.
Она пропустила обаятельного незнакомца в квартиру и закрыла за ним входную дверь.
Проходя мимо нее, мужчина повел носом, как будто к чему-то принюхиваясь, однако ничего не сказал.
Мамочка вспомнила о неудачной рыбной маске, которую только что смыла, и решила, что запах рыбы остался, сама же она не чувствует его только потому, что уже привыкла.
Незнакомец внимательно оглядел прихожую, достал маленький блокнотик и негромко произнес:
— Здесь необходимо сделать подвесной потолок, а вот стены… вы предпочитаете краску, обои или стеновые панели?
Мамочка зарделась. На ее глазах приближалось осуществление самой большой мечты.
— Я видела у одной знакомой стенные панели под розовое дерево, — проговорила она мечтательно, — нельзя ли нам такие?
— Отчего же нельзя? Конечно можно! — покладистый мужчина раскрыл свой блокнотик и что-то в нем черкнул, проговорив:
— Розовое дерево. Чудесненько.
После этого он снова нервно повел носом и проговорил:
— Вы, кажется, рыбу готовите? Так вы сходите на кухню, проверьте, как бы не подгорела!
— Нет-нет, — мамочка зарделась, — это от соседей запах долетает, а я ничего не готовлю.
Мужчина взглянул на нее недоверчиво и открыл дверь кладовки.
— Та-ак, — протянул он, — двери сделаем тоже из розового дерева, а фурнитуру — ну, ручки всякие, задвижки — лучше позолоченную, к розовому дереву позолота исключительно подходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
А Тарабанько этот, оказалось, неделю уже в запое, за компанию с соседом-скульптором. У скульптора запой творческий, а у артиста обычный, внеплановый. И до того они допились, что жена этого Тарабанько взяла детей и уехала к маме, на время, конечно. Эти с утра встали — выпить нечего, даже на пиво денег нету. Ну, маются, конечно, стонут, ходят по дому в неприличном виде — в длинных, до колен, сатиновых трусах.
Аделаида смыла маску, от которой все лицо у Василия стянуло, как резинкой, и нанесла крем.
— Значит, маются они дурью, а тут вдруг Тарабанько, как творческой личности, самоутвердиться захотелось. Он своего соседа и спрашивает: «Как ты считаешь? я великий актер?»
Скульптор спорить не стал: великий, говорит, великий!
«А правда, что всем великим актерам после смерти маску гипсовую делают?»
«Правда, — скульптор говорит, — я сам одному делал, народному артисту Мельхиседекову».
«А, Мельхиседекову делал, а мне, значит, не хочешь? Значит, ты меня не уважаешь!»
«Уважаю, — тот возражает, — но ты же вроде пока живой!»
«Это отговорки! Если уважаешь, так делай маску!»
Ну, скульптор и подумал — чего с ним спорить! Тем более что у него с вечера четвертинка водки была припрятана, а четвертинки на двоих, само собой, мало, вот он и решил соседа вырубить. Сбегал домой, гипс развел, говорит Тарабанько, что под гипс лицо надо чем-нибудь жирным намазать, чтобы маска потом лучше слезла. Взяли у жены крем для лица, ночной правда, а дело днем было. Мало оказалось, тогда в холодильнике полпачки маргарина нашли позеленевшего. Наложил скульптор гипс, соломинку вставил, чтобы дышать, и быстренько водку свою прихлебывает.
Вдруг звонит телефон и вежливый такой голос сообщает, что к ним сейчас приедет Жан Габен. Какая реакция у нормального русского человека на такое сообщение?
— Послать подальше! — подсказала мамочка, потому что Василий говорить был не в состоянии.
Что скульптор и сделал, причем в самых изысканных выражениях, посчитав, что в его состоянии шутки неуместны. Трубку бросил, снова за четвертинку взялся. Тарабанько услышал бульканье и к совести его стал взывать. А скульптор только прикрикнул на него и велел тихо лежать, пока гипс не застынет. Сам тихонько свою четвертинку приканчивает, вдруг — звонок в дверь — Жан Габен приехал. Скульптор открывает дверь в чем есть — а были на нем, как уже сказано, сатиновые семейные трусы до колен, в мелкий розовый цветочек, и еще тапочки, видит — стоит мужик пожилой, пальтецо простое, без шапки, с ним — девица шикарная в очочках, переводчица. Нам, говорят, нужен известный актер Андрей Тарабанько. И мужик что-то по-французски бормочет. Сосед с перепугу их в комнату провел. Те смотрят — лежит на диване мужик в длинных трусах и гипсовой маске — ясно, что покойник, только изо рта почему-то соломинка торчит. Девица лопочет что-то и к двери мужика толкает. Тот извиняется, соболезнование выражает родным и близким покойного, а Тарабанько слышит там под гипсом, что действительно к нему Жан Габен пришел, но сказать-то ничего не может!
Между разговорами Аделаида ловко наносила Васе на лицо грим. Руки ее так и мелькали.
— И вот, ушли те, конечно, Тарабанько вскочил, гипс сдирает, головой о стенку бьется. Содрал маску чуть ли не с кожей, соседу-скульптору в морду, конечно, дал, а делать нечего, ушел актер великий! Одно хорошо: от стресса этот Тарабанько мигом из запоя вышел. Это очень кстати, потому что через два дня у него съемки начинаются, да еще в театре нужно играть. А рожа-то вся распухла, ссадины на ней, царапины, да еще от некачественного маргарина прыщи по лицу пошли. Короче, кого вызывают? Аделаиду они вызывают! Тарабанько, видите ли, с утра нужно было играть в театре принца в «Золушке», а вечером — сниматься в роли знатного председателя колхоза в фильме «Навстречу мечте». И из его, с позволения сказать, лица я сделала конфетку!
Аделаида нанесла последний штрих, отскочила в сторону, повернула Васю к окну и полюбовалась на дело рук своих.
— Ну, — молвила она, — принимайте работу!
Вася с опаской заглянул в подставленное Аделаидой зеркало. Из зеркала на него смотрело гладкое и розовое, но совершенно чужое лицо.
— Кажется, это не я, — в сомнении пробормотал Вася.
— Послушайте, молодой человек! — возмутилась Аделаида. — Вы вызвали меня, чтобы убрать с лица синяки и ссадины? Результат налицо, то есть на лице? Так чего же вы хотите?
— Меня не узнают, — буркнул Вася.
— А ты скажи, что это ты, — посоветовала мамочка, — главное — держаться уверенно!
Поскольку Васе ничего больше не оставалось, он поблагодарил Аделаиду Семеновну и отправился на свидание с дочкой Сигильдеева.
* * *
В дверь квартиры позвонили. Для Васеньки было слишком рано, а никого другого мамочка сегодня не ждала. Однако на всякий случай она громко крикнула в сторону прихожей:
— Иду, иду! — но направилась не к двери, а в ванную комнату.
Дело в том, что на лице у нее снова была маска. Не хоккейная, разумеется, и не карнавальная, и не железная, как в известном историческом романе, а самая обыкновенная косметическая маска. После истории с маской из голубой глины мамочка решила больше не рисковать и пользовалась теперь только такими масками, которые можно было безболезненно смывать обыкновенной теплой водой. Особенно ей понравился совет одной немолодой актрисы, которая доверительно поделилась с многомиллионной аудиторией первого телеканала секретом своего неувядающего обаяния.
«Я наношу на лицо все то, что ем, — интимным голосом, как своей лучшей подруге, сказала актриса мамочке, взволнованно прильнувшей к телеэкрану, — ем сметану — немножко сметаны намазываю на лицо, ем мед — немножко меда на кожу, ем огурец — и кусочки огурца туда же. Главное, дорогие женщины, что все это — естественные, натуральные продукты, а не какая-нибудь дорогостоящая импортная химия в яркой глянцевой упаковке. И еще — ведь маски должны быть питательными, они должны питать вашу кожу, а что может быть питательнее, чем продукты питания?» — И актриса интимно, по-доброму засмеялась своему так удачно получившемуся каламбуру.
Васиной мамочке слова актрисы показались очень убедительными, а еще убедительнее выглядело ее лицо, удивительно хорошо сохранившееся для того возраста, о котором можно было только приблизительно догадаться, вспомнив те роли, которые актриса сыграла еще в далекие времена, когда Васина мамочка не была еще ничьей мамочкой, а самозабвенно играла в куклы в младшей группе детского сада номер шестьдесят пять… правда, и в те далекие времена ей в популярной игре «дочки-матери» доставалась обычно материнская роль, так что, можно сказать, она очень давно готовилась к роли мамочки.
Прислушавшись к совету актрисы, она теперь наносила на лицо все то, что подавала на стол. Правда, не всегда у нее под руками были такие удобные и приятные продукты, как мед или сметана. Васенька любил более острую кухню, и мамочка не могла игнорировать его вкусы. В частности, сегодня она приготовила любимому сыну рыбу под греческим маринадом. Поскольку у нее уже выработалась привычка все съедобное наносить на лицо, мамочка некоторое количество острого, ароматного соуса тоже использовала в качестве косметической маски. Правда, она очень быстро поняла, что это была ошибка. Соус, который издавал очень приятный запах, пока был в кастрюльке и в тарелке, на лице стал пахнуть чрезвычайно неприятно, да и кожа от него горела и зудела, так что мамочка решила смыть неудачную маску, прежде чем открыть дверь.
Закончив эту несложную процедуру, мамочка подошла к двери и выглянула в глазок. В глубине души она надеялась, что незваный посетитель не дождался ее и ушел, но этой мечте не суждено было осуществиться.
На лестничной площадке перед дверью стоял мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, с приятной, но не запоминающейся внешностью. У мужчины была небольшая светлая бородка, придававшая ему солидности, и модные очки в узкой золотистой оправе.
Почувствовав, что на него смотрят через глазок, мужчина улыбнулся.
Улыбка у него была очень располагающая.
— Я доверенный представитель депутата Гусакова! — сообщил он через дверь Васиной мамочке, видеть которую, конечно, не мог.
Васина мамочка очень не любила людей, которые ходят по квартирам и убеждают проголосовать за какого-нибудь подозрительного депутата. Поэтому она тут же громко и убежденно ответила:
— Я на выборы вообще не хожу и ни за кого голосовать не собираюсь, а про вашего Гуськова вообще первый раз слышу.
— Гусакова, — поправил ее незнакомец.
— Хоть бы и Курочкина! Все равно не проголосую!
— А и не надо, — немедленно согласился покладистый мужчина, — голосуйте, за кого хотите, это ваше дело.
— А чего же тогда вам нужно? — подозрительно осведомилась мамочка. — Вам и вашему Гусакову?
— Депутат Гусаков хочет сделать у вас в квартире ремонт, — сообщил вежливый незнакомец.
— Ремонт? — изумилась мамочка. — Вы не шутите?
— Нисколько, — мужчина лучезарно улыбнулся, — причем совершенно бесплатно!
— А голосовать за него не обязательно? — уточнила мамочка.
— Совершенно не обязательно, — заверил ее мужчина, — голосуйте за кого хотите, ваше право, хоть за соседского попугая, если он, конечно, внесен в избирательный бюллетень!
— А что это он вдруг решил делать ремонт? — не сдавалась мамочка, привыкшая всегда и всюду подозревать подвох.
— Человек он такой, — восторженно отозвался незнакомец, — его хлебом не корми — только дай какое-нибудь доброе дело совершить! Он, если за день не сделал доброго дела, заснуть не может! Ворочается на кровати, мается и не может сомкнуть глаз! В конце концов вскочит, быстренько оденется, выбежит из дому, первому попавшемуся прохожему поможет — и тогда уже спокойно вернется и с чистой совестью заснет!
После таких слов Васина мамочка не могла больше разговаривать с незнакомцем через дверь. Раз он представляет такого редкостного, удивительной души человека, значит, и сам он достоин доверия.
Мамочка открыла дверь и впустила мужчину в квартиру.
Отчасти причиной этого рискованного шага было то, что слово «ремонт» действовало на мамочку, как самое настоящее магическое заклинание действует на рядового члена африканского племени мбамбве.
Васенька с мамочкой жили вполне обеспеченно, но в доме очень многое настоятельно требовало замены или усовершенствования, а Вася, в остальном прекрасный и очень чуткий сын, совершенно не умел ничего делать руками. На все мамочкины тонкие намеки и поползновения он мило улыбался и говорил, что у него руки не оттуда растут, да еще и обе левые. «Зато у меня есть много больших достоинств, вполне компенсирующих этот маленький недостаток», — говорил он затем в свое оправдание.
Можно было, конечно, пригласить профессиональных мастеров, которые все сделали бы за деньги, и сделали бы быстро и аккуратно… но искать их опять-таки должен был Васенька, а раскачать его на такие титанические усилия было очень и очень непросто.
Поэтому мамочка пришла в тихий восторг, услышав, что совершенно неизвестный ей депутат Гусаков неожиданно возжелал сделать ремонт в их с Васенькой квартире.
Она пропустила обаятельного незнакомца в квартиру и закрыла за ним входную дверь.
Проходя мимо нее, мужчина повел носом, как будто к чему-то принюхиваясь, однако ничего не сказал.
Мамочка вспомнила о неудачной рыбной маске, которую только что смыла, и решила, что запах рыбы остался, сама же она не чувствует его только потому, что уже привыкла.
Незнакомец внимательно оглядел прихожую, достал маленький блокнотик и негромко произнес:
— Здесь необходимо сделать подвесной потолок, а вот стены… вы предпочитаете краску, обои или стеновые панели?
Мамочка зарделась. На ее глазах приближалось осуществление самой большой мечты.
— Я видела у одной знакомой стенные панели под розовое дерево, — проговорила она мечтательно, — нельзя ли нам такие?
— Отчего же нельзя? Конечно можно! — покладистый мужчина раскрыл свой блокнотик и что-то в нем черкнул, проговорив:
— Розовое дерево. Чудесненько.
После этого он снова нервно повел носом и проговорил:
— Вы, кажется, рыбу готовите? Так вы сходите на кухню, проверьте, как бы не подгорела!
— Нет-нет, — мамочка зарделась, — это от соседей запах долетает, а я ничего не готовлю.
Мужчина взглянул на нее недоверчиво и открыл дверь кладовки.
— Та-ак, — протянул он, — двери сделаем тоже из розового дерева, а фурнитуру — ну, ручки всякие, задвижки — лучше позолоченную, к розовому дереву позолота исключительно подходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31