Я погасила свет и спустилась на первый этаж.
Налила себе сока, а Багратиону молока, приняла таблетку от головной боли и перед большим зеркалом осмотрела свою шею. Кошачьи когти оставили на ней основательные следы, но у меня не было претензий к Багратиону: он спасал мою жизнь. Я обработала царапины йодом и устроилась в кресле. Спать я не могла и, когда головная боль несколько отступила, задумалась о смысле сегодняшнего ужасного происшествия.
В доме, по всей видимости, ничего не пропало. Даже если бы ночные гости взяли что-то небольшое, но очень дорогое, при этом непременно были бы следы обыска. Кроме того, вряд ли хозяева оставили бы здесь такую ценность, надолго уезжая.
Тогда зачем же приходили сюда злоумышленники?
Еще один вопрос. Если они оглушили меня только для того, чтобы я не мешала им заниматься тем, ради чего они пришли (допустим, что-то искать в доме), зачем они перенесли меня в подвал и открыли газ? Почему они хотели моей смерти? Насколько я понимаю, грабителям абсолютно ни к чему совершать еще и убийство. Никого из них я не видела, значит, как свидетель опасности не представляла…
А ведь это были не случайные хулиганы, не какая-то мелкая шантрапа — это серьезные, опасные люди или один человек. Он или они открыли входную дверь ключом или отмычкой и закрыли ее, уходя. Значит, они заранее готовились к сегодняшней операции…
В чем же она заключалась?
Когда я свела концы с концами, причины со следствиями — по моей коже от страха побежали ледяные мурашки.
Эти люди (если, конечно, их было несколько) приходили не для того, чтобы ограбить дом, не для того, чтобы взять здесь что-то.
Они приходили, чтобы убить.
Ничего другого они делать здесь не собирались — и не делали.
Они подкараулили меня в темноте, оглушили и перенесли в подвал, а потом открыли газ.
Очевидно, они хотели, чтобы убийство выглядело как несчастный случай: горелка случайно погасла, я пошла в подвал, чтобы снова ее зажечь, споткнулась, упала с крутой лестницы, ударилась головой, потеряла сознание и умерла, надышавшись газом, — вот как все это должно было выглядеть.
И так оно и выглядело бы, если бы не Багратион…
Я почесала кота за ухом и подлила ему еще молока.
Он, как обычно, не издал ни звука — только повел ухом, показав, что мое прикосновение ему приятно.
Я продолжала думать.
Никто не усомнился бы в том, что все именно так и произошло. Да никто и не стал бы особенно разбираться с моей смертью — кому я нужна, кого обеспокоил бы мой глупый конец!
Но тогда возникает вопрос: кому нужна моя смерть? Кто стал бы нанимать убийц, чтобы покончить со мной, или сам взял грех на душу?
Я никому не мешаю, у меня ничего нет, значит, моя смерть совершенно никому не выгодна. Не Витька же в самом деле собрался убивать меня из-за половины дома и не отчим Владимир Николаевич из-за квартиры! Даже если на секунду предположить, что отчим в этом замешан, он ведь понятия не имеет, где я сейчас нахожусь. И никто не знает, что эту неделю я прожила за городом.
И тут мне пришла в голову еще одна мысль.
Никто действительно не знал, что я здесь нахожусь. Стало быть, если убийцы шли сюда, то вовсе не по мою душу. Официально тут должна была находиться Полина Сергеевна, в крайнем случае — Лена. О том, что вместо нее особняк караулю я, кроме самой Лены и ее тетки, не знала ни одна живая душа. Хозяйка говорила со мной, и я представилась ей как Лена.
Значит, убить хотели не меня, а кого-то из них.
Убийцы не знали свою жертву в лицо — иначе сразу поняли бы, что перед ними не тот человек. С другой стороны, они, конечно, увидели, что убивают молодую девушку…
Таким образом, мне стало ясно, что целью ночных гостей была Ленка.
Хоть я и думала, что больше не смогу сегодня заснуть, тем не менее сон сморил меня прямо в кресле. Мне даже приснилась какая-то невразумительная криминальная история — кто-то крался за мной, подстерегал, целился в меня из чердачного окошка. Так, наверное, во сне преобразились кошмарные события минувшей ночи…
Утром я проснулась с сильной головной болью и многочисленными вопросами. Вопросы я до поры до времени загнала подальше, от головной боли приняла еще одну таблетку и пошла оглядеться. День был солнечный, и это придало мне бодрости. В первый момент даже мелькнула мысль, не приснились ли мне ночные ужасы, но шея болела, и, взглянув в зеркало, я убедилась, что царапины никуда не делись.
Выйдя в холл, я увидела и тот след грязного ботинка, который заметила ночью. Он кое о чем мне напомнил, я засунула руку в карман и нащупала кусочек прозрачного розового стекла, который нашла на полу. Нет, все это произошло на самом деле!
С невольным страхом я открыла дверь и вышла на улицу.
Светило солнце, природа ощутимо двигалась к весне, но меня это нисколько не радовало. Казалось, все вокруг подменили. Только вчера я спокойно гуляла вокруг дома, сгребала снег с дорожек, чувствуя себя в полной безопасности, а теперь то и дело оглядывалась через плечо, словно ощущая чей-то взгляд… Точно так же Робинзон Крузо с ужасом ходил по своему острову с того дня, когда нашел на песке след дикаря!
Вспомнив, что действительно только накануне чистила дорожки, я наклонилась и осмотрела их. Конечно, я не следопыт и не ищейка, но глаза у меня хорошие, и я заметила несколько отпечатков ботинка, очень похожих на тот, что красовался в холле. Значит, был один человек! Следы вели к ограде, в сторону от ворот, где забор был чуть ниже за счет рельефа почвы. В этом месте я нашла на снегу несколько гораздо более глубоких отпечатков — видимо, здесь ночной гость спрыгивал с ограды, когда пришел с визитом.
Легче мне от всех этих открытий не стало, и, что делать, я не придумала. Во всяком случае, рассказывать о происшедшем Полине Сергеевне мне совершенно не хотелось. Помня, что она возвращается завтра, я постаралась ликвидировать все следы трагических событий. Впрочем, это было нетрудно, потому что, кроме отпечатков ботинок, ничто не говорило о проникновении. Самым заметным последствием случившегося были царапины на моей шее, но это тоже совсем нетрудно скрыть — достаточно завтра надеть свитер с высоким воротником…
Когда день начал клониться к вечеру, меня охватило страшное беспокойство. Что, если он поймет, что не довел свое дело до конца, и вернется?
Я проверила все замки, кроме того, накинула на обе входные двери цепочку и придвинула к главной двери тяжелый диван, а к запасной — шкаф с посудой. Так, по крайней мере, я заранее узнаю о появлении ночных гостей по грохоту… Возле своего дивана я положила большую и очень удобную деревянную скалку и легла, не погасив света в комнатах нижнего этажа.
Всю ночь я проворочалась, боясь сомкнуть глаза и подскакивая от любого шороха, однако ничего ужасного на этот раз не произошло. Страшными были мои мысли, хоть я и пыталась с ними бороться и рассуждать логически.
Оставим в стороне мысль, зачем кому-то убивать Ленку. Я слишком давно с ней не виделась и не в курсе ее проблем. При поверхностном разговоре мне показалось, что проблем у нее никаких нету, то есть они есть, конечно, но как у всех, — много работы, мало времени, хочется нормальную квартиру, свекровь достает… Из-за такого не убивают. Но я могу многого не знать. Поэтому не будем гадать на кофейной гуще, а лучше сообразим, кто мог знать, что Ленка замещает свою тетю? Во-первых, я, во-вторых, Полина Сергеевна. Но нас двоих, я думаю, можно исключить. Потом еще хозяйка дома. Я ведь представилась ей как Ленка. Не знаю, зачем ей нужно убивать Ленку… Так что пока исключим и ее. Теперь еще Ленкина свекровь, подруга ведь сама говорила, что скажет ей про отъезд, чтобы та не требовала ухода. Наверное, мужу она тоже сообщила, что уезжает, чтобы он не проболтался матери, а то потом начнутся обиды и все такое прочее… Но как я могу думать на мужа, если никогда в жизни его не видела и понятия не имею, кто он такой? Окончательно запутавшись, я попыталась заснуть, так и не придя ни к какому выводу.
Я поднялась совершенно разбитая, чтобы навести лоск к приезду Полины Сергеевны, и подумала, как хорошо, что она возвращается уже сегодня, — не знаю, как бы я перенесла еще одну тревожную ночь.
Меня, кроме всего прочего, мучили сомнения — не должна ли я рассказать обо всем Полине Сергеевне, предупредить ее об опасности, которая может ей угрожать? Однако я, честно говоря, боялась вводить ее в курс дела, не зная, как она отнесется к этому, и поэтому успокоила себя тем, что, по моим соображениям, ночные злодеи, а вернее, злодей охотился не на нее, а на Лену, а ее здесь нет и не будет.
Только я закончила генеральную уборку, раздался звонок.
Подбежав к калитке, я глянула в глазок: осторожность теперь была у меня в крови. За воротами действительно стояла Полина Сергеевна, а не парочка бритоголовых молодчиков с автоматами Калашникова наперевес. Я отворила.
— Ну, что у тебя тут? Ничего не стряслось? — вместо приветствия осведомилась она, озабоченно оглядываясь. У меня язык не повернулся сказать что-нибудь, кроме невинного: «Все в порядке».
Полина Сергеевна не поверила мне на слово. Она обошла весь дом от подвала до хозяйских спален, но не нашла ничего предосудительного и вынуждена была неохотно признать:
— Ну, вроде ничего… грязновато, конечно, но я ожидала худшего.
Не знаю, где она нашла грязь, но заедаться я не стала. Мне не терпелось уйти — этот дом уже не казался мне тихим островком покоя и безопасности, как вначале, а вызывал воспоминания о страшной ночи. Кроме того, послушный Багратион пока тихонько сидел в сумке, и я не хотела слишком долго подвергать испытанию его выносливость.
Распрощавшись с Полиной Сергеевной, я направилась к станции.
Калитка захлопнулась у меня за спиной, я бодро вышагивала по морозу, только тяжелая сумка с отъевшимся на хозяйской рыбе котом ощутимо оттягивала руку. Пройдя поселок, я вышла на дорогу, ведущую к станции, как вдруг рядом со мной затормозила машина.
— Девушка, садитесь, до города подвезу! — раздался довольно приятный мужской голос.
Я оглянулась. Рядом со мной стояла иномарка — я в них не очень разбираюсь, но не из дорогих, — дверца приоткрыта, и из нее выглядывает симпатичный светловолосый мужчина лет тридцати.
Я не очень люблю садиться в машины к незнакомцам. Правда, мне это нечасто предлагают. Если бы не тяжелая сумка с Багратионом, я бы вежливо поблагодарила блондина и отказалась. Но несчастный четвероногий обжора умудрился за неделю жутко растолстеть и весил теперь, должно быть, не меньше десяти килограммов.
Кроме того, старые советские фильмы, которые я люблю и смотрю довольно часто, приучили меня к мысли, что круглолицый блондин — это обычно хороший человек и ему можно доверять, в отличие от худощавого брюнета, который почти наверняка совратитель, пижон, моральный урод, а возможно, даже агент иностранной разведки.
Я отбросила мысль, что симпатичный блондин может быть тем самым убийцей, который приходил ко мне в дом позапрошлой ночью. Он бы не рискнул вот так, среди бела дня, посадить меня в машину. Мы поедем до города, может остановить гаишник… да мало ли что может случиться в дороге! Меня запомнят. Нет, он не станет рисковать. Я почти успокоила себя.
— Ну садитесь, холодно же! — блондин зябко поежился. — И кот у вас такой тяжелый!
«Откуда он знает, что у меня в сумке кот?» — подумала я, забираясь в машину, и сердце сжала черная рука страха.
— Как вы догадались, что у меня там кот? — спросила я через минуту, не справившись с любопытством.
— У меня тоже был когда-то кот, — ответил он, с интересом покосившись на Багратиона, который мигом высунул голову, — очень легко заметить, как он ворочается в сумке!
Мы поговорили немного о котах, потом он поинтересовался, откуда я еду. То есть понятно, что из поселка, но…
— Что, не похожа на здешнюю жительницу? — усмехнулась я. — Те пешком не ходят?
— Нуда…
— Работала я там, — вздохнула я, — дом стерегла. А вы?
— Я тоже… работал. — Он отвернулся, давая понять, что дальнейшие расспросы нежелательны.
Мне-то что до того, кто он такой? Он меня совершенно не интересует.
Водитель довез меня до города, как раз до того самого места, где мы договорились встретиться с Ленкой, на прощанье потрепал Багратиона за ушами и уехал.
— Ну? — набросилась на меня Ленка при встрече. — Как отдохнула?
— Да ничего, — промямлила я, — а ты как поработала?
— Отлично! — с энтузиазмом ответила она. — Столько всего успеваешь, когда никто не дергает! Спасибо тебе, Сонька, век буду благодарна. А сейчас идем перекусим. Я от радости всегда есть хочу.
Я пригляделась к ней внимательнее: и правда, Ленка очень рада меня видеть. Она никогда не притворяется, это я помню еще по школе.
В кафе она расстегнула сумку и внимательно оглядела кота.
— Слушай, да он просто прекрасно выглядит! Потолстел там на свежем воздухе!
— Боюсь, что он объел хозяев твоей тетки, — пробормотала я, — как бы не было у нее неприятностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36