– Тогда зачем нас пустили сюда?
– Может, чтобы выдать нам буквари.
– Или лекарства, дабы мы не сыграли в ящик до начала школы?
– Не исключено и такое.
– И что нам здесь брать? – осведомился госпитальер.
– Только то, что им угодно. Давай искать.
Сомова совершенно не вдохновлял мусор, который они набирали – какие-то осколки камней, кристаллы, железяки, многие ржавые. Ничего похожего на какие-то работающие аппараты. Хорошо, что занимали они немного места, и их можно было рассовать по карманам.
– Смотри, – Филатов перекатил на ладони небольшой синий шар. Подбросил его – обратно на ладонь упал уже кубик. В следующий раз он рассыпался фейерверком и собрался в следующую фигуру.
– Фокусы. Пусть физики разбираются.
«Пора уходить», – послышался голос отшельника. – Ваше время кончается".
Ничего, что, по мнению Сомова, представляло интерес, сдвинуть с места не удавалось.
– Где обещанные буквари? – спросил Филатов.
– Понятия не имею… И еще вот это, – Сомов поднял с пола морскую раковину.
– Как ее сюда занесло? – спросил Филатов.
– Неважно. Берем.
– Берем так берем. «Пора»…

***
Блуждания по подземелью отняли много сил у обоих союзников.
– Мы будем здесь, – указал Черный шаман на очищенную от травы площадку у подножия горы, где недавно приносили в жертву духам Лабиринта игуан.
– Нам нужно спешить, – сказал Динозавр.
– Зачем. Мои псы уже на месте. И эти двое близко. Мы не успеем, Мои охотники успеют. Дичь не уйдет. Она лишилась зубов.
– Что ты имеешь в виду?
– Они безоружны. А что сделает безоружная дичь против своры псов, для которых джунгли – дом, а кровь врага – награда?
– Не знаю, – пожал плечами Динозавр.
Верить ли и сейчас Черному шаману? Приходится верить, поскольку пока все действия агента и его парней основывались на этих самых колдовских прозрениях. Так что если начали играть по правилам, которые он установил, надо и дальше действовать так же. Иначе все вообще теряет смысл. Если все сказанное – результат фантазии шамана, тогда полная чепуха и то, что московитяне нашли город приоров, и вообще все рушится. И надо все начинать сначала. Может, оно было бы и лучше начать сначала, поскольку худшего, чем московитяне в городе приоров, завладевшие сокровищами ушедшей цивилизации, трудно было себе вообразить.
Динозавр теперь доверял всем словам Черного шамана. Поскольку еще не было случая, чтобы кровосос ошибся. Так что, как ни крути, получается, что московитяне сейчас подходят к лагерю археонавтов, будут там с минуту на минуту, и охотники за головами готовы оказать им достойную встречу.
– Привал, – сказал Динозавр и подозвал сержанта Бойла.
– Наладь связь с Аба-Ду.
– Сейчас, – кивнул Бойл.
Он вытащил шарик передатчика, начал нащелкивать код.
– Опять барахлит? – раздражено произнес Динозавр.
– Как обычно. Но вроде пробивается… Готово.
В воздухе возникло лицо атташе по экономическим связям посольства Аризоны, по совместительству резидента ЦРУ на Ботсване Грегори Пирсона.
– Ситуация «потоп». Чужие взяли посылку, – уведомил Динозавр.
– Что?! – воскликнул Пирсон.
– Пришлите сюда два глайдера.
– Сейчас не получится. В городе беспорядки. Они вышли из-под контроля. Повстанцы захватили наш ангар.
– Что вы сказали? Как?
– Временно вышли из-под контроля, – поправился Пирсон. – Правительство обещает обуздать ситуацию в течение нескольких часов.
– Значит, мы остались без поддержки?
– Будет поддержка. Любая. Дайте время.
– Нет у нас времени, черти вас раздери, Пирсон! Вы отвечали за эту часть акции! Вы! И вы провалили ее!
– Мне кажется, вы провалили гораздо больше. Груз у чужаков – о чем говорить.
– Не о чем говорить. Нужно спасать положение. Если надо, разметайте плазменными разрядниками этих обезьян. Мне нужны машины…
– Не получится. Мы в связи с гибелью госпиталя и блокированием московитянского посольства и так уже напросились на комиссию Галактического комитета общей безопасности Вчера состоялось заседание Комиссии по проблеме Ботсваны. В Нью-Тауне сильно недовольны и просят воздержаться от эскалации насилия. И еще…
– Ну, что еще?
– Московитяне выслали десантный крейсер для охраны посольства и граждан Московии. Он будет через двое-трое суток. Мы исчерпали запас. И, если мы не достигнем цели, нам с вами придется очень плохо. Карьера…
– К черту карьеру! Мне нужны глайдеры. Отбой…
Изображение пропало. Динозавр почувствовал, что у него совсем сдают нервы. Он так сжал кулаки, что ногти впились глубоко в кожу ладоней, но он не замечал боли. Лоб вспотел. Сердце барабанило в груди… Все, настало пора медицинской длительной реабилитации. Минимум на полгода в лапы к медикам, в надежде, что они вернут былую форму. Но это будет потом. Сейчас ему нужны московитяне. А точнее то, что они прибрали в городе приоров.

***
Из удивительного Города-следа друзей выбросило совсем не в то место, в какое они ожидали. Московитяне оказались в мелководной лагуне рядом с берегом, очертания которого Филатов тут же опознал.
– Мы находимся неподалеку от базового лагеря наших археонавтов, – проговорил Филатов, снимая маску для подводного плавания. – Но их там нет.
– Почему?
– По моему совету они снялись и ушли в горы. Так что нам идти до них километров пять ввысь.
– Пойдем.
Некоторое время московитяне стояли по пояс в воде, оглядывая прибрежную черту, чтобы отыскать наиболее удобное место для выхода на сушу. Наконец они определились, избрав ориентиром небольшое ущелье, из которого в океан впадала быстрая горная речушка
Московитяне, перепрыгивая с камня на камень, перебрались через мощный речной поток, бивший из ущелья, и по мелкой каменистой осыпи направились вверх.
Солнце палило немилосердно. Но ни Сомов, ни Филатов не боялись жары. Биоактивизация организма, производимая в Московии в возрасте четырех лет, обычно снимает боязнь перед холодом и жаром. Можно как белый медведь валяться в снегу и как змея вытягиваться на солнышке.
– Ты уверен, что место второго лагеря надежное? – спросил госпитальер, ни на миг не забывавший кошмар, когда госпиталь разносила обезумевшая орда.
– Надежнее, чем первое, – произнес бодро Филатов, хотя мысли о покинутых им археонавтах не оставляли его. Конечно, он выполнял задание и был обязан разыскивать своего попавшего в беду друга. Но он оставил других людей в очень опасной ситуации. Он надеялся, что охотникам за головами будет не до археонавтов и что плазменный разрядник остановит толпу даже самых отчаянных аборигенов. Он надеялся, но уверенности не было…
Новое место для лагеря было в узкой расщелине, в которой можно отбиваться от превосходящих сил врага. Кроме того, оно было хорошо сокрыто, и обычно дикари не поднимались из джунглей в горы. Перевалив через каменистый гребень, друзья увидели новый лагерь.
– Опоздали, – прошептал в отчаянии Филатов. А Сомов застонал, как от боли.
Силиконовая пластмасса палаток не горела и была необычайно прочна, так что дикарям пришлось потрудиться, прежде чем они искромсали их на кусочки. Такая же участь постигла оборудование. Создавалось впечатление, что охотники за головами даже не хотели ничем здесь поживиться. Их обуревала жажда разрушения. И жажда убийства. Истерзанные тела ученых представляли зрелище не для слабонервных.
– Ах, Кондратьев, – вздохнул Филатов. – Наверное, он так и не решился выстрелить в человека.
– Это чудовищно.
– Плазменные покрывала… И выжечь деревни этих охотников за головами к чертовой матери, – прошипел Филатов.
– Они дикари. Их разум во тьме. Они не ведают, что творят.
– Значит, возьмемся за тех, кто ведает, – зловеще произнес Филатов. – Они мне за все заплатят.
Госпитальер вдруг ощутил навалившуюся огромную тяжесть. После нападения на госпиталь он пребывал в состоянии, если можно так выразиться, воплощенного долга. Он шел вперед, поскольку знал, что должен идти. Он предпринимал какие-то действия, потому что знал, что их надо совершать. Он преодолевал препятствия, стремился к намеченной цели. Это был долг, И он боялся, что придет время воспоминаний и раздумий. А теперь он ощущал, что просто не выдерживает. Вид разгромленного лагеря был последней каплей, переполнившей чашу горестей.
Сомов сел на землю и обхватил голову руками.
– Пошли, Никита, – сказал Филатов.
– Я не могу. Мне ничего не надо.
– Надо, надо. Много чего надо. Для начала посмотреть, не забыли ли нападавшие что-то из экспонатов экспедиции, из наследства приоров. Эти вещи слишком ценны, чтобы оставлять их здесь.
Что ж, надо идти. Долг никуда не делся. Госпитальер встал и понуро поплелся за своим другом.
Спускаясь с горы, цепляясь за стволы деревьев, Филатов оглядывался. Он слушал лес. Он включил все свои чувства. Знал, что охотники за головами могут вернуться. Или они поджидают здесь новые жертвы?..
Нет, никого в округе не было. В этом Филатов уверился быстро.
Они вошли в лагерь. Старались не смотреть на тела. Филатов в совершенстве владел своими чувствами, но это не значило, что он способен уничтожать душевную боль. Он лишь загонял ее поглубже, не позволяя влиять на свои действия.
– Ничего не оставили, – сказал Филатов, закончив осматривать жалкие остатки лагеря. – Ни одного экспоната. Всех «жуков» прибрали, все булыжники.
– Значит, эти вещи им были нужны.
– А посему они действовали по чьему-то указанию.
– Опять аризонцы? – произнес госпитальер с болью в голосе.
– Ага. И хозяин охотников за головами. Поговаривают, это сам Черный шаман Буду.
Неожиданно Филатов напрягся. И негромко произнес:
– Они тут.
– Кто?
– Обезьяны вернулись. За нами.
– И что? – по спине госпитальера поползли мурашки.
– Вперед, Начнется драка – только не суйся под руку. С тебя толку-ноль. Не мешай мне.
– Понял. Но…
– Я тебе приказываю. Все, пошли…
Они шли, ожидая стрелы или копья. Филатов собрался. Он был предельно спокоен. «Дух как вода» – раньше называли это состояние. Полная гармония с окружающей средой, позволяющая ощущать малейшие изменения в ней, дисгармонию, опасность и предпринимать ответные меры.
Они посыпались из-за деревьев, когда московитяне почти вышли из лагеря. Филатов и предполагал такой расклад. Он не дергался, не совершал никаких движений. Он застыл как вкопанный и смотрел на черномазых аборигенов, окружавших их, выставив вперед копья и топоры из сверхпрочной легированой стали, которую поставляют на Ботсвану планеты первой линии.
Охотников было человек десять. Они, похоже, были уверены в своих силах. И бездействие жертв воспринимали как оторопь. Московитяне были безоружны, и дикари видели это, иначе избрали бы другую тактику.
– А, маба, ту! – заорал самый рослый из них, разукрашенный линиями всех цветов радуги, переливающимися на солнце и сияющими как светомаячки.
«Вождь», – прикинул Сомов. Он знал, что вожди разукрашиваются люминесцентными и даже объемными красками, опять-таки импортными.
– Маба, маба! – заорали остальные.
– Ну же, чуть ближе, – прошептал Филатов.
Он надеялся, что они нужны хозяевам охотников за головами. Что не станут убивать сразу, а свяжут для начала. А если и решат убить, так сперва помучают по привычке, из национальных традиций. Отправлять на тот свет человека без должных мучений считалось здесь неуважением к памяти его предков, неоказанием соответствующих почестей.
Так и произошло. Дикари приблизились, сдуру сгрудились в кучу.
– Маба ту куку! – проорал вождь, ударив легонько древком копья Филатова. Тот продолжал стоять неподвижно,
– Ту, а маба! – вновь завопил охотник за головами. Отставил копье. Шагнул к Филатову. Взял его за волосы.
И тут началось.
Четвертый посвященный гимнастики «Тучэй», мастер первого уровня русобоя, прошедший спецподготовку и преодолевший ад не одной планеты, резидент Министерства внешней информации Сергей Филатов начал движение.
Последняя мысль вождя, прежде чем душа покинула тело, была такой: почему его голова смотрит в совершенно другую сторону. Хрустнули шейные позвонки.
А потом Филатов стал работать в классической тактике – бой против нескольких вооруженных холодным оружием противников. Задача осложнялась тем, что нельзя было выпускать из виду беспомощного и безопасного как червяк госпитальера.
Филатов пробил грудную клетку второму охотнику, одновременно отправив ударом ноги в глубокий нокаут его приятеля, завладел копьем, оставил его в животе следующего дикаря. Потом сделал круговое движение, отведя топор, летящий в голову своего друга – топор увяз в животе еще одного аборигена. Отвел удар другим копьем, перерубил ударом ребра ладони кадык охотнику. Упал на колено – дротик просвистел над ухом. Выбросил вперед руку-копье, угодив в солнечное сплетение. Зацепил ногу очередного дикаря, подсек ее, коленом добил негодяя.
И остался с глазу на глаз с последним стоявшим на ногах охотником за головами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43