– Проверка личного состава, – задолдонил компьютер…
Космический волк вытер дрожащей рукой лицо и сорвал обод электронной контакт-системы, стащил наушник
– Обработайте данные компа и доложите, – приказал он оружей-офицеру и прикрыл глаза, перед которыми будто наяву стоял только что разверзнувшийся ад…

***
– Где мы? – первым делом спросил Сомов, приходя в себя.
– Очнулся? – бодро осведомился Филатов. – А то я уж хотел вызывать санитарный транспорт с Московии.
– Какой транспорт?
Экраны были заполнены бесконечной синью надпространства, не нарушаемой ничем. – Мы обманули супостатов, – сказал Филатов. – Хотя не пойму, как – Ангелы небесные помогли, – усмехнулся пилот.
– Или черти, – добавил штурман.
– Главное, посудина наша цела и дотащится за несколько дней до дальприемной станции «Байкал».
– «Байкал», – повторил Сомов, будто наслаждаясь этим словом. – Дом.
– Дом, дом, – кивнул Филатов. – Возвращаю тебя целым и невредимым, госпитальер. Миклухо-Маклай ты наш. Покоритель диких сердец.
– Мы победили, – устало произнес госпитальер.
– Да. Думаю, да, – сказал Филатов. – А там уж эксперты скажут, стоила ли овчинка выделки.
– Столько жертв… Столько жизней, – вздохнул Сомов и почувствовал, как по его щекам катятся слезы…
Через восемь корабельных суток «Зонт» вынырнул из надпространства, а еще через пять часов коснулся контактной платформы дальприемной станции Московии «Байкал» – своеобразных ее космических ворот, зависших на геостационарной орбите над столичной планетой.
Месяцы, последовавшие вслед за этим, нельзя было назвать лучшими в жизни госпитальера и его друга. Их продержали две недели в карантине, исследуя, как подопытных кроликов. Научники разобрали по частям корабль, пытаясь понять, что же произошло в момент схватки с эсминцем Аризоны. Потом друзей отправили на Новую Венеру, где располагались основные исследовательские институты Московии. Там их продолжили изводить, вопросами – ученые, и допросами – офицеры Министерства Внешней Информации.
Когда Сомов перекинулся несколькими словами с руководителем центра академиком Карагадаевым, тот не стал распространяться насчет клада приоров. Информация сразу попала в разряд особо секретных, о которых необязательно знать и тем, кто доставил все это. Госпитальер не обижался, потому что хотя его и раздражали игры в секретность, но он понимал их необходимость.
– Не зря хоть бегали от аризонцев? – спросил он.
– Не зря… Эх, уважаемый мой, если мы хотя бы нащупаем ответы нате вопросы, которые поставили перед нами ваши удивительные находки.
– А нащупаете?
– Пока не знаю. Слишком все необычно. Мы так толком и не разобрались что к чему…
– Я не мог поверить, что этот мусор действительно нечто стоящее.
– Стоящее… Кстати, эта штуковина лишняя, – академик протянул Сомову «раковину». – Это явно не артефакт. Это обычная морская раковина. Как она попала в контейнер?
– Скорее всего, я прихватил ее случайно, когда выбирались на берег после города приоров.
– Возьмите. Напоминание о горячих деньках, – сказал академик.
– Да, поставлю на полку, – улыбнулся Сомов. Он не стал объяснять, что «раковину» он не подобрал на дне океана, а забрал ее из города приоров. Он почему-то не хотел никому отдавать эту «раковину» А может, она не отпускала его.
Сомов погладил пальцами выступы на ней. Обычная раковина, говорят? Может быть… Но вряд ли…
Часть вторая ПОХИЩЕНИЕ ПОСВЯЩЕННОГО
По нему будто били молотком в тысячу тонн, – сказал командир спасательной группы, состоявшей из двух ремонтных транспортеров Звездных оборонительных сил Аризоны, с жалостью рассматривая на экране эсминец «Канаверал».
– Он что, дрался с московитянской эскадрой? – спросил инженер-офицер, одновременно являвшийся первым помощником командира.
– Или с «индейцами», – поддакнул командир.
Почему так аризонцы прозвали высокоразвитые технологические цивилизации, которых просто не могло не быть в Галактике, но которые пока не выявили, неизвестно, но термин этот был весьма расхож. Среди космических волков и юных волчат ходило множество легенд о встречах с ними, о невероятных чудесах техники, о планетах-механизмах и жителях черных дыр. Да чего только не болтали.
– Ладно, – махнул рукой командир, просмотрев данные, поступившие с бортового компьютера «Канаверала». – Работаем. «Канаверал», вы готовы к слиянию?
– Готовы, – пришло подтверждение. – Слияние, – приказал командир.
– Исполнено, – доложил бортовой комп. – Слияние – сто процентов. Инфосистемы в норме. Управляемость – единица.
– Годится, – кивнул командир. «Слияние» означало, что компы всех трех кораблей слились воедино и теперь представляли одну систему. Только так возможно произвести операцию транспортировки. – Начинаем сближение.
– Исполняется, – произнес комп.
«Канаверал» был действительно сильно потрепан неизвестной силой. Четверть экипажа погибла сразу. Одна силовая установка была потеряна. Другая разрушена. Но системы обеспечения работали нормально, и эсминец мог спокойно проболтаться в космосе полгода и даже передвигаться от планеты к планете в пределах одной солнечной системы – но не больше. Динозавр, Пенелопа и Черный шаман уютно устроились на корабле, предпочитая не спускаться на Ботсвану. Все, что там можно было, они уже сделали. И где только можно – провалились. Тем более хаос там продолжал нарастать. Прибыл московитянский крейсер с тактическим подразделением для охраны посольства и граждан Московии. Правительство слетело. Власть взяла группа офицеров, по направленности ближе к блоку «Храма Ожидания». Насилие продолжалось. Но не было больше рыбок, которых агентам спецслужб Пенелопе Вейн и Динозавру стоило ловить в этой мутной воде.
Ремонтные транспортеры, похожие на огромных жуков-скарабеев, начали брать в клещи эсминец. Три точки на объемной схеме, висящей перед лицом командира спасательной группы, постепенно сближались. В наушнике звучал отчет компьютера. Все шло нормально. Иначе и быть не могло – совершенная техника не давала сбоев, но все равно в такие минуты командир привычно волновался. И восхищался проводимыми операциями – их точности, изящности, безукоризненности.
– Контакт – пять секунд, – докладывал компьютер. – Три. Две. Исполнено.
Магнитные заклепки впились в эсминец, и три корабля слились в единое целое, как недавно слились информполя их компьютеров.
– Задействованы силовые установки три, семь, восемь, – уведомил компьютер. – Активизация – десять процентов. Начинаю отсчет перехода в надпространство.
Слова компьютера являлись дополнением к цифрам, возникающим над пультом. Опытный глаз командира читал огоньки, цифры и диаграммы так же легко, как люди читают обычный текст в книгах.
– Сто девяносто пять. Сто девяносто четыре… Все было в порядке. Силовые установки транспортеров выходили на необходимую мощность.
– Задействован канал перехода, – произнес компьютер. – Одиннадцать. Десять…
Слившиеся воедино корабли покрылись голубоватым маревом, будто обзавелись собственной атмосферой. Потом их контуры стали нечеткими. А потом будто рассыпались на миллион разноцветных частичек. Переход в надпространство свершился.
Через восемь галактических суток транспортеры ввели эсминец «Канаверал» в док главной ремонтной базы Звездных оборонительных сил Аризоны «Приют пилигрима».
А потом все отправились туда, куда заслужили. Черного шамана подхватили под руки головастики-психотроншики и под присмотром взвода рейнджеров потащили на планету Ниагара, где располагались их основные исследовательские учреждения. Пенелопу и Динозавра усадили на скоростной малый рейдер «Альбатрос». Через одиннадцать дней он завис над посадочным блоком станции «Потомак». А затем для опростоволосившихся агентов спецслужб начались круги ада. Только у каждого были свои круги. И свои черти на них Пенелопу и Динозавра пытали разные комиссии Но методы у них были одинаковые.
Допросы, допросы, допросы. Изо дня в день. С соответствующими техническими средствами, направленными на то, чтобы выжать из мозгов последнюю крупицу информации. Динозавр сроднился с гипноснимателем как со своим любимым волномассажером Отчетам, подготовленным им во множество инстанций, он вообще потерял счет. А потом была передышка на двое суток и началась основная экзекуция – заседание специальной комиссии правительственного наблюдательного комитета.
Ее члены снова выворачивали Динозавра наизнанку, опять задавали вопросы. Притом если служба внутренних расследований и оперативники разведки задавали вопросы умные и сразу въезжали в суть, то члены комиссии вопросы задавали преимущественно идиотские, вопиюще некомпетентные. Речи их были сильно разбавлены слезами и соплями, более подходящими положительным героям СТ-тянучек, во взоре их читалось благородное негодование. Интересно, как бы смотрели они на него, Динозавра, если бы тот вернулся победителем? Ясное дело, в тех же лучших традициях СТ-сериалов – как на простого аризонского парня, беззаветно и честно заботящегося о народе Аризоны и галактике в целом. Динозавра все это злило. Особенно когда пошли разговоры о нарушении законов, пренебрежении священными идеями гуманизма и прав личности. Один из особо ретивых членов комиссии, надутый полковник из армейского разведуправления, начал похрюкивать что-то о трибунале, но встретил лишь гробовое молчание. Полковник и сам понял, что хватил лишку, и, к удовлетворению Динозавра, заткнулся дня на два.
Заседала комиссия две недели. Неторопливо, с толком, с расстановкой. У Динозавра создалось ощущение, что этим людям просто нечем заняться и они нашли себе хобби – нечто вроде суперсенсорных «садомахов». Наконец было зачитано решение.
– Крайне низкий профессионализм, – долдонил заместитель начальника ЦРУ Кэрриген. – Пренебрежение инструкциями и уставами… Нарушение пункта 678-В Директивы 15… Отсутствие планирования… Низкое взаимодействие…
И дальше все в том же духе. Естественно, о таких вещах, как содействие в уничтожении гражданского населения, соучастие в нападении на межгалактический медицинский персонал, нарушение конвенции о нераспространении новых типов вооружения, сказано ничего не было. Бумага и компьютерные банки стерпят многое, но не такое же!
Кэрриген принялся вновь расписывать профессиональные недостатки майора Форста. «Выкинут взашей. Без пенсии и пособия. За дискредитацию», – с тоской подумал Динозавр.
– Вместе с тем комиссия не может не признать, что обстановка на Ботсване сложилась крайне тяжелая. Офицер Форст сумел принять ряд верных решений, которые в условиях эскалации напряженности благотворно сказались на ситуации на планете и помогли защитить жизненные интересы Аризоны…
«Может, все-таки с пенсией», – с надеждой подумал Динозавр.
… В этой части признать действия майора Форста соответствующими сложившейся ситуации… Кроме того, комиссия не может не принять во внимание прекрасный послужной список майора Форста… Награды, – занялся длинным перечислением достоинств Динозавра замдиректора ЦРУ. – Что во время проведения операции им были предприняты меры по защите мирного населения Аризоны…
«Черного шамана, что ли», – хмыкнул про себя Динозавр.
… – Объявить майору Форсту выговор второй степени… Лишение премии за текущий год…
«Ничего еще», – с облегчением вздохнул Динозавр.
– Рекомендовать руководству Центрального разведывательного управления перевести майора Форста с оперативной работы и направить в распоряжение НАОПС.
Ну вот и сказано то, что должно быть сказано. НАОПС – национальное агентство по охране промышленных секретов. Направление туда означает ссылку на одну из планет научного или промышленного комплекса Аризоны. Их всего восемь. Дыры – одна другой чернее. И никаких возможностей выбраться оттуда до пенсии. А при таком раскладе на пенсию в ближайшее время добром Динозавра не отпустят. Ну что же, заслуженный отдых, вздохнул он. Проверки режима, агентурная работа в среде ученых якобы для выявления влияния противника, а на деле просто исследование лояльности, образа жизни. Копание в грязном белье. Изумительно! Что еще можно было придумать лучшее для майора Форста – человека, чьи операции изучаются в разведшколах и академиях.
Примерно такое же судилище происходило над Пенелопой Вейн. И примерно такие же мысли одолевали и ее. Только Динозавр готов был признать, что сработал он нечетко и действительно провалил операцию. А Пенелопу угнетало то, что досталось ей до кучи, чтоб другим неповадно было. Лично за собой она вины никакой не знала. А выслушивая те же слова об откомандировании в НАОПС, ей захотелось швырнуть стулом в председателя комиссии. Она, может, и сделала бы это, да только это был пневмостул, и вряд ли бы он повредил председателю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43