На самой большой скорости расстояние между двумя соседними светилами можно преодолеть за неделю. Но расположены они, разумеется, неравномерно. Некоторые скопления содержат сотни звезд. В пустынных областях корабль может лететь неделями, не регистрируя ровным счетом ничего. Даже если бы у Флота нашлось время, ему было бы очень трудно отыскать родные миры Синдиката. А теперь, когда небольшие флотилии вражеских кораблей уже бороздили халианское пространство, времени больше не было.
Где-то среди сотен тысяч звезд, лежащих на границе Альянса и Халии, наверное, и можно было бы обнаружить миры Синдиката. Тайна, у каких именно из пятидесяти тысяч звезд скопления находятся эти миры, — вот что являлось той самой жизненно необходимой информацией, без которой Флот не мог начать действовать. И никакие усилия, направленные на то, чтобы выяснить это, нельзя было назвать чрезмерными. А пока Флот походил на слепца, который бессмысленно размахивает клюкой, стараясь защититься от банды вооруженных дубинками убийц.
Вблизи халианских миров достаточно часто обнаруживали тайные военные базы, подготовленные Синдикатом. Многие из этих баз предназначались для действий в будущем, так что на них обычно проживало несколько охранников с семьями. Так как техники Синдиката полностью контролировали способность халиан путешествовать в пространстве, для них не составляло труда закрыть те области, где посетители были бы незваными гостями. Поэтому даже после того, как халиане присягнули на верность Альянсу, ни один из них не мог предупредить Флот о грозящей опасности.
Когда такой мир все же находили, необходимо было действовать очень быстро. Только на базах имелись люди, которые располагали необходимой информацией о скоплении, в котором таились родные миры Синдиката. Однако обломки и мусор, остававшиеся от базы, имели привычку хранить молчание. Даже самые плохо защищенные базы можно было взять только штурмом. И обороняющиеся всегда располагали временем, чтобы подорвать себя. Так что местоположение Синдиката или хотя бы даже намек на него были воистину бесценны.
Дженет Моррис. ПОДАРОК КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ
Записка, которую Инглиш оставил у клерка КВП/АСД, гласила: «Ушел на осмотр ни Станцию Электроисследований. Кап. Толливер Инглиш, 92 — й ДБР, САЭМИ/J3/ТАКОПС».
Сорок пять дней в тылу, даже в самый жгучий мороз, отнюдь не гарантируют, что человек полностью остынет. И Тоби Инглиш был живым тому доказательством. С того самого момента, когда, согласно приказу. Девяносто Вторая Дивизия Быстрого Реагирования Флота («Красная Лошадь») отправилась в бой с новым оружием класса X, эта самая дивизия стала еще более «специальной». А на Инглиша с того дня сыпалось все больше и больше неприятностей.
Термин «специальный» здесь, на Комплексе Военной Поддержки, означал неприятности. Специальное Агентство Электромагнитных Исследований (САЭМИ) обзавелось своей собственной огромной и привилегированной станцией на базе КВП/АСД, которая вращалась вокруг газового гиганта, который команда управления и контроля базы использовала в качестве источника энергии.
Когда Инглиш впервые увидел эту космическую базу, он понял, что ему повезет, если удастся вытащить отсюда своих ребят живыми. Девяносто Вторая только что вернулась после чистки, которую провела по заданию МАП — Межведомственного Агентства по Поддержке. Не к чему было бранить начальство за то, что их хотели отделить от остальных: большинство во Флоте не питали особой любви к «Красной Лошади». У каждого из тех, кого Девяносто Вторая, выполняя задания МАП, арестовала или уничтожила как вражеского шпиона, были друзья. Но, черт возьми, после этого командование передало их САЭМИ, где приходится играть роль подопытных кроликов весь отпуск. Или всю оставшуюся жизнь…
Однако Инглиш не видел другого выхода. Ничего не поделаешь. Придется торчать здесь, пока их не заберет «Хэйг», который сейчас на перевооружении, или пока их не прикончат эти эксперименты САЭМИ.
После полутора месяцев психотестов и всяческих исследований Инглиш так и не решил, что лучше. Теперь он командовал не просто Дивизией Быстрого Реагирования. САЭМИ превратило их в нечто, что именовалось «Электроисследования». И Инглишу вовсе не улыбалось быть чем-то вроде тактического подразделения САЭМИ.
И здешнее оборудование ему тоже не нравилось. Словом, Инглишу было не по душе то, что стояло за той переподготовкой, которую они проходили. Но никого, за исключением терапевтов, не интересовало, что ему нравится, а что нет, а эти болваны никак не могли понять, почему он не пользуется их услугами.
Вся терапия, которая Инглишу нужна, — здесь, в модуле виртуального моделирования.
Он приложил руку к идентификатору отпечатков на двери и приблизил глаза к сканеру сетчатки. Волна холодного воздуха ударила в глаза.
Дверь открылась, впереди был короткий, голый коридор.
— Пожалуйста, проидентифицируйте себя голосом.
— Это Инглиш. Я жажду провести пару приятных часов в комнате смеха. — Не важно, что тут говоришь. Компьютер просто хотел убедиться, что он не пьян.
Он сравнил голос Инглиша с записью в файле, потом считал его отпечаток пальцев и электропроводимость кожи, цвет радужной оболочки, форму зрачка и давление глазного яблока.
Дверь скользнула назад, а это означало, что компьютер решил — капитан не собирается впадать в неконтролируемое буйство. Что действительно было немаловажно, принимая во внимание оружие, хранившееся за этой тяжелой дверью СЭИ.
На командно-контрольном комплексе это было время отдыха. Инглиш не ожидал встретить здесь людей. Поэтому ему показалось странным, что коридор освещен.
В прошлый раз, когда он в этот час был здесь, в коридоре царил сумрак. Инглиш собирался немного потренироваться в специально подогнанном под него скафандре с АПОТ-вооружением, которое к нему полагалось.
Инглишу вовсе не требовался обслуживающий персонал, чтобы начать тренировку. Он знал, что где расположено. Большую часть своего рабочего времени он проводил, «консультируясь»с техниками САЭМИ, стараясь довести это чертово оружие до состояния, которое можно было бы назвать «боевой готовностью». Девяносто Вторая ждала пополнение.
Инглишу уже прислали трех новых парней. Их снабдили скафандрами и сняли нейрограммы для того, чтобы подогнать вспомогательную электронику, усиливавшую боевые схемы, встроенные в шлемы. Все было в порядке, и вдруг два дня назад у Греко, одного из новичков, во время прохождения седьмого уровня сложности случился сердечный приступ.
Теперь техники решили разобрать оборудование и выяснить причины происходящего. Инглиш завернул за угол, лампочка над дверью мигнула, и дверь раздевалки открылась.
Как только капитан вошел внутрь, дверь с тихим шипением захлопнулась. Лампы мигнули красным, потом снова переключились на белый. Инглиш приложил руку к замку своего шкафа. Греко, тот парень, что погиб, просто был на грани сердечного приступа. Так объяснял себе Инглиш. Он уже видел это раньше, во время десантных высадок на планеты. «Специальные» операции отличаются повышенным риском. А когда операции становятся настолько «специальными», то сюрпризы начинают происходить даже во время тренировок.
Это было на руку Инглишу. Смерть приносит гораздо меньше неприятностей, если случается в светлой и чистой исследовательской лаборатории, а не за пять минут перед высадкой, когда план действий уже нельзя скорректировать, и люди напряжены до предела.
Сбрасывая с себя антистатический костюм, Инглиш старался не смотреть на свое отражение в зеркале. Он смотрел на труса, на того, у кого не хватает смелости настоять на своем и избавить своих парней от подобной судьбы.
Забавно, это никак не отражалось на его результатах, даже на его психотестах. Психотерапевтов его сны, полные трупов, волновали не больше, чем странный, едва заметный тик, появившийся у него после использования оружия на основе А-потенциального (АПОТ) электромагнитного луча, или загар, вызванный долгими часами, проведенными под лучами искусственного солнца.
Он соответствовал «общей кривой»и казался здоровее, чем когда бы то ни было. Тонус мышц был просто великолепен, здесь сказалась искусственная гравитация, а также чудесные условия, созданные на станции. Его обычно тощая фигура раздалась; тело Инглиша обзавелось прослойкой молодого жирка; пульс в спокойном состоянии составлял около шестидесяти пяти, а в состоянии стресса — восемьдесят пять.
Вот только чувствовал он себя, как ходячий мертвец, только этого в отчете не напишешь. Хотя Инглиш и пытался. Его преследовал какой-то страх, который, как утверждали все, был совершенно нормален, принимая во внимание то, что, когда халиане наконец сдались. Альянс обнаружил, что за спиной Халии притаился враг куда более сильный, мощный и технически подготовленный — враг, которого люди пока не могли одолеть.
Ходили слухи, что эти враги из Синдиката — тоже люди. Тоби Инглиш вырос, убивая хорьков, врагов, покрытых шерстью, хвосты которых он собирал до тех пор, пока не набрал на большущее покрывало.
Не то, чтобы ему не хотелось убивать людей. Но ему не хотелось погибнуть самому, да так, чтобы потом лежебоки из САЭМИ доложили командованию, что да, действительно существует угроза со стороны гуманоидов.
Он чувствовал себя старым и уставшим, к тому же у него действительно развилась патологическая ненависть к ружьям АПОТ. И к черту болванов из САЭМИ с их уверениями в том, что то жуткое дерьмо, которое он видит, когда палит из ружья, не больше, чем пучок возбужденных электронов, которые врываются в его мозг из другой вселенной — короче, бояться нечего.
Когда он забрался в скафандр и навесил на себя металлопластиковую броню, стала видна наклейка на задней стене шкафа, напоминавшая: «Помехи — твой враг».
— Черта с два! — возразил он.
Человеческая ошибка — вот наш враг. Ему все еще казалось, что он и его люди не прошли удовлетворительной нейротипизации и оборудование подогнано кое-как. А если оно все-таки подогнано нормально, то возможна ли перенастройка этого оборудования в боевых условиях, то есть если теряешь солдата, то можно ли будет передать снаряжение кому-нибудь другому, как передаешь обычное оружие?
Инглиш взвалил на спину ЭЛВИС (Электромагнитный Векторный Интегрированный Сканер), снял с крюка АПОТ-ружье и подключил к системе шлем и перчатки.
Он опустил забрало шлема, включил дисплеи и занялся тестированием. Потом скомандовал:
— Первый отсек. Сценарий столкновения. — И направился в коридор. Теперь оставалось только ждать, когда встроенный компьютер сообщит ему, что на сегодня в программе комнаты смеха.
— Сценарий в работе, — сообщил компьютер.
Черт, он вовсе не имел в виду, что хочет включиться в игру на ходу.
— Смена программы. Вывести опции.
Головные экраны показали ему сложное, разбитое на квадраты поле, которое ничем не отличалось от реального плана сражения, с разноцветными точками и сигналами связи внизу.
Мускулы Инглиша напряглись. Что-то было не в порядке с имитатором с того самого момента, как с Греко случился сердечный приступ. Инженеры утверждали, что смерть человека никак не отразилась на компьютере, но, с другой стороны, люди из САЭМИ говорили то, что было на руку САЭМИ…
Когда он добрался до топографического отсека, то понял, что там уже кто-то есть. Он расслабился. Значит, с системным оператором этой чертовой комнаты смеха все в порядке. И, что еще лучше, с его встроенным компьютером тоже все в порядке. С предыдущей моделью у него были неприятности: Дельта-Один вдруг узурпировал его прерогативы командира.
Теперь у него был переключатель, который позволял в случае, если такое повторится снова, перейти на голосовое управление электронной системой.
И если понадобится, то он с удовольствием вырубит этот чертов встроенный…
Имитатор уже разошелся вовсю. Дыхание и пульс Инглиша участились в ответ на картины сражения, мелькавшие на экранах его шлема, несмотря на то, что он уже уйму раз бывал в имитаторе и знал, что модуль виртуального моделирования — это всего лишь большой пустой отсек, оборудованный топографическими и проекционными системами.
— Какой у нас сценарий? — осведомился Инглиш у своего компьютера.
На экране загорелось: «Десант на базу Синдиката. Десятый Уровень Сложности».
Да тот парень умер от страха на седьмом уровне сложности. Кто, черт возьми, здесь развлекается?
Он попросил компьютер выяснить, кто в игре. Здесь, как было известно Инглишу, тренировались и другие команды — небольшие десантные группы от семи до двенадцати человек. Ничего, что могла бы сравниться по размерам с его полудивизией в пятьдесят человек. Может, это Сойер? У Сойера, лейтенанта Инглиша, могло хватить ума на то, чтобы довести систему до предела только для того, чтобы убедиться, что она безопасна для его парней…
— Эй, Сойер!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Где-то среди сотен тысяч звезд, лежащих на границе Альянса и Халии, наверное, и можно было бы обнаружить миры Синдиката. Тайна, у каких именно из пятидесяти тысяч звезд скопления находятся эти миры, — вот что являлось той самой жизненно необходимой информацией, без которой Флот не мог начать действовать. И никакие усилия, направленные на то, чтобы выяснить это, нельзя было назвать чрезмерными. А пока Флот походил на слепца, который бессмысленно размахивает клюкой, стараясь защититься от банды вооруженных дубинками убийц.
Вблизи халианских миров достаточно часто обнаруживали тайные военные базы, подготовленные Синдикатом. Многие из этих баз предназначались для действий в будущем, так что на них обычно проживало несколько охранников с семьями. Так как техники Синдиката полностью контролировали способность халиан путешествовать в пространстве, для них не составляло труда закрыть те области, где посетители были бы незваными гостями. Поэтому даже после того, как халиане присягнули на верность Альянсу, ни один из них не мог предупредить Флот о грозящей опасности.
Когда такой мир все же находили, необходимо было действовать очень быстро. Только на базах имелись люди, которые располагали необходимой информацией о скоплении, в котором таились родные миры Синдиката. Однако обломки и мусор, остававшиеся от базы, имели привычку хранить молчание. Даже самые плохо защищенные базы можно было взять только штурмом. И обороняющиеся всегда располагали временем, чтобы подорвать себя. Так что местоположение Синдиката или хотя бы даже намек на него были воистину бесценны.
Дженет Моррис. ПОДАРОК КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ
Записка, которую Инглиш оставил у клерка КВП/АСД, гласила: «Ушел на осмотр ни Станцию Электроисследований. Кап. Толливер Инглиш, 92 — й ДБР, САЭМИ/J3/ТАКОПС».
Сорок пять дней в тылу, даже в самый жгучий мороз, отнюдь не гарантируют, что человек полностью остынет. И Тоби Инглиш был живым тому доказательством. С того самого момента, когда, согласно приказу. Девяносто Вторая Дивизия Быстрого Реагирования Флота («Красная Лошадь») отправилась в бой с новым оружием класса X, эта самая дивизия стала еще более «специальной». А на Инглиша с того дня сыпалось все больше и больше неприятностей.
Термин «специальный» здесь, на Комплексе Военной Поддержки, означал неприятности. Специальное Агентство Электромагнитных Исследований (САЭМИ) обзавелось своей собственной огромной и привилегированной станцией на базе КВП/АСД, которая вращалась вокруг газового гиганта, который команда управления и контроля базы использовала в качестве источника энергии.
Когда Инглиш впервые увидел эту космическую базу, он понял, что ему повезет, если удастся вытащить отсюда своих ребят живыми. Девяносто Вторая только что вернулась после чистки, которую провела по заданию МАП — Межведомственного Агентства по Поддержке. Не к чему было бранить начальство за то, что их хотели отделить от остальных: большинство во Флоте не питали особой любви к «Красной Лошади». У каждого из тех, кого Девяносто Вторая, выполняя задания МАП, арестовала или уничтожила как вражеского шпиона, были друзья. Но, черт возьми, после этого командование передало их САЭМИ, где приходится играть роль подопытных кроликов весь отпуск. Или всю оставшуюся жизнь…
Однако Инглиш не видел другого выхода. Ничего не поделаешь. Придется торчать здесь, пока их не заберет «Хэйг», который сейчас на перевооружении, или пока их не прикончат эти эксперименты САЭМИ.
После полутора месяцев психотестов и всяческих исследований Инглиш так и не решил, что лучше. Теперь он командовал не просто Дивизией Быстрого Реагирования. САЭМИ превратило их в нечто, что именовалось «Электроисследования». И Инглишу вовсе не улыбалось быть чем-то вроде тактического подразделения САЭМИ.
И здешнее оборудование ему тоже не нравилось. Словом, Инглишу было не по душе то, что стояло за той переподготовкой, которую они проходили. Но никого, за исключением терапевтов, не интересовало, что ему нравится, а что нет, а эти болваны никак не могли понять, почему он не пользуется их услугами.
Вся терапия, которая Инглишу нужна, — здесь, в модуле виртуального моделирования.
Он приложил руку к идентификатору отпечатков на двери и приблизил глаза к сканеру сетчатки. Волна холодного воздуха ударила в глаза.
Дверь открылась, впереди был короткий, голый коридор.
— Пожалуйста, проидентифицируйте себя голосом.
— Это Инглиш. Я жажду провести пару приятных часов в комнате смеха. — Не важно, что тут говоришь. Компьютер просто хотел убедиться, что он не пьян.
Он сравнил голос Инглиша с записью в файле, потом считал его отпечаток пальцев и электропроводимость кожи, цвет радужной оболочки, форму зрачка и давление глазного яблока.
Дверь скользнула назад, а это означало, что компьютер решил — капитан не собирается впадать в неконтролируемое буйство. Что действительно было немаловажно, принимая во внимание оружие, хранившееся за этой тяжелой дверью СЭИ.
На командно-контрольном комплексе это было время отдыха. Инглиш не ожидал встретить здесь людей. Поэтому ему показалось странным, что коридор освещен.
В прошлый раз, когда он в этот час был здесь, в коридоре царил сумрак. Инглиш собирался немного потренироваться в специально подогнанном под него скафандре с АПОТ-вооружением, которое к нему полагалось.
Инглишу вовсе не требовался обслуживающий персонал, чтобы начать тренировку. Он знал, что где расположено. Большую часть своего рабочего времени он проводил, «консультируясь»с техниками САЭМИ, стараясь довести это чертово оружие до состояния, которое можно было бы назвать «боевой готовностью». Девяносто Вторая ждала пополнение.
Инглишу уже прислали трех новых парней. Их снабдили скафандрами и сняли нейрограммы для того, чтобы подогнать вспомогательную электронику, усиливавшую боевые схемы, встроенные в шлемы. Все было в порядке, и вдруг два дня назад у Греко, одного из новичков, во время прохождения седьмого уровня сложности случился сердечный приступ.
Теперь техники решили разобрать оборудование и выяснить причины происходящего. Инглиш завернул за угол, лампочка над дверью мигнула, и дверь раздевалки открылась.
Как только капитан вошел внутрь, дверь с тихим шипением захлопнулась. Лампы мигнули красным, потом снова переключились на белый. Инглиш приложил руку к замку своего шкафа. Греко, тот парень, что погиб, просто был на грани сердечного приступа. Так объяснял себе Инглиш. Он уже видел это раньше, во время десантных высадок на планеты. «Специальные» операции отличаются повышенным риском. А когда операции становятся настолько «специальными», то сюрпризы начинают происходить даже во время тренировок.
Это было на руку Инглишу. Смерть приносит гораздо меньше неприятностей, если случается в светлой и чистой исследовательской лаборатории, а не за пять минут перед высадкой, когда план действий уже нельзя скорректировать, и люди напряжены до предела.
Сбрасывая с себя антистатический костюм, Инглиш старался не смотреть на свое отражение в зеркале. Он смотрел на труса, на того, у кого не хватает смелости настоять на своем и избавить своих парней от подобной судьбы.
Забавно, это никак не отражалось на его результатах, даже на его психотестах. Психотерапевтов его сны, полные трупов, волновали не больше, чем странный, едва заметный тик, появившийся у него после использования оружия на основе А-потенциального (АПОТ) электромагнитного луча, или загар, вызванный долгими часами, проведенными под лучами искусственного солнца.
Он соответствовал «общей кривой»и казался здоровее, чем когда бы то ни было. Тонус мышц был просто великолепен, здесь сказалась искусственная гравитация, а также чудесные условия, созданные на станции. Его обычно тощая фигура раздалась; тело Инглиша обзавелось прослойкой молодого жирка; пульс в спокойном состоянии составлял около шестидесяти пяти, а в состоянии стресса — восемьдесят пять.
Вот только чувствовал он себя, как ходячий мертвец, только этого в отчете не напишешь. Хотя Инглиш и пытался. Его преследовал какой-то страх, который, как утверждали все, был совершенно нормален, принимая во внимание то, что, когда халиане наконец сдались. Альянс обнаружил, что за спиной Халии притаился враг куда более сильный, мощный и технически подготовленный — враг, которого люди пока не могли одолеть.
Ходили слухи, что эти враги из Синдиката — тоже люди. Тоби Инглиш вырос, убивая хорьков, врагов, покрытых шерстью, хвосты которых он собирал до тех пор, пока не набрал на большущее покрывало.
Не то, чтобы ему не хотелось убивать людей. Но ему не хотелось погибнуть самому, да так, чтобы потом лежебоки из САЭМИ доложили командованию, что да, действительно существует угроза со стороны гуманоидов.
Он чувствовал себя старым и уставшим, к тому же у него действительно развилась патологическая ненависть к ружьям АПОТ. И к черту болванов из САЭМИ с их уверениями в том, что то жуткое дерьмо, которое он видит, когда палит из ружья, не больше, чем пучок возбужденных электронов, которые врываются в его мозг из другой вселенной — короче, бояться нечего.
Когда он забрался в скафандр и навесил на себя металлопластиковую броню, стала видна наклейка на задней стене шкафа, напоминавшая: «Помехи — твой враг».
— Черта с два! — возразил он.
Человеческая ошибка — вот наш враг. Ему все еще казалось, что он и его люди не прошли удовлетворительной нейротипизации и оборудование подогнано кое-как. А если оно все-таки подогнано нормально, то возможна ли перенастройка этого оборудования в боевых условиях, то есть если теряешь солдата, то можно ли будет передать снаряжение кому-нибудь другому, как передаешь обычное оружие?
Инглиш взвалил на спину ЭЛВИС (Электромагнитный Векторный Интегрированный Сканер), снял с крюка АПОТ-ружье и подключил к системе шлем и перчатки.
Он опустил забрало шлема, включил дисплеи и занялся тестированием. Потом скомандовал:
— Первый отсек. Сценарий столкновения. — И направился в коридор. Теперь оставалось только ждать, когда встроенный компьютер сообщит ему, что на сегодня в программе комнаты смеха.
— Сценарий в работе, — сообщил компьютер.
Черт, он вовсе не имел в виду, что хочет включиться в игру на ходу.
— Смена программы. Вывести опции.
Головные экраны показали ему сложное, разбитое на квадраты поле, которое ничем не отличалось от реального плана сражения, с разноцветными точками и сигналами связи внизу.
Мускулы Инглиша напряглись. Что-то было не в порядке с имитатором с того самого момента, как с Греко случился сердечный приступ. Инженеры утверждали, что смерть человека никак не отразилась на компьютере, но, с другой стороны, люди из САЭМИ говорили то, что было на руку САЭМИ…
Когда он добрался до топографического отсека, то понял, что там уже кто-то есть. Он расслабился. Значит, с системным оператором этой чертовой комнаты смеха все в порядке. И, что еще лучше, с его встроенным компьютером тоже все в порядке. С предыдущей моделью у него были неприятности: Дельта-Один вдруг узурпировал его прерогативы командира.
Теперь у него был переключатель, который позволял в случае, если такое повторится снова, перейти на голосовое управление электронной системой.
И если понадобится, то он с удовольствием вырубит этот чертов встроенный…
Имитатор уже разошелся вовсю. Дыхание и пульс Инглиша участились в ответ на картины сражения, мелькавшие на экранах его шлема, несмотря на то, что он уже уйму раз бывал в имитаторе и знал, что модуль виртуального моделирования — это всего лишь большой пустой отсек, оборудованный топографическими и проекционными системами.
— Какой у нас сценарий? — осведомился Инглиш у своего компьютера.
На экране загорелось: «Десант на базу Синдиката. Десятый Уровень Сложности».
Да тот парень умер от страха на седьмом уровне сложности. Кто, черт возьми, здесь развлекается?
Он попросил компьютер выяснить, кто в игре. Здесь, как было известно Инглишу, тренировались и другие команды — небольшие десантные группы от семи до двенадцати человек. Ничего, что могла бы сравниться по размерам с его полудивизией в пятьдесят человек. Может, это Сойер? У Сойера, лейтенанта Инглиша, могло хватить ума на то, чтобы довести систему до предела только для того, чтобы убедиться, что она безопасна для его парней…
— Эй, Сойер!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44