Дентон. — Что ж, пойдемте на командный пункт.
— А чего мы там не видели? — спросил Афтенбай.
— Там мы должны разработать план, как вести себя с чужаками. Все-таки вы Лорд этой планеты, а я ваш премьер-министр.
— Как уверенно себя чувствуешь, когда рядом такой, как вы, — заметил Афтенбай. — Всегда-то вы знаете, что делать.
— До тех пор, пока не приходит пора отвечать за свои поступки, — сказал Дентон. — Это уж, Милорд, ваша участь.
— Не воображайте, будто я об этом не знаю, — пробурчал Афтенбай. — Ладно, идемте на этот ваш командный пункт.
Тони-Посредника разбудило щекотание усика плюща. Скорее всего плющ действовал не без помощи со стороны — слишком слабая у него внутренняя мускулатура. Конечно, ему помог ветер. А тот, в свою очередь, был вызван посредством универсального взаимодействия коллективного разума элероев с Гайей, неким духом, — гештальт, в коем слились воедино все души планеты и ее эфирного окружения. Так, во всяком случае, казалось Тони-Посреднику.
Хотя это могло быть и просто счастливым совпадением, случайностью, или, скорее, проявлением интуиции.
Усик снова пощекотал его ногу.
— Что за наглость, черт побери, — сказал Тони тоном хозяина, отчитывающего своего любимого кота. Он потянулся, накинул на себя легкий халат и заварил чай. Усик нетерпеливо постукивал по стене.
— Подожди минутку, — прикрикнул на него Тони. — Должен же я позавтракать. Но усик не понимал его. Ушей у него не имелось вовсе, а разума было так мало, что, как бы ни шумели по этому поводу Программы Развития Универсального Интеллекта, его наличие легче было постулировать, нежели доказать.
И Тони-Посредник уже собрался поразмышлять с часок о возможностях Всеобщего Развития. Тони был толст, ленив, куда меньше своих приятелей, склонен к проявлениям двигательной активности и очень любил думать об абстрактных вещах. Правда, ему исполнилось всего четырнадцать — для него все еще впереди. Никогда нельзя заранее предугадать, что уготовила тебе Программа Развития.
Тук, тук, тук.
— Ладно, иду!
Тони неторопливо прошел в гостиную и подошел к окну, сквозь которое в комнату проникали зеленые усы плюща. Он взял один из них в руку, и его тотчас же соединили с Резиденцией Лорда планеты. Насколько Тони помнил, в этом году Лордом был Афтенбай, а его премьер-министром — Дентон.
Заговорил сам Афтенбай.
— Тони! Как поживаешь?
— Прекрасно, — ответил Тони. — В чем дело-то?
— Сначала возьми себя в руки, — сказал Афтенбай.
— Ну, тогда я уже в курсе, — ответил Тони. — Это и впрямь нетрудно, особенно после вашего совета — или лучше назвать это выговором? Вы ведь насчет чужаков, точно? Они уже приземлились?
— Пока нет, — ответил Афтенбай. — Но скоро приземлятся.
— Чертовски вовремя!
— Да, со времени последнего визита прошла уже тысяча лет.
— Я так и думал, — согласился Тони. — Ну и что вы предприняли?
— Задействовал Оборонный план «А». Мы установили посадочные огни, так что чужаки, приблизившись на расстояние визуального контакта, смогут увидеть, где им приземляться.
— Вы хотите сказать, где мы хотим, чтобы они приземлились, — поправил Тони.
— Верно. Но обычно они придерживались наших рекомендаций. Мы посадим их на берегу Северного залива, поближе к городу Дунгрул.
— Дунгрул? Что-то я не припомню города с таким названием.
— Это потому, что там никто не живет. Разве ты не читал «Руководство по обращению с чужаками»? Дунгрул — фальшивый город, оставленный нам предками. Именно там мы демонстрируем чужакам нашу цивилизованность во всем ее блеске.
— А как вы объясните отсутствие людей? Кто демонстрировать-то будет?
— Не говори глупости. Разумеется, там будет население, оно появится как раз ко времени прилета гостей.
— Похоже, вы едва поспеваете.
— У нашего наблюдателя были кое-какие неприятности из-за лавины и кровной мести, поэтому донесение попало к нам с некоторой задержкой. Но не волнуйся, времени хватит, и ты знаешь, что должен сделать.
— Знать-то знаю, но стоит ли? Я хочу сказать, не найдется ли кого другого, кто бы имел к этому призвание и сделал все гораздо лучше меня?
— Нет. Кроме того, работа есть работа. В этом году тебе досталось быть Посредником, так что и не пытайся отвертеться.
— Разумеется, у меня и в мыслях не было, но могу же я выразить свое недовольство. Приступаю прямо сию минуту. Вас устраивает?
— Погоди. Ты знаешь, с чего начать?
— Конечно, нет. Не думаете ли вы, что я целыми днями только и занимаюсь тем, что изучаю, как мне следует действовать в случае появления чужаков? Тем более, что они не показывались уже тысячу лет. Но, разумеется, прежде чем тронуться в путь, я ознакомлюсь со всей информацией. Мои слова «сию минуту», были просто метафорой, означавшей, что я тронусь в путь, как только произведу все необходимые приготовления для того, чтобы сделать свое дело на совесть. Или, может быть, до вас не дошел смысл моих слов?
— Мальчик, чего-чего, а уж объяснения смысла твоих слов я никогда требовать не буду, — сказал Афтенбай. — Я спросил, знаешь ли ты, что делать, заведомо понимая, что ты не знаешь, но намереваешься узнать. Просто я хотел подчеркнуть, как важно, чтобы ты просмотрел материалы не ради простого любопытства. Или, может быть, я говорю недостаточно понятно для тебя?
— Афтенбай, — сказал Тони, — вы добились только одного — вывели меня из себя. Спасибо вам. Как раз этого не хватало, чтобы подстегнуть мою флегматичную натуру и заставить действовать более адекватно сложившимся обстоятельствам.
— Удачи тебе, мальчуган, — пожелал Афтенбай. — Иди и вступи в контакт с этими чужаками. Помни, что мы на тебя надеемся. И постарайся поменьше выходить из себя.
— Постараюсь, — пообещал Тони. — В конце концов самое страшное, что они могут сделать, — это стереть с лица планеты всю нашу цивилизацию. Но если следовать древней и общепринятой доктрине о вечном перевоплощении всего сущего, то это не такая уж большая беда, ведь правда?
— Пожалуй, — согласился Афтенбай. — Надо отдать должное широте и беспристрастности твоей точки зрения. Но несмотря на это, постарайся, пожалуйста, чтобы наша цивилизация протянула хотя бы еще немного, ладно? А теперь приступай.
Прошло не больше часа после приземления. Анна с Бродским сидели за легким обедом из курятины с карри, когда раздался стук в крышку люка корабельного шлюза.
— Кто бы это мог быть? — спросил Бродский.
Анна оторвала взгляд от лежащей перед ней на столе инструкции под названием «Первичные контакты с обитателями других планет».
— Нетрудно догадаться, — ответила она. — Это разумный обитатель данной планеты.
— С чего ты взяла, что он разумный?
— Чтобы знать, что нужно стучать, надо иметь мозги. Самая умная земная собака не умеет этого делать. Она просто, лает. Даже наших ближайших родственников, человекообразных приматов нельзя научить стучать перед тем, как войти.
Бродскому хотелось бы знать, откуда ей это было известно. Вероятно, какая-нибудь большая обезьяна, дрессированная, но не слишком, как-то раз вошла к ней без стука. Он, вообще, многого не знал об Анне.
— Почему бы не взглянуть, собственно говоря, — сказал Бродский, широко распахивая дверь шлюза.
Вошел маленький толстый подросток.
— Привет, — сказал он. — Вы, должно быть, с другой планеты?
— Да, конечно, — ответил Бродский. — А ты, должно быть, из хазар?
— Мы больше не зовем себя так, — сказал мальчик, — мы называем себя элероями. Добро пожаловать на нашу скромную планету.
— А откуда ты знаешь английский?
— Я телепат, — объяснил мальчик. — Меня зовут Тони. Я — Посредник.
Бродский встал, взглянул на Тони и покачал головой:
— А не слишком ли ты юн для Посредника?
— Вовсе нет. У нас, элероев, степень ответственности определяется умом и скоростью восприятия, а не возрастом.
— Это не лишено смысла, — заметил Бродский. — Меня зовут Бродский, а это Анна.
Анна пожала Посреднику руку и сказала:
— Наличие общего языка сильно упрощает дело. Мы хотим узнать все о вашей цивилизации. И рассказать о своей.
— Разумеется, ведь это обычная практика, — подтвердил Тони.
— Кроме того, мы желаем осмотреть планету, — прибавил Бродский. — Посетить ваши города, послушать музыку и все такое.
— Конечно. Все гости обычно хотят того же, — сказал Тони. — Пойдемте, я отведу вас в Дунгрул.
— С удовольствием, — сказала Анна. — А мы найдем там вашего лидера — президента, генерального секретаря или кто он у вас?
— Собственно говоря, он довольно занятой человек, — ответил Тони. — Я уполномочен представлять его.
— Мы должны встретиться с ним до нашего отлета, — заявила Анна, и тон ее не оставлял сомнений в том, что так или иначе это будет выполнено — коли возможно, так мирным путем, а нет, так любым другим.
О вторжениях чужаков элерои знали все. Они пережили такое великое множество вторжений, что каждый раз во время очередной высадки представителей других планет, элерои только пожимали плечами и говорили:
— Ну вот, снова эти чужаки хотят втянуть нас в свои суетные делишки.
Хорошо еще, если чужеземцы прилетали с визитом вежливости. Их любопытство было понятным, хотя и несколько утомительным. Обычно, не встретив сочувствия местного населения, они просто улетали обратно. Впрочем, никто не отказывался поддержать с ними беседу, попозировать перед камерой и на прощание помахать рукой.
Гораздо хуже, если такие гости натыкались на развалины, поражавшие их воображение. Большинство визитеров просто помешались на древних руинах.
Элерои, ясное дело, позаботились о том, чтобы спрятать свои памятники старины под купола и перекрытия. Но несмотря на все ухищрения, некоторые особенно настойчивые пришельцы нет-нет да и отыскивали спрятанное.
Столь же часто, как визитам вежливости, даже, пожалуй, еще чаще элерои подвергались процедуре получения подарков от доброхотов. В принципе, у них не было предубеждения против подобных подношений. Дарителям дарение доставляло удовольствие и вреда никому не приносило. Но все дары так или иначе оседали на тщательно замаскированных складах, поскольку самим элероям были ни к чему.
Некоторые исследователи посещали Хазару с целью изучения элеройской культуры. Они отличались добросовестностью, честностью, эрудицией, но были опасны, поскольку часто задерживались на долгие годы, приставали ко всем с занудными вопросами и привозили с собой многочисленный персонал. Элерои пытались остудить их исследовательский пыл, демонстрируя произведения искусства, на которые не польстился бы даже индеец из Матагальпы с продетой сквозь нос костью, и выдавая этих чудовищных уродцев за высшие достижения своей культуры. По сути дела, элерои научились изготавливать живописные поделки, которые ни одно разумное существо в здравом уме и трезвой памяти никогда не решилось бы выставить на обозрение у себя в доме. Это было единственное средство борьбы с заезжими коллекционерами, но в некоторых случаях не срабатывало даже оно.
По природе своей элерои хилые, тяжелые на подъем, ленивые и к тому же чересчур умные лишь наполовину. На беду, они не умели скрывать свой ум — чем и выдавали свою игру — потому что высшей наградой считается у них оценка по заслугам. По счастью, большинство незваных гостей сами оказывались либо недостаточно умными, либо слишком самоуверенными и консервативными, чтобы замечать подобные нюансы.
Чаще всего элеройский прием срабатывал. Чужаки прилетали, сколько-то болтались по планете и отправлялись восвояси, оставляя элеройцев заниматься своими делами. Но иногда в события вмешивалась судьба, а уж ей противиться не дано никому.
Должно быть, именно судьба и привела сюда таких людей, как Бродский с Анной.
— А далеко до Дунгрула? — спросил Бродский.
— Около пяти ли, — ответил Тони. — Наш ли равен 1, 002 вашего стандартного километра. И боюсь, придется пройти их пешком.
— Разве у вас нет транспортных средств? — спросила Анна.
— Мы их пока не изобрели, — ответил Тони. — Видите ли, мы очень поздно открыли колесо.
— К счастью, наш транспорт у нас с собой, — сказала Анна. — Бродский, не покажите ли вы ему автолет.
Бродский сходил в складской отсек и вернулся с большим ящиком, величиной примерно с земной гроб. Он выкатил его наружу — ящик был на колесиках, сказав, чтобы все отошли в сторону, откинул защитную защелку и нажал на кнопку с надписью «Сборка». Ящик раскрылся, обнажив набор стержней из алюминиевого сплава, способного запомнить форму, и небольшую двигательную установку. Вся конструкция быстро сама собралась в летательный аппарат.
— Замечательно, — сказал Тони и полез вслед за Бродским и Анной внутрь автолета. Там было тесновато, но им удалось разместиться. Бродский поднял аппарат в воздух и завис метрах в ста над землей.
— Дунгрул вон там, — показал Тони. — Можете ориентироваться на столб дыма.
— А откуда идет этот дым? — спросила Анна.
— Из трубы новой фабрики дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48