Он сумел выявить только один четкий отпечаток большого пальца, оставленный на внутренней поверхности маски. Он немедленно послал его в секцию опознаний. Там ребята порылись в каталоге и, продравшись сквозь лабиринт дуг, петель, колец и шрамов, выудили карточку с именем Бернарда Голденталя.
Желтый листок прибыл в участок и лежал сейчас на столе перед Брауном. Оба сыщика внимательно изучали его.
«Желтой» карточка называлась по той причине, что копии с учетного бланка делались на желтой бумаге. Она, может, и не захватывала читателя, как хороший роман, но обладала своеобразной повествовательной мощью, выраженной в цифрах и сокращениях. Словом, карточка Голденталя читалась с интересом. Приближалась развязка.
Первый раз его арестовали в возрасте шестнадцати лет за кражу со взломом и, как несовершеннолетнего, отправили в Еврейскую колонию для малолетних преступников. Не прошло и года после его первого ареста, как он опять попался на краже со взломом. Здесь запись была неполной, но суд, вероятно, сделал ему послабление, учитывая юный возраст – ему только что исполнилось семнадцать, – и ограничился условным осуждением. Через год парень подрос для более крупных и серьезных дел. Его сначала арестовали за ограбление, а потом за ограбление с применением оружия. И снова присяжные сжалились и не засадили его за решетку. Обнадеженный и воодушевленный, он попробовал воровство с отягчающими обстоятельствами 1-го класса и кражу со взломом 3-го класса, снова сгорел и попал на этот раз в тюрьму. Он получил срок по двум статьям, но к началу 1959 года был условно-досрочно освобожден. Тогда он решил напасть на грузовик, пересекающий границу штата, заинтересовав собой, таким образом, Федеральное бюро расследований. Карелла и Браун поняли так, что «З г. закл.» были оставшимися тремя годами от его первого заключения; присяжные снова показали широту души.
Правонарушения, за которые Голденталь привлекался со времени второго освобождения, были не такими уж серьезными по сравнению с предыдущими. Статья 974 Уголовного кодекса подразумевала «содержание притона или денежные операции в азартных играх». Статья 974-а – «организацию игорного бизнеса». Голденталь, видно, на время сменил профессию грабителя на более уважаемую, занялся азартными играми. Многие добропорядочные граждане считали их невинным развлечением, к которому закон излишне строг. Закон, однако, не был слишком строг к самому мистеру Голденталю. Он мог бы схлопотать пять лет за свое последнее небольшое приключение, но отделался штрафом в сто пятьдесят долларов за незаконное хранение принадлежностей для азартных игр.
Бернард Голденталь начал свою карьеру в шестнадцать лет. Сейчас ему было почти сорок, из них он чуть больше десяти провел за решеткой. Если его поймают и обвинят в вооруженном нападении на бакалейный магазин и убийстве, он все свои оставшиеся годы проведет за колючей проволокой.
В конверте, присланном из секции опознаний, была и другая информация – копия бланка с оттисками пальцев Голденталя, с полным словесным портретом на обороте, копия отчета офицера, осуществлявшего надзор в 1959 году, копия отчета Управления следственной службы о последнем аресте. Но наибольший интерес для Кареллы и Брауна представлял последний адрес Голденталя. Он, судя по всему, жил на окраине Айсолы с матерью, миссис Минни Голденталь. Три месяца назад она умерла, и он переехал в квартиру ближе к центру, где, возможно, и жил сейчас.
Голденталь уже обвинялся в прошлом в применении оружия. Не далее, как семь часов назад, он или его компаньон наградил семью пулями двух людей.
Карелла и Браун решили отправиться к нему вдвоем.
* * *
Минут через десять после ухода Кареллы и Брауна в дежурке начался спектакль. Назывался он «парад шлюх», исполнителей было четверо. В главных ролях – две уличные девки, назвавшиеся Ребеккой и Салли Гуд.
– Это не настоящие ваши имена, – настаивал Карл Капек.
– Нет, настоящие, – возражала Салли, – а не верите – идите в задницу.
Двое других персонажей – представительный господин в костюме в мелкую полоску и патрульный, задержавший девиц по заявлению господина. Потерпевший выглядел смертельно оскорбленным, но отнюдь не смущенным. Так выглядит человек, страдающий недержанием мочи и находящийся по этому поводу в больнице, где никто не назовет его болезнь позорной.
– О'кей, ну так что случилось, Фил? – спросил Калек патрульного.
– Дело было так...
– Если не возражаете, – вмешался представительный господин, – я здесь пострадавшая сторона.
– Эй, от чего ты пострадал, ну-ка объясни! – состроила гримасу Ребекка.
– Так, все успокоились, – приказал Капек.
Он как раз закончил изучать каталог «Уличные грабители» и принялся было за «Образ действия». Этот переполох был так некстати.
Девушки, черная и белая, были одеты в кремовые свитера, замшевые мини-юбки и коричневые туфли. Ребекка, та, что черная, поражала африканской прической из обесцвеченных волос. Обеим чуть больше двадцати, обе привлекательные. Обе высокие, длинноногие, грудастые, бесстыжие и дешевые, как бутылка бормотухи. Представительный господин устроился подальше от них, глаза его горели негодованием.
– Я хочу, чтобы этих девушек арестовали, – заявил он. – Я пострадавшая сторона и хочу выдвинуть против них обвинение. Я требую, чтобы их немедленно арестовали.
– Хорошо, мистер... – Капек заглянул в блокнот, – мистер Сэрли. Расскажите, что случилось.
– Я из города Индепенденс, штат Миссури. Родина Гарри Трумэна.
– Так, сэр, – кивнул Капек.
– Ну, надо же! – саркастически воскликнула Салли.
– Я приехал по делам, – продолжал Сэрли. – Обычно я останавливаюсь в другой гостинице, но у меня завтра утром назначено несколько встреч в этом районе, и я подумал, что удобнее будет поселиться неподалеку, – он помолчал, прочистил горло и заговорил снова. – Рядом с парком есть неплохой отель «Гровер».
– Да, сэр, – кивнул Капек.
– Во всяком случае, я думал, что это неплохой отель.
– Клоповник, – вставила Ребекка.
– Помолчи пока, – бросил ей Капек.
– Ну, конечно! Этот козел развопился черте-чего, а мы должны...
– Послушаем сначала его, – оборвал ее полицейский.
– О'кей, – Ребекка смирилась, но тут вступила Салли:
– Что вы его слушаете? Он же дубовый!
– Так, сестричка... – грозно начал Капек.
– Ладно-ладно.
Салли поправила свои длинные волосы. Ребекка закинула ногу на ногу и закурила сигарету, выпуская дым Сэрли в лицо. Тот отгонял его рукой.
– Мистер Сэрли? – Капек предложил господину продолжить рассказ.
– Я сидел в номере и читал «Тайме», когда кто-то постучал в дверь.
– Когда это было, мистер Сэрли?
– Мне кажется, час назад.
– Когда ты получил вызов. Фил?
– В час двадцать.
– Продолжайте, мистер Сэрли.
– Они пришли, наверное, в час десять.
– Кто пришел, мистер Сэрли?
– Эти девицы, – он даже не взглянул на них.
– Они постучали в вашу дверь?
– Да.
– И что потом?
– Я открыл дверь. Они стояли в коридоре. Обе. Они сказали... – Сэрли покачал головой. – Это непостижимо для меня!
– Что они сказали?
– Вроде бы лифтер сказал им, что я хотел размяться, и они пришли, чтобы мне помочь в этом. Я сначала не понял, о чем они. Я спросил, что это значит. Они тогда сказали мне прямо.
– Что же они сказали?
– Это обязательно говорить?
– Если вы хотите предъявить им обвинение, то обязательно. Я еще не знаю, что эти девушки сказали или сделали...
– Они предложили лечь со мной в постель. – Сэрли отвернулся.
– Да кому ты нужен?! – взвизгнула Салли.
– Совсем рехнулся. – Ребекка выдула ему в лицо еще одно облако дыма.
– Они мне сказали, что хотят обе со мной переспать, – продолжал Сэрли. Вместе.
– У-гу, – Капек понимающе покивал головой и взглянул на Ребекку. – Это так?
– Не-а.
– Хорошо. Что произошло потом?
– Я попросил их прийти через пять минут.
– Почему?
– Я хотел обратиться к полицейскому.
– Обратились?
– Да.
– Девушки пришли?
– Через семь минут. Я засекал.
– И что потом?
– Они вошли в номер и сказали, что это мне обойдется в пятьдесят долларов каждой. Я ответил, что это очень дорого. Тогда обе сняли свитеры, чтобы показать мне, что я получу за эти деньги. Бюстгальтеров на них не было.
– Это так? – Капек повернулся к девицам.
– Кто их сейчас носит? – презрительно скривилась Салли.
– Спросите вот этого полицейского, в каком виде он их застал.
– Фил?
– Обнаженными по пояс, – ответил патрульный.
– Если без бюстгальтера, значит шлюха? – не унималась Салли.
– Я хочу, чтобы их арестовали, – настаивал Сэрли, – за проституцию.
– Обхлопочешься, дорогой! – усмехнулась Ребекка.
– Ты знаешь, что такое интимные части, милый? – поинтересовалась Салли.
– Почему я должен это выслушивать? – возмутился Сэрли. – Это...
– Замолкните! – бросил девицам детектив. – Мистер Сэрли, они хотели вам сказать, что в этом городе чрезвычайно трудно обосновать обвинение в проституции. Только, если женщина демонстрирует свои интимные части, понимаете? Свои половые органы. Здесь такой порядок, вот так, – и пожал плечами.
Ребекка и Салли ухмылялись.
– Они демонстрировали, – не отступал Сэрли.
– Да, но не интимные части. Это не основание для ареста. Не основание для обвинения. Понимаете, так заведено в здешнем Управлении полиции. Но мы, конечно, можем их привлечь за антиобщественное поведение...
– Да, пожалуйста.
– Это статья 722, часть 9-я. Но вам придется свидетельствовать на суде, что девушки предлагали вам соответствующего рода услуги, то есть находились в общественном месте с целью совершения преступления против естества или с целью вступления в развратную связь. Так формулируется часть 9-я. Значит, вам придется рассказать в суде, что произошло. То есть, все, что они вам говорили, ну и так далее. Вы понимаете меня, мистер Сэрли?
– Да, кажется.
– Мы также можем их привлечь по статье 887, части 4-й. Это совращение или принуждение другого лица к совершению разврата или блуда...
– Да-да, я все понимаю, – сказал Сэрли, помахав в воздухе рукой, словно отгоняя дым, хотя Ребекка уже не курила.
– ...или незаконного полового сношения или другого непристойного деяния, – закончил Капек. – Но и в этом случае вам придется выступать в суде.
– А показаний патрульного не будет достаточно? Он видел, что они полуголые.
– Знаете, у вас в городе идет с десяток спектаклей, где девушки обнажаются до пояса и ниже, но ведь это не значит, что они занимаются проституцией. – Капек повернулся к патрульному. – Фил, они что-нибудь говорили о проституции?
– Нет, сэр, – патрульный улыбнулся. Он явно развлекался. – Я не слышал.
– Зато я слышал, – настаивал Сэрли.
– Конечно. И, как я уже сказал, вы должны дать показания в суде...
– Но они же явные проститутки! – воскликнул Сэрли.
– Может быть, даже уже задерживались за это, но...
– Не задерживались, – отрубила Салли.
– А ты, Ребекка?
– Если хотите меня допрашивать, зовите адвоката.
– Ну, что вы скажете, мистер Сэрли? Вы все еще хотите выдвинуть обвинение? – поинтересовался полицейский.
– Когда мне надо будет явиться в суд?
– Дела о проституции, обычно, слушаются немедленно. Их десятки каждый день. Я думаю, завтра утром.
– У меня дела завтра утром. Я, собственно, для этого и приехал.
– Ну, тогда... – Капек пожал плечами.
– Но нельзя же их так просто отпустить?! – возмутился Сэрли.
– А почему? – поинтересовалась Салли. – Мы тебе что-нибудь сделали?
– Вы глубоко меня оскорбили, девушка.
– Как? – подключилась Ребекка.
– Попросите их уйти, пожалуйста.
– Вы решили не предъявлять им обвинения?
– Да, это мое решение.
– Кыш отсюда! – сказал Калек девицам. – И не суйте свои задницы в этот отель, а то в следующий раз не отмажетесь!
Девушки не проронили ни слова. Салли подождала, пока Ребекка спрячет сигареты в сумочку, и они обе выскользнули из дежурки.
Сэрли выглядел несколько ошеломленным. Он смотрел прямо перед собой. Потом покачал головой и сказал:
– Когда они такое предлагают, когда они думают, что мужчине нужно две женщины, то наверняка считают, что он не справится и с одной.
Сэрли снова покачал головой, встал, надел шляпу и вышел из комнаты. Патрульный взмахом дубинки попрощался с Капеком и вразвалку покинул дежурку.
Капек вздохнул и вернулся к папке с надписью «Образ действия».
* * *
Последнее место жительства Бернарда Голденталя находилось на Северной Стороне, в районе складов, примыкающем к реке Харб. Дом, в котором он жил, был зажат между двумя колоссальными сооружениями, грозившими раздавить его. Улица уже опустела. Движение в воскресенье слабое. Даже буксиры на реке, казалось, застыли. Карелла и Браун вошли в дом, осмотрели почтовые ящики – имя было только на одном из них, но другое, не Голденталь. Они поднялись на третий этаж, где в квартире 3 "А", считалось, жил Голденталь. Никаких звуков через дверь не было слышно. Карелла кивнул Брауну, и тот постучал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18