Она отдала ему половину списка и фрагмент фотографии, которые он и показал полиции.
— Но я не знал, что у нее есть еще один фрагмент, — сказал Кратч. — Я не знал об этом до тех пор, пока не прочитал завещание и не поговорил с ее сестрой. Тогда-то я и получил этот фрагмент. Восьмую часть головоломки. Самую важную. Которую эта сука скрыла от меня.
— И которую вы, естественно, нам не дали, — добавил Браун.
— Естественно. На ней показано точное местонахождение этих денег. Вы что думаете, я полный идиот?
— Почему вы пришли к нам?
— Я ведь уже сказал, почему. Кратчу была нужна помощь. Кратч больше не мог справиться с этим делом в одиночку. Кратч прикинул, что может быть лучше расследования, чем обратиться в полицию.
— Да, внакладе вы не остались.
— Зато меня надула эта сука, Элис Бонамико. Я заплатил ей десять тысяч долларов за половину списка и ничего не значащий клочок фотографии. Десять тысяч долларов! Все, что у меня было, до последнего цента!
— Но вы, конечно, нацелились на еще большие деньги?
— Это была инвестиция, — пояснил он. — Кратч рассматривал свою сделку с Элис Бонамико как вложение капитала под будущий дивиденд.
— Ну, хорошо, — сказал Браун, — теперь Кратч может рассматривать это как потерю капитала. Зачем вы убили Вейнберга?
— Потому что вы сказали мне, что у него есть другой фрагмент, и он мне был нужен. Послушайте, ребята, мы бежали с вами наперегонки. Я знал, что опережаю вас, потому что у меня уже был фрагмент с крестом, но, предположим, вы бы вдруг заартачились и отказались показать мне все остальное? Вы же знаете, я занимаюсь страховым бизнесом. Фрагмент Вейнберга мне был нужен для страховки, вот и все.
— А Джерри Фергюсон?
— То же самое. Страховка. Я пришел к ней искать этот фрагмент, потому что узнал от вас, что в сейфе его нет. Где еще он мог быть? Только у нее дома, верно? Я не собирался убивать ее, но она начала кричать сразу же, как только я вошел. Я был слишком близко к цели, чтобы позволить кому-то остановить меня. Вы не представляете, как близко я был к тому, чтобы сложить полную картину. Вы, ребята, помогли мне даже больше, чем думаете. Я почти завершил ее.
— Да, что ни говори, а котелок у вас варит, — покачал головой Браун. — Вы обратились за помощью к полиции, чтобы с ее помощью обнаружить, где спрятано награбленное. Для этого нужна голова на плечах.
— Хорошая голова, — поправил Кратч.
— О, да, — согласился Браун.
— Было нелегко придумать все это.
— Теперь у вас будет много времени, чтобы подумать еще больше.
— В тюрьме, вы хотите сказать? — спросил Кратч.
— Вот теперь у вас сложилась полная картина, — кивнул Браун.
На этот раз полет на вертолете завершился успешно. Хотя на Ривер-роуд выходило тридцать четыре улицы, только одна из них была расположена напротив двух групп торчащих из воды камней. По совпадению эти валуны находились чуть западнее моста, ведущего в Калмз-Пойнт, с которого, по-видимому, Бонамико и сделал этот снимок, стоя на мосту в пятидесяти футах над поверхностью воды. Они посадили вертолет примерно там, где должен был находиться “глаз Утенка Дональда” до того, как его зацементировали городские ремонтники, потом подошли к берегу, глянули на мутные воды реки Дикс и ничего не увидели. Крест Кармине Бонамико несомненно отмечал нужное место, но грязная вода не позволяла разглядеть желанного сокровища. Они не обнаружили денег, пока с помощью драги не вычерпали грунт в прибрежной полосе в районе отметки. Только тогда они нашли старый кожаный саквояж, набухший от воды и позеленевший от плесени, в котором было 750 тысяч долларов в твердой американской валюте, слегка отсыревших, но вполне пригодных к обращению.
Это была хорошая награда за трудный день.
Артур Браун успел домой как раз к обеду. Жена встретила его в прихожей и сказала:
— У Конни лихорадка. Полчаса назад был доктор.
— Что он сказал?
— Он считает, что у нее обычный грипп. Но ей так нехорошо, Арти.
— Он дал ей какое-нибудь лекарство?
— Я как раз жду его. В аптеке сказали, что принесут.
— Она не спит?
— Нет.
— Пойду поговорю с ней. А ты как? — спросил Браун целуя ее.
— Уже забыла, как ты выглядишь, — ответила Кэролайн.
— Ну, полюбуйся, вот он я, — засмеялся Браун.
— Такой же симпатичный черт!
— Это я и есть, — сказал он и прошел в спальню.
Конни лежала в постели, подложив под спину подушку, глаза ее слезились, из носа текло.
— Привет, папочка, — сказала она жалобным голоском.
— А я-то подумал, что ты и вправду больна.
— Да, больна.
— Ты не можешь болеть, — сказал он, — ты такая красивая. — Он подошел к дочери и поцеловал ее в лоб.
— О, папочка, будь осторожнее, — сказала Конни, — а то подхватишь какого-нибудь микроба.
— Я поймаю его и прихлопну, — улыбнулся Браун.
Конни захихикала.
— Хочешь, я что-нибудь тебе почитаю?
— Да, пожалуйста.
— Что тебе больше всего хочется послушать?
— Хороший детектив, — сказала Конни. — Что-нибудь про Нэнси Дрю.
— Что-нибудь про Нэнси Дрю, — повторил Браун и подошел к книжному шкафу. Он наклонился, отыскивая полку с любимыми книгами Конни, когда с улицы донесся вой полицейской сирены.
— Па, а тебе нравятся детективы? — спросила Конни.
Браун ответил не сразу. Звук сирены растворился в городском шуме. Он вернулся к кровати, нежно погладил дочь по голове и, как ни странно, вновь подумал — каталась ли когда-нибудь Джеральдина Фергюсон на роликовых коньках по городским тротуарам? Потом сказал:
— Нет, детка, я не очень люблю детективы, — присел на край кровати, открыл книгу и начал читать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Но я не знал, что у нее есть еще один фрагмент, — сказал Кратч. — Я не знал об этом до тех пор, пока не прочитал завещание и не поговорил с ее сестрой. Тогда-то я и получил этот фрагмент. Восьмую часть головоломки. Самую важную. Которую эта сука скрыла от меня.
— И которую вы, естественно, нам не дали, — добавил Браун.
— Естественно. На ней показано точное местонахождение этих денег. Вы что думаете, я полный идиот?
— Почему вы пришли к нам?
— Я ведь уже сказал, почему. Кратчу была нужна помощь. Кратч больше не мог справиться с этим делом в одиночку. Кратч прикинул, что может быть лучше расследования, чем обратиться в полицию.
— Да, внакладе вы не остались.
— Зато меня надула эта сука, Элис Бонамико. Я заплатил ей десять тысяч долларов за половину списка и ничего не значащий клочок фотографии. Десять тысяч долларов! Все, что у меня было, до последнего цента!
— Но вы, конечно, нацелились на еще большие деньги?
— Это была инвестиция, — пояснил он. — Кратч рассматривал свою сделку с Элис Бонамико как вложение капитала под будущий дивиденд.
— Ну, хорошо, — сказал Браун, — теперь Кратч может рассматривать это как потерю капитала. Зачем вы убили Вейнберга?
— Потому что вы сказали мне, что у него есть другой фрагмент, и он мне был нужен. Послушайте, ребята, мы бежали с вами наперегонки. Я знал, что опережаю вас, потому что у меня уже был фрагмент с крестом, но, предположим, вы бы вдруг заартачились и отказались показать мне все остальное? Вы же знаете, я занимаюсь страховым бизнесом. Фрагмент Вейнберга мне был нужен для страховки, вот и все.
— А Джерри Фергюсон?
— То же самое. Страховка. Я пришел к ней искать этот фрагмент, потому что узнал от вас, что в сейфе его нет. Где еще он мог быть? Только у нее дома, верно? Я не собирался убивать ее, но она начала кричать сразу же, как только я вошел. Я был слишком близко к цели, чтобы позволить кому-то остановить меня. Вы не представляете, как близко я был к тому, чтобы сложить полную картину. Вы, ребята, помогли мне даже больше, чем думаете. Я почти завершил ее.
— Да, что ни говори, а котелок у вас варит, — покачал головой Браун. — Вы обратились за помощью к полиции, чтобы с ее помощью обнаружить, где спрятано награбленное. Для этого нужна голова на плечах.
— Хорошая голова, — поправил Кратч.
— О, да, — согласился Браун.
— Было нелегко придумать все это.
— Теперь у вас будет много времени, чтобы подумать еще больше.
— В тюрьме, вы хотите сказать? — спросил Кратч.
— Вот теперь у вас сложилась полная картина, — кивнул Браун.
На этот раз полет на вертолете завершился успешно. Хотя на Ривер-роуд выходило тридцать четыре улицы, только одна из них была расположена напротив двух групп торчащих из воды камней. По совпадению эти валуны находились чуть западнее моста, ведущего в Калмз-Пойнт, с которого, по-видимому, Бонамико и сделал этот снимок, стоя на мосту в пятидесяти футах над поверхностью воды. Они посадили вертолет примерно там, где должен был находиться “глаз Утенка Дональда” до того, как его зацементировали городские ремонтники, потом подошли к берегу, глянули на мутные воды реки Дикс и ничего не увидели. Крест Кармине Бонамико несомненно отмечал нужное место, но грязная вода не позволяла разглядеть желанного сокровища. Они не обнаружили денег, пока с помощью драги не вычерпали грунт в прибрежной полосе в районе отметки. Только тогда они нашли старый кожаный саквояж, набухший от воды и позеленевший от плесени, в котором было 750 тысяч долларов в твердой американской валюте, слегка отсыревших, но вполне пригодных к обращению.
Это была хорошая награда за трудный день.
Артур Браун успел домой как раз к обеду. Жена встретила его в прихожей и сказала:
— У Конни лихорадка. Полчаса назад был доктор.
— Что он сказал?
— Он считает, что у нее обычный грипп. Но ей так нехорошо, Арти.
— Он дал ей какое-нибудь лекарство?
— Я как раз жду его. В аптеке сказали, что принесут.
— Она не спит?
— Нет.
— Пойду поговорю с ней. А ты как? — спросил Браун целуя ее.
— Уже забыла, как ты выглядишь, — ответила Кэролайн.
— Ну, полюбуйся, вот он я, — засмеялся Браун.
— Такой же симпатичный черт!
— Это я и есть, — сказал он и прошел в спальню.
Конни лежала в постели, подложив под спину подушку, глаза ее слезились, из носа текло.
— Привет, папочка, — сказала она жалобным голоском.
— А я-то подумал, что ты и вправду больна.
— Да, больна.
— Ты не можешь болеть, — сказал он, — ты такая красивая. — Он подошел к дочери и поцеловал ее в лоб.
— О, папочка, будь осторожнее, — сказала Конни, — а то подхватишь какого-нибудь микроба.
— Я поймаю его и прихлопну, — улыбнулся Браун.
Конни захихикала.
— Хочешь, я что-нибудь тебе почитаю?
— Да, пожалуйста.
— Что тебе больше всего хочется послушать?
— Хороший детектив, — сказала Конни. — Что-нибудь про Нэнси Дрю.
— Что-нибудь про Нэнси Дрю, — повторил Браун и подошел к книжному шкафу. Он наклонился, отыскивая полку с любимыми книгами Конни, когда с улицы донесся вой полицейской сирены.
— Па, а тебе нравятся детективы? — спросила Конни.
Браун ответил не сразу. Звук сирены растворился в городском шуме. Он вернулся к кровати, нежно погладил дочь по голове и, как ни странно, вновь подумал — каталась ли когда-нибудь Джеральдина Фергюсон на роликовых коньках по городским тротуарам? Потом сказал:
— Нет, детка, я не очень люблю детективы, — присел на край кровати, открыл книгу и начал читать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19