В переводе с испанского ее имя означает «Белая лилия», и оно очень подходит ей, так как кожа этой женщины была белой и гладкой, а лицо, тело как будто вобрали в себя всю изысканную красоту и королевские привилегии этого цветка. Самым примечательным в ней были раскосые карие глаза, придававшие экзотический облик другим божественным чертам ее овального лица. У нее был аккуратный и прямой нос, а у рта пролегла складочка печали – свидетельство каких-то неприятностей в ее жизни. Не прибегая к диете, ей удалось сохранить хорошую фигуру, что служило предметом восхищения многих мужчин в ее родном Пуэрто-Рико. Ей исполнилось сорок два года, и она хорошо знала, каково быть женщиной; она познала счастье и печаль материнства. Ее нельзя было назвать высокой, и, может быть, это был единственный недостаток в ее прекрасном облике. Но сейчас, когда она стояла у кровати своего сына и смотрела на него, она казалась высокой.
– Альфредо?
Она не дождалась ответа. Он лежал, вытянувшись на кровати и уткнувшись лицом в подушку.
– Альфредо?
Он даже не повернул головы.
– Мама, – пробормотал он. – Пожалуйста, не надо.
– Ты должен выслушать меня. То, что я сейчас тебе скажу, очень важно.
– Мне безразлично, что ты скажешь. Я сам знаю, что мне делать, мама.
– Ты должен пойти в церковь, ты это хотел сказать?
– Si.
– Они хотят расправиться с тобой.
Он неожиданно поднялся с кровати. Это был шестнадцатилетний юноша, унаследовавший от своей матери светлую кожу и большие карие глаза. Его щеки уже прорезал редкий пушок. Скорбная складка, такая же, как у матери, пролегла около его рта.
– Я хожу в церковь каждое воскресенье, – сказал он просто. – И сегодня я тоже туда пойду. Они не посмеют остановить меня.
– Они не будут останавливать тебя. Они просто расправятся с тобой. Они так сказали?
– Si.
– Кто сказал так?
– Ребята.
– Какие?
– Мама, это тебя не касается, – жалобно произнес Альфредо. – Это...
– Зачем? Зачем им это надо?
Альфредо не ответил. Не отрывая взгляда от матери, он продолжал молчать.
– Почему, Альфредо?
Неожиданно у него в глазах блеснули слезы. Он чувствовал, что не может совладеть с собой, и быстро отвернулся от матери, чтобы она не видела его слез. Он опять повалился на кровать, спрятав лицо в подушку. Всхлипывая, его плечи вздрагивали, когда до него дотронулась мать.
– Плачь, не стесняйся, – произнесла она.
– Мама, я...
– Это очень полезно – поплакать. Иногда плакал и твой отец. В этом нет никакого греха для мужчин.
– Мама, мама, пожалуйста, ты не понимаешь...
– Я понимаю только то, что ты мой сын, – с железной логикой произнесла миссис Гомес. – Я понимаю, что ты хороший, а те, кто хочет тебе зла, плохие. Миром правит доброта, Альфредо. Но когда ты говоришь, что должен идти в одиннадцать часов в церковь, как ты это обычно делаешь, зная, что тебя подстерегает опасность, вот этого я не понимаю.
Он опять сел на кровать и теперь уже начал кричать:
– Я не имею права быть трусом!
– Ты не имеешь права... быть трусом? – изумилась она.
– Мама, я не должен бояться. Я не имею права быть каким-то ничтожеством. Тебе этого не понять. Пожалуйста, позволь мне делать то, что я обязан сделать.
Стоя у кровати своего сына, мать с изумлением смотрела на него, как будто видела впервые. Сейчас она никак не могла узнать в нем того дитя, которого прижимала к сердцу, который сосал молоко из ее груди. Его лицо, слова, даже глаза казались ей далекими и незнакомыми. Смотря на него, она силой взгляда как бы старалась побыстрее восстановить так мгновенно оборвавшуюся кровную связь.
Наконец, произнесла:
– Сегодня я ходила в полицию.
– Что? – вскрикнул он.
– Si.
– Зачем ты это сделала? Ты думаешь, я нужен полиции? Я, Альфредо Гомес. Разве ты не знаешь полицейских в нашем районе?
– Есть полицейские хорошие и есть плохие. Я ходила к Фрэнку Эрнандесу.
– Он такой же, как и все остальные. Мама, зачем ты это сделала? Почему не остановилась?
– Фрэнк поможет тебе. Он из barrio.
– Но учти, он полицейский, детектив. Он...
– Он вырос здесь, среди нас. Он испанец и помогает своим людям. Он поможет и нам.
– И все равно, ты не должна была туда идти, – покачал головой Альфредо.
– Никогда раньше в своей жизни я не была в полицейском участке. Сегодня первый раз. Мой сын в опасности, и я обратилась за помощью. – Помолчав, добавила: – Он пообещал прийти. Я дала ему адрес. Он сказал, что придет и поговорит с тобой.
– Я ничего не скажу ему, – прошептал Альфредо.
– Ты скажешь ему все, что нужно сказать.
– Который час? – неожиданно спросил он.
– У тебя еще есть время.
– Мне нужно одеться, чтобы идти в церковь.
– Не раньше, чем ты поговоришь с Франком Эрнандесом. Он подскажет тебе, что делать. Он знает...
– Он знает, несомненно, это так, – в его голосе насмешка смешалась с горечью и неотвратимой грустью.
– Он знает, что нужно делать, – уверенно произнесла миссис Гомес.
Глава 4
Моряка звали Джефф Талбот. Когда алкогольный туман почти рассеялся, он посмотрел в окно и, глядя на открывшийся вид, очень удивился: каким образом эта местность могла ему понравиться и почему он назвал ее красивой. Даже в яркий солнечный день здесь не было ничего привлекательного. Солнечные лучи можно было сравнить с мощным прожектором, спроектированным на свалку и усиливающим гнетущее впечатление. Щурясь на солнце, моряк вдруг произнес:
– А я протрезвел, – и в этот момент до него дошло, что это было действительно так.
– Отлично, – произнес Луис. – Ну и как выглядит мир?
– Мерзко. – Он отшвырнул стул к стойке. – У меня болит голова. Здесь довольно скверный район, не так ли?
– Все зависит от того, как ты на него посмотришь, – ответил Зип. – Лично мне здесь нравится.
– Неужели?
– Это место, где я живу. И если я здесь – все кругом поет.
– Ну и что же все поют? – поинтересовался Джефф. Вдруг в его голове пронеслось: «Почему он завел разговор с незнакомыми людьми и почему так сильно напился вечером?»
– Все поют рок-н-ролл, – ответил Луис.
– Старик во всем знает толк. Он разбирается...
Зип замолчал. Устремив взгляд на улицу, он вдруг весь напрягся.
– Что там такое? – спросил Джефф.
– Полиция, – стараясь сохранить спокойствие, произнес Зип.
Полиция, о которой он говорил, была представлена в лице детектива Энди Паркера, шагающего по улице чинно, с высокомерным безразличием ко всем окружающим. В уголке губ у него небрежно болталась сигарета. На мир он смотрел так, как смотрит лодырь, не имеющий ни копейки за душой, но зато крепко выспавшийся у одного из дверных проемов. Его яркая гавайская рубашка была помята и забрызгана кофейными пятнами. Лениво почесывая свою грудь, он зорко следил за всем происходящим.
– Единственно, кому я привык подчиняться, так это береговому патрулю. – Потеснив Зипа, стоявшего у окна, Джефф поставил чашку на стойку и попросил налить еще кофе. Хотел усмехнуться, но сморщился от боли. – Ох, голова болит даже тогда, когда улыбаюсь.
У дверей уже стоял Энди Паркер и, помахав Луису рукой, крикнул:
– Que pase, maricon?
– Привет, Энди, – улыбнулся Луис. – Хочешь кофе?
– Не откажусь, – ответил Паркер. – Только погорячей. – Он вошел в кафе и сел рядом с Джеффом. Остановив взгляд на Луисе, Паркер обратился к Зипу: – С каких это пор ты начал заниматься контрабандой?
– Я зашел сюда, чтобы выпить чашку кофе, – произнес Зип. – Разве это запрещено, лейтенант?
– Я не лейтенант, и не слишком огорчаюсь по этому поводу.
– А я думал, вас произвели в капитаны после той драки, которую вы разняли в Гровер-парке.
– Послушай, щенок...
– Это детектив Энди Паркер, – просветил моряка Зип. – Он слывет здесь за самого сурового полицейского. Бесстрашного. Всего лишь за два цента он арестовал свою собственную бабку. – Он улыбнулся и тотчас перед Джеффом предстал образ Зипа – белозубого, с обезоруживающей улыбкой, которая давала ему право на успех.
Его улыбка излучала столько энергии, что на нее невозможно было не ответить. Даже Паркер не мог устоять перед ней и улыбнулся в ответ.
– За два цента я вас всех приведу в чувство, – ответил он, но в его словах не слышалось угрозы – обезоруженная улыбкой, она была пустым звуком.
– Видишь? – не унимался Зип. – Могу поспорить, здесь он готов пришить всех малолеток.
– Давай, давай, продолжай в том же духе. – И опять в его голосе не слышалось угрозы, улыбка, как и раньше, обезоружила его. Переключив внимание на моряка, он внимательно посмотрел на него. – Что ты здесь делаешь?
– То же самое, что этот парень. Пью кофе, – ответил Джефф.
– Начнем все сначала, – устало произнес Паркер. – Что ты здесь делаешь?
– Я это уже слышал, – ответил Джефф.
– Тогда отвечай мне прямо.
– А здесь что, запретная зона?
– Нет, но...
– Тогда оставьте меня в покое.
Паркер молча взглянул на него, затем произнес:
– Очень остроумно.
– Очень, – подтвердил моряк.
– Энди, он немного пьян, – вставил Луис, протянув руки. – Так что здесь нет ничего...
– Не встревай, Луис, – перебил его Паркер.
– Я уже протрезвел, Луис. Спасибо.
– Я спрашиваю тебя.
– Ради бога, – произнес Джефф. – Я здесь для того, чтобы проведать больную бабушку.
Зип разразился смехом, но, когда Паркер холодно взглянул на него, быстро умолк и пожал плечами. Он вновь повернулся к моряку.
– Как ее зовут? – спросил он.
– Вы меня уже утомили. Я называю ее просто бабуся.
– С какого ты корабля?
– Какое это имеет значение?
– Я тебя спрашиваю.
– Почему я должен отвечать? А вдруг вы русский шпион?
– Вы все мните о себе, что очень умны. Приходите на мой участок и позволяете себе черт знает что.
– Кому нужен этот участок? Я просто пью кофе и больше ничего.
– А вот и твой кофе, Энди, – попытался примирить их Луис. – Выпей, пока он еще не остыл.
Паркер взял чашку:
– Тебе известно, сколько всего вас сюда заброшено?
– Сколько? – спросил Джефф.
– Лейтенант, этого моряка никто никуда не забрасывал. Он вообще-то находится под моей протекцией.
– Не советую тебе его защищать. Итак, что ты здесь вынюхиваешь?
– Я уже сказал, – Джефф был явно раздражен. – Бабуля.
– Ты у кого-нибудь на хвосте?
– Что? Между прочим, вы уже размениваетесь по мелочам.
– Моряк, не...
– Вы хотите сказать, что я могу совершить какое-то ужасное преступление на вашем чудесно-милом образцовом участке, за который вы так трясетесь?
– Моряк, я хочу поговорить с тобой по-дружески. Сматывайся отсюда, пока не поздно. Луис, разве я не прав?
Пуэрториканец пожал плечами:
– Я посоветовал ему то же самое, Энди.
Паркер кивнул:
– Послушай, Луис живет здесь уже давно. Он знает эту местность как свои пять пальцев. Луис, ты все ему рассказал?
– Да, да.
– Кто тебя здесь интересует? Такие парни, как Пепе Мирандо?
– Si, есть здесь один такой, – подтвердил Луис.
– Что ты имеешь против Пепе? – спросил Зип. – Вчера он заставил ваших ребят дрожать, как паршивых овец. – Усмехнувшись, продолжал: – Сколько полицейских всего попалось в его засаду? Четыре? Пять? Господи, как он заставил вас понервничать! – Повернувшись к моряку, продолжал: – Они вошли в квартиру и уже через какие-то десять секунд сдали ему оружие, а он был таков. Им крупно повезло, что он не подстрелил их всех ради удовольствия.
– Каков герой! – произнес Паркер. – Он нарушил закон, а ты...
– А я ничего. Мне только кажется, что вы, детективы, величайшие мастера своего дела,, должны были его уже давно поймать, вот и все. – Разве я не прав?
– Мы поймаем его, если он опять вернется сюда, – ответил Паркер.
– Он вернулся? – спросил Зип, наклоняясь вперед.
– Может быть, – ответил Паркер.
– Без дураков?
Паркер пожал плечами.
– Он здесь? Вы меня не обманываете?
– Тебе, случайно, не известно, где он находится?
– Я? Что вы, лейтенант. Если бы я что-то и знал, то непременно рассказал. К сожалению, меня эти игры не интересуют.
– А ты, Луис, что скажешь? – желая застать его врасплох, Паркер резко повернулся к стойке.
– Я все это слышу впервые от тебя, Энди. С какой стати он должен вернуться? По-моему, он и так наделал здесь слишком много шума.
– Кто такой Пепе Мирандо? – спросил Джефф.
– Пепе Мирандо – это тридцатипятилетняя мразь. Я прав, Луис?
– Он мразь только потому, что вам не удается его поймать, – произнес Зип.
– Нет, нет, Энди прав, – сказал Луис. – Мирандо – отвратительный человек. Это подонок.
– Мы хорошо уживаемся с Луисом, – произнес Паркер. – Понимаем друг друга с полуслова. Он живет здесь так же давно, как и я, и мне никогда не приходилось видеть, чтобы он хоть раз плюнул на тротуар. – Паркер засмеялся.
– Он знает, что, если это сделает, я сразу же отволоку его в полицейский участок, верно, Луис?
– Абсолютно верно, – ответил тот, не обижаясь на шутку.
– Что же вы не отволочете Мирандо в полицейский участок, лейтенант? – вкрадчиво спросил Зип.
– Не торопи время, он от нас никуда не уйдет. И перестань называть меня лейтенантом. Заруби себе на носу – он шагает навстречу своей гибели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22