– Это она принесла нам плохие вести.
– Леди Карминоу! – воскликнул Роджер изумленно, и тут же, сообразив, что к чему, тихо спросил: – Вы имеете в виду леди Изольду?
– Она держит путь в Карминоу, – сказал Бодруган, – и, догадавшись, что я могу появиться в Полпи, специально свернула сюда.
Мы подошли к другой стороне дома, которая выходила на небольшую дорогу, ведущую в Тайуордрет. Крытый экипаж, похожий на те, что я видел в Мартынов день в монастыре, только чуть меньше и запряженный двумя лошадьми, стоял у ворот.
Когда мы приблизились, занавеска на маленьком окошке раздвинулась, и из него выглянула Изольда. Темный капюшон, покрывавший ее голову, съехал ей на спину.
– Слава Богу, я успела вовремя, – сказала она. – Я еду прямо из Бокенода. Джон и Оливер оба там, но я не сомневаюсь, что сейчас они уже выехали в Карминоу, чтобы забрать детей. Случилось самое худшее. Я уже собралась уезжать, когда стало известно, что королеву и Монтимера схватили и заточили в Ноттингемский замок. Власть полностью в руках короля. Мортимера собираются везти в Лондон, чтобы предать суду. Это конец, Отто, конец всем твоим надеждам.
Роджер и Джулиан Полпи переглянулись. Полпи тактично отошел в сторону и встал в тень, и я увидел лицо Роджера, на котором отражались все чувства, бушевавшие в нем в ту минуту. Нетрудно было догадаться, о чем он думал. Честолюбивые устремления сбили его с толку, и он поддержал обреченное дело. Ему теперь необходимо хотя бы убедить Бодругана как можно скорей вернуться на корабль и распустить людей, затем поторопить Изольду продолжить свое путешествие, а самому, как-нибудь объяснив столь крутую перемену в планах Лампетоу, Трифренджи и всем остальным, вновь вернуться к роли управляющего Джоанны Карминоу.
– Ты очень рискуешь – вдруг раскроется, что ты была здесь? – сказал Бодрутан Изольде.
Сам он сохранял полное самообладание – никто не мог бы прочесть на его лице, как много он сейчас потерял.
– Ты знаешь, почему я на это решилась, – ответила она.
Я видел, как они смотрели друг на друга. Мы с Роджером были единственными свидетелями. Бодруган наклонился и поцеловал ей руку, и в ту же секунду я услышал шум колес на дороге.
«Все-таки она опоздала предупредить его, – подумал я. – Ее муж Оливер и сэр Джон, должно быть, ехали за ней следом».
Мне показалось странным, почему никто из них ничего не слышит. И вдруг я увидел, что их больше нет рядом со мной. Экипажа тоже не было, а по проселочной дороге катила почтовая машина из Пара. Доехав до ворот, она остановилась.
Было утро. Я стоял посреди проезда к небольшому дому, в противоположном от Полмиарского холма конце долины. Я хотел спрятаться за кустами, растущими по обе стороны дороги, но почтальон уже вышел из машины и входил в ворота. Было ясно, что он не только узнал меня, но и крайне удивился. Перехватив его взгляд, я опустил глаза и посмотрел на свои ноги. Они были по щиколотку мокрые: должно быть, я влез в какое-нибудь болото. В ботинках хлюпала вода, брюки порваны. Я выдавил из себя жалкое подобие улыбки.
Он выглядел озадаченным.
– Где ж вас так угораздило? – сказал он. – Вы, если не ошибаюсь, остановились в Килмарте?
– Да, – ответил я.
– А это Полпи, дом мистера Грэхема. Но я не думаю, чтобы они уже встали, еще только семь часов. Вы собирались зайти к мистеру Грэхему?
– Нет, нет, что вы! Сегодня я просто очень рано встал, пошел прогуляться и вот – сбился с дороги.
Это была ничем не прикрытая ложь. Однако он как будто поверил.
– Я сейчас отнесу эти письма и потом поеду наверх, как раз в ваши края, – сказал он. – Не желаете воспользоваться моим транспортом? Все же лучше, чем идти пешком.
– Огромное спасибо, – сказал я. – С удовольствием воспользуюсь.
Он пошел вперед, а я залез в машину и посмотрел на часы. Он оказался прав: пять минут восьмого. Миссис Коллинз должна была прийти через полтора часа, не раньше, так что у меня еще достаточно времени, чтобы принять ванну и переодеться.
Я попытался сообразить, где я на этот раз побывал. Вероятно, на вершине холма я пересек шоссе, а затем пошел вниз напрямик, не разбирая дороги, и в низине влез в болото, А ведь раньше я даже не знал, что этот дом носит название Полпи.
Слава Богу, ни тошноты, ни головокружения не было. Пока я сидел и ждал, когда вернется почтальон, до меня дошло, что я весь промок: и пиджак, и волосы – шел дождь, и, возможно, он начался еще тогда, когда я вышел из Килмарта, почти полтора часа назад. Я подумал, стоит ли продолжать вранье или лучше помалкивать. Пожалуй, лучше помалкивать.
Он вернулся и сел в машину.
– Не самое удачное утро для прогулок, – сказал он. – В полночь как зарядил дождь, так и льет все утро.
Тут я вспомнил, что именно дождь-то меня и разбудил, а ветер раздувал занавески в спальне.
– Я люблю дождь, – сказал я. – В Лондоне у меня совсем нет возможности гулять.
– У меня тоже, – весело сказал он, – все время в машине. Хотя в такую погоду я бы предпочел поваляться в постели, а не разгуливать по болоту. Но, с другой стороны, было бы неинтересно, если бы люди были одинаковыми.
Он заехал в гостиницу у подножья горы, затем в один из близлежащих домов, а уж после этого фургон выехал на шоссе, и я оглянулся через левое плечо на долину, но высокая изгородь закрывала весь вид. Одному Богу известно, через какие болота и топи я, должно быть, прошагал. От моих ботинок в машине натекла целая лужа воды.
Мы свернули направо, прямо на проезд к Килмарту.
– Смотрите-ка, не один вы тут ранняя пташка, – сказал он, когда показался дом. – Одно из двух: либо миссис Коллинз приехала так рано из Полкерриса, либо у вас гости.
Я увидел бьюик с открытым багажником, до верха набитым вещами. Сигнал гудел без перерыва, и два мальчика, держа над головой плащи, бежали через сад по ступенькам к дому.
Я не мог поверить своим глазам, но вскоре с тоской понял неотвратимость судьбы.
– Это не миссис Коллинз, – сказал я, – это моя жена и дети. Они приехали из Лондона – вероятно, всю ночь провели в пути.
Глава десятая
Проехать к черному ходу мимо гаража было невозможно. Почтальон, улыбаясь во весь рот, остановил машину и открыл мне дверцу, к тому же дети меня все равно уже увидели и махали мне руками.
– Спасибо, что подвезли, – сказал я ему, – правда, я не совсем готов к торжественному приему.
Я взял письмо, которое он мне протянул, пошел навстречу своей судьбе.
– Хай, Дик! – закричали мальчики, сбегая по ступенькам. – Мы тебе звонили, звонили, а ты все не отвечал. Мама ужасно сердится.
– И я тоже. Я вас не ждал сегодня.
– Это сюрприз, – сказал Тедди. – Мама думала, что так будет интереснее. Микки спал на заднем сиденье всю дорогу, а я нет. Я был штурманом.
Машина перестала сигналить. Из бьюика вылезла Вита, одетая, как всегда, безукоризненно хоть сейчас на Лонг-Айленд. У нее была новая прическа: то ли завивка помельче, то ли еще что-то – в общем неплохо, правда, лицо из-за этого казалось полнее.
Лучшая форма защиты – нападение, решил я. Ну что ж, приступим.
– Ей-богу, – начал я. – Надо же предупреждать!
– Я не виновата, – сказала она. – Это все мальчики – просто извели меня. Во всем вини их.
Мы поцеловались, а затем, отстранившись немного, стали настороженно разглядывать друг друга, точно боксеры на ринге, выбирающие удобный момент, чтобы нанести обманный удар.
– И сколько же времени вы здесь торчите? – спросил я.
– Почти полчаса. Обошли все кругом, но так и не смогли попасть в дом. Мальчики уже отчаялись дозвониться и даже пробовали бросать в окно комки земли. А в чем дело? Ты промок до нитки.
– Просто я очень рано проснулся и пошел прогуляться, – сказал я.
– Что? В такой дождь? Ты, наверное, спятил. Да ты посмотри на себя: брюки порваны, на пиджаке дыра. – Она схватила меня за руку, а мальчики подбежали к нам и стояли, вытаращив глаза. Вита засмеялась. – Откуда это ты в таком виде? – спросила она.
Я отстранился от нее.
– Послушай, – сказал я, – давай лучше разгружать вещи. Но здесь не место: парадная дверь заперта. Садись в машину, надо объехать вокруг – к черному ходу.
Мы с мальчиками пошли вперед, а она следовала за нами в машине. Когда мы подошли к черному ходу, я вдруг вспомнил, что дверь закрыта изнутри: я ведь выходил из дома через дворик-патио.
– Подожди здесь, – сказал я, – сейчас открою дверь.
Вместе с мальчиками, которые неотступно следовали за мной, я обошел вокруг и проник во двор. Дверь в котельную была распахнута настежь – через нее, видимо, я и вышел, следуя за Роджером и остальными заговорщиками. Я все время уговаривал себя не волноваться и, главное, ничего не путать. Если в голове начнется путаница со временем, я пропал.
– Какой старый, смешной двор! А что в нем делают? – спросил Микки.
– Сидят и загорают, – ответил я. – Когда солнце выглянет.
– На месте профессора Лейна я бы устроил здесь бассейн, – сказал Тедди.
Они потопали за мной в дом, и через старую кухню мы вышли к черному ходу. Я отпер дверь. Вита уже нетерпеливо ждала снаружи.
– Входи, не стой под дождем, – сказал я. – А мы с мальчиками пока перетащим вещи.
– Сначала покажи дом, – произнесла она мрачно. – Вещи подождут. Я хочу сама все осмотреть. Только не говори, что вот это – кухня.
– Конечно, нет, – сказал я. – Когда-то здесь в подвале была кухня, но ею давно уже не пользуются.
Все дело в том, что я не собирался показывать им дом с этой стороны. Начало было явно неудачным. Если бы они приехали в понедельник, все было бы в полном порядке: я встречал бы их на крыльце у главного входа, шторы были бы раздвинуты, окна открыты. Но неугомонные мальчишки уже мчались по лестнице наверх.
– А где наша комната? – кричали они. – Где мы будем спать?
О Боже, молил я, дай мне терпения. Я повергнулся к Вите, с улыбкой наблюдавшей за мной.
– Извини, дорогая, – начал я, – но, честно говоря…
– Честно говоря – что? – спросила она. – Я сгораю от любопытства не меньше их. Что ты так нервничаешь?
Она еще спрашивает! Я вдруг совершенно бессознательно подумал, что Роджер, если бы он показывал Изольде Карминоу какую-нибудь усадьбу, справился бы с этим намного лучше, чем я сейчас.
– Нет, ничего, – сказал я, – пошли…
Первое, что заметила Вита, войдя в настоящую кухню, это остатки моего ужина. На углу стола стояла грязная сковорода, на тарелке недоеденная яичница с колбасой. Везде горел свет.
– О Господи! – воскликнула она. – Ты сам себе готовил завтрак перед тем как отправиться на прогулку? Это что-то новенькое.
– Я хотел есть, – сказал я. – Не обращай внимания на беспорядок. Миссис Коллинз все уберет. Идем дальше.
Я быстро прошел вперед и повел ее в музыкальный салон – там раздвинул шторы, поднял жалюзи, – затем через холл, в малую столовую, оттуда – в библиотеку. Но piесе dе resistаnсе – вид на залив из окна – мне показать не удалось: все было скрыто завесой моросящего дождя.
– В хорошую погоду все выглядит гораздо лучше, – заверил я.
– Здесь очень мило, – сказала Вита. – Не думала, что у твоего профессора такой хороший вкус. Правда, было бы лучше, если бы диван стоял у стены, а на том, что у окна, лежали бы подушечки. Но это легко исправить.
– Ну вот, на первом этаже – все, – сказал я. – Пошли наверх.
Я чувствовал себя словно агент по недвижимости, который изо всех сил старается всучить съемщикам малопригодное жилье. Мальчики уже взбежали вверх по лестнице и перекликались друг с другом, проносясь через комнаты. Мы с Витой поднялись следом. Все в этом доме уже изменилось! Тишина и покой покинули его. Не осталось ничего от того, что связывало меня с Магнусом; с его родителями – в не столь уж давние времена моего студенчества – и с Роджером Килмертом шесть столетий назад. Теперь так будет всегда.
Экскурсия по второму этажу завершилась, и: началась работа по выгрузке многочисленного багажа. Было уже почти половина девятого, когда наконец мы закончили, и на велосипеде подъехала миссис Коллинз. Сердечно поприветствовав Виту и мальчиков, она приступила к своим обязанностям. Все удалились в кухню. Я пошел наверх и налил воды в ванну: сейчас бы лечь и утопиться!
Приблизительно через полчаса в спальню вошла Вита.
– Ее сам Бог послал, не иначе, – сказала она. – Мне ничего не придется делать: она превосходно со всем справляется. И возраст подходящий – ей, вероятно, не меньше шестидесяти. Наконец я могу вздохнуть свободно.
– Вздохнуть свободно? Ты о чем? – спросил я из ванной.
– Когда ты так упорно пытался удержать нас в Лондоне, я уже вообразила нечто юное и кокетливое, – сказала она и вошла в ванную, как раз когда я вытирался.
– Я ни на йоту не верю твоему профессору, но по крайней мере теперь мне ясно, что дело не в прислуге. Ну а сейчас, когда ты такой чистый, можешь еще разок поцеловать меня, а потом наполни мне ванну. Я чуть жива – семь часов за рулем!
Я и сам, но в другом смысле, был мертв для того мира, в котором жила она. Да, я мог механически двигаться и слышал, будто сквозь сон, как она сняла с себя одежду, бросила ее на кровать, надела халат, расставила на туалетном столике все свои кремы и лосьоны – и попутно болтала без умолку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Леди Карминоу! – воскликнул Роджер изумленно, и тут же, сообразив, что к чему, тихо спросил: – Вы имеете в виду леди Изольду?
– Она держит путь в Карминоу, – сказал Бодруган, – и, догадавшись, что я могу появиться в Полпи, специально свернула сюда.
Мы подошли к другой стороне дома, которая выходила на небольшую дорогу, ведущую в Тайуордрет. Крытый экипаж, похожий на те, что я видел в Мартынов день в монастыре, только чуть меньше и запряженный двумя лошадьми, стоял у ворот.
Когда мы приблизились, занавеска на маленьком окошке раздвинулась, и из него выглянула Изольда. Темный капюшон, покрывавший ее голову, съехал ей на спину.
– Слава Богу, я успела вовремя, – сказала она. – Я еду прямо из Бокенода. Джон и Оливер оба там, но я не сомневаюсь, что сейчас они уже выехали в Карминоу, чтобы забрать детей. Случилось самое худшее. Я уже собралась уезжать, когда стало известно, что королеву и Монтимера схватили и заточили в Ноттингемский замок. Власть полностью в руках короля. Мортимера собираются везти в Лондон, чтобы предать суду. Это конец, Отто, конец всем твоим надеждам.
Роджер и Джулиан Полпи переглянулись. Полпи тактично отошел в сторону и встал в тень, и я увидел лицо Роджера, на котором отражались все чувства, бушевавшие в нем в ту минуту. Нетрудно было догадаться, о чем он думал. Честолюбивые устремления сбили его с толку, и он поддержал обреченное дело. Ему теперь необходимо хотя бы убедить Бодругана как можно скорей вернуться на корабль и распустить людей, затем поторопить Изольду продолжить свое путешествие, а самому, как-нибудь объяснив столь крутую перемену в планах Лампетоу, Трифренджи и всем остальным, вновь вернуться к роли управляющего Джоанны Карминоу.
– Ты очень рискуешь – вдруг раскроется, что ты была здесь? – сказал Бодрутан Изольде.
Сам он сохранял полное самообладание – никто не мог бы прочесть на его лице, как много он сейчас потерял.
– Ты знаешь, почему я на это решилась, – ответила она.
Я видел, как они смотрели друг на друга. Мы с Роджером были единственными свидетелями. Бодруган наклонился и поцеловал ей руку, и в ту же секунду я услышал шум колес на дороге.
«Все-таки она опоздала предупредить его, – подумал я. – Ее муж Оливер и сэр Джон, должно быть, ехали за ней следом».
Мне показалось странным, почему никто из них ничего не слышит. И вдруг я увидел, что их больше нет рядом со мной. Экипажа тоже не было, а по проселочной дороге катила почтовая машина из Пара. Доехав до ворот, она остановилась.
Было утро. Я стоял посреди проезда к небольшому дому, в противоположном от Полмиарского холма конце долины. Я хотел спрятаться за кустами, растущими по обе стороны дороги, но почтальон уже вышел из машины и входил в ворота. Было ясно, что он не только узнал меня, но и крайне удивился. Перехватив его взгляд, я опустил глаза и посмотрел на свои ноги. Они были по щиколотку мокрые: должно быть, я влез в какое-нибудь болото. В ботинках хлюпала вода, брюки порваны. Я выдавил из себя жалкое подобие улыбки.
Он выглядел озадаченным.
– Где ж вас так угораздило? – сказал он. – Вы, если не ошибаюсь, остановились в Килмарте?
– Да, – ответил я.
– А это Полпи, дом мистера Грэхема. Но я не думаю, чтобы они уже встали, еще только семь часов. Вы собирались зайти к мистеру Грэхему?
– Нет, нет, что вы! Сегодня я просто очень рано встал, пошел прогуляться и вот – сбился с дороги.
Это была ничем не прикрытая ложь. Однако он как будто поверил.
– Я сейчас отнесу эти письма и потом поеду наверх, как раз в ваши края, – сказал он. – Не желаете воспользоваться моим транспортом? Все же лучше, чем идти пешком.
– Огромное спасибо, – сказал я. – С удовольствием воспользуюсь.
Он пошел вперед, а я залез в машину и посмотрел на часы. Он оказался прав: пять минут восьмого. Миссис Коллинз должна была прийти через полтора часа, не раньше, так что у меня еще достаточно времени, чтобы принять ванну и переодеться.
Я попытался сообразить, где я на этот раз побывал. Вероятно, на вершине холма я пересек шоссе, а затем пошел вниз напрямик, не разбирая дороги, и в низине влез в болото, А ведь раньше я даже не знал, что этот дом носит название Полпи.
Слава Богу, ни тошноты, ни головокружения не было. Пока я сидел и ждал, когда вернется почтальон, до меня дошло, что я весь промок: и пиджак, и волосы – шел дождь, и, возможно, он начался еще тогда, когда я вышел из Килмарта, почти полтора часа назад. Я подумал, стоит ли продолжать вранье или лучше помалкивать. Пожалуй, лучше помалкивать.
Он вернулся и сел в машину.
– Не самое удачное утро для прогулок, – сказал он. – В полночь как зарядил дождь, так и льет все утро.
Тут я вспомнил, что именно дождь-то меня и разбудил, а ветер раздувал занавески в спальне.
– Я люблю дождь, – сказал я. – В Лондоне у меня совсем нет возможности гулять.
– У меня тоже, – весело сказал он, – все время в машине. Хотя в такую погоду я бы предпочел поваляться в постели, а не разгуливать по болоту. Но, с другой стороны, было бы неинтересно, если бы люди были одинаковыми.
Он заехал в гостиницу у подножья горы, затем в один из близлежащих домов, а уж после этого фургон выехал на шоссе, и я оглянулся через левое плечо на долину, но высокая изгородь закрывала весь вид. Одному Богу известно, через какие болота и топи я, должно быть, прошагал. От моих ботинок в машине натекла целая лужа воды.
Мы свернули направо, прямо на проезд к Килмарту.
– Смотрите-ка, не один вы тут ранняя пташка, – сказал он, когда показался дом. – Одно из двух: либо миссис Коллинз приехала так рано из Полкерриса, либо у вас гости.
Я увидел бьюик с открытым багажником, до верха набитым вещами. Сигнал гудел без перерыва, и два мальчика, держа над головой плащи, бежали через сад по ступенькам к дому.
Я не мог поверить своим глазам, но вскоре с тоской понял неотвратимость судьбы.
– Это не миссис Коллинз, – сказал я, – это моя жена и дети. Они приехали из Лондона – вероятно, всю ночь провели в пути.
Глава десятая
Проехать к черному ходу мимо гаража было невозможно. Почтальон, улыбаясь во весь рот, остановил машину и открыл мне дверцу, к тому же дети меня все равно уже увидели и махали мне руками.
– Спасибо, что подвезли, – сказал я ему, – правда, я не совсем готов к торжественному приему.
Я взял письмо, которое он мне протянул, пошел навстречу своей судьбе.
– Хай, Дик! – закричали мальчики, сбегая по ступенькам. – Мы тебе звонили, звонили, а ты все не отвечал. Мама ужасно сердится.
– И я тоже. Я вас не ждал сегодня.
– Это сюрприз, – сказал Тедди. – Мама думала, что так будет интереснее. Микки спал на заднем сиденье всю дорогу, а я нет. Я был штурманом.
Машина перестала сигналить. Из бьюика вылезла Вита, одетая, как всегда, безукоризненно хоть сейчас на Лонг-Айленд. У нее была новая прическа: то ли завивка помельче, то ли еще что-то – в общем неплохо, правда, лицо из-за этого казалось полнее.
Лучшая форма защиты – нападение, решил я. Ну что ж, приступим.
– Ей-богу, – начал я. – Надо же предупреждать!
– Я не виновата, – сказала она. – Это все мальчики – просто извели меня. Во всем вини их.
Мы поцеловались, а затем, отстранившись немного, стали настороженно разглядывать друг друга, точно боксеры на ринге, выбирающие удобный момент, чтобы нанести обманный удар.
– И сколько же времени вы здесь торчите? – спросил я.
– Почти полчаса. Обошли все кругом, но так и не смогли попасть в дом. Мальчики уже отчаялись дозвониться и даже пробовали бросать в окно комки земли. А в чем дело? Ты промок до нитки.
– Просто я очень рано проснулся и пошел прогуляться, – сказал я.
– Что? В такой дождь? Ты, наверное, спятил. Да ты посмотри на себя: брюки порваны, на пиджаке дыра. – Она схватила меня за руку, а мальчики подбежали к нам и стояли, вытаращив глаза. Вита засмеялась. – Откуда это ты в таком виде? – спросила она.
Я отстранился от нее.
– Послушай, – сказал я, – давай лучше разгружать вещи. Но здесь не место: парадная дверь заперта. Садись в машину, надо объехать вокруг – к черному ходу.
Мы с мальчиками пошли вперед, а она следовала за нами в машине. Когда мы подошли к черному ходу, я вдруг вспомнил, что дверь закрыта изнутри: я ведь выходил из дома через дворик-патио.
– Подожди здесь, – сказал я, – сейчас открою дверь.
Вместе с мальчиками, которые неотступно следовали за мной, я обошел вокруг и проник во двор. Дверь в котельную была распахнута настежь – через нее, видимо, я и вышел, следуя за Роджером и остальными заговорщиками. Я все время уговаривал себя не волноваться и, главное, ничего не путать. Если в голове начнется путаница со временем, я пропал.
– Какой старый, смешной двор! А что в нем делают? – спросил Микки.
– Сидят и загорают, – ответил я. – Когда солнце выглянет.
– На месте профессора Лейна я бы устроил здесь бассейн, – сказал Тедди.
Они потопали за мной в дом, и через старую кухню мы вышли к черному ходу. Я отпер дверь. Вита уже нетерпеливо ждала снаружи.
– Входи, не стой под дождем, – сказал я. – А мы с мальчиками пока перетащим вещи.
– Сначала покажи дом, – произнесла она мрачно. – Вещи подождут. Я хочу сама все осмотреть. Только не говори, что вот это – кухня.
– Конечно, нет, – сказал я. – Когда-то здесь в подвале была кухня, но ею давно уже не пользуются.
Все дело в том, что я не собирался показывать им дом с этой стороны. Начало было явно неудачным. Если бы они приехали в понедельник, все было бы в полном порядке: я встречал бы их на крыльце у главного входа, шторы были бы раздвинуты, окна открыты. Но неугомонные мальчишки уже мчались по лестнице наверх.
– А где наша комната? – кричали они. – Где мы будем спать?
О Боже, молил я, дай мне терпения. Я повергнулся к Вите, с улыбкой наблюдавшей за мной.
– Извини, дорогая, – начал я, – но, честно говоря…
– Честно говоря – что? – спросила она. – Я сгораю от любопытства не меньше их. Что ты так нервничаешь?
Она еще спрашивает! Я вдруг совершенно бессознательно подумал, что Роджер, если бы он показывал Изольде Карминоу какую-нибудь усадьбу, справился бы с этим намного лучше, чем я сейчас.
– Нет, ничего, – сказал я, – пошли…
Первое, что заметила Вита, войдя в настоящую кухню, это остатки моего ужина. На углу стола стояла грязная сковорода, на тарелке недоеденная яичница с колбасой. Везде горел свет.
– О Господи! – воскликнула она. – Ты сам себе готовил завтрак перед тем как отправиться на прогулку? Это что-то новенькое.
– Я хотел есть, – сказал я. – Не обращай внимания на беспорядок. Миссис Коллинз все уберет. Идем дальше.
Я быстро прошел вперед и повел ее в музыкальный салон – там раздвинул шторы, поднял жалюзи, – затем через холл, в малую столовую, оттуда – в библиотеку. Но piесе dе resistаnсе – вид на залив из окна – мне показать не удалось: все было скрыто завесой моросящего дождя.
– В хорошую погоду все выглядит гораздо лучше, – заверил я.
– Здесь очень мило, – сказала Вита. – Не думала, что у твоего профессора такой хороший вкус. Правда, было бы лучше, если бы диван стоял у стены, а на том, что у окна, лежали бы подушечки. Но это легко исправить.
– Ну вот, на первом этаже – все, – сказал я. – Пошли наверх.
Я чувствовал себя словно агент по недвижимости, который изо всех сил старается всучить съемщикам малопригодное жилье. Мальчики уже взбежали вверх по лестнице и перекликались друг с другом, проносясь через комнаты. Мы с Витой поднялись следом. Все в этом доме уже изменилось! Тишина и покой покинули его. Не осталось ничего от того, что связывало меня с Магнусом; с его родителями – в не столь уж давние времена моего студенчества – и с Роджером Килмертом шесть столетий назад. Теперь так будет всегда.
Экскурсия по второму этажу завершилась, и: началась работа по выгрузке многочисленного багажа. Было уже почти половина девятого, когда наконец мы закончили, и на велосипеде подъехала миссис Коллинз. Сердечно поприветствовав Виту и мальчиков, она приступила к своим обязанностям. Все удалились в кухню. Я пошел наверх и налил воды в ванну: сейчас бы лечь и утопиться!
Приблизительно через полчаса в спальню вошла Вита.
– Ее сам Бог послал, не иначе, – сказала она. – Мне ничего не придется делать: она превосходно со всем справляется. И возраст подходящий – ей, вероятно, не меньше шестидесяти. Наконец я могу вздохнуть свободно.
– Вздохнуть свободно? Ты о чем? – спросил я из ванной.
– Когда ты так упорно пытался удержать нас в Лондоне, я уже вообразила нечто юное и кокетливое, – сказала она и вошла в ванную, как раз когда я вытирался.
– Я ни на йоту не верю твоему профессору, но по крайней мере теперь мне ясно, что дело не в прислуге. Ну а сейчас, когда ты такой чистый, можешь еще разок поцеловать меня, а потом наполни мне ванну. Я чуть жива – семь часов за рулем!
Я и сам, но в другом смысле, был мертв для того мира, в котором жила она. Да, я мог механически двигаться и слышал, будто сквозь сон, как она сняла с себя одежду, бросила ее на кровать, надела халат, расставила на туалетном столике все свои кремы и лосьоны – и попутно болтала без умолку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51