Его влияние распространилось за пределы Моргравии и Бриавеля далеко на запад и достигло Парргемина. Так у нового учения появились ярые адепты. Именно эту наиболее радикальную форму зеркианства исповедовали королева Адана и ее приближенные. Они пытались превратить Перлис в оплот учения Зерка.
Примечательно, что сельские жители не приняли новую религию, считая ее приверженцев истинными фанатиками. Они говорили, что последователи Зерка наносят вере в Шарра больший вред, нежели самые злокозненные ведьмы. Сельские районы стали убежищем для магов, ведунов и чародеев.
Магнус был просвещенным правителем и не желал терпеть оголтелых зеркиан, обосновавшихся в его королевстве и развернувших охоту за ведьмами. После смерти королевы Аданы, ярой поборницы вероучения Зерка, у него появилась возможность прекратить в стране преследования невиновных людей. Именно его холодная, жестокая жена вдохновляла преследователей. Она старалась увеличить численность зеркиан в стране, поощряя их переселение с ее родины за океан, в «королевство невеж и мужланов», как она называла Моргравию. Жизнь здесь была намного дешевле, и это привлекало небогатых людей Парргемина. Отец Аданы выдал в свое время дочь замуж за короля Моргравии, намереваясь расширить торговлю с южными королевствами полуострова. Этот брак помог ему навести необходимые мосты, и теперь его купцы беспрепятственно передвигались по «варварской стране».
Магнуса привлекла необыкновенная красота невесты. Адана, которой шел в ту пору двадцать один год, возбудила в нем желание, и оно одержало верх над благоразумием. Увидев принцессу, он сразу же принял предложение ее отца и через несколько месяцев женился. Но вскоре после пышных свадебных торжеств король понял, что совершил огромную ошибку. Его друг и советник Фергюс Тирск горячо отговаривал его от этого брака. Он считал, что короля и его невесту разделяет огромная пропасть. Магнус и Адана были людьми разных культур и вероисповеданий, к тому разница в возрасте жениха и невесты составляла тридцать лет.
– Я хочу ее! – настаивал Магнус, перед мысленным взором которого стоял образ смуглой черноокой красавицы, уже помолвленной с ним.
– Она слишком молода, сир. Вспомните, что вам не тридцать и даже уже не сорок лет.
– И это говорит мне человек, сватающийся к юной Хелине из Рамона? – возмутился король, пытаясь уколоть друга.
Магнус помнил этот разговор с Фергюсом Тирском так хорошо, словно он состоялся только вчера. О, если бы он тогда прислушался к советам друга, а не потворствовал своей похоти!
За Аданой дали хорошее приданое, но Моргравия, богатое, процветающее королевство, не нуждалась в деньгах. С приездом Аданы страну наводнили фанатики. Используя влияние королевы, они вмешивались во все сферы жизни Моргравии, сея страх и ненависть. По правде говоря, зеркиан в королевстве хватало и без того, но горевшие рвением священнослужители Аданы разжигали в них фанатизм и возбуждали ненависть ко всем, кто противился заповедям новой религии.
Ненависть королевской четы друг к другу пронизывала все стороны жизни. Адане были противны прикосновения мужа, и она не хотела делить с ним супружеское ложе. В первую брачную ночь король понял, что вызывает у Аданы только одно чувство – презрение. Ей была нужна только власть. В конце концов он тоже проникся к ней презрением. Адана часто открыто смеялась над ним.
– Твои ненавистные цепкие руки и отвратительная морщинистая кожа никогда не вызовут во мне любовного желания, несчастный старик, – бросила она ему в лицо в первую брачную ночь.
За время совместной жизни Магнус, придя в отчаяние, дважды силой овладевал женой и впоследствии сожалел о своей несдержанности. Удивительно поэтому, что у них все же родился ребенок. Селимус появился на свет через несколько лет после свадьбы. Он был зачат в ту ночь, когда Магнус второй раз силой взял Адану. Мальчик словно впитал чувства, которые испытывали родители в момент его зачатия, – гнев, ярость, ужас. С тех пор Магнус не прикасался к жене. Он не только не спал с ней, но и старался даже не дотрагиваться до нее, за исключением тех случаев, когда этикет требовал, чтобы король взял за руку королеву.
Когда Адана погибла при весьма подозрительных обстоятельствах, никто, пожалуй, не радовался тайком ее смерти больше, чем король Магнус, в душе благодаривший Шарра за избавление от ненавистной жены. На людях он вынужден был изображать скорбь, но с другом, Фергюсом Тирском, делился сокровенными мыслями и чувствами, признаваясь, что испытывает облегчение. Фергюс никогда не упрекал короля за то, что тот в свое время не послушал его совета и женился на Адане.
Как только тело Аданы предали земле, Магнус начал методично наносить удары по зеркианству. Ему удалось единолично разрушить систему, которая складывалась почти целое столетие. Но и король, как любой реформатор в эпоху перемен, вынужден был пойти на определенные уступки. Он дал знати, исповедовавшей религию Зерка, время и возможность постепенно отойти от своих старых взглядов и привыкнуть к новым порядкам.
Магнус согласился давать разрешение на преследование заподозренного в колдовстве человека лишь при наличии веских доказательств того, что обвиняемый действительно занимается магией, приносящей вред окружающим. После смерти Аданы к суду было привлечено лишь две ведьмы, одну из которых впоследствии сожгли. Судьей для рассмотрения подобных дел король назначил некоего Лимберта. Этот человек был также наделен полномочиями посылать своих помощников – трех Охотников за ведьмами – в различные части королевства для изобличения занимающихся магией. Послабления, которые допускал король, должны были успокоить фанатиков, обеспечить мир в Моргравии и, по его мнению, не представляли угрозы для жителей страны.
– Это заткнет им рты, Фергюс, – объяснял Магнус причины своей непоследовательности другу, который поддерживал его решение покончить с зеркианами и не одобрял уступки, пусть даже временные. – Фанатики успокоятся, увидев, что мы продолжаем преследовать слуг дьявола. А мы тем временем до основания разрушим старый порядок вещей, существовавший в течение многих десятилетий и посеявший в Моргравии страх и ненависть.
– А что будет потом?
– Потом вырастет новое поколение, которое завершит то, что мы начали. Поколение, не знающее преследований, не испытывающее страха перед Охотниками за ведьмами и не исповедующее вероучение Зерка.
Фергюс согласился, что смерть нескольких приговоренных к сожжению колдуний лучше, чем преследование тысяч мнимых ведьм и их мучительная казнь на площади. Последнее слово после вынесения приговора Исповедника оставалось за королем. Магнус сам решал, кого казнить, а кого миловать. И это было огромным достижением в борьбе с фанатизмом. Правда, Фергюс опасался, что фанатики, рвение которых сдерживал закон, начнут сами тайно расправляться с кажущимися им подозрительными знахарками и людьми с необычной внешностью. Но он надеялся, что действия короля, который будет постоянно оправдывать представших перед судом Исповедника обвиняемых, сделают, в конце концов, охоту за ведьмами бессмысленной, и преследования прекратятся.
Исповедник Лимберт действовал очень осторожно, не переходя границ своих полномочий, и именно поэтому ему удалось удержаться на своем месте. Магнус сожалел, что у него нет повода сместить Лимберта, но дал себе слово упразднить пост Исповедника. Война с Бриавелем отвлекла короля от этой задачи, а гибель предводителя войска пошатнула его здоровье. Несчастье выбило Магнуса из колеи, и он почти не уделял внимания внутренним делам в королевстве.
Лимберт продолжал выполнять свои обязанности, и его Охотники за ведьмами нашли и схватили Миррен.
Услышав утром печальный звон колокола, Магнус понял, что Охотники нашли девушку и теперь жаждут расправы над ней. Он надеялся, что Миррен и ее семья покинут деревушку во избежание неприятностей. Но Рокан был коварен. Он, конечно, не позволил бы девушке скрыться.
Магнус попытался восстановить картину того, что произошло с Роканом. Он чувствовал, что тот чего-то не договаривает, Рокан, очевидно, сделал бедняжке нескромное предложение, и когда получил отказ, решил отомстить. Все знали, что этот человек не пропускал ни одной юбки. Он наверняка и Миррен попытался затащить в постель. То, что Рокан столкнулся с этой особенной девушкой, было трагическим стечением обстоятельств.
Выдвинутые знатью обвинения имели большой вес в глазах Охотников за ведьмами и всех тех, кто разделял старые предрассудки. Зеркиане целое столетие учили, что человек, рожденный с заячьей губой, шестипалым или с глазами разного цвета, отмечен печатью дьявола.
Магнус мог сколько угодно разрушать порядок вещей, созданный зеркианами, но не мог истребить укоренившиеся в головах людей суеверия и предрассудки. Он знал, что многие его подданные совершают странные обряды, призванные защитить от сглаза и колдовства, или с той же целью надевают в определенные дни одежду определенных цветов. Все это можно было отнести к разряду безобидных суеверий, но король опасался, что на этой почве возникнут страх и паника, которые приведут к новым преследованиям ни в чем не повинных людей и расправе над ними.
Магнус надеялся, что если колдуны действительно существуют, то им хватит ума заниматься магией тайно, скрывая свои способности от окружающих.
Однако дело Миррен уже получило огласку. У несчастной не было ни малейшей возможности избежать суда. Магнус считал обвинения, выдвинутые против девушки, надуманными и презирал тех, кто верил в ее виновность, но не мог ничего сделать для нее, поскольку закон, который он сам утвердил, требовал привлечения Миррен к суду. Время было упущено, и сейчас Магнус уже не мог вмешаться в ход событий. Правосудие Моргравии не отличалось милосердием в отношениях тех, кто признавался виновным в пособничестве дьяволу. Магнус знал, что мучения и унижения, которым подвергнут Миррен, доставят наслаждение Рокану и подобным ему людям. Но он не мог избавить девушку от этого. Закон был на стороне Рокана, который предъявлял Миррен серьезные обвинения.
Магнус вспомнил тот роковой день, когда Рокан попросил у него аудиенции. Отказать король не мог. Во время разговора он понял, что Рокан полон решимости привлечь к суду некую девушку по имени Миррен. Руки у короля были связаны. Глаза странного цвета могли сыграть роковую роль в жизни любого жителя Моргравии. Миррен, конечно, ничем не провинилась, но особенности внешности обрекали ее на страдания. В последнее время его часто отвлекало от дел беспокойство за сына. Безответственное поведение шестнадцатилетнего Селимуса приводило короля в гнев и отчаяние. Что будет с королевством, когда сын вырастет и сядет на трон? Магнус начинал злиться при мысли, что дряхлеет и теряет власть. Утром лекари сообщили неутешительную весть о том, что его дни сочтены. Магнус боялся, что не успеет изменить наследника к лучшему, сделать из него настоящего короля, радеющего о благополучии подданных.
Магнус все еще пребывал в смятении, когда в его кабинет вошел Рокан и с порога начал давить на короля. Находившийся в покоях отца Селимус и не подумал выйти из комнаты. Впрочем, это выглядело как вежливый жест по отношению к Рокану. Наследник ловил каждое слово придворного, и его лицо все шире расплывалось в улыбке. Он даже набрался храбрости и вступил в разговор, что окончательно вывело короля из себя.
– Вам надо действовать решительнее, отец, – сказал Селимус, как будто глумясь над Магнусом. – Суд над ведьмой отвлечет тех, кого оскорбляет мое поведение. Теперь им будет, о чем посудачить и что обсудить, и они перестанут говорить о моих бесчинствах.
Селимус с вызовом смотрел на короля.
Магнус видел, что сын лишен совести и никогда не сожалеет о содеянном, не думает о последствиях своих неблаговидных поступков. Молодой человек не знал, что такое любовь, и унаследовал от родителей только жестокость и эгоизм. Король Моргравии вдруг с предельной ясностью осознал, что за действия сына несут ответственность родители. Если бы он, Магнус, был хорошим отцом, более любящим, более нежным, более заботливым или даже если бы просто почаще находился рядом с сыном, то Селимус, возможно, стал бы совсем другим.
Но его наследник вырос умным, алчным и бессердечным. Такое сочетание качеств в человеке, которому предстояло занять трон Моргравии, пугало. Этот день принес Магнусу новые разочарования – он возненавидел собственного сына.
Тем временем Рокан продолжал бушевать и доказывать свою правоту, а Селимус провоцировал отца, приводя все новые и новые доводы в пользу суда над ведьмой. В конце концов, Магнусу все надоело, и он в приступе раздражения дал согласие на арест Миррен и привлечение ее к суду при условии, что оба немедленно покинут королевские покои и оставят его в покое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Примечательно, что сельские жители не приняли новую религию, считая ее приверженцев истинными фанатиками. Они говорили, что последователи Зерка наносят вере в Шарра больший вред, нежели самые злокозненные ведьмы. Сельские районы стали убежищем для магов, ведунов и чародеев.
Магнус был просвещенным правителем и не желал терпеть оголтелых зеркиан, обосновавшихся в его королевстве и развернувших охоту за ведьмами. После смерти королевы Аданы, ярой поборницы вероучения Зерка, у него появилась возможность прекратить в стране преследования невиновных людей. Именно его холодная, жестокая жена вдохновляла преследователей. Она старалась увеличить численность зеркиан в стране, поощряя их переселение с ее родины за океан, в «королевство невеж и мужланов», как она называла Моргравию. Жизнь здесь была намного дешевле, и это привлекало небогатых людей Парргемина. Отец Аданы выдал в свое время дочь замуж за короля Моргравии, намереваясь расширить торговлю с южными королевствами полуострова. Этот брак помог ему навести необходимые мосты, и теперь его купцы беспрепятственно передвигались по «варварской стране».
Магнуса привлекла необыкновенная красота невесты. Адана, которой шел в ту пору двадцать один год, возбудила в нем желание, и оно одержало верх над благоразумием. Увидев принцессу, он сразу же принял предложение ее отца и через несколько месяцев женился. Но вскоре после пышных свадебных торжеств король понял, что совершил огромную ошибку. Его друг и советник Фергюс Тирск горячо отговаривал его от этого брака. Он считал, что короля и его невесту разделяет огромная пропасть. Магнус и Адана были людьми разных культур и вероисповеданий, к тому разница в возрасте жениха и невесты составляла тридцать лет.
– Я хочу ее! – настаивал Магнус, перед мысленным взором которого стоял образ смуглой черноокой красавицы, уже помолвленной с ним.
– Она слишком молода, сир. Вспомните, что вам не тридцать и даже уже не сорок лет.
– И это говорит мне человек, сватающийся к юной Хелине из Рамона? – возмутился король, пытаясь уколоть друга.
Магнус помнил этот разговор с Фергюсом Тирском так хорошо, словно он состоялся только вчера. О, если бы он тогда прислушался к советам друга, а не потворствовал своей похоти!
За Аданой дали хорошее приданое, но Моргравия, богатое, процветающее королевство, не нуждалась в деньгах. С приездом Аданы страну наводнили фанатики. Используя влияние королевы, они вмешивались во все сферы жизни Моргравии, сея страх и ненависть. По правде говоря, зеркиан в королевстве хватало и без того, но горевшие рвением священнослужители Аданы разжигали в них фанатизм и возбуждали ненависть ко всем, кто противился заповедям новой религии.
Ненависть королевской четы друг к другу пронизывала все стороны жизни. Адане были противны прикосновения мужа, и она не хотела делить с ним супружеское ложе. В первую брачную ночь король понял, что вызывает у Аданы только одно чувство – презрение. Ей была нужна только власть. В конце концов он тоже проникся к ней презрением. Адана часто открыто смеялась над ним.
– Твои ненавистные цепкие руки и отвратительная морщинистая кожа никогда не вызовут во мне любовного желания, несчастный старик, – бросила она ему в лицо в первую брачную ночь.
За время совместной жизни Магнус, придя в отчаяние, дважды силой овладевал женой и впоследствии сожалел о своей несдержанности. Удивительно поэтому, что у них все же родился ребенок. Селимус появился на свет через несколько лет после свадьбы. Он был зачат в ту ночь, когда Магнус второй раз силой взял Адану. Мальчик словно впитал чувства, которые испытывали родители в момент его зачатия, – гнев, ярость, ужас. С тех пор Магнус не прикасался к жене. Он не только не спал с ней, но и старался даже не дотрагиваться до нее, за исключением тех случаев, когда этикет требовал, чтобы король взял за руку королеву.
Когда Адана погибла при весьма подозрительных обстоятельствах, никто, пожалуй, не радовался тайком ее смерти больше, чем король Магнус, в душе благодаривший Шарра за избавление от ненавистной жены. На людях он вынужден был изображать скорбь, но с другом, Фергюсом Тирском, делился сокровенными мыслями и чувствами, признаваясь, что испытывает облегчение. Фергюс никогда не упрекал короля за то, что тот в свое время не послушал его совета и женился на Адане.
Как только тело Аданы предали земле, Магнус начал методично наносить удары по зеркианству. Ему удалось единолично разрушить систему, которая складывалась почти целое столетие. Но и король, как любой реформатор в эпоху перемен, вынужден был пойти на определенные уступки. Он дал знати, исповедовавшей религию Зерка, время и возможность постепенно отойти от своих старых взглядов и привыкнуть к новым порядкам.
Магнус согласился давать разрешение на преследование заподозренного в колдовстве человека лишь при наличии веских доказательств того, что обвиняемый действительно занимается магией, приносящей вред окружающим. После смерти Аданы к суду было привлечено лишь две ведьмы, одну из которых впоследствии сожгли. Судьей для рассмотрения подобных дел король назначил некоего Лимберта. Этот человек был также наделен полномочиями посылать своих помощников – трех Охотников за ведьмами – в различные части королевства для изобличения занимающихся магией. Послабления, которые допускал король, должны были успокоить фанатиков, обеспечить мир в Моргравии и, по его мнению, не представляли угрозы для жителей страны.
– Это заткнет им рты, Фергюс, – объяснял Магнус причины своей непоследовательности другу, который поддерживал его решение покончить с зеркианами и не одобрял уступки, пусть даже временные. – Фанатики успокоятся, увидев, что мы продолжаем преследовать слуг дьявола. А мы тем временем до основания разрушим старый порядок вещей, существовавший в течение многих десятилетий и посеявший в Моргравии страх и ненависть.
– А что будет потом?
– Потом вырастет новое поколение, которое завершит то, что мы начали. Поколение, не знающее преследований, не испытывающее страха перед Охотниками за ведьмами и не исповедующее вероучение Зерка.
Фергюс согласился, что смерть нескольких приговоренных к сожжению колдуний лучше, чем преследование тысяч мнимых ведьм и их мучительная казнь на площади. Последнее слово после вынесения приговора Исповедника оставалось за королем. Магнус сам решал, кого казнить, а кого миловать. И это было огромным достижением в борьбе с фанатизмом. Правда, Фергюс опасался, что фанатики, рвение которых сдерживал закон, начнут сами тайно расправляться с кажущимися им подозрительными знахарками и людьми с необычной внешностью. Но он надеялся, что действия короля, который будет постоянно оправдывать представших перед судом Исповедника обвиняемых, сделают, в конце концов, охоту за ведьмами бессмысленной, и преследования прекратятся.
Исповедник Лимберт действовал очень осторожно, не переходя границ своих полномочий, и именно поэтому ему удалось удержаться на своем месте. Магнус сожалел, что у него нет повода сместить Лимберта, но дал себе слово упразднить пост Исповедника. Война с Бриавелем отвлекла короля от этой задачи, а гибель предводителя войска пошатнула его здоровье. Несчастье выбило Магнуса из колеи, и он почти не уделял внимания внутренним делам в королевстве.
Лимберт продолжал выполнять свои обязанности, и его Охотники за ведьмами нашли и схватили Миррен.
Услышав утром печальный звон колокола, Магнус понял, что Охотники нашли девушку и теперь жаждут расправы над ней. Он надеялся, что Миррен и ее семья покинут деревушку во избежание неприятностей. Но Рокан был коварен. Он, конечно, не позволил бы девушке скрыться.
Магнус попытался восстановить картину того, что произошло с Роканом. Он чувствовал, что тот чего-то не договаривает, Рокан, очевидно, сделал бедняжке нескромное предложение, и когда получил отказ, решил отомстить. Все знали, что этот человек не пропускал ни одной юбки. Он наверняка и Миррен попытался затащить в постель. То, что Рокан столкнулся с этой особенной девушкой, было трагическим стечением обстоятельств.
Выдвинутые знатью обвинения имели большой вес в глазах Охотников за ведьмами и всех тех, кто разделял старые предрассудки. Зеркиане целое столетие учили, что человек, рожденный с заячьей губой, шестипалым или с глазами разного цвета, отмечен печатью дьявола.
Магнус мог сколько угодно разрушать порядок вещей, созданный зеркианами, но не мог истребить укоренившиеся в головах людей суеверия и предрассудки. Он знал, что многие его подданные совершают странные обряды, призванные защитить от сглаза и колдовства, или с той же целью надевают в определенные дни одежду определенных цветов. Все это можно было отнести к разряду безобидных суеверий, но король опасался, что на этой почве возникнут страх и паника, которые приведут к новым преследованиям ни в чем не повинных людей и расправе над ними.
Магнус надеялся, что если колдуны действительно существуют, то им хватит ума заниматься магией тайно, скрывая свои способности от окружающих.
Однако дело Миррен уже получило огласку. У несчастной не было ни малейшей возможности избежать суда. Магнус считал обвинения, выдвинутые против девушки, надуманными и презирал тех, кто верил в ее виновность, но не мог ничего сделать для нее, поскольку закон, который он сам утвердил, требовал привлечения Миррен к суду. Время было упущено, и сейчас Магнус уже не мог вмешаться в ход событий. Правосудие Моргравии не отличалось милосердием в отношениях тех, кто признавался виновным в пособничестве дьяволу. Магнус знал, что мучения и унижения, которым подвергнут Миррен, доставят наслаждение Рокану и подобным ему людям. Но он не мог избавить девушку от этого. Закон был на стороне Рокана, который предъявлял Миррен серьезные обвинения.
Магнус вспомнил тот роковой день, когда Рокан попросил у него аудиенции. Отказать король не мог. Во время разговора он понял, что Рокан полон решимости привлечь к суду некую девушку по имени Миррен. Руки у короля были связаны. Глаза странного цвета могли сыграть роковую роль в жизни любого жителя Моргравии. Миррен, конечно, ничем не провинилась, но особенности внешности обрекали ее на страдания. В последнее время его часто отвлекало от дел беспокойство за сына. Безответственное поведение шестнадцатилетнего Селимуса приводило короля в гнев и отчаяние. Что будет с королевством, когда сын вырастет и сядет на трон? Магнус начинал злиться при мысли, что дряхлеет и теряет власть. Утром лекари сообщили неутешительную весть о том, что его дни сочтены. Магнус боялся, что не успеет изменить наследника к лучшему, сделать из него настоящего короля, радеющего о благополучии подданных.
Магнус все еще пребывал в смятении, когда в его кабинет вошел Рокан и с порога начал давить на короля. Находившийся в покоях отца Селимус и не подумал выйти из комнаты. Впрочем, это выглядело как вежливый жест по отношению к Рокану. Наследник ловил каждое слово придворного, и его лицо все шире расплывалось в улыбке. Он даже набрался храбрости и вступил в разговор, что окончательно вывело короля из себя.
– Вам надо действовать решительнее, отец, – сказал Селимус, как будто глумясь над Магнусом. – Суд над ведьмой отвлечет тех, кого оскорбляет мое поведение. Теперь им будет, о чем посудачить и что обсудить, и они перестанут говорить о моих бесчинствах.
Селимус с вызовом смотрел на короля.
Магнус видел, что сын лишен совести и никогда не сожалеет о содеянном, не думает о последствиях своих неблаговидных поступков. Молодой человек не знал, что такое любовь, и унаследовал от родителей только жестокость и эгоизм. Король Моргравии вдруг с предельной ясностью осознал, что за действия сына несут ответственность родители. Если бы он, Магнус, был хорошим отцом, более любящим, более нежным, более заботливым или даже если бы просто почаще находился рядом с сыном, то Селимус, возможно, стал бы совсем другим.
Но его наследник вырос умным, алчным и бессердечным. Такое сочетание качеств в человеке, которому предстояло занять трон Моргравии, пугало. Этот день принес Магнусу новые разочарования – он возненавидел собственного сына.
Тем временем Рокан продолжал бушевать и доказывать свою правоту, а Селимус провоцировал отца, приводя все новые и новые доводы в пользу суда над ведьмой. В конце концов, Магнусу все надоело, и он в приступе раздражения дал согласие на арест Миррен и привлечение ее к суду при условии, что оба немедленно покинут королевские покои и оставят его в покое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73