— С этими словами все три головы набрали ноздрями побольше воздуха.
Однако выпустить огонь Змею Горынычу так и не удалось. Где-то за стенами храма явственно прокукарекал петушок, и мелкая нечисть, в панике давя друг друга, попятилась к выходу.
— Ну, ваше счастье! — сквозь зубы процедила ведьма. С этими словами она отшвырнула гроб в угол и, схватив помело, валявшееся под иконостасом, вылетела из храма, разбив при этом еще одно окно.
— Да не больно-то и хотелось, — перегарно вздохнул Змей Горыныч и отправился следом за Бабой Ягой.
Наскоро прихватив свои нехитрые пожитки, путники поспешили к выходу. На улице уже светало, и капли росы, будто маленькие жемчужинки, блестели на траве и листьях.
На шум вышел старичок сторож:
— Каково почивала, царевнушка, солнышко наше ясное?
— Спасибо, прекрасно, — ответила Чаликова, и путники поспешили погрузиться в карету, чтобы скорее уехать подальше от этого храма -памятника зодчества середины двенадцатого века.
x x x
Не раньше как проехав пару верст, путешественники более-менее пришли в себя и смогли связно излагать мысли и эмоции.
— Ну, слава богу, все хорошо, что хорошо кончается, — облегченно вздохнула Надя.
— Это только начало, — откликнулась баронесса.
— Однако же, — сладко зевнул Селезень, — выспаться нам так и не дали…
— Ничего, у князя Григория отоспимся, — беспечно махнул рукой Дубов. — А как отоспимся, приступим к выполнению своей благородной миссии.
— Подъезжаем к заставе! — крикнул с кучерского места Чумичка.
Государственная граница не представляла из себя чего-то особенного -ни вспаханной полосы, ни вышек, ни охранников с собаками видно не было. Лишь вблизи дороги на небольшом возвышении стоял пограничный знак, сделанный из толстенного ствола векового дерева. Вокруг него суетились два субъекта вурдалаческой внешности и пытались распилить символ государственной границы кривой ржавой пилою. Увидев карету, оба пильщика оторвались от процесса и низко поклонились.
— Что сие значит? — удивилась Надя.
— Элементарно, — невесело усмехнулся Василий. — Нечистая сила уже проведала, что князь Григорий женится на царевне Танюшке и что таким образом его княжество и Кислоярское царство естественным способом соединятся. Вот они заранее и пилят пограничные столбы в знак скорейшего объединения и совместного пития кровушки обоих братских народов.
— А, ну понятно, — загромыхал майор Селезень. — Вот почему они нашу карету так приветствовали! Представляете картину — бесы и вурдалаки маршируют по Царь-Городскому кремлю под командованием князя Григория, а царь Дормидонт вынужден подобный парад принимать!
За столь милыми разговорами они проехали еще несколько верст. В отличие от Кислоярского царства, в княжестве Григория вдоль дороги стояли аккуратные каменные столбики с количеством верст до замка главы государства. Дорога вилась через поля и перелески и в конце концов завела в деревеньку с небогатыми, но вполне добротными избами. При выезде из деревни очередной столбик указывал, что ехать осталось пятьдесят восемь верст.
— Похоже, мы идем с опережением графика, — заметил майор Селезень, -так что не мешало бы нам все-таки где-нибудь передохнуть.
— Да, неплохо бы, — согласилась Чаликова. — Да и лошадки наши, кажется, подустали…
Еще через три версты близ дороги показался постоялый двор — здание из красного камня, окруженное конюшнями, сараями и амбарами, среди которых бегали люди и громко ржали лошади.
— Ну вот, на пару часиков здесь и расположимся, — предложил Дубов. -А потом уже без остановок — и до конца.
Чумичка остановил тройку прямо у входа, и тут же из дома вышла статная девушка с черной косой и в ярко-синем сарафане.
— Добро пожаловать, — нараспев говорила она, низко кланяясь гостям, выходящим из кареты. Когда последний из них вошел в дом, узорчатая дверь с неожиданным лязгом захлопнулась, и гости оказались в кромешной тьме.
— Ловушка, — со спокойной обреченностью сказал Дубов. А Чумичка горестно прибавил:
— Опять я, дурак, дал обвести себя вокруг пальца!
— Ничего, пробьемся, — оптимистично прозвучал в темноте уверенный бас майора.
Чаликова начала было неуверенно читать «Отче наш», но липкая мохнатая лапа грубо заткнула ей рот…
x x x
Через несколько минут, немного привыкнув к темноте, путники обнаружили, что находятся в каком-то затхлом помещении, куда через узкие мутные окошки в верху стены проникает тусклый свет. Вокруг них прямо на каменном полу сидели какие-то совсем уж фантастически отвратительные существа и с любопытством разглядывали своих пленников.
— Это упыри князя Григория, — шепнул Чумичка стоявшей рядом с ним баронессе. — По сравнению с ними наша кислоярская нечисть — просто невинные ребятишки.
— Что же нам делать? — опечалилась баронесса.
— Ждать смерти и надеяться на чудо. Мое колдовство против них бессильно.
— Ну что ж, — сказал один из упырей, по виду главный, — Чумичка прав: положение у вас безысходное. Эх, упьемся мы сейчас вашей кровушкой…
Однако Чаликова не собиралась так легко сдаваться:
— Как вы смеете! Да известно ли вам, кто мы такие?..
— Известно, известно, — плотоядно заурчал упырь. — Люди вы полнокровные, будет у нас пир горой!
— Да известно ли вам, что я — царевна Татьяна Дормидонтовна, а это -мои слуги и приближенные!
— Брехня все это! — выкрикнул один из упырей. — Все они так говорят, самозванцы!
— Да нет, не спешите, — протянул главный, — похоже, эти-то как раз и не брешут. Царевна-то ведь и вправду должна была ехать на свадьбу. Так что приведите-ка сюда этого, как его, ну, ученого нашего.
— Сейчас приведем! — Несколько упырей с трудом отодрали от пола каменный люк, отчего в помещении стало еще затхлее и смраднее. Вскоре на поверхность вылезла совсем уж мрачная личность с веками, волочившимися по полу.
— Поднимите мне веки! — загробным голосом велел выходец из подполья, и упыри стали усердно выполнять его приказание. — Отпустите, это те самые, — определил он, внимательно оглядев пленников. — И лошадей верните -слышьте вы, оболтусы!
Веки мрачной личности опустились на прежнее место, и их обладатель лихо спрыгнул назад в подполье.
— Ах, извините, царевна, обознались, — рассыпался мелким бесом главный упырь. — Знаете, многие тут проезжают, всех не упомнишь… Отворите двери! — велел он своим подчиненным. Те кинулись к стене, и вскоре в ней с лязгом образовался проем, в который путники и поспешили выйти. Сразу же за последним из них проем захлопнулся.
Жмурясь от яркого света, все пятеро озирали окрестности — не было никакого постоялого двора, никаких сараев и конюшен: вокруг простирались кресты и надгробия, изредка перемежающиеся часовнями и склепами.
Неожиданно в могильной тишине заслышалось знакомое ржание — и по его звуку путники вышли к дороге, где их ожидали лошади и карета.
x x x
— Ну что ж, до замка князя Григория осталось уже не так далеко, -заметил Дубов, когда лихая тройка пронесла золотую карету мимо верстового столба с цифрами «48». — Будем надеяться, что хотя бы этот остаток мы проедем без происшествий.
— Конечно, проедем, — заверил Селезень, — если только не будем сворачивать в сомнительного рода заведения — всякие церкви, трактиры и постоялые дворы.
— Да уж, господа, не знаю, как вам, а с меня хватит, — чуть поежилась Чаликова.
— А мне это даже по-своему нравится, — вдруг заявила баронесса. -Погружаешься в другую эпоху, соприкасаешься с ее реальными носителями…
— Хороша эпоха, — фыркнул майор, — и хороши носители: ведьмы, упыри и драконы!
— А ведь они — это мы, — задумчиво произнесла Чаликова. — И кто знает, Александр Иваныч, может быть, Змей Горыныч — это параллельный вы!
— А что, — ничуть не обиделся Александр Иваныч, — я совсем бы не прочь быть Змеем Горынычем. Но Горынычем положительным — строгим, но справедливым.
— Но в том-то и правила игры, что майор Селезень может быть строгим, но справедливым, а Змей Горыныч — нет, — глубокомысленно заметил Василий. — Так сказать, майору — майорово, а Горынычу — горынычево… — С этими словами Василий застучал в стенку кареты, и тройка медленно остановилась.
— В чем дело, Васенька? — удивилась Надя.
— Там кто-то лежит, — указал через окно детектив, — нужно помочь.
— Помочь-то, конечно, нужно, — согласилась баронесса, — но не очередной ли это подвох?
— Подвох, не подвох, а выручать человека надо, — подытожил майор. -В конце концов, мы же не какие-нибудь Бабы Яги и Змеи Горынычи, а цивилизованные люди. И потому действовать будем цивилизованно, а как — мое дело…
— Александр Иваныч, мы не на предвыборном митинге, — напомнила Чаликова.
— А и то верно. — Селезень и Дубов вылезли наружу, схватили пострадавшего за руки-ноги, внесли в карету и осторожно положили на скамью. Чумичка медленно тронул экипаж.
— Так это вообще женщина! — воскликнул Дубов, внимательно разглядев находку. — Даже вроде и не ранена, но без сознания…
— А, ну сейчас приведем. В смысле в сознание. — Майор Селезень достал бутыль с остатками самогона и поднес к носу потерпевшей.
— А? Что? Где я?! — немедленно вскочила та со скамьи.
— Не волнуйтесь, сударыня, мы хотим помочь вам, — мягко заговорила госпожа Хелена.
— Если вы в состоянии, то расскажите, что с вами стряслось, -попросила Чаликова.
Женщина медленно переводила глаза с одного на другого:
— На меня напали, ну, эти бритоголовые, из отряда особого назначения князя Григория. Втроем, изнасиловали и бросили.
— Вы смогли бы их опознать? — деловито спросил Дубов.
— Нет-нет, ни за что! — в неописуемом ужасе воскликнула женщина. -Тогда они убьют и вас всех, и меня, и моих родных, и… Ведь этот князь Григорий такая гадина!..
— Между прочим, сударыня, вот эта девушка — невеста князя Григория, — совершенно спокойно сообщил Селезень.
— Ах, пожалуйста, не выдавайте меня, забудьте, что я сказала… Но как мне вас жаль! — вырвалось у женщины. — Я сама была его наложницей и знаю… Вы с ним никогда не будете счастливы. — Потерпевшая в изнеможении закрыла глаза.
— Давайте мы вас подвезем до дома, — предложил Василий.
— Да, благодарю вас, — открыла глаза женщина. — Собственно, я уже почти дома. Выпустите меня, пожалуйста.
Дубов постучал в стенку, карета остановилась, и женщина с неожиданной прытью выскочила наружу и побежала через поле к ближайшему перелеску.
— Да уж, дикие нравы у князя Григория, — заметила баронесса, когда экипаж вновь стронулся с места. А Чаликова в это время внимательно перебирала багаж.
— Так и есть! — воскликнула она. — Так я и думала!
— Что — так и есть? — удивился Дубов.
— То и есть, что больше нету. Было шесть позолоченных стаканов, а осталось пять!
— Значит, все это фуфло?! — почти радостно загоготал майор Селезень. — Опять нас обвели, как малых детей… — И, погрустнев, добавил: — Вот и делай после этого добро людям!
Василий же был настроен куда серьезнее:
— Между прочим, в этом эпизоде, как в капле воды, отразилось все то, что мы видели и в чем участвовали в параллельной действительности. Включая убийство князя Владимира и многое другое.
— В каком смысле? — попросили уточнить его спутники.
— В самом прямом. Не знаю, как это называется здесь, но у нас обычно определяется как самая элементарная провокация.
— А мне кажется, что тут все сложнее, чем просто игра на чувстве сострадания, — заметила Чаликова. — Вы заметили, как она перед нами, в сущности чужими людьми, бранила князя Григория и его похотливых сатрапов? Похоже, что эта дама — агент князя Григория и была заслана, чтобы выведать что-то о нас!
— Хорошо еще, что мы при ней лишнего не болтали, — озабоченно проворчал Василий.
— Погодите, — вмешалась баронесса, — но если она — шпионка, то зачем стакан стянула?
— Маскировалась под мелкую воришку, — объяснила Надя.
— Но зачем ей маскироваться под воришку, если она маскировалась под изнасилованную?
— Элементарно, — прогудел майор. — Шпионила она по профессиональному долгу, а воровала — по душевному призванию!
Тут карета вновь остановилась.
— Ну что там, снова кто-нибудь на дороге валяется? — сладко зевнул Василий.
В карету заглянул Чумичка:
— Скоро подъедем к замку князя Григория. Надо обговорить, что делать будем.
— В каком смысле? — деловито схватился за блокнот Василий.
— Я перед отъездом встречался с одним царь-городским звездочетом, и он сказал: «Смерть ждет князя Григория в ночь его свадьбы, и изойдет она из волчьей пасти».
— Что за дикие предрассудки! — возмутилась Чаликова. — И вообще, астрология — это лже-наука.
— Ну хорошо, пусть так, но где ж мы волка-то возьмем? — задалась практическим вопросом госпожа Хелена.
— В лесу поймаем, — беззаботно ответил Селезень. — Хотя тут и лесов-то негусто.
— В лесу? — хмыкнул Чумичка. — Что ж, можно, конечно, и в лесу. А можно и иначе…
Через несколько минут тройка вновь катилась по дороге, оставляя позади перелески, поля, деревни и верстовые столбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Однако выпустить огонь Змею Горынычу так и не удалось. Где-то за стенами храма явственно прокукарекал петушок, и мелкая нечисть, в панике давя друг друга, попятилась к выходу.
— Ну, ваше счастье! — сквозь зубы процедила ведьма. С этими словами она отшвырнула гроб в угол и, схватив помело, валявшееся под иконостасом, вылетела из храма, разбив при этом еще одно окно.
— Да не больно-то и хотелось, — перегарно вздохнул Змей Горыныч и отправился следом за Бабой Ягой.
Наскоро прихватив свои нехитрые пожитки, путники поспешили к выходу. На улице уже светало, и капли росы, будто маленькие жемчужинки, блестели на траве и листьях.
На шум вышел старичок сторож:
— Каково почивала, царевнушка, солнышко наше ясное?
— Спасибо, прекрасно, — ответила Чаликова, и путники поспешили погрузиться в карету, чтобы скорее уехать подальше от этого храма -памятника зодчества середины двенадцатого века.
x x x
Не раньше как проехав пару верст, путешественники более-менее пришли в себя и смогли связно излагать мысли и эмоции.
— Ну, слава богу, все хорошо, что хорошо кончается, — облегченно вздохнула Надя.
— Это только начало, — откликнулась баронесса.
— Однако же, — сладко зевнул Селезень, — выспаться нам так и не дали…
— Ничего, у князя Григория отоспимся, — беспечно махнул рукой Дубов. — А как отоспимся, приступим к выполнению своей благородной миссии.
— Подъезжаем к заставе! — крикнул с кучерского места Чумичка.
Государственная граница не представляла из себя чего-то особенного -ни вспаханной полосы, ни вышек, ни охранников с собаками видно не было. Лишь вблизи дороги на небольшом возвышении стоял пограничный знак, сделанный из толстенного ствола векового дерева. Вокруг него суетились два субъекта вурдалаческой внешности и пытались распилить символ государственной границы кривой ржавой пилою. Увидев карету, оба пильщика оторвались от процесса и низко поклонились.
— Что сие значит? — удивилась Надя.
— Элементарно, — невесело усмехнулся Василий. — Нечистая сила уже проведала, что князь Григорий женится на царевне Танюшке и что таким образом его княжество и Кислоярское царство естественным способом соединятся. Вот они заранее и пилят пограничные столбы в знак скорейшего объединения и совместного пития кровушки обоих братских народов.
— А, ну понятно, — загромыхал майор Селезень. — Вот почему они нашу карету так приветствовали! Представляете картину — бесы и вурдалаки маршируют по Царь-Городскому кремлю под командованием князя Григория, а царь Дормидонт вынужден подобный парад принимать!
За столь милыми разговорами они проехали еще несколько верст. В отличие от Кислоярского царства, в княжестве Григория вдоль дороги стояли аккуратные каменные столбики с количеством верст до замка главы государства. Дорога вилась через поля и перелески и в конце концов завела в деревеньку с небогатыми, но вполне добротными избами. При выезде из деревни очередной столбик указывал, что ехать осталось пятьдесят восемь верст.
— Похоже, мы идем с опережением графика, — заметил майор Селезень, -так что не мешало бы нам все-таки где-нибудь передохнуть.
— Да, неплохо бы, — согласилась Чаликова. — Да и лошадки наши, кажется, подустали…
Еще через три версты близ дороги показался постоялый двор — здание из красного камня, окруженное конюшнями, сараями и амбарами, среди которых бегали люди и громко ржали лошади.
— Ну вот, на пару часиков здесь и расположимся, — предложил Дубов. -А потом уже без остановок — и до конца.
Чумичка остановил тройку прямо у входа, и тут же из дома вышла статная девушка с черной косой и в ярко-синем сарафане.
— Добро пожаловать, — нараспев говорила она, низко кланяясь гостям, выходящим из кареты. Когда последний из них вошел в дом, узорчатая дверь с неожиданным лязгом захлопнулась, и гости оказались в кромешной тьме.
— Ловушка, — со спокойной обреченностью сказал Дубов. А Чумичка горестно прибавил:
— Опять я, дурак, дал обвести себя вокруг пальца!
— Ничего, пробьемся, — оптимистично прозвучал в темноте уверенный бас майора.
Чаликова начала было неуверенно читать «Отче наш», но липкая мохнатая лапа грубо заткнула ей рот…
x x x
Через несколько минут, немного привыкнув к темноте, путники обнаружили, что находятся в каком-то затхлом помещении, куда через узкие мутные окошки в верху стены проникает тусклый свет. Вокруг них прямо на каменном полу сидели какие-то совсем уж фантастически отвратительные существа и с любопытством разглядывали своих пленников.
— Это упыри князя Григория, — шепнул Чумичка стоявшей рядом с ним баронессе. — По сравнению с ними наша кислоярская нечисть — просто невинные ребятишки.
— Что же нам делать? — опечалилась баронесса.
— Ждать смерти и надеяться на чудо. Мое колдовство против них бессильно.
— Ну что ж, — сказал один из упырей, по виду главный, — Чумичка прав: положение у вас безысходное. Эх, упьемся мы сейчас вашей кровушкой…
Однако Чаликова не собиралась так легко сдаваться:
— Как вы смеете! Да известно ли вам, кто мы такие?..
— Известно, известно, — плотоядно заурчал упырь. — Люди вы полнокровные, будет у нас пир горой!
— Да известно ли вам, что я — царевна Татьяна Дормидонтовна, а это -мои слуги и приближенные!
— Брехня все это! — выкрикнул один из упырей. — Все они так говорят, самозванцы!
— Да нет, не спешите, — протянул главный, — похоже, эти-то как раз и не брешут. Царевна-то ведь и вправду должна была ехать на свадьбу. Так что приведите-ка сюда этого, как его, ну, ученого нашего.
— Сейчас приведем! — Несколько упырей с трудом отодрали от пола каменный люк, отчего в помещении стало еще затхлее и смраднее. Вскоре на поверхность вылезла совсем уж мрачная личность с веками, волочившимися по полу.
— Поднимите мне веки! — загробным голосом велел выходец из подполья, и упыри стали усердно выполнять его приказание. — Отпустите, это те самые, — определил он, внимательно оглядев пленников. — И лошадей верните -слышьте вы, оболтусы!
Веки мрачной личности опустились на прежнее место, и их обладатель лихо спрыгнул назад в подполье.
— Ах, извините, царевна, обознались, — рассыпался мелким бесом главный упырь. — Знаете, многие тут проезжают, всех не упомнишь… Отворите двери! — велел он своим подчиненным. Те кинулись к стене, и вскоре в ней с лязгом образовался проем, в который путники и поспешили выйти. Сразу же за последним из них проем захлопнулся.
Жмурясь от яркого света, все пятеро озирали окрестности — не было никакого постоялого двора, никаких сараев и конюшен: вокруг простирались кресты и надгробия, изредка перемежающиеся часовнями и склепами.
Неожиданно в могильной тишине заслышалось знакомое ржание — и по его звуку путники вышли к дороге, где их ожидали лошади и карета.
x x x
— Ну что ж, до замка князя Григория осталось уже не так далеко, -заметил Дубов, когда лихая тройка пронесла золотую карету мимо верстового столба с цифрами «48». — Будем надеяться, что хотя бы этот остаток мы проедем без происшествий.
— Конечно, проедем, — заверил Селезень, — если только не будем сворачивать в сомнительного рода заведения — всякие церкви, трактиры и постоялые дворы.
— Да уж, господа, не знаю, как вам, а с меня хватит, — чуть поежилась Чаликова.
— А мне это даже по-своему нравится, — вдруг заявила баронесса. -Погружаешься в другую эпоху, соприкасаешься с ее реальными носителями…
— Хороша эпоха, — фыркнул майор, — и хороши носители: ведьмы, упыри и драконы!
— А ведь они — это мы, — задумчиво произнесла Чаликова. — И кто знает, Александр Иваныч, может быть, Змей Горыныч — это параллельный вы!
— А что, — ничуть не обиделся Александр Иваныч, — я совсем бы не прочь быть Змеем Горынычем. Но Горынычем положительным — строгим, но справедливым.
— Но в том-то и правила игры, что майор Селезень может быть строгим, но справедливым, а Змей Горыныч — нет, — глубокомысленно заметил Василий. — Так сказать, майору — майорово, а Горынычу — горынычево… — С этими словами Василий застучал в стенку кареты, и тройка медленно остановилась.
— В чем дело, Васенька? — удивилась Надя.
— Там кто-то лежит, — указал через окно детектив, — нужно помочь.
— Помочь-то, конечно, нужно, — согласилась баронесса, — но не очередной ли это подвох?
— Подвох, не подвох, а выручать человека надо, — подытожил майор. -В конце концов, мы же не какие-нибудь Бабы Яги и Змеи Горынычи, а цивилизованные люди. И потому действовать будем цивилизованно, а как — мое дело…
— Александр Иваныч, мы не на предвыборном митинге, — напомнила Чаликова.
— А и то верно. — Селезень и Дубов вылезли наружу, схватили пострадавшего за руки-ноги, внесли в карету и осторожно положили на скамью. Чумичка медленно тронул экипаж.
— Так это вообще женщина! — воскликнул Дубов, внимательно разглядев находку. — Даже вроде и не ранена, но без сознания…
— А, ну сейчас приведем. В смысле в сознание. — Майор Селезень достал бутыль с остатками самогона и поднес к носу потерпевшей.
— А? Что? Где я?! — немедленно вскочила та со скамьи.
— Не волнуйтесь, сударыня, мы хотим помочь вам, — мягко заговорила госпожа Хелена.
— Если вы в состоянии, то расскажите, что с вами стряслось, -попросила Чаликова.
Женщина медленно переводила глаза с одного на другого:
— На меня напали, ну, эти бритоголовые, из отряда особого назначения князя Григория. Втроем, изнасиловали и бросили.
— Вы смогли бы их опознать? — деловито спросил Дубов.
— Нет-нет, ни за что! — в неописуемом ужасе воскликнула женщина. -Тогда они убьют и вас всех, и меня, и моих родных, и… Ведь этот князь Григорий такая гадина!..
— Между прочим, сударыня, вот эта девушка — невеста князя Григория, — совершенно спокойно сообщил Селезень.
— Ах, пожалуйста, не выдавайте меня, забудьте, что я сказала… Но как мне вас жаль! — вырвалось у женщины. — Я сама была его наложницей и знаю… Вы с ним никогда не будете счастливы. — Потерпевшая в изнеможении закрыла глаза.
— Давайте мы вас подвезем до дома, — предложил Василий.
— Да, благодарю вас, — открыла глаза женщина. — Собственно, я уже почти дома. Выпустите меня, пожалуйста.
Дубов постучал в стенку, карета остановилась, и женщина с неожиданной прытью выскочила наружу и побежала через поле к ближайшему перелеску.
— Да уж, дикие нравы у князя Григория, — заметила баронесса, когда экипаж вновь стронулся с места. А Чаликова в это время внимательно перебирала багаж.
— Так и есть! — воскликнула она. — Так я и думала!
— Что — так и есть? — удивился Дубов.
— То и есть, что больше нету. Было шесть позолоченных стаканов, а осталось пять!
— Значит, все это фуфло?! — почти радостно загоготал майор Селезень. — Опять нас обвели, как малых детей… — И, погрустнев, добавил: — Вот и делай после этого добро людям!
Василий же был настроен куда серьезнее:
— Между прочим, в этом эпизоде, как в капле воды, отразилось все то, что мы видели и в чем участвовали в параллельной действительности. Включая убийство князя Владимира и многое другое.
— В каком смысле? — попросили уточнить его спутники.
— В самом прямом. Не знаю, как это называется здесь, но у нас обычно определяется как самая элементарная провокация.
— А мне кажется, что тут все сложнее, чем просто игра на чувстве сострадания, — заметила Чаликова. — Вы заметили, как она перед нами, в сущности чужими людьми, бранила князя Григория и его похотливых сатрапов? Похоже, что эта дама — агент князя Григория и была заслана, чтобы выведать что-то о нас!
— Хорошо еще, что мы при ней лишнего не болтали, — озабоченно проворчал Василий.
— Погодите, — вмешалась баронесса, — но если она — шпионка, то зачем стакан стянула?
— Маскировалась под мелкую воришку, — объяснила Надя.
— Но зачем ей маскироваться под воришку, если она маскировалась под изнасилованную?
— Элементарно, — прогудел майор. — Шпионила она по профессиональному долгу, а воровала — по душевному призванию!
Тут карета вновь остановилась.
— Ну что там, снова кто-нибудь на дороге валяется? — сладко зевнул Василий.
В карету заглянул Чумичка:
— Скоро подъедем к замку князя Григория. Надо обговорить, что делать будем.
— В каком смысле? — деловито схватился за блокнот Василий.
— Я перед отъездом встречался с одним царь-городским звездочетом, и он сказал: «Смерть ждет князя Григория в ночь его свадьбы, и изойдет она из волчьей пасти».
— Что за дикие предрассудки! — возмутилась Чаликова. — И вообще, астрология — это лже-наука.
— Ну хорошо, пусть так, но где ж мы волка-то возьмем? — задалась практическим вопросом госпожа Хелена.
— В лесу поймаем, — беззаботно ответил Селезень. — Хотя тут и лесов-то негусто.
— В лесу? — хмыкнул Чумичка. — Что ж, можно, конечно, и в лесу. А можно и иначе…
Через несколько минут тройка вновь катилась по дороге, оставляя позади перелески, поля, деревни и верстовые столбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56