Он вновь обернулся к мумии, и демон, предвидя его вопрос, заговорил:
- Сеапсун живет сотни лет, питаясь человечиной. Он жаден до людского мяса
и может пожирать пленников тысячами, не в состоянии насытиться... Своих
жертв он преследует неторопясь, но с завидным упорством, и в конце концов
неминуемо настигает их, заглатывая чудовищной пастью...
- Может быть, против него есть какое-нибудь Магическое средство? -
нетерпеливо перебил его Крокки.
- Сеапсуи подчиняется только королеве Швазгаа, а она по доброй воле
никому не выдаст тайну власти над ним.
Услышав этот ответ, Крокки тяжело вздохнул. Как бы там ни было, но теперь
ему предстоял нелегкий выбор: либо он отправится к армии барона Урро, чтобы
в дальнейшей борьбе положиться на доблесть своих сородичей, либо вернется в
столицу и попытается тайком проникнуть в Бронзовый Замок. О борьбе с
Сеапсуном нечего и думать. И с потерей колдовского браслета придется
смириться. Идея же проникнуть в покои Швазгаа показалась ему хотя и
рискованной, но вполне осуществимой при его отличном знании секретных
коридоров и комнат Замка. Если он прикончит колдунью, то змеиная армия
будет деморализована и успех в войне склонится на сторону Барсов.
- Я благодарен тебе за сведения, которые ты мне сообщил, - сказал он, -
хотя не знаю, насколько они окажутся мне полезны. Я возвращаюсь ни с чем, и
чувствую, что испытания, которые мне предстоят, во много раз тяжелее, чем
бой с гломом.
- Насчет испытаний ты прав. Первое из них ожидает тебя уже здесь, в этом
Зале, - голос демона становился все тише. - Изваяния - это стражи входа в
преисподнюю и я не властен над ними...
Крокки, оглядевшись, заметил, что волны голубого света, скользящие по
стенам, как-то странно действуют на каменных истуканов. Конечности
исполинских фурий явственно шевелились, подчиняясь какому-то неслышному
ритму. Танцующие взмахи ног с каждой минутой делались отчетливее,
клешнеобразные руки дергались и изгибались, покачивались тела и тряслись
чудовищные головы.
Зрелище было до того жутким и завораживающим, что Крокки некоторое время
сидел у гробницы, глядя, как зачарованный, на оживших великанов.
Потом у него, видимо, помутилось в глазах. Он решил, что теряет рассудок:
статуи сошли со своих мест и хороводом двинулись вдоль стен! Пошатываясь,
он поднялся, взял меч и двинулся к сводчатой арке, ведущей в знакомую
галерею. Но великаны, танцуя, двигались по всему периметру Зала и вход в
арку оказался почти совершенно перегорожен их гигантским ногами.
До слуха Крокки начал доходить дробный топот тяжелых ступней. Топот
нарастал и гулким эхом отдавался под сводами. Крокки, вытирая со лба
ледяной пот, вглядывался в сумеречную глубь галереи, которая то открывалась
перед ним, то вновь заслонялась опускающимися ногами. Отчаяние охватило
его. Он понял, что оказался в ловушке. Великаны будут танцевать,
загораживая вход в арку до тех пор, пока он не погибнет от жажды и голода!
Не владея собой, с исступленным криком он бросился вперед, стремясь
прорваться в спасительную тьму галереи. Лучше мгновенная гибель под
каменной ступней, чем муки медленной смерти! Гранитная нога с грохотом
опустилась прямо перед ним, затем тотчас поднялась и королю, чтобы не
угодить под вторую ногу, пришлось в последний момент схватиться за
исполинский палец.
Танцующая великанша, казалось, даже не заметила повисшего на ее ноге
человека - как ни в чем не бывало, она продолжала движение в хороводе.
Крокки для нее был не тяжелее пушинки. Между тем граэррец из последних сил
цеплялся за выступ в каменном мизинце. Вместе с ногой он взлетал и
опускался, ветер свистела его ушах, в глаза бросались то потолок с голубым
камнем, то пол, то изгибающиеся в танце фигуры оживших статуй. В зубах он
стискивал лезвие меча, отвратительно пахнущее гломом. Даже в эти
критические минуты он не желал расставаться со своим стальным другом.
Грохот каменных ног усиливался, и постепенно в него начали вплетаться
исступленные вопли и дикий, нечеловеческий смех. Смертельный ужас душил
короля, его лицо заливали пот и кровь, струившаяся из раны на лбу, в глазах
стояли слезы отчаяния. Он стонал сквозь сжатые зубы и мысленно взывал к
душе покойного Геррига:
"Спаси, спаси меня, мой славный предок, чей дух незримо витает в этом
страшном Зале! Клянусь, если я вырвусь отсюда, то сделаю все, чтобы
избавить Граэрру от гибели и вернуть трон, данный тобою в наследование?..
Еще минута, и я погибну... О, Герриг... У меня нет больше сил держаться...
Проклятые истуканы совсем взбесились... Спаси меня! Спаси!
Его обессилевшие пальцы разжались и он, скользнув с каменной ноги,
полетел куда-то вниз и вбок, при этом получив круговое ускорение при
повороте гигантской конечности. Он упал, больно ударившись руками и
коленями о каменный пол. Где-то рядом звякнул меч. Крокки распластался на
полу, вжал голову в плечи и весь напрягся, ожидая, что сейчас его неминуемо
раздавят ступни танцующих страшилищ. Но секунда проходила за секундой,
прошла целая минута, а каменные пятки все не превращали его в мокрое
пятно...
Крокки приоткрыл глаза. Он лежал под сводчатой аркой, а входа Зал
преграждали исполинские скачущие ноги. Они со свистом рассекали воздух в
считанных сантиметрах от него. До меча, который лежал на расстоянии метра
от Крокки, уже невозможно было дотянуться пятки Танцующих смяли и истоптали
его.
Сколько он пролежал так, радуясь и удивляясь чуду, Крокки не помнил.
Движения гранитных стражей, между тем, замедлялись, грохот тяжелых ног
затихал. Статуи все плотнее прижимались к стенам Зала, пока наконец не
остановились и не застыли, сделавшись тем, чем были - безмолвными и
неподвижными истуканами. Лишь волны голубого света продолжали размеренно
струиться по их страшным фигурам.
Крокки, в ужасе оглядываясь на них, бросился бежать. Даже смердящий труп
глома, встретившийся ему по дороге, не казался ему таким жутким, как этот
Зал. Он убегал от него все дальше и дальше во тьму галереи, пока арочный
вход не сделался светящейся точкой за его спиной и окончательно не сгинул
во мраке.
Задыхаясь, еле живой от слабости и ужаса, Кроккк взбежал по знакомой
лестнице. Миновав ее, он промчался несколькими темными коридорами и,
наконец, увидел с десяток крошечных, как светляки, огоньков. Это, держа
фосфоресщфующие фонарики, дожидались его люди из рода Червя, оставленные
здесь их владыкой.
Глава X. Я не призрак, восставший из гроба!
Черви наложили на раны короля какую-то мазь, отчего все тело Крокки
нестерпимо заныло. Юноша около двух часов лежал, не в состоянии
пошевелиться. Затем ему дали выпить вина, и он поднялся, со стоном
расправив израненное, саднящее тело.
Идя за земляными людьми по древним каменным туннелям, он потерял счет
часам. Видимо, и его провожатым нечасто приходилось пользоваться этими
коридорами, потому что путь им иногда преграждали какие-то разломы в полу.
Эти пропасти, образовавшиеся, по-видимому, в результате землетрясений,
приходилось долго обходить другими коридорами.
И все же, несмотря на препятствия. Черви уверенно вели Крокки к выходу из
подземного лабиринта. Они карабкались по различной ширины и крутизны
лестницам, несколько раз им приходилось протискиваться внутри узких
цилиндрических колодцев, цепляясь за прорубленные в стенах выемки; остаток
пути Крокки вынужден был преодолевать ползком настолько сузился проход, а
у самого выхода туннель и вовсе сделался похожим на кротовью нору. Крокки
пробирался по нему с немалым трудом, вытянув вперед руки и усиленно работая
плечами, локтями и коленями. Лаз, в диаметре едва превосходя человеческую
голову, сдавил его со всех сторон. Крокки уже не видел провожатого,
ушедшего далеко вперед, да ему это и не требовалось - в лицо граэррцу веяло
воздухом, и это был не затхлый, пахнущий пылью и плесенью воздух
подземелья, а ветер лесов и равнин, настоянный на свежести цветущих трав.
Крокки энергичнее заработал локтями и вскоре руки его выскользнули из
норы, а вслед за ними и голова. Крокки весь выбрался из замшелого отверстия
между корнями старого дуба и огляделся.
Он находился на окраине леса. Невдалеке виднелось распаханное поле, а еще
дальше открывался вид на просторную равнину, лежавшую в низине, на далекие,
озаренные закатом дома граэррской столицы и вздымавшуюся в небо скалу,
увенчанную зубчатыми стенами и башнями Бронзового Замка.
Возле Крокки стоял бледно-серый человечек, который тушил свой крохотный
фонарик. Человечек степенно откланялся и, не сказании слова, обернулся
червяком. Через минуту он ушел в землю.
Крокки остался один на лесной опушке. Сгущались вечерние сумерки; на небо
высыпали звезды. Юноша втянул ноздрями воздух и нырнул в густые травяные
заросли, влажные после недавнего дождя. Он долго катался в травах,
впитывая их свежесть и запахи, а поднялся он черным и бесшумным как тень
быстроногим барсом. Блеснули при свете звезд его горящие глаза, полыхнуло
пламенем рубиновое ожерелье.
Чутко прислушиваясь к лесным звукам, большая черная кошка направилась
вдоль кромки леса к усадьбе графа Сондиа - одного из самых верных
сподвижников граэррских королей. Но на том месте, где еще недавно стоял
богатый дом, теперь дымился пепел и чернели остовы обгорелых стен. Вокруг
не было ни души. Крокки, отправившегося дальше, сопровождали лишь тишина и
запах гари. То здесь, то там виднелись трупы, основательно обглоданные
Гиенами, которые прошли здесь вслед за змеиной армией.
Барс скользил вдоль кромки леса, стараясь не показываться из зарослей. В
любой момент можно было нарваться на отряд воинов Змеи или на
мародеров-гиен, а связываться с ними у него не было никакого желания. Он
был голоден, смертельно устал и все тело его, несмотря на мазь, ныло от
ран. Он останавливался и замирал всякий раз, когда до его слуха долетали
звуки, которые казались ему подозрительными.
Всюду он видел одно и то же: опустошенные поля, поваленные заборы, остовы
сгоревших домов, обглоданные до костей трупы. Кое-где торчали колья с
насаженными на них человеческими головами. Крокки, вглядываясь, с
содроганием узнавал обезображенные черты кого-нибудь из своих соратников.
За лесом начинались владения герцога Вальеро из Рода Леопарда - одного из
ближайших друзей Крокки, с которым молодой король не раз бился плечо к
плечу в походах против мятежных западных баронов, охотился и пировал.
Герцогская усадьба была разрушена, но уцелели подворья. Крокки перемахнул
через забор и прокрался к домику привратника - пожалуй, единственному
строению, которого не коснулось пламя пожара. Тут он удвоил бдительность.
Можно было напороться на целый отряд Змей, вставших здесь на постой, или на
Гиен, которые могли поднять шум и привести сюда своих зеленолицых хозяев.
Подкравшись к дверям, Крокки увидел, как из них выходит высокий стройный
человек в оранжевом камзоле, в берете с длинным, опускающимся до плеча
пером и в охотничьих сапогах. Барс обернулся человеком.
- Вальеро - тихо окликнул Крокки, подымаясь с земли.
Хозяин поместья с возгласом недоумения повернул голову и шагнул назад при
виде обнаженной мускулистой фигуры с рубиновым ожерельем на шее.
- Кто ты? О ужас!.. Во имя всего святого, - побледнев, он отмахнулся сиг
Крокки, словно увидел привидение.- Пришелец из черных глубин Смерти, зачем
ты явился в наш мир? Чего тебе надобно от меня? Я был твоим верным другом и
вассалом...
- Перестань трястись, - спокойно сказал король. - Ты не ошибся, это я,
Крокки, но не призрак, восставший из гроба, а такой же, как ты - из плоти и
крови.
Дрожащий от страха Вальеро, после минутного замешательства, все-таки
осмелился приблизиться к таинственному гостю и заглянуть ему в лицо. Крокки
вышел из тени от дома на звездный свет.
- О небеса! Покойный король! - сдавленным шепотом воскликнул Вальеро.
Он торопливо стянул с головы берет и опустился перед Крокки на одно
колено.
- Но в самом деле, откуда ты взялся, государь? - зашептал он и тревожно
оглянулся по сторонам. - Это чудо, в которое я до сих пор не верю, хоть ты
и стоишь передо мной... Ведь я был на том пиру в цитадели Бронзового Замка,
когда ты, отпив из кубка, упал замертво. Твои глаза остекленели, дыхание
прервалось и сердце перестало биться. Все поняли, что тебя отравили, а
Змея, которая подала тебе яд, была тут же схвачена и живьем брошена в
пылающую утробу камина! Ты весь день пролежал в часовне Замка вместе со
своим братом - королем Эрго, а потом, по распоряжению Аримбо, вас обоих
положили в гробы и отнесли в подземелье, в королевскую усыпальницу... Я
сам, своими руками укладывал тебя в гроб, будучи абсолютно уверен, что ты
мертв!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16