А говорил он вот что:
— Ну, нет, только не я. Девка смылась, теперь она поднимет тревогу. Можете сами садиться в тюрягу, а меня увольте! Я не желаю. Так… сейчас — в Пунта-Горда, там продам эту колымагу и — в Колумбию. У них там вовсе нет законов. Где эти чертовы ключи? А, вот они!
С этими словами он прыгнул в машину, мгновение спустя заскрипел стартер, включился мотор, и фары прорезали ночь. «Лендровер» развернулся и с ревом унесся по дороге, прыгая, будто игрушечный.
Валери встала. Если она пойдет по этой дороге, то к утру окажется в своей комнате в отеле, примет душ, а потом посадит Кэрби Гэлуэя, Инносента Сент-Майкла и Вернона в тюрьму, где им и место.
Все было бы в порядке, кабы не фары. Валери шла уже почти два часа, когда они мелькнули впереди, устремляя свои лучи то в небо, то на дорогу, в зависимости от ухабов. «Спасение! — решила Валери, но потом подумала: — А может, наоборот?»
Она была одна, в чужой стране, и все, кому она доверяла, оказались обманщиками. Значит, надо быть крайне осторожной.
Фары все ближе. Валери бросилась прочь с дороги, вверх по каменистому склону, потом перевалила через холм и, забившись в лощинку, стала ждать.
Какой-то грузовик. Она слышала натужный рев мотора. Вот он стал громче. Так, теперь удаляется. Стих.
Валери повременила еще немного, в основном из-за усталости, потом опять полезла вверх. Подъем занял довольно много времени, а ведь предстоял еще и спуск. Но когда Валери оказалась внизу, то увидела лишь узкое ущелье и ручеек. Где же дорога? Валери озиралась по сторонам, но в лунном свете все кусты, холмы и валуны казались одинаковыми. Но ведь дорога где-то рядом!
Девушка так и не нашла ее. Луна стояла высоко и светила ярко, но зато больше не указывала направление на восток. Дорога исчезла. Валери вдруг пришла в голову мысль, что кругом много опасных зверей. Она помнила, что вернейший способ избежать встречи с ними — ночевка на дереве. Девушка выбрала дерево с толстым стволом и грубой корой, с трудом добралась до развилки футах в семи от земли и устроилась на ночь.
Дикие звери не нашли ее тут, но озверевшие насекомые отыскали. Комары долго мешали ей уснуть, но уж зато потом ничто не могло лишить Валери сна — так она умаялась. И маленькая крылатая сволочь жрала ее всю ночь напролет.
Наутро тело казалось одеревеневшим, хотелось пить и есть, и Валери подумала, что ей уже не выжить. Она огляделась в поисках дороги или иных признаков существования человечества. Увы! Только лес, джунгли, высокие горы на юге и западе. Нетронутый ландшафт. Девушка со вздохом слезла вниз и побрела на север — теперь уже по солнцу.
Древние майя выживали здесь. Выживет и она. А может быть, и совершит какое-нибудь важное открытие. По пути Валери заглядывала во все ямы и сосредоточенно изучала каждый камень. И все же не о таких приключениях мечтала она, когда дремала над учебниками. Ей хотелось цели, к которой можно было приблизиться, испытав умеренные тяготы, сохранив в целости башмаки. Но она и помыслить не могла, что на свете существуют такие напасти, такие опасности и такая растерянность. И такие уголки. Без удобств. Без чего-то определенного. Казалось, вместе с потом она избавляется от своих прежних представлений, а вместо них душу ее наполняет уныние и смятение. Вскоре она забыла про камни и ямы и просто брела вперед, ибо больше ей ничего не оставалось делать.
Следующие трое суток были вовсе кошмарными. В полдень Валери отдыхала в тени, если находила ее, а утром и вечером шла на север, ночуя на деревьях. Короткий ливень выстирал ее одежду, но есть было нечего. Ягод она не нашла, а в кореньях ничего не смыслила и не знала, где их выкопать. И чем выкопать.
«Я умру», — думала она. Солнце и голод придали необычайную легкость мыслям. Валери и боялась смерти, и желала ее как избавления. И еще больше пугалась оттого, что испытывает такое желание. Отказаться от борьбы, лечь и отдохнуть, перестать испытывать голод, злость и усталость. Она преодолевала это желание, думая о Кэрби Гэлуэе, Сент-Майкле, Верноне и шофере. Она не умрет. Они не избегнут кары. Она как-нибудь выживет и притащит этих дьяволов в суд!
И Валери героически шла вперед.
Вечером третьего дня, когда она брела вдоль ручья, отыскивая подходящее дерево для ночевки, ей вдруг попалась на пути эта деревушка. Поднялся страшный переполох. И староста деревни Томми Уотсон объявил:
«Это Шина, царица джунглей!».
И вот уже целую неделю она — царица джунглей. Индейцы накормили и уложили ее, а наутро принялись лечить многочисленные порезы, царапины и ссадины. Не древними средствами, а вполне современной зеленкой и мазями. «Из миссии», — объяснили они.
Миссия. Там она наверняка будет в безопасности. Но потом Валери опять подумала об Инносенте, влиятельном чиновнике правительства, могущественном богаче. И поняла две страшные веши. Во-первых, он должен знать, что она располагает уликой против него. Во-вторых, он должен знать, что его подручному не удалось заставить ее умолкнуть.
Разумеется, у такого человека есть шпионы по всей стране. Даже если поверить в честность священнослужителей и монахинь из миссии, соваться туда нельзя. Ведь там есть и местные жители, способные выдать ее.
Те же страхи помешали ей откровенно рассказать все своим спасителям, индейцам из Южной Абилены. Сначала она разыгрывала потерю памяти, но это вызвало слишком большое любопытство, и в конце концов Валери дала им понять, что она — богатая девушка, сбежавшая от навязанного отцом жениха. Она летела на маленьком самолете, когда внезапный ураган швырнул ее на скалу в самом сердце джунглей. Такая история пришлась по вкусу индейцам, и они заставляли Валери снова и снова повторять ее, выдумывая подробности. Она добавила яхту, сделала старого жениха хромоногим, а мать — сумасшедшей, не способной спасти свою дочь. При этом ее кекчи становился все лучше и лучше. Индейцы слушали ее, вытаращив глаза, а в конце концов решили, что ей лучше всего остаться в Южной Абилене, а потом вернуться домой. Тогда отец так удивится и обрадуется, что отменит свадьбу.
— Значит, ты водишь самолет? — спросил Томми Уотсон. — У нас есть дружок-летчик. Хороший парень. Вы бы с ним классно подружились.
— Эй, погоди-ка, — сказала девушка по имени Розита. — Минутку.
— Да просто подружились бы, и все, — объяснил ее брат Луз.
— Вот именно, — согласился Томми. — Они могли бы обсуждать самолеты.
Но вместо этого Розита и Валери несколько дней обсуждали мужчин, и, когда Розита поведала свою историю, Валери пришла в ярость и раскрыла подружке глаза на этого летуна.
В общем, Валери поладила со всеми южноабиленцами, мужчинами и женщинами. Ее сразу приняли как свою. До чего же приятное времяпрепровождение для молодого археологаидеалиста!
Единственной ложкой дегтя была марихуана. Вся деревня пристрастилась к ней и ночи напролет пыхтела самокрутками до полной потери сознания. Валери отговорилась, сославшись на легочное заболевание и запрет любого курения, и таким образом избежала общей участи.
— Бедная Шина, — пожалела ее Розита. — Когда-нибудь я испеку тебе лепешки с зельем.
Слава богу, этого так и не случилось. Но Валери и без того была опьянена. Тем, что она жива, тем, что находится в этой прекрасной деревушке, которую нашла своими силами. Сперва она боялась, что с ней обойдутся недостойно как с женщиной, но потом увидела, что деревня живет одной большой семьей, и тут нет места подобным шалостям. Но самое главное в том, что они — настоящие майя. Ей удалось проникнуть сквозь толщу веков, влиться в древнюю цивилизацию, которую другие могли изучать лишь извне. Да, эти люди — не строители храмов, да, они — лишь гибнущие останки некогда процветавшей культуры, но в их платье (если не считать неизбежных синих джинсов) были отголоски древних тем, покроев и украшений. А лица людей выглядели так же, как на кувшинах и тысячелетних стелах.
И они по-прежнему верны своему искусству! Когда Валери наткнулась на их маленькую фабрику каменных свистков, костяных фигурок и терракотовых горшков, мужчины и женщины, делавшие все это, сперва даже растерялись. Как будто воссоздание древнего искусства было таинством, которое не терпит посторонних глаз. Но когда она со знанием дела заговорила об искусстве майя (быстро придумав дружка-археолога, чтобы объяснить, откуда ей все это известно), индейцы заулыбались и робко показали ей свои поделки.
— Замечательно! — то и дело повторяла она.
— Правда?
— Да, да! Это можно выставлять в любых музеях мира, и никто не догадается, что вещи новые!
— Как я рад это слышать, Шина, — отвечал ей Томми. — Как мы все этому рады!
Какие прелестные люди! Какой прекрасный немудреный Уклад жизни (не считая пристрастия к марихуане)! Цивилизация с ее медициной и радио совсем рядом, в миссии. Но в остальном тут царит идиллия. И каждый раз, когда Валери думала, что рано или поздно придется покинуть этот рай, ей становилось грустно.
Но вот появился Кэрби Гэлуэй! Откуда ни возьмись. Как с неба свалился в буквальном и переносном смысле слова!
Началось с того, что к ней подошел Томми и сказал:
— Слушай, Шина, сейчас приедет один парень забрать товар. Мы делаем всякие пустяковины на продажу, ты же знаешь.
Да, она знала. Деревянные фигурки и цветные лоскутки. Во всем мире примитивные народы разменивают свою вековую культуру ради денег.
— Может, тебе лучше остаться в деревне? — продолжал Томми. — Ты ведь не хочешь, чтобы этот парень разболтал о белой женщине, которая скрывается в Южной Абилене?
И Валери осталась в хижине. Но, заслышав самолет, неосторожно вышла на улицу. И сразу вспомнила, что видела этот самолет раньше. Он принадлежал Гэлуэю.
Что и подтвердила Розита, вернувшись домой.
— Ты знакома с Кэрби? — спросила она, вытаращив глаза. — Ты знаешь его, Шина?
Конечно, он просто возит их поделки в город (нещадно обманывая при дележе доходов), и в его связях с индейцами нет ничего зловещего, но все же. Может, решиться рассказать им всю правду?
Нет.
— Конечно, знаю, Розита, — ответила она, быстро соображая, как ей быть. — И это очень плохой человек!
— Я так и думала. Он что, изнасиловал тебя?
— Нет, нет, что ты, — ответила Валери и тотчас пожалела, что не сказала: «Да, да». Это могло бы еще больше очернить его в глазах Розиты. — Просто он работал на Уинтропа.
— Уинтропа Картрайта? Того, за которого папаша хотел тебя выдать?
— Да. И здорово надул Уинтропа. Это было несколько лет назад. — Она не знала, давно ли Гэлуэй знаком с индейцами.
— Это ж надо, — сказала Розита. Слова Валери явно произвели на нее впечатление.
«БОТФОРТЫ И СЕДЛО»
Джерри подмигнул парню на площади Шеридана, но тот оказался девушкой. Как же злобно она зыркнула на него! Посмеиваясь, Джерри двинулся дальше по мокрому снегу, домой. Он помахал рукой приятелю, который сидел в баре «Ботфорты и седло», и прошел мимо. Сегодня было солнечно, но дул ледяной ветер, впрочем, этот фактор стихии действовал только на уровне лодыжек. Глядя на мертвое бледное небо над Гудзоном, Джерри вдруг поймал себя на том, что опять думает о Белизе. Там-то уж было тепло! Если б только они поехали туда сами, а не как шпионы Хайрэма…
Чтобы действительно заключить сделку с Кэрби Гэлуэем? Чтобы и взаправду купить и перепродать контрабандные произведения доколумбова искусства? У Джерри пока не хватало духу поделиться этими мыслями с Аланом, и он не знал, доволен ли Алан тем, что они пожертвовали собой за короля и отечество.
Войдя в подъезд, Джерри со вздохом подумал, что ему трудно понять Алана, что на него не угодишь. «Ну, да всяк должен нести свой крест», — подумал он, направляясь к почтовым ящикам.
Обычные счета. Открытка от друга, зимующего в Новом Орлеане. Бело-голубой конверт с телеграммой. Телеграмма?
— Алан! — закричал он, входя в квартиру. — Алан, ты в это ни за что не поверишь!
Появился покрытый мукой Алан. Значит, сегодня ужинать будут дома. Хорошо.
— Ну, что еще?
— Алан, неужто я стал бы беспокоить тебя по пустякам?
— Стал бы. Ты только это и делаешь.
Алан готовил прекрасно, но кухня действовала ему на нервы.
— Вечно ты все портишь, — обиделся Джерри и бросил телеграмму на стол. — Читай сам.
И пошел в спальню. Через три минуты туда заглянул Алан.
— Джерри, ты прав. Я был несносен.
— Ну, что ты об этом думаешь?
— Не знаю.
— Гэлуэй все еще согласен иметь с нами дело!
— Он так говорит!
— В это воскресенье, во Флориде!
— Да, знаю, — сказал Алан. Он по-прежнему хмурился. Джерри ничего не понимал.
— Алан, это чудесные вести.
— Если это правда, а не ловушка.
— Да в чем дело, Алан?
— В наших пропавших пленках.
— Боже! — до Джерри наконец дошло.
И тут раздался звонок у двери. Алан нахмурился.
— Должно быть, Хайрэм, — сказал Джерри, выходя из спальни. — Сейчас узнаем его мнение.
— В такое время?
— А кто еще?
— Вчера я видел, как он выходит из дома с чемоданами. Но Джерри уже открыл дверь и увидел перед собой гангстера, приятеля Кэрби Гэлуэя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Ну, нет, только не я. Девка смылась, теперь она поднимет тревогу. Можете сами садиться в тюрягу, а меня увольте! Я не желаю. Так… сейчас — в Пунта-Горда, там продам эту колымагу и — в Колумбию. У них там вовсе нет законов. Где эти чертовы ключи? А, вот они!
С этими словами он прыгнул в машину, мгновение спустя заскрипел стартер, включился мотор, и фары прорезали ночь. «Лендровер» развернулся и с ревом унесся по дороге, прыгая, будто игрушечный.
Валери встала. Если она пойдет по этой дороге, то к утру окажется в своей комнате в отеле, примет душ, а потом посадит Кэрби Гэлуэя, Инносента Сент-Майкла и Вернона в тюрьму, где им и место.
Все было бы в порядке, кабы не фары. Валери шла уже почти два часа, когда они мелькнули впереди, устремляя свои лучи то в небо, то на дорогу, в зависимости от ухабов. «Спасение! — решила Валери, но потом подумала: — А может, наоборот?»
Она была одна, в чужой стране, и все, кому она доверяла, оказались обманщиками. Значит, надо быть крайне осторожной.
Фары все ближе. Валери бросилась прочь с дороги, вверх по каменистому склону, потом перевалила через холм и, забившись в лощинку, стала ждать.
Какой-то грузовик. Она слышала натужный рев мотора. Вот он стал громче. Так, теперь удаляется. Стих.
Валери повременила еще немного, в основном из-за усталости, потом опять полезла вверх. Подъем занял довольно много времени, а ведь предстоял еще и спуск. Но когда Валери оказалась внизу, то увидела лишь узкое ущелье и ручеек. Где же дорога? Валери озиралась по сторонам, но в лунном свете все кусты, холмы и валуны казались одинаковыми. Но ведь дорога где-то рядом!
Девушка так и не нашла ее. Луна стояла высоко и светила ярко, но зато больше не указывала направление на восток. Дорога исчезла. Валери вдруг пришла в голову мысль, что кругом много опасных зверей. Она помнила, что вернейший способ избежать встречи с ними — ночевка на дереве. Девушка выбрала дерево с толстым стволом и грубой корой, с трудом добралась до развилки футах в семи от земли и устроилась на ночь.
Дикие звери не нашли ее тут, но озверевшие насекомые отыскали. Комары долго мешали ей уснуть, но уж зато потом ничто не могло лишить Валери сна — так она умаялась. И маленькая крылатая сволочь жрала ее всю ночь напролет.
Наутро тело казалось одеревеневшим, хотелось пить и есть, и Валери подумала, что ей уже не выжить. Она огляделась в поисках дороги или иных признаков существования человечества. Увы! Только лес, джунгли, высокие горы на юге и западе. Нетронутый ландшафт. Девушка со вздохом слезла вниз и побрела на север — теперь уже по солнцу.
Древние майя выживали здесь. Выживет и она. А может быть, и совершит какое-нибудь важное открытие. По пути Валери заглядывала во все ямы и сосредоточенно изучала каждый камень. И все же не о таких приключениях мечтала она, когда дремала над учебниками. Ей хотелось цели, к которой можно было приблизиться, испытав умеренные тяготы, сохранив в целости башмаки. Но она и помыслить не могла, что на свете существуют такие напасти, такие опасности и такая растерянность. И такие уголки. Без удобств. Без чего-то определенного. Казалось, вместе с потом она избавляется от своих прежних представлений, а вместо них душу ее наполняет уныние и смятение. Вскоре она забыла про камни и ямы и просто брела вперед, ибо больше ей ничего не оставалось делать.
Следующие трое суток были вовсе кошмарными. В полдень Валери отдыхала в тени, если находила ее, а утром и вечером шла на север, ночуя на деревьях. Короткий ливень выстирал ее одежду, но есть было нечего. Ягод она не нашла, а в кореньях ничего не смыслила и не знала, где их выкопать. И чем выкопать.
«Я умру», — думала она. Солнце и голод придали необычайную легкость мыслям. Валери и боялась смерти, и желала ее как избавления. И еще больше пугалась оттого, что испытывает такое желание. Отказаться от борьбы, лечь и отдохнуть, перестать испытывать голод, злость и усталость. Она преодолевала это желание, думая о Кэрби Гэлуэе, Сент-Майкле, Верноне и шофере. Она не умрет. Они не избегнут кары. Она как-нибудь выживет и притащит этих дьяволов в суд!
И Валери героически шла вперед.
Вечером третьего дня, когда она брела вдоль ручья, отыскивая подходящее дерево для ночевки, ей вдруг попалась на пути эта деревушка. Поднялся страшный переполох. И староста деревни Томми Уотсон объявил:
«Это Шина, царица джунглей!».
И вот уже целую неделю она — царица джунглей. Индейцы накормили и уложили ее, а наутро принялись лечить многочисленные порезы, царапины и ссадины. Не древними средствами, а вполне современной зеленкой и мазями. «Из миссии», — объяснили они.
Миссия. Там она наверняка будет в безопасности. Но потом Валери опять подумала об Инносенте, влиятельном чиновнике правительства, могущественном богаче. И поняла две страшные веши. Во-первых, он должен знать, что она располагает уликой против него. Во-вторых, он должен знать, что его подручному не удалось заставить ее умолкнуть.
Разумеется, у такого человека есть шпионы по всей стране. Даже если поверить в честность священнослужителей и монахинь из миссии, соваться туда нельзя. Ведь там есть и местные жители, способные выдать ее.
Те же страхи помешали ей откровенно рассказать все своим спасителям, индейцам из Южной Абилены. Сначала она разыгрывала потерю памяти, но это вызвало слишком большое любопытство, и в конце концов Валери дала им понять, что она — богатая девушка, сбежавшая от навязанного отцом жениха. Она летела на маленьком самолете, когда внезапный ураган швырнул ее на скалу в самом сердце джунглей. Такая история пришлась по вкусу индейцам, и они заставляли Валери снова и снова повторять ее, выдумывая подробности. Она добавила яхту, сделала старого жениха хромоногим, а мать — сумасшедшей, не способной спасти свою дочь. При этом ее кекчи становился все лучше и лучше. Индейцы слушали ее, вытаращив глаза, а в конце концов решили, что ей лучше всего остаться в Южной Абилене, а потом вернуться домой. Тогда отец так удивится и обрадуется, что отменит свадьбу.
— Значит, ты водишь самолет? — спросил Томми Уотсон. — У нас есть дружок-летчик. Хороший парень. Вы бы с ним классно подружились.
— Эй, погоди-ка, — сказала девушка по имени Розита. — Минутку.
— Да просто подружились бы, и все, — объяснил ее брат Луз.
— Вот именно, — согласился Томми. — Они могли бы обсуждать самолеты.
Но вместо этого Розита и Валери несколько дней обсуждали мужчин, и, когда Розита поведала свою историю, Валери пришла в ярость и раскрыла подружке глаза на этого летуна.
В общем, Валери поладила со всеми южноабиленцами, мужчинами и женщинами. Ее сразу приняли как свою. До чего же приятное времяпрепровождение для молодого археологаидеалиста!
Единственной ложкой дегтя была марихуана. Вся деревня пристрастилась к ней и ночи напролет пыхтела самокрутками до полной потери сознания. Валери отговорилась, сославшись на легочное заболевание и запрет любого курения, и таким образом избежала общей участи.
— Бедная Шина, — пожалела ее Розита. — Когда-нибудь я испеку тебе лепешки с зельем.
Слава богу, этого так и не случилось. Но Валери и без того была опьянена. Тем, что она жива, тем, что находится в этой прекрасной деревушке, которую нашла своими силами. Сперва она боялась, что с ней обойдутся недостойно как с женщиной, но потом увидела, что деревня живет одной большой семьей, и тут нет места подобным шалостям. Но самое главное в том, что они — настоящие майя. Ей удалось проникнуть сквозь толщу веков, влиться в древнюю цивилизацию, которую другие могли изучать лишь извне. Да, эти люди — не строители храмов, да, они — лишь гибнущие останки некогда процветавшей культуры, но в их платье (если не считать неизбежных синих джинсов) были отголоски древних тем, покроев и украшений. А лица людей выглядели так же, как на кувшинах и тысячелетних стелах.
И они по-прежнему верны своему искусству! Когда Валери наткнулась на их маленькую фабрику каменных свистков, костяных фигурок и терракотовых горшков, мужчины и женщины, делавшие все это, сперва даже растерялись. Как будто воссоздание древнего искусства было таинством, которое не терпит посторонних глаз. Но когда она со знанием дела заговорила об искусстве майя (быстро придумав дружка-археолога, чтобы объяснить, откуда ей все это известно), индейцы заулыбались и робко показали ей свои поделки.
— Замечательно! — то и дело повторяла она.
— Правда?
— Да, да! Это можно выставлять в любых музеях мира, и никто не догадается, что вещи новые!
— Как я рад это слышать, Шина, — отвечал ей Томми. — Как мы все этому рады!
Какие прелестные люди! Какой прекрасный немудреный Уклад жизни (не считая пристрастия к марихуане)! Цивилизация с ее медициной и радио совсем рядом, в миссии. Но в остальном тут царит идиллия. И каждый раз, когда Валери думала, что рано или поздно придется покинуть этот рай, ей становилось грустно.
Но вот появился Кэрби Гэлуэй! Откуда ни возьмись. Как с неба свалился в буквальном и переносном смысле слова!
Началось с того, что к ней подошел Томми и сказал:
— Слушай, Шина, сейчас приедет один парень забрать товар. Мы делаем всякие пустяковины на продажу, ты же знаешь.
Да, она знала. Деревянные фигурки и цветные лоскутки. Во всем мире примитивные народы разменивают свою вековую культуру ради денег.
— Может, тебе лучше остаться в деревне? — продолжал Томми. — Ты ведь не хочешь, чтобы этот парень разболтал о белой женщине, которая скрывается в Южной Абилене?
И Валери осталась в хижине. Но, заслышав самолет, неосторожно вышла на улицу. И сразу вспомнила, что видела этот самолет раньше. Он принадлежал Гэлуэю.
Что и подтвердила Розита, вернувшись домой.
— Ты знакома с Кэрби? — спросила она, вытаращив глаза. — Ты знаешь его, Шина?
Конечно, он просто возит их поделки в город (нещадно обманывая при дележе доходов), и в его связях с индейцами нет ничего зловещего, но все же. Может, решиться рассказать им всю правду?
Нет.
— Конечно, знаю, Розита, — ответила она, быстро соображая, как ей быть. — И это очень плохой человек!
— Я так и думала. Он что, изнасиловал тебя?
— Нет, нет, что ты, — ответила Валери и тотчас пожалела, что не сказала: «Да, да». Это могло бы еще больше очернить его в глазах Розиты. — Просто он работал на Уинтропа.
— Уинтропа Картрайта? Того, за которого папаша хотел тебя выдать?
— Да. И здорово надул Уинтропа. Это было несколько лет назад. — Она не знала, давно ли Гэлуэй знаком с индейцами.
— Это ж надо, — сказала Розита. Слова Валери явно произвели на нее впечатление.
«БОТФОРТЫ И СЕДЛО»
Джерри подмигнул парню на площади Шеридана, но тот оказался девушкой. Как же злобно она зыркнула на него! Посмеиваясь, Джерри двинулся дальше по мокрому снегу, домой. Он помахал рукой приятелю, который сидел в баре «Ботфорты и седло», и прошел мимо. Сегодня было солнечно, но дул ледяной ветер, впрочем, этот фактор стихии действовал только на уровне лодыжек. Глядя на мертвое бледное небо над Гудзоном, Джерри вдруг поймал себя на том, что опять думает о Белизе. Там-то уж было тепло! Если б только они поехали туда сами, а не как шпионы Хайрэма…
Чтобы действительно заключить сделку с Кэрби Гэлуэем? Чтобы и взаправду купить и перепродать контрабандные произведения доколумбова искусства? У Джерри пока не хватало духу поделиться этими мыслями с Аланом, и он не знал, доволен ли Алан тем, что они пожертвовали собой за короля и отечество.
Войдя в подъезд, Джерри со вздохом подумал, что ему трудно понять Алана, что на него не угодишь. «Ну, да всяк должен нести свой крест», — подумал он, направляясь к почтовым ящикам.
Обычные счета. Открытка от друга, зимующего в Новом Орлеане. Бело-голубой конверт с телеграммой. Телеграмма?
— Алан! — закричал он, входя в квартиру. — Алан, ты в это ни за что не поверишь!
Появился покрытый мукой Алан. Значит, сегодня ужинать будут дома. Хорошо.
— Ну, что еще?
— Алан, неужто я стал бы беспокоить тебя по пустякам?
— Стал бы. Ты только это и делаешь.
Алан готовил прекрасно, но кухня действовала ему на нервы.
— Вечно ты все портишь, — обиделся Джерри и бросил телеграмму на стол. — Читай сам.
И пошел в спальню. Через три минуты туда заглянул Алан.
— Джерри, ты прав. Я был несносен.
— Ну, что ты об этом думаешь?
— Не знаю.
— Гэлуэй все еще согласен иметь с нами дело!
— Он так говорит!
— В это воскресенье, во Флориде!
— Да, знаю, — сказал Алан. Он по-прежнему хмурился. Джерри ничего не понимал.
— Алан, это чудесные вести.
— Если это правда, а не ловушка.
— Да в чем дело, Алан?
— В наших пропавших пленках.
— Боже! — до Джерри наконец дошло.
И тут раздался звонок у двери. Алан нахмурился.
— Должно быть, Хайрэм, — сказал Джерри, выходя из спальни. — Сейчас узнаем его мнение.
— В такое время?
— А кто еще?
— Вчера я видел, как он выходит из дома с чемоданами. Но Джерри уже открыл дверь и увидел перед собой гангстера, приятеля Кэрби Гэлуэя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27