Настороженно держа ружью в полу поднятом положении. Сергей и журналист двинулись следом.
А на встречу им вышли три волка. Вышли не торопясь, и не дергаясь, легко переступая мощными лапами, явно ощущая себя хозяевами положения. Это были огромные сильные звери, не чета, тем, перестрелянным на площади. Их лапы были слегка напряженны, а желтые, умные глаза равнодушно, почти лениво смотрели на стоящих людей.
– Трое на трое? – громко спросил Щербинский, как показалось Сергею, у волков.
– Каждый по выстрелу. – Проговорил Лапников и оказалось, что селянин, говорит все-таки им.
Звери впереди остановились и тихо, предупредительно зарычали, оскалили длинный серые морды, показав внушительные, покрытые желтоватым налетом клыки, взгляд у них подичал.
Щербинский не сказал не слова. Он резко вскинул двустволку на плечо и выпалил в крайнего левого волка, не успел отзвучать первый выстрел, как ствол ружья, неуловимо сместился и второй заряд отправился в серединного. Следом глухо хлопнул выстрел Лапникова. Серега так и не успел нажать на курок.
Два крайних волка лежали не шевелясь, Щербинский был хорошим стрелком, навострился видать, за дни осады. А третий елозил в грунте дороги. Заряд мелкой дроби из ружья Лапникова угодил зверю в живот и разодрал его в клочья. Но волк был все еще жив, он старался отползти, и длинные сизые кишки, бессильно волочились за ним, цепляясь за неровности почвы. Дорогу стремительно заливало море крови.
– Подранил серого, – сказал Щербинский с усмешкой, – не будет теперь дорогу загораживать. А теперь мы сделаем вот так…
И к изумлению горожан зоотехник сделал быстрый шаг вперед, а затем занес ногу и обрушил мощный пинок на подыхающего волка. Серое туловище оторвалось от земли и, кувыркаясь улетело в придорожные кусты. Оттуда донесся тихий хрип и все смолкло.
– Так его. – Сказал Щербинский довольно.
– Кто то вешает змей, кто пинает дырявых волков – негромко произнес журналист – садизм однако!
– Да, пожалуй они такого не заслужили, в конце концов, они не могли в нас стрелять, – поддержал Сергей, – несмотря на всю их дикость волки все-таки красивые звери.
– Скажу по секрету, – заметил Лапников, – что волк, мое любимое животное. Это наверное странно, но тем не менее это так.
– Удивительно, но что же такого волках, они действуют подло, загоняют всей стаей, прыгают со спины.
– Они стайные животные, и при этом чрезвычайно умны. Они свободны, в них нет рабской преданности собак, и поэтому они лучше. Волки красивы, стремительны, и иногда мне кажется, что они немного разумны. Я и собаку то держу. Потому, что она мне волка напоминает.
Серега с улыбкой взглянул на достойную замену волкам, что сидела на коротком, привязанном к журналисту поводке. Та испуганно жалась к хозяину, не сводя дико вращающихся глаз с неподвижных волчьих трупов на дороге.
– Я хотел бы стать волком. – Выдал наконец Лапников, глядя мертвые серые тела, им недолго здесь лежать. Разберут, разорвут остальные.
– Как бы тебе не пришлось стать змеей, – сказал Сергей серьезно, – и вместо вольного бега по бескрайнему полю, ты получишь медленное скольжение по лесной прели.
– Упаси бог, – произнес Лапников, – неужто кроме волков, здесь никого нет?
Снова внимательно огляделись. Несколько минут действительно ничего не происходило, а затем они узрели Черепиховскую стражу во всей своей красе.
Первыми выступали огромные, шароподобные жабы, красноватого оттенка, с усеивающими морды, сизыми бородавками. Глаза их были выпуклы и смотрели в стороны, но жабы весьма резво продвигались к стоящим. Сергей и его спутники открыли огонь. Жабы лопались с глухим, неприятным звуком. Становились похожи на маленькие воздушные шарики, которые прокололи иголки. Бурая слизь, измазала стены окрестных домов, обильно осела в глине дороги. Сергею на новую куртку грохнулся выпученный глаз и прилип. Пока приезжий с проклятиями счищал его с одежды, Щербинский прикончил последнюю жабу и внимательно следил за приближающейся второй волной защитников кордона.
И они налетели, в основном своем это были те самые твари, что на памяти Щербинского раздолбали грузовик. И они стремились сплошным потоком, выделялись только серые спины волков, чьи то третьи глаза на лбу, где-то в глубине маячили крепкие ветвистые рога. Не давая им подойти, два горожанина и Щербинский палили не переставая, и Сергей уже морщился от боли в избитом прикладом плече. Пули и картечь его теперь всегда доставали цель. Так плотно шли ряды лесных чудовищ. Выстрелы громыхали, отскакивали от гнилых стен домов, и уносились в праздничное синее небо, на котором стали появляться крохотные белоснежные тучки. Стаи потревоженных птиц снялись с ближней березы и унеслись за реку. Если бы Сергей сейчас не был так занят стрельбой, то он бы заметил, что у некоторых пичужек сзади свешивается тонкий змеиный хвост.
Но они не отвлекались. Щербинский яростно материл подходящих монстров, а Серега и Лапников молча отстреливались. Еще воздух раздирал истеричный визг Венди, собаки журналиста, которая, почуяв кровь пришла в ужас.
– Не пройдешь!!! – Орал Щербинский весело. – Получи тварюга!! На! НА! НА! – И он на полторы секунды прекращал стрелять, чтобы перезарядить ружье.
Глину под его ногами уже усеивали зеленые картонные гильзы. Сильно воняло порохом, но его заглушала вонь дохнущих монстров.
– Продержимся ли? – Проорал Лапников в самое ухо Сергею, вслед за этим его ружье глухо рявкнуло и дробь угодила куда то в толпу монстров.
– Продержимся, – прокричал в ответ Сергей, – днем сила за нами!!
И они снова стреляли, и гром двустволки Щербинского заглушал выстрелы их дробовиков. Патроны, что были заранее набраны в магазине, тащили из карманов, спешно перезаряжали.
На дороги впереди стела постепенно громоздиться вал из подстреленных монстров, и этот вал неукротимо рос в высоту, громоздился порванными телами, дергающимися лапами и оскаленными пенными челюстями. Какой то мелкий волко-змей был сбит в полете прикладом Щербинского на землю и растоптан, слышался визг, шип, рев, человеческая брань, и вопли.
Щербинский был весел, ему даже похоже нравилось лупить из дробовика в чудовищ, и он явно радовался, когда очередным метким выстрелом снимал какую ни будь особо мерзкую костлявую тварь.
Через толпу лесной жути с ревом прорывалось что-то огромное, похоже на неумеренно толстого человека, покрытого жестким коричневым ворсом. На башке у него торчали острые коричневые уши, и чудище раскидало окружающих непрерывно ревя. Неожиданно оно остановилось и заорало:
– Покорми!!! Покорми!!! – И снова ломанулся вперед, не глядя давя более мелких.
– Покорми?!! – Заорал в ответ Сергей почти так же громко, в ушах у него уже звенело. – А тот орал Открывай!!! Так жри же!!!
«Дракон» у него в руках загрохотал, выплевывая крупную картечь и волосатый орун лишился части лица и, видимо нижний челюсти. Он помахал в воздухе поразительно знакомыми волосатыми лапами с черными когте-ногтями и завалился на землю, попутно придавив мелкую суркоподобную, тварь.
Они стреляли, они лупили, они были прикладами, если кому удавалось прорваться. Щербинский орал ничуть не хуже прущих на них чудищ, Лапниковская псина дико испуганно выла. У Сергея уже вовсю гудела голова, от беспрестанного ружейного грохота. Болью отзывалось плечо, на каждый толчок приклада, а глаза стали слезиться от дыма.
– "Это же война"! – Подумал он. – «Я попал на настоящую войну, бойню»!
Твари стекались из леса, падали под выстрелами, оставшиеся с трудом, оскальзываясь взбирались на трупный холм, снова падали, ловя картечь.
Вообще теперь поток ослаб, стал пореже и на них уже не перли многоводной рекой порождения леса, несколькими ручейками хвост в нос вытекали они из-за вала, часто падали, кого то затаптывали собственные собраться.
Неожиданно Щербинский утратил веселость и вытянул ружью в сторону вала, одновременно выпалив.
– Идут! – оглушительно заорал он – Эти самые идут!
– Кто идет!!!
– Дерева идут!! – бум! – туристы!!
– "Какие туристы"? – Подумал Сергей в отупении, потом вспомнилось.
– Это те что ли, что шофера прорастили?! – закричал он пробираясь к зоотехнику. Какая то тварь умудрилась проскочить через огневую завесу и цапнуть Сергея за ногу. К счастью вроде не ядовитая. Серега замедлился, и прикладом сломал маленькому монстру хребет.
– Ага те!!! – БАМ! БАМ! И селянин перезарядил ружье.
– Ого!! – заорал вдруг Лапников, видно тоже увидел.
Увидел и Серега. Странная троица как раз взбиралась на вал и видно было ее во всей красе. Две аляповатые фигуры в ярких футболках и дорогих куртках по бокам, у одного на голове рваная бейсболка, фотоаппараты на поясе, а между ними кто то страшно изогнувшийся и покрытый молодой свежей корой. Словно вырезанное из дерева лицо, распахнувшийся в крике рот, похож на дупло. Все трое едины, и из ног у них растут оборванные корни, двое туристов с зеленоватыми лицами и закрытыми глазами, у шофера в середине из плеч растут зеленые, похоже кленовые побеги.
Щербинский переключился на новую цель, и почти без перерыва выпалил из обоих стволов. Оба заряда пришлись в крайнего правого туриста и от того веером разлетелись сверкающие щепки яркого молодого дерева. Блеснули весело на солнце. Турист покачнулся, завалился бы, но двое других не дали, и троица лишь шатнулась назад, не прекращая своего умеренного движения вперед.
– Как стрелять в деревяных!? – закричал озабоченно Щербинский, на миг поворачиваясь к горожанам, но не забыл при этом откинуть пинком что то многолапое, пищащие почти на ультразвуковом диапазоне.
Лапников что-то пропищал ему в ответ, но это никто не расслышал за грохотом Серегиного дробовика. Деревянная троица качалась, от нее летели щепки, и второй уже турист тоже утратил лицо. Впрочем его это похоже не колыхало, как не колышет дерево уродливый кап и цепочка поганок на стволе.
Трое людей палили теперь только в деревянных пришельцев. Мелкие твари уже прорвались сквозь вал и плясали под ногами, пытаясь ухватить за штанину. Их давили по мере сил, но удавалось не здорово. Один раз бывшие туристы бесстрастно завалились на спину, но так же неукротимо поднялись.
– Да что ж такое?! – орал Лапников испуганно, – Да что ж…!
Лупили теперь в туловища, но толку было, мало, все равно что в колоду стрелять. Незамеченный крысобогомол прорвался через огонь и в мощной прыжке вцепился Сереге в горло, и намертво повис так. Сергей заорал дурным голосом, и попытался оторвать чудище от себя, дробовик рухнул наземь, а Лапников кинулся отдирать приставшую к шее хитиновую гадость. Первым делом он стремительным совершенно движением с корнем выдрал ядовитое жало, что воинственно размахивало с намерением вонзиться в человека. Сергей лупанул по скорпиону, ему отдалось в шею, и он закашлялся, сев ошеломленно на землю, и вяло давя трехглазых мышей. В это время журналист отодрал богомолистую крысу от горла приезжего и гневно смял в руке. Пробормотал что то:
– Слизи много, рука скользить будет, – и снова принялся за стрельбу. Так как Сергей временно выбыл из строя, огонь уменьшился и трое зеленых зашагали резвей. Щербинский был уже не то в ярости, не то в истерике, он палил с феноменальной скорость, не давя передышки и казалось у него в руках пулемет, а не банальная Тульская двустволка. Вал трупов обильно усеивали яркие сочащиеся смолой щепки. В солнечных лучах плясали опилки, а три колоды, которые раньше имели сходство с людьми невозмутимо шли в их сторону.
Дошли они наконец до Щербинского, тот шарахнул дуплетом в упор и вместе с дробью горящая масса пороха вонзилась в деревянную плоть бывших людей. Дерево оказалось довольно таки сухим, а смола мигом воспламенилась. Занялся сначала шофер, а затем огонь быстро перекинулся и на туристов. Все это неожиданно рванулось вперед, но Щербинский отскочил и живой горящий факел, издавая низкие воющие звуки, от которых ныли зубы промчался мимо врезавшись с размаху в бревенчатую стену ближнего дома. Трое рухнули. От них начал медленно запалятся дом, и гнилые бревна загорались одно за другим.
– АААА!!! – орал Щербинский в ярости-радости – Спалил их спалил!!! – и снова начал стрелять.
Монстров не уменьшалось кроме того часть провалялась во время пальбы в зеленых и теперь плясала перед ними, таращили разнокалиберные глаза и выла от ярости. Их затоптали, молодецки налетев на отдельные особи, пинками и проклятиями отшвырнули за вал, что высотой был уже приблизительно метр.
Одно было не здорово, несмотря на массу взятых патронов, они все-таки заканчивались. Слишком много монстров перло на них из-за вала, и теперь Сергей начал понимать, почему не смогла прорваться группа из двадцати пяти вооруженных людей.
Это бойня, это даже не сражение, но вот только патроны у них кончаются, а монстры, похоже бесконечны, они все такими же стройными рядами выползали из темноты леса и радостно устремлялись на смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
А на встречу им вышли три волка. Вышли не торопясь, и не дергаясь, легко переступая мощными лапами, явно ощущая себя хозяевами положения. Это были огромные сильные звери, не чета, тем, перестрелянным на площади. Их лапы были слегка напряженны, а желтые, умные глаза равнодушно, почти лениво смотрели на стоящих людей.
– Трое на трое? – громко спросил Щербинский, как показалось Сергею, у волков.
– Каждый по выстрелу. – Проговорил Лапников и оказалось, что селянин, говорит все-таки им.
Звери впереди остановились и тихо, предупредительно зарычали, оскалили длинный серые морды, показав внушительные, покрытые желтоватым налетом клыки, взгляд у них подичал.
Щербинский не сказал не слова. Он резко вскинул двустволку на плечо и выпалил в крайнего левого волка, не успел отзвучать первый выстрел, как ствол ружья, неуловимо сместился и второй заряд отправился в серединного. Следом глухо хлопнул выстрел Лапникова. Серега так и не успел нажать на курок.
Два крайних волка лежали не шевелясь, Щербинский был хорошим стрелком, навострился видать, за дни осады. А третий елозил в грунте дороги. Заряд мелкой дроби из ружья Лапникова угодил зверю в живот и разодрал его в клочья. Но волк был все еще жив, он старался отползти, и длинные сизые кишки, бессильно волочились за ним, цепляясь за неровности почвы. Дорогу стремительно заливало море крови.
– Подранил серого, – сказал Щербинский с усмешкой, – не будет теперь дорогу загораживать. А теперь мы сделаем вот так…
И к изумлению горожан зоотехник сделал быстрый шаг вперед, а затем занес ногу и обрушил мощный пинок на подыхающего волка. Серое туловище оторвалось от земли и, кувыркаясь улетело в придорожные кусты. Оттуда донесся тихий хрип и все смолкло.
– Так его. – Сказал Щербинский довольно.
– Кто то вешает змей, кто пинает дырявых волков – негромко произнес журналист – садизм однако!
– Да, пожалуй они такого не заслужили, в конце концов, они не могли в нас стрелять, – поддержал Сергей, – несмотря на всю их дикость волки все-таки красивые звери.
– Скажу по секрету, – заметил Лапников, – что волк, мое любимое животное. Это наверное странно, но тем не менее это так.
– Удивительно, но что же такого волках, они действуют подло, загоняют всей стаей, прыгают со спины.
– Они стайные животные, и при этом чрезвычайно умны. Они свободны, в них нет рабской преданности собак, и поэтому они лучше. Волки красивы, стремительны, и иногда мне кажется, что они немного разумны. Я и собаку то держу. Потому, что она мне волка напоминает.
Серега с улыбкой взглянул на достойную замену волкам, что сидела на коротком, привязанном к журналисту поводке. Та испуганно жалась к хозяину, не сводя дико вращающихся глаз с неподвижных волчьих трупов на дороге.
– Я хотел бы стать волком. – Выдал наконец Лапников, глядя мертвые серые тела, им недолго здесь лежать. Разберут, разорвут остальные.
– Как бы тебе не пришлось стать змеей, – сказал Сергей серьезно, – и вместо вольного бега по бескрайнему полю, ты получишь медленное скольжение по лесной прели.
– Упаси бог, – произнес Лапников, – неужто кроме волков, здесь никого нет?
Снова внимательно огляделись. Несколько минут действительно ничего не происходило, а затем они узрели Черепиховскую стражу во всей своей красе.
Первыми выступали огромные, шароподобные жабы, красноватого оттенка, с усеивающими морды, сизыми бородавками. Глаза их были выпуклы и смотрели в стороны, но жабы весьма резво продвигались к стоящим. Сергей и его спутники открыли огонь. Жабы лопались с глухим, неприятным звуком. Становились похожи на маленькие воздушные шарики, которые прокололи иголки. Бурая слизь, измазала стены окрестных домов, обильно осела в глине дороги. Сергею на новую куртку грохнулся выпученный глаз и прилип. Пока приезжий с проклятиями счищал его с одежды, Щербинский прикончил последнюю жабу и внимательно следил за приближающейся второй волной защитников кордона.
И они налетели, в основном своем это были те самые твари, что на памяти Щербинского раздолбали грузовик. И они стремились сплошным потоком, выделялись только серые спины волков, чьи то третьи глаза на лбу, где-то в глубине маячили крепкие ветвистые рога. Не давая им подойти, два горожанина и Щербинский палили не переставая, и Сергей уже морщился от боли в избитом прикладом плече. Пули и картечь его теперь всегда доставали цель. Так плотно шли ряды лесных чудовищ. Выстрелы громыхали, отскакивали от гнилых стен домов, и уносились в праздничное синее небо, на котором стали появляться крохотные белоснежные тучки. Стаи потревоженных птиц снялись с ближней березы и унеслись за реку. Если бы Сергей сейчас не был так занят стрельбой, то он бы заметил, что у некоторых пичужек сзади свешивается тонкий змеиный хвост.
Но они не отвлекались. Щербинский яростно материл подходящих монстров, а Серега и Лапников молча отстреливались. Еще воздух раздирал истеричный визг Венди, собаки журналиста, которая, почуяв кровь пришла в ужас.
– Не пройдешь!!! – Орал Щербинский весело. – Получи тварюга!! На! НА! НА! – И он на полторы секунды прекращал стрелять, чтобы перезарядить ружье.
Глину под его ногами уже усеивали зеленые картонные гильзы. Сильно воняло порохом, но его заглушала вонь дохнущих монстров.
– Продержимся ли? – Проорал Лапников в самое ухо Сергею, вслед за этим его ружье глухо рявкнуло и дробь угодила куда то в толпу монстров.
– Продержимся, – прокричал в ответ Сергей, – днем сила за нами!!
И они снова стреляли, и гром двустволки Щербинского заглушал выстрелы их дробовиков. Патроны, что были заранее набраны в магазине, тащили из карманов, спешно перезаряжали.
На дороги впереди стела постепенно громоздиться вал из подстреленных монстров, и этот вал неукротимо рос в высоту, громоздился порванными телами, дергающимися лапами и оскаленными пенными челюстями. Какой то мелкий волко-змей был сбит в полете прикладом Щербинского на землю и растоптан, слышался визг, шип, рев, человеческая брань, и вопли.
Щербинский был весел, ему даже похоже нравилось лупить из дробовика в чудовищ, и он явно радовался, когда очередным метким выстрелом снимал какую ни будь особо мерзкую костлявую тварь.
Через толпу лесной жути с ревом прорывалось что-то огромное, похоже на неумеренно толстого человека, покрытого жестким коричневым ворсом. На башке у него торчали острые коричневые уши, и чудище раскидало окружающих непрерывно ревя. Неожиданно оно остановилось и заорало:
– Покорми!!! Покорми!!! – И снова ломанулся вперед, не глядя давя более мелких.
– Покорми?!! – Заорал в ответ Сергей почти так же громко, в ушах у него уже звенело. – А тот орал Открывай!!! Так жри же!!!
«Дракон» у него в руках загрохотал, выплевывая крупную картечь и волосатый орун лишился части лица и, видимо нижний челюсти. Он помахал в воздухе поразительно знакомыми волосатыми лапами с черными когте-ногтями и завалился на землю, попутно придавив мелкую суркоподобную, тварь.
Они стреляли, они лупили, они были прикладами, если кому удавалось прорваться. Щербинский орал ничуть не хуже прущих на них чудищ, Лапниковская псина дико испуганно выла. У Сергея уже вовсю гудела голова, от беспрестанного ружейного грохота. Болью отзывалось плечо, на каждый толчок приклада, а глаза стали слезиться от дыма.
– "Это же война"! – Подумал он. – «Я попал на настоящую войну, бойню»!
Твари стекались из леса, падали под выстрелами, оставшиеся с трудом, оскальзываясь взбирались на трупный холм, снова падали, ловя картечь.
Вообще теперь поток ослаб, стал пореже и на них уже не перли многоводной рекой порождения леса, несколькими ручейками хвост в нос вытекали они из-за вала, часто падали, кого то затаптывали собственные собраться.
Неожиданно Щербинский утратил веселость и вытянул ружью в сторону вала, одновременно выпалив.
– Идут! – оглушительно заорал он – Эти самые идут!
– Кто идет!!!
– Дерева идут!! – бум! – туристы!!
– "Какие туристы"? – Подумал Сергей в отупении, потом вспомнилось.
– Это те что ли, что шофера прорастили?! – закричал он пробираясь к зоотехнику. Какая то тварь умудрилась проскочить через огневую завесу и цапнуть Сергея за ногу. К счастью вроде не ядовитая. Серега замедлился, и прикладом сломал маленькому монстру хребет.
– Ага те!!! – БАМ! БАМ! И селянин перезарядил ружье.
– Ого!! – заорал вдруг Лапников, видно тоже увидел.
Увидел и Серега. Странная троица как раз взбиралась на вал и видно было ее во всей красе. Две аляповатые фигуры в ярких футболках и дорогих куртках по бокам, у одного на голове рваная бейсболка, фотоаппараты на поясе, а между ними кто то страшно изогнувшийся и покрытый молодой свежей корой. Словно вырезанное из дерева лицо, распахнувшийся в крике рот, похож на дупло. Все трое едины, и из ног у них растут оборванные корни, двое туристов с зеленоватыми лицами и закрытыми глазами, у шофера в середине из плеч растут зеленые, похоже кленовые побеги.
Щербинский переключился на новую цель, и почти без перерыва выпалил из обоих стволов. Оба заряда пришлись в крайнего правого туриста и от того веером разлетелись сверкающие щепки яркого молодого дерева. Блеснули весело на солнце. Турист покачнулся, завалился бы, но двое других не дали, и троица лишь шатнулась назад, не прекращая своего умеренного движения вперед.
– Как стрелять в деревяных!? – закричал озабоченно Щербинский, на миг поворачиваясь к горожанам, но не забыл при этом откинуть пинком что то многолапое, пищащие почти на ультразвуковом диапазоне.
Лапников что-то пропищал ему в ответ, но это никто не расслышал за грохотом Серегиного дробовика. Деревянная троица качалась, от нее летели щепки, и второй уже турист тоже утратил лицо. Впрочем его это похоже не колыхало, как не колышет дерево уродливый кап и цепочка поганок на стволе.
Трое людей палили теперь только в деревянных пришельцев. Мелкие твари уже прорвались сквозь вал и плясали под ногами, пытаясь ухватить за штанину. Их давили по мере сил, но удавалось не здорово. Один раз бывшие туристы бесстрастно завалились на спину, но так же неукротимо поднялись.
– Да что ж такое?! – орал Лапников испуганно, – Да что ж…!
Лупили теперь в туловища, но толку было, мало, все равно что в колоду стрелять. Незамеченный крысобогомол прорвался через огонь и в мощной прыжке вцепился Сереге в горло, и намертво повис так. Сергей заорал дурным голосом, и попытался оторвать чудище от себя, дробовик рухнул наземь, а Лапников кинулся отдирать приставшую к шее хитиновую гадость. Первым делом он стремительным совершенно движением с корнем выдрал ядовитое жало, что воинственно размахивало с намерением вонзиться в человека. Сергей лупанул по скорпиону, ему отдалось в шею, и он закашлялся, сев ошеломленно на землю, и вяло давя трехглазых мышей. В это время журналист отодрал богомолистую крысу от горла приезжего и гневно смял в руке. Пробормотал что то:
– Слизи много, рука скользить будет, – и снова принялся за стрельбу. Так как Сергей временно выбыл из строя, огонь уменьшился и трое зеленых зашагали резвей. Щербинский был уже не то в ярости, не то в истерике, он палил с феноменальной скорость, не давя передышки и казалось у него в руках пулемет, а не банальная Тульская двустволка. Вал трупов обильно усеивали яркие сочащиеся смолой щепки. В солнечных лучах плясали опилки, а три колоды, которые раньше имели сходство с людьми невозмутимо шли в их сторону.
Дошли они наконец до Щербинского, тот шарахнул дуплетом в упор и вместе с дробью горящая масса пороха вонзилась в деревянную плоть бывших людей. Дерево оказалось довольно таки сухим, а смола мигом воспламенилась. Занялся сначала шофер, а затем огонь быстро перекинулся и на туристов. Все это неожиданно рванулось вперед, но Щербинский отскочил и живой горящий факел, издавая низкие воющие звуки, от которых ныли зубы промчался мимо врезавшись с размаху в бревенчатую стену ближнего дома. Трое рухнули. От них начал медленно запалятся дом, и гнилые бревна загорались одно за другим.
– АААА!!! – орал Щербинский в ярости-радости – Спалил их спалил!!! – и снова начал стрелять.
Монстров не уменьшалось кроме того часть провалялась во время пальбы в зеленых и теперь плясала перед ними, таращили разнокалиберные глаза и выла от ярости. Их затоптали, молодецки налетев на отдельные особи, пинками и проклятиями отшвырнули за вал, что высотой был уже приблизительно метр.
Одно было не здорово, несмотря на массу взятых патронов, они все-таки заканчивались. Слишком много монстров перло на них из-за вала, и теперь Сергей начал понимать, почему не смогла прорваться группа из двадцати пяти вооруженных людей.
Это бойня, это даже не сражение, но вот только патроны у них кончаются, а монстры, похоже бесконечны, они все такими же стройными рядами выползали из темноты леса и радостно устремлялись на смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51