На следующий день после посещения безжизненного тела первенца Арно, Кира, сославшись на то, что ей необходимо кое-что купить, пополнить телефонный счет и проч., рассталась с Давидом, условившись встретиться с ним через два с половиной часа на центральной площади.
– А я пока навещу своих и сгоняю в банк, – сказал Давид, высаживая ее у единственного торгового центра города.
– Пока. – Она поцеловала его в щеку.
– Не опаздывай.
Авиакассы находились недалеко. Но время их работы привело Киру в ужас, смешанный с восторгом – восторгом перед жителями города, которых устраивает, что билет на самолет можно купить два раза в неделю, и только с двух до пяти. Вздох облегчения вырвался у Киры, когда она подсчитала, что касса откроется через сорок минут. «Повезло. Завтра я бы осталась ни с чем». Она направилась в торговый центр. Купила там зубную щетку, защитный крем, две пары носков и гель для душа. Узнала, где можно оплатить телефон, и через несколько минут стояла, томимая ожиданием, у авиакасс. Та, что продавала билеты, появилась в полтретьего, когда Кира, чтобы удержать себя в руках, уже спасалась аутотренингом и ходила взад и вперед по узкой дорожке напротив здания касс.
«…Я смотрю на людей, суетящихся вокруг меня, куда-то спешащих, пьющих, едящих, целующихся. Они становятся мыслями, которые в это мгновение проплывают перед моим внутренним взором. Они не оказывают на меня никакого влияния. Я сама по себе, они сами по себе. Мысли – это люди, на несколько мгновений появляющиеся передо мной, чтобы потом навсегда исчезнуть. Они пройдут мимо, если не хватать их за руки. Я иду своей дорогой, они своей. Я иду легко и свободно, мое сознание свободно, как свободен мой путь. Ибо мое сознание – это мой путь, а мой путь – мое сознание. Я ощущаю свою внутреннюю свободу. Никто и ничто не может остановить меня на моем пути, ведь мой путь свободен, сознание мое свободно. Оно пусто».
Сознание Киры действительно опустело. По крайней мере, когда пришла кассирша, она была абсолютно спокойна, и не стала задавать никаких провокационных вопросов с претензией или упреком, чем, судя по всему, безгранично расположила к себе грузную черную кассиршу. Вдруг, с ужасом поняв, что паспорт остался в гостинице, Кира стала объяснять ей ситуацию, на что кассирша, с трудом вспоминая русские слова, прокудахтала:
– Если помните данные, говорите. «Оказывается, везде есть свои плюсы – билеты продают редко, но зато всем, – думала Кира, диктуя паспортные данные. – Сегодня, безусловно, мой день. Впрочем, еще не вечер».
Вечер тоже оказался ее. Она договорилась с шофером, который повезет ее в аэропорт, поужинала с Давидом и Фаиной, потанцевала со старыми московскими друзьями, праздновавшими свою «отходную», а потом полночи разговаривала по телефону с Кириллом, пересказывая ему в подробностях и не по одному разу события прошедшего дня. Похоже, он несколько раз засыпал под звуки ее возбужденного бормотания, но виду не подал и застукан не был.
– Хорошо, Кирок, я все понял, – наконец подытожил он. – Послезавтра я тебя встречаю. В шесть. В Шереметьево.
Она принялась было рассказывать ему, как ее узнать и в чем она будет одета, но в ответ услышала:
– Мы еще не раз созвонимся, и ты мне все объяснишь. Спокойной ночи.
Видимо, желание спать перебило все остальные. Впрочем, для трех часов ночи это было вполне естественно.
– Спокойной ночи! – сказала Кира и тут же уснула.
На следующий день Кира совершила, как говорят горнолыжники, свой заключительный спуск и провела свой заключительный день (слово «последний» в горах не приветствуется по понятным причинам) в хлопотах и в предвкушении новой встречи. Некоторое возбуждение охватило Киру за заключительным ужином с Давидом. Она не сказала ему, что улетает, и сейчас почувствовала угрызения совести. Вдруг они с Кириллом ошиблись в своих умозаключениях, и Давид питает к ней, как и раньше, нежные и чистые чувства, главное чистые.
«Как бы то ни было, – подумала она, – завтра я с ним попрощаюсь и скажу, что в этой суматохе просто забыла предупредить об отъезде, ну, и напрягать не хотела с билетом, а то вот один напрягся… Впрочем нет, последнее говорить не стоит».
Говорить вообще ничего не пришлось. Когда она обратилась в регистратуру за паспортом, его долго искали, но так и не нашли. Администратор распластался по стойке в извинениях и самобичеваниях.
– Помните, у нас были кражи, – лепетал он, – и вас тогда обворовали… Вот тогда ваш паспорт, наверно, и украли. Надо проверить, все ли другие паспорта на месте.
– Ну, в самолет тебя без паспорта точно не посадят, нужна хотя бы справка из милиции об утере, – констатировал спустившийся в холл Давид. – Да ты не волнуйся, это наша вина, мы все и исправим. – Взгляд ядовито черных глаз быстрой стрелой пронзил Киру. – Администрация компенсирует тебе ущерб и предоставит новый билет. В бизнес-класс. – Он улыбнулся. – Сегодня… Нет, сегодня не получится… – Он задумался. – Завтра мы поедем в город, в милиции ты подпишешь все нужные бумаги…
Кира встрепенулась, как раненная птица. Какие еще бумаги? Уж не те ли? К горлу подступил комок.
– … О том, что тебя обокрали и о пропаже паспорта, – спокойно продолжал он. – Тебе выпишут справку, и послезавтра мы тебя дружно проводим с извинениями и цветами… – Он нагнулся и поцеловал Киру в лоб. – Не переживай. Все будет хорошо.
Он проводил Киру в ее номер.
– Кстати, а как тебе удалось купить билет на самолет без паспорта?
– У вас очень странный город…
– Да уж, – Давид засмеялся, стараясь делать это как можно искренней и без намека на угрозу. – У нас и милиция тоже работает только с трех часов, так что с утра мы успеем еще совершить посл… – Он осекся. – Заключительный спуск. Вдвоем.
На слове «тоже» он сделал акцент, что не оставляло уже никаких сомнений, что в милиции разговор пойдет совсем не о паспорте. Да и не в милиции, скорее всего…
После истории с паспортом Давид практически не оставлял Киру одну, всячески проявляя сочувствие и стараясь ее поддержать. Так что как только он отлучился по делам гостиницы, она тут же набрала номер Кирилла…
Выслушав сумбурный и эмоциональный рассказ, Кирилл не стал особо рассыпаться в сочувствиях и сопереживаниях.
– За сколько я до тебя доеду? – похоже, он был готов к такому повороту событий. Или почти к такому.
– На машине? – Кира еще не понимала…
– Другого транспорта у меня пока нет.
– Ну, я точно не знаю… Как будешь ехать… Я на машине сюда приезжала только один раз…
– Я буду ехать быстро, – перебил он.
– За сутки доедешь… Может, меньше, если без остановок.
– Рассказывай, как ехать.
– До Минвод по карте, а дальше… Дальше спросишь… От Минвод через перевал еще часов пять. Там единственная дорога. Но узкая и опасная. По одному редко кто ездит. Только местные. А обычно едут караваном.
– У меня нет каравана. Жди. Буду подъезжать, позвоню.
Телефон запрыгал в полседьмого утра.
– Выехал из Минвод час назад. Здесь какие-то бесконечные посты. Проверяют документы и осматривают машины. – Голос в трубке был бодрым.
– Я знаю. – Кира сбросила сон, как тяжелое покрывало. Она долго и мучительно разрабатывала план побега, пытаясь учесть все возможные и невозможные повороты. Сознание отключилось только под утро, освободившись от бреда внутреннего диалога. – Извини, забыла тебя предупредить. Пятьсот рублей даешь и проезжаешь. Почти всегда, если вид у тебя не подозрительный. А ты к тому же один. С пристрастием осматривают обычно только компании.
– Я понял. – Устал?
– Нет, я в порядке. Как ты?
– Нормально. – Она встала и подошла к окну. Солнце вырывалось из-за гор неудержимо и нетерпеливо. – Будет хороший день…
– Что-что? – не понял Кирилл.
– Слушай и запоминай. Когда подъедешь к гостинице, меня, скорее всего, там уже не будет. Мы уйдем с Давидом часов в девять. Поднимешься на четвертый этаж в комнату четыреста шестнадцать. Там тебя встретит Вадик, худой и высокий парень лет двадцати на вид, со светлыми волосами и глупым видом. Скажешь ему: «Я Кирилл». Больше ничего. Он тебе должен ответить: «А Кира с Давидом катаются». Слово в слово. После этого заберешь у него мои вещи и его самого. Он покажет тебе место, где меня ждать. Это километрах в десяти от поселка. Я съеду справа по ходу машины. Так что все время смотри на правый склон. Как только меня заметишь – это будет черная точка, быстро увеличивающаяся в размерах и двигающаяся прямо на тебя – заводи машину и открывай обе двери: заднюю и переднюю. В том месте склон хорошо просматривается, так что я смогу увидеть, как ты подъехал, ну, а ты соответственно увидишь меня. Там туристы не катаются – не перепутаешь. Раньше, чем в одиннадцать, по моим подсчетам, ты не появишься. Так что я начну тебя высматривать с начала двенадцатого. Ну и ты жди до победного, но не позже трех…
– А зачем открывать заднюю? С нами еще кто-то поедет?
– На заднем сиденье поедет мой сноуборд. Боюсь, времени на упаковку не будет.
– Ожидается погоня?
– Не знаю… Но очень может быть. Если что пойдет не так, звони, и я отвечу. Только имей в виду, может так случиться, что кроме «да» и «нет» я ничего не смогу тебе сказать.
– Если он будет рядом?
– Да, он придет около восьми, наверное, и уже не отойдет от меня.
– Я понимаю…
– И поосторожней там… На дороге.
Когда на узкой дороге у подножья склона показалась машина Кирилла, было уже двенадцать. Черная точка отсоединилась от светлого пятна машины и начала движение в обратном направлении. «Вадик пошел назад в отель», – констатировала Кира. Они с Давидом сидели на снегу, подставляя наглым солнечным лучам оголенные, уже сильно загоревшие лица. Они мило и непринужденно болтали. Кира, казалось, забыла обо всем на свете. Она купалась в обнаглевших солнечных лучах, а комплименты Давида усыпляли ей бдительность и приводили в восторг Кирино самолюбие. Дурманящей красоты снежные горные хребты, испещренные замысловатыми изгибами склонов и синее – до боли в затылке небо не располагали не только к побегу, но и вообще к какому бы то ни было движению. Хотелось замереть и, может быть, умереть. Кира с трудом сбросила с себя это наркотическое наваждение.
– А давай наперегонки! – вставая, предложила Кира.
Давид явно не хотел наперегонки.
– Мы покалечим друг друга… – нехотя проговорил он. – У нас уже есть плачевный опыт сумасшедших гонок.
– А мы по очереди. Засекай время. Как я спущусь, стартуй сам. – Кира потянула его за рукав. – Давай же, давай. – Она потянулась к его часам.
Он с неохотой нажал на часах кнопку секундомера. Кира опустила на глаза очки, сделала стартовый прыжок и ринулась вниз…
Они прощались недолго. Какое-то равнодушное оцепенение сковывало их души и разум. Кирилл отдал Кире ее сумку и сноуборд.
– Я не смог бы выпить с тобой чашку кофе, если даже ты меня и пригласила бы – мне нужно привести себя и мысли в порядок, – не глядя на Киру сказал Кирилл.
– Спасибо тебе. – Кира взяла вещи и медленно пошла к подъезду. Кирилл уехал.
Из стоявшей все это время у обочины машины с черными стеклами вышел высокий человек и тоже направился к Кириному подъезду.
– Привет, – Давид нежно улыбался. – Я прилетел часа два назад. Согласись, самолет быстрее машины.
– Извини, не могу поддержать разговор, – рядом с собственным домом Кира почему-то чувствовала себя в полной безопасности. – Я очень устала. Если ты не возражаешь, я пойду домой. Спать…
– Конечно, конечно, – Давид освободил ей путь. – На вот только, возьми. – Он протянул ей паспорт. – И прости меня. Что-то со мной произошло. Я совсем потерял голову. Все эти события… Буря… И ты такая волшебная. Я хотел продлить мгновение. Оно ведь было прекрасным.
– Спасибо, – Кира взяла паспорт. – Пока. – Она открыла дверь и вошла в подъезд.
– До свидания, – Давид помахал ей рукой.
Закончился апрель, и начались майские праздники. В Москве было солнечно, никто не работал, поэтому и моя фирма отдыхала. После невероятной суеты последних месяцев отдых казался нереальным. Но инерция внутри меня еще не иссякла, мне все время казалось, что я забыл сделать что-то нужное, что-то подписать, куда-то позвонить, кому-то ответить. Я понял, что в таком состоянии дома не отдохнешь, надел старые джинсы, кроссовки, нацепил на стриженную голову темные очки и поехал в центр. Вошел на Пушке в кофейню «Пирамида». Сел за столик на улице. Заказал пиво. Вокруг прогуливались люди, мелькали машины, выскакивали на тротуар самоуверенные и самовлюбленные шикарные мотоциклисты, кто-то с кем-то встречался, прощался, общался, расставался… Я же ни о чем не думал, просто смотрел вокруг на этот муравейник и отдыхал. Так я просидел за бокалом пива весь день до самого вечера.
На следующий день с утра побегал в парке и прямой наводкой поехал на Пушку. Опять сел за тот же столик, заказал пиво и снова только вечером уехал домой. Кира мне звонила, мы разговаривали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45