Правду говорил Петро,
уносить пора ноги, а то оторвут. Вспомнив о Широкоплечем и Адаме, Виктор
холодно улыбнулся. По крайней мере двумя любителями отрывать ноги стало
меньше. Но сколько их осталось, рыщущих по городу в поисках дискет?
Все. Пора лететь.
9
Он вывел машину на газон, провел ее невысоко над стадионом, а потом,
не торопясь, двинулся вдоль широкой улицы, которая, как он справился по
карте, вела к старому шоссе на Хатван.
Никто за ними не шел. Тогда он врубил форсаж и по крутой спирали
поднялся вверх. Улицы, сады и крыши ухнули вниз и превратились в плоскую
карту.
Изображение покрылось рябью.
- Повиси немного здесь, - попросил Месроп, - сигнал глохнет.
Хокеар достал из складок балахона черную тряпку, замотал себе голову
и лицо и лег рядом с Петром. Одну руку он возложил на лоб Петра, а второй
хлопал по полу.
- Волчок разгоняет, - почему-то шепотом сказал Месроп.
Виктор зафиксировал машину и глянул вниз. Вон там, по левую руку, в
паутине кварталов напротив острова, стоит дом на улице Занаду, в доме
лежит мертвый парень, а рядом пристроился чумной парчак и крутит дурацкую
юлу.
По экрану расползлись кляксы помех.
- Давай назад, - нетерпеливо сказал Месроп. - Слабый сигнал.
Виктор взялся за шар, но тут же снял с него ладони.
- Я уже видел такие помехи.
- Ты прав, - отозвался Месроп. - Неужели некроцап что-то нащупал?
Никогда бы не поверил!
Странная догадка пронзила Виктора.
- Но тогда и он... - с этими словами Виктор причмокнул, пытаясь
воспроизвести звук Широкоплечего.
- Не уверен, - Месроп не отрывал глаз от экрана. - Все-таки след
этого сводного заклятия не есть заклятие. Нет, ты только посмотри!
Хокеар вскочил на ноги, сорвал с головы черную тряпку и закружился на
месте. Его халат раздулся большим колоколом, цветные полосы слились в
мерцающий тусклый диск.
"Сейчас рухнет", - подумал Виктор.
Но вертящийся огромной юлой человек не падал, продолжая свое
кружение, затем резко остановился, и пестрый балахон обвился вокруг него.
Хокеар прыгнул в одну сторону, в другую, воздел руки к потолку, поднял
лицо - широко открытый рот дергался, а в зеве красной змеей бился язык.
- Эх, динамики не прихватили, - вздохнул Месроп.
"Твое счастье!" - хотел ответить Виктор, но удивился своей мысли и
смолчал.
Изображение сделалось поразительно четким. Виктору на миг даже
показалось, что исчезли не только помехи, но и сам экран, и будто в
открытый проем они внимают беззвучным крикам хокеара.
Вдруг изображение пропало. Месроп взвыл от досады и щелкнул по
экрану. Ничего! Растерянно посмотрел на Виктора, а тот пожал плечами и
глянул вниз.
Он хотел утешить Месропа, но не успел сказать, что возвращаться нет
смысла, да и просто опасно, как замер с раскрытым ртом, словно тот хокеар,
что корежился в круглом зале.
Там, где должен был находиться дом на улице Занаду, возникло серое
пятно. Виктор прилип к прозрачному борту и увидел, как быстро растет серый
круг: светлые и темные дома, разноцветные крыши, зеленые и желтые пятна
деревьев обесцвечивались, а круг рос, и все в нем теряло цвет, окраску. И
когда уже половина острова Маргит была захвачена серой плесенью, словно
огненная спица прорезала облака и вонзилась сверху прямо в центр серого
круга, в дом на улице Занаду.
Платформу сильно тряхнуло и отнесло в сторону. Виктор схватил шар и
развернул машину так, чтобы можно было видеть.
И он увидел...
Волна, стирающая краски, остановила свой бег, и ему показалось, что
она, то ли иссякнув, то ли отразившись от невидимого барьера, пошла
обратно. И в ее движении назад, к точке исхода, дома, сады и дворцы
обращались в прах, рассыпались серой пылью, и чем ближе она была к своему
началу, тем глубже становилась воронка.
Виктор, не раздумывая, кинул машину на форсаже вверх и в сторону, а
затем выровнял и, судорожно оглядываясь, повел ее прочь.
Он успел заметить, как хлынула вода в огромный круглый котлован.
Пришел злобный гигант и аккуратно вынул черпаком все, что подвернулось под
руку. Над выемкой поднялся столб пыли и быстро растаял.
Месроп съежился на своем сиденье и что-то бормотал, но Виктор не
понимал его слов. Он думал о том, сколько людей исчезло, обратилось в
серый дым и как будут потрясены уцелевшие, обнаружив, какую дыру выела
страшная сила в самом сердце прекрасного города...
Топлива им хватило до Ужгорода. Хозяин заправочной долго
присматривался к машине, цокал языком, а потом предложил за нее
хорошенькую сумму, которой, как он сказал, им вполне хватит, чтобы
добраться до любого места. Он так понимает, заявил, усмехнувшись, что
платформа краденая, и пока не объявился владелец, лучше договориться по
мирному. Чтобы придать весу его словам, из дверей заправочной вышел детина
в замасленной спецовке, пренебрежительно глянул на скисшего Месропа, на
Виктора и прогудел, чтобы те уносили ноги целыми.
Виктору очень не понравилось упоминание о ногах, в последнее время
слишком часто на них покушались. И он без предупреждения воткнул пальцы в
глазницы детины. Тот взвыл, схватился ладонями за лицо, упал и покатился
по земле. Хозяин дернулся в сторону, но Виктор уже приставил лезвие к его
глотке и тихо попросил заправить машину.
Больше ничего с ними не происходило, и в три джампа они добрались до
Саратова.
Все это время Месроп был в легком оцепенении. Виктор чувствовал, что
тоже заболевает - тело ломило, головная боль изматывала и постоянно
хотелось пить. Он забыл о том, что собирался сначала в Москву, сделать
копии, он начисто забыл и о дискетах, спрятанных между тягами.
Вспомнил о них только тогда, когда они сели на крышу штаба. Достал
их, сунул за пазуху и помог Месропу выбраться из машины.
Набежали дружинники, проводили их вниз, и тут они попали в объятия
Мартына, а потом к ним вышел Сармат и рокочущим басом поздравил с
возвращением. Оглядев их, добавил, что самое главное - они целы и
невредимы, а что сгоняли впустую, не страшно. Наша главная сила - это
люди. Вот, кстати, познакомьтесь с новым сподвижником, зовут Николай,
бесценный человек, за неделю наворочал дел на год, а уж порядок навел...
Виктор тупо кивал в такт его словам, повернулся, чтобы увидеть
бесценного Николая и в первый миг даже не удивился, обнаружив в нем
Борова, а Боров смотрел на него и умильно улыбался. И только в следующую
секунду Виктор, болезненно морщась, полез за пазуху, достал оттуда пакет с
дискетами и запустил его прямо в улыбающуюся физиономию...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. УЧЕНИКИ УЧЕНИКОВ
Из зарослей со стороны Солянки выехал всадник. Сверху было видно, как
он медленно приближается к дозорным на мосту, говорит, склонившись к ним,
а потом дозорные оттаскивают вбок плетень с рогатинами. Взмах флажком - и
на тропу выезжают еще несколько всадников, за ними тянутся два десятка
пеших воинов. Кроме бойцов там были еще люди, их светлая одежда выделялась
среди зеленых пятнистых курток дружинников. Замыкает шествие телега.
Отсюда можно разглядеть, что копья свалены в телегу, а кое-кто и арбалеты
пристроил туда же. Значит, раненых нет.
Перейдя мост, всадники погнали этих людей к центральному входу.
"Вернулась засада с Калужской дороги", - подумал Виктор. Вот один из
всадников спешился и идет к Хоромам. Докладывать спешит.
За спиной осторожно кашлянул хранитель левой руки. Виктор отвернулся
от окна.
- Ну, что там?
Хранитель, худой, нескладный Иван тихо сказал, что Мартын
интересуется, не занят ли Виктор, а если занят, то когда может принять?
- Проси! - сухо отозвался Виктор.
Иван скрылся за портьерой. Виктор неприязненно посмотрел ему вслед.
Новый хранитель ему не нравился. Раньше левой рукой у него был Леонид,
проверенный еще в саратовских месилках старый боец. Пропал недавно за
окраиной. Напоролся на предательский клинок или дурохвост из чащи на шею
прыгнул... Теперь уже не узнать! А может, маги подстроили, чтобы своего к
Виктору подвести? Наворочал дел Николай со своими порядками, и хранителя
себе не подберешь!
Худоба, взбухшие суставы пальцев и пятна под глазами выдавали в
двадцатилетнем парне мага. Впрочем, он и не скрывал этого.
Ссориться с Борисом и его лихими мракушниками никто не хотел, и тем
более Николай, утрясающий свои дела не нажимом, а лаской и тонким
обхождением. Хранителей они с Сарматом назначали из только им известных
резонов, и в эти расклады лучше было не соваться. Хоть и не последним
лицом был Виктор в Хоромах, но и он не совался.
В прихожей громко хлопнула дверь, портьера отлетела, в комнату
ввалился Мартын, шумный и всклокоченный. Черный берет порхнул в угол, за
ним последовала темно-вишневая куртка. Гость упал на стул и перевел
дыхание.
- Брысь! - сказал он своему хранителю, и тот исчез.
- Ффу, - просипел он, - чтоб я еще когда-нибудь так... У тебя нет
водки? Да, доброе утро!
Виктор улыбнулся, достал из буфета небольшой квадратный штоф и
плеснул в фужер. Мартын зажал нос пальцами, глотнул, давясь, раз, другой,
выдохнул и, повеселев, откинулся на спинку стула.
- Все! - сказал он. - В последний раз пил. Не смейся, хочешь,
поспорим?
- Да я уже спорил с тобой.
- А? Э-э... Ну ладно. Черт, аж пот прошиб... - Мартын рукавом
бархатной блузы утер лоб, взглянул на штоф и отвел глаза.
- Ты молодец, что вчера рано ушел, - сказал он осевшим голосом. -
Опять все перепились до безобразия. Однорукий пел, пел, а потом струны
порвал. Девки какие-то... Николай целовался с Борисом и уговаривал
выпить...
- Уговорил? - заинтересовался Виктор.
- Черта с два! Слушай, откуда вчера у нас девки взялись?
- Не знаю. Из казармы, наверно. Прикажу - выгонят.
- Да? Впрочем, оставь. Ребята твои со скуки подохнут. Потом и мы за
ними. Знаешь, плесни-ка еще чуть-чуть и спрячь.
- У тебя что, кончилось все? - спросил Виктор, наклоняя штоф.
- Да... Нет... Хранитель клянется, что я ночью все вылил, а посуду
перебил. Я ему говорю, где битая посуда? А он - выкинул, говорит.
Выпив, Мартын поднялся с места и подошел к зеркалу, задев плечом
колонну. С отвращением посмотрел на свое отражение, провел рукой по
двухдневной щетине, пригладил волосы.
- Что, - спросил он Виктора, подмигивая своему отражению, - совсем
спился первый советник? - и, не изменяя голоса: - На завтра я назначил
Большой Сбор.
Глаза Виктора блеснули. Наконец-то. Последние месяцы проходили в
сущем безделье. Мелкие стычки на окраинах с забредавшими невесть откуда
шайками, унылые засады - и все дела. Люди застоялись и потихоньку
опускаются. В казармах девка появились, вторую неделю гульба идет, да и
Сармат попивать стал.
- Так ты не опаздывай, - негромко сказал Мартын, - в полдень и сядем.
Гонца пришлю, чтоб напомнил.
- Не надо, не опоздаю.
- А еще лучше, приди пораньше. На часок. Поговорим, прикинем. Можешь
пораньше, а?
Виктор понял, что у Мартына своей выпивки хватает, а придумал он
хорошенький предлог, чтобы пронырливые маги не донесли своему Верховному,
мол, первый советник и маршал о чем-то договаривались накануне Совета.
Мартын вправе рассчитывать на его поддержку. Впрочем, Борис тоже. В любом
случае не следует торопиться. У Мартына грандиозные планы - есть где
развернуться войску, а то приуныли совсем. Но и с магами лучше не
ссориться.
- Жаль, Месропа нет, - неожиданно сказал Мартын, - вот кого сейчас не
хватает. - Ты о нем ничего не слышал?
Виктор молча покачал головой. Исчезновение Месропа пять лет назад,
перед исходом из Саратова, было необъяснимым. Да что там говорить - просто
скверным.
Слухи ходили разные. Одни говорили, что он сгинул в богучарских
топях, другие - что не сгинул, а бродит в лесах за Кологривом, время от
времени объявляясь в бестелесном виде случайным путникам, а третьи и вовсе
твердили несусветное, будто ушел он далеко за Кавказские горы и вернется
оттуда с могучим воинством соплеменников покарать обидчиков своих. Но
слухи так и не стали легендами, а после похода на Москву и они заглохли.
Не веря ни одному из слухов, Виктор был уверен, что Месропа давно нет
в живых, иначе маги нащупали бы его и изловили.
- Ну, спасибо, ты меня оживил, - бодро сказал Мартын и гаркнул в
сторону двери: - Эй, где ты там?
Возник хранитель и пропустил Мартына, подобрал берет и куртку. Уходя,
еле заметно подмигнул Виктору. Распустились...
Он снова подошел к окну. Завтрак стыл на столе, но после вчерашнего
есть не хотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
уносить пора ноги, а то оторвут. Вспомнив о Широкоплечем и Адаме, Виктор
холодно улыбнулся. По крайней мере двумя любителями отрывать ноги стало
меньше. Но сколько их осталось, рыщущих по городу в поисках дискет?
Все. Пора лететь.
9
Он вывел машину на газон, провел ее невысоко над стадионом, а потом,
не торопясь, двинулся вдоль широкой улицы, которая, как он справился по
карте, вела к старому шоссе на Хатван.
Никто за ними не шел. Тогда он врубил форсаж и по крутой спирали
поднялся вверх. Улицы, сады и крыши ухнули вниз и превратились в плоскую
карту.
Изображение покрылось рябью.
- Повиси немного здесь, - попросил Месроп, - сигнал глохнет.
Хокеар достал из складок балахона черную тряпку, замотал себе голову
и лицо и лег рядом с Петром. Одну руку он возложил на лоб Петра, а второй
хлопал по полу.
- Волчок разгоняет, - почему-то шепотом сказал Месроп.
Виктор зафиксировал машину и глянул вниз. Вон там, по левую руку, в
паутине кварталов напротив острова, стоит дом на улице Занаду, в доме
лежит мертвый парень, а рядом пристроился чумной парчак и крутит дурацкую
юлу.
По экрану расползлись кляксы помех.
- Давай назад, - нетерпеливо сказал Месроп. - Слабый сигнал.
Виктор взялся за шар, но тут же снял с него ладони.
- Я уже видел такие помехи.
- Ты прав, - отозвался Месроп. - Неужели некроцап что-то нащупал?
Никогда бы не поверил!
Странная догадка пронзила Виктора.
- Но тогда и он... - с этими словами Виктор причмокнул, пытаясь
воспроизвести звук Широкоплечего.
- Не уверен, - Месроп не отрывал глаз от экрана. - Все-таки след
этого сводного заклятия не есть заклятие. Нет, ты только посмотри!
Хокеар вскочил на ноги, сорвал с головы черную тряпку и закружился на
месте. Его халат раздулся большим колоколом, цветные полосы слились в
мерцающий тусклый диск.
"Сейчас рухнет", - подумал Виктор.
Но вертящийся огромной юлой человек не падал, продолжая свое
кружение, затем резко остановился, и пестрый балахон обвился вокруг него.
Хокеар прыгнул в одну сторону, в другую, воздел руки к потолку, поднял
лицо - широко открытый рот дергался, а в зеве красной змеей бился язык.
- Эх, динамики не прихватили, - вздохнул Месроп.
"Твое счастье!" - хотел ответить Виктор, но удивился своей мысли и
смолчал.
Изображение сделалось поразительно четким. Виктору на миг даже
показалось, что исчезли не только помехи, но и сам экран, и будто в
открытый проем они внимают беззвучным крикам хокеара.
Вдруг изображение пропало. Месроп взвыл от досады и щелкнул по
экрану. Ничего! Растерянно посмотрел на Виктора, а тот пожал плечами и
глянул вниз.
Он хотел утешить Месропа, но не успел сказать, что возвращаться нет
смысла, да и просто опасно, как замер с раскрытым ртом, словно тот хокеар,
что корежился в круглом зале.
Там, где должен был находиться дом на улице Занаду, возникло серое
пятно. Виктор прилип к прозрачному борту и увидел, как быстро растет серый
круг: светлые и темные дома, разноцветные крыши, зеленые и желтые пятна
деревьев обесцвечивались, а круг рос, и все в нем теряло цвет, окраску. И
когда уже половина острова Маргит была захвачена серой плесенью, словно
огненная спица прорезала облака и вонзилась сверху прямо в центр серого
круга, в дом на улице Занаду.
Платформу сильно тряхнуло и отнесло в сторону. Виктор схватил шар и
развернул машину так, чтобы можно было видеть.
И он увидел...
Волна, стирающая краски, остановила свой бег, и ему показалось, что
она, то ли иссякнув, то ли отразившись от невидимого барьера, пошла
обратно. И в ее движении назад, к точке исхода, дома, сады и дворцы
обращались в прах, рассыпались серой пылью, и чем ближе она была к своему
началу, тем глубже становилась воронка.
Виктор, не раздумывая, кинул машину на форсаже вверх и в сторону, а
затем выровнял и, судорожно оглядываясь, повел ее прочь.
Он успел заметить, как хлынула вода в огромный круглый котлован.
Пришел злобный гигант и аккуратно вынул черпаком все, что подвернулось под
руку. Над выемкой поднялся столб пыли и быстро растаял.
Месроп съежился на своем сиденье и что-то бормотал, но Виктор не
понимал его слов. Он думал о том, сколько людей исчезло, обратилось в
серый дым и как будут потрясены уцелевшие, обнаружив, какую дыру выела
страшная сила в самом сердце прекрасного города...
Топлива им хватило до Ужгорода. Хозяин заправочной долго
присматривался к машине, цокал языком, а потом предложил за нее
хорошенькую сумму, которой, как он сказал, им вполне хватит, чтобы
добраться до любого места. Он так понимает, заявил, усмехнувшись, что
платформа краденая, и пока не объявился владелец, лучше договориться по
мирному. Чтобы придать весу его словам, из дверей заправочной вышел детина
в замасленной спецовке, пренебрежительно глянул на скисшего Месропа, на
Виктора и прогудел, чтобы те уносили ноги целыми.
Виктору очень не понравилось упоминание о ногах, в последнее время
слишком часто на них покушались. И он без предупреждения воткнул пальцы в
глазницы детины. Тот взвыл, схватился ладонями за лицо, упал и покатился
по земле. Хозяин дернулся в сторону, но Виктор уже приставил лезвие к его
глотке и тихо попросил заправить машину.
Больше ничего с ними не происходило, и в три джампа они добрались до
Саратова.
Все это время Месроп был в легком оцепенении. Виктор чувствовал, что
тоже заболевает - тело ломило, головная боль изматывала и постоянно
хотелось пить. Он забыл о том, что собирался сначала в Москву, сделать
копии, он начисто забыл и о дискетах, спрятанных между тягами.
Вспомнил о них только тогда, когда они сели на крышу штаба. Достал
их, сунул за пазуху и помог Месропу выбраться из машины.
Набежали дружинники, проводили их вниз, и тут они попали в объятия
Мартына, а потом к ним вышел Сармат и рокочущим басом поздравил с
возвращением. Оглядев их, добавил, что самое главное - они целы и
невредимы, а что сгоняли впустую, не страшно. Наша главная сила - это
люди. Вот, кстати, познакомьтесь с новым сподвижником, зовут Николай,
бесценный человек, за неделю наворочал дел на год, а уж порядок навел...
Виктор тупо кивал в такт его словам, повернулся, чтобы увидеть
бесценного Николая и в первый миг даже не удивился, обнаружив в нем
Борова, а Боров смотрел на него и умильно улыбался. И только в следующую
секунду Виктор, болезненно морщась, полез за пазуху, достал оттуда пакет с
дискетами и запустил его прямо в улыбающуюся физиономию...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. УЧЕНИКИ УЧЕНИКОВ
Из зарослей со стороны Солянки выехал всадник. Сверху было видно, как
он медленно приближается к дозорным на мосту, говорит, склонившись к ним,
а потом дозорные оттаскивают вбок плетень с рогатинами. Взмах флажком - и
на тропу выезжают еще несколько всадников, за ними тянутся два десятка
пеших воинов. Кроме бойцов там были еще люди, их светлая одежда выделялась
среди зеленых пятнистых курток дружинников. Замыкает шествие телега.
Отсюда можно разглядеть, что копья свалены в телегу, а кое-кто и арбалеты
пристроил туда же. Значит, раненых нет.
Перейдя мост, всадники погнали этих людей к центральному входу.
"Вернулась засада с Калужской дороги", - подумал Виктор. Вот один из
всадников спешился и идет к Хоромам. Докладывать спешит.
За спиной осторожно кашлянул хранитель левой руки. Виктор отвернулся
от окна.
- Ну, что там?
Хранитель, худой, нескладный Иван тихо сказал, что Мартын
интересуется, не занят ли Виктор, а если занят, то когда может принять?
- Проси! - сухо отозвался Виктор.
Иван скрылся за портьерой. Виктор неприязненно посмотрел ему вслед.
Новый хранитель ему не нравился. Раньше левой рукой у него был Леонид,
проверенный еще в саратовских месилках старый боец. Пропал недавно за
окраиной. Напоролся на предательский клинок или дурохвост из чащи на шею
прыгнул... Теперь уже не узнать! А может, маги подстроили, чтобы своего к
Виктору подвести? Наворочал дел Николай со своими порядками, и хранителя
себе не подберешь!
Худоба, взбухшие суставы пальцев и пятна под глазами выдавали в
двадцатилетнем парне мага. Впрочем, он и не скрывал этого.
Ссориться с Борисом и его лихими мракушниками никто не хотел, и тем
более Николай, утрясающий свои дела не нажимом, а лаской и тонким
обхождением. Хранителей они с Сарматом назначали из только им известных
резонов, и в эти расклады лучше было не соваться. Хоть и не последним
лицом был Виктор в Хоромах, но и он не совался.
В прихожей громко хлопнула дверь, портьера отлетела, в комнату
ввалился Мартын, шумный и всклокоченный. Черный берет порхнул в угол, за
ним последовала темно-вишневая куртка. Гость упал на стул и перевел
дыхание.
- Брысь! - сказал он своему хранителю, и тот исчез.
- Ффу, - просипел он, - чтоб я еще когда-нибудь так... У тебя нет
водки? Да, доброе утро!
Виктор улыбнулся, достал из буфета небольшой квадратный штоф и
плеснул в фужер. Мартын зажал нос пальцами, глотнул, давясь, раз, другой,
выдохнул и, повеселев, откинулся на спинку стула.
- Все! - сказал он. - В последний раз пил. Не смейся, хочешь,
поспорим?
- Да я уже спорил с тобой.
- А? Э-э... Ну ладно. Черт, аж пот прошиб... - Мартын рукавом
бархатной блузы утер лоб, взглянул на штоф и отвел глаза.
- Ты молодец, что вчера рано ушел, - сказал он осевшим голосом. -
Опять все перепились до безобразия. Однорукий пел, пел, а потом струны
порвал. Девки какие-то... Николай целовался с Борисом и уговаривал
выпить...
- Уговорил? - заинтересовался Виктор.
- Черта с два! Слушай, откуда вчера у нас девки взялись?
- Не знаю. Из казармы, наверно. Прикажу - выгонят.
- Да? Впрочем, оставь. Ребята твои со скуки подохнут. Потом и мы за
ними. Знаешь, плесни-ка еще чуть-чуть и спрячь.
- У тебя что, кончилось все? - спросил Виктор, наклоняя штоф.
- Да... Нет... Хранитель клянется, что я ночью все вылил, а посуду
перебил. Я ему говорю, где битая посуда? А он - выкинул, говорит.
Выпив, Мартын поднялся с места и подошел к зеркалу, задев плечом
колонну. С отвращением посмотрел на свое отражение, провел рукой по
двухдневной щетине, пригладил волосы.
- Что, - спросил он Виктора, подмигивая своему отражению, - совсем
спился первый советник? - и, не изменяя голоса: - На завтра я назначил
Большой Сбор.
Глаза Виктора блеснули. Наконец-то. Последние месяцы проходили в
сущем безделье. Мелкие стычки на окраинах с забредавшими невесть откуда
шайками, унылые засады - и все дела. Люди застоялись и потихоньку
опускаются. В казармах девка появились, вторую неделю гульба идет, да и
Сармат попивать стал.
- Так ты не опаздывай, - негромко сказал Мартын, - в полдень и сядем.
Гонца пришлю, чтоб напомнил.
- Не надо, не опоздаю.
- А еще лучше, приди пораньше. На часок. Поговорим, прикинем. Можешь
пораньше, а?
Виктор понял, что у Мартына своей выпивки хватает, а придумал он
хорошенький предлог, чтобы пронырливые маги не донесли своему Верховному,
мол, первый советник и маршал о чем-то договаривались накануне Совета.
Мартын вправе рассчитывать на его поддержку. Впрочем, Борис тоже. В любом
случае не следует торопиться. У Мартына грандиозные планы - есть где
развернуться войску, а то приуныли совсем. Но и с магами лучше не
ссориться.
- Жаль, Месропа нет, - неожиданно сказал Мартын, - вот кого сейчас не
хватает. - Ты о нем ничего не слышал?
Виктор молча покачал головой. Исчезновение Месропа пять лет назад,
перед исходом из Саратова, было необъяснимым. Да что там говорить - просто
скверным.
Слухи ходили разные. Одни говорили, что он сгинул в богучарских
топях, другие - что не сгинул, а бродит в лесах за Кологривом, время от
времени объявляясь в бестелесном виде случайным путникам, а третьи и вовсе
твердили несусветное, будто ушел он далеко за Кавказские горы и вернется
оттуда с могучим воинством соплеменников покарать обидчиков своих. Но
слухи так и не стали легендами, а после похода на Москву и они заглохли.
Не веря ни одному из слухов, Виктор был уверен, что Месропа давно нет
в живых, иначе маги нащупали бы его и изловили.
- Ну, спасибо, ты меня оживил, - бодро сказал Мартын и гаркнул в
сторону двери: - Эй, где ты там?
Возник хранитель и пропустил Мартына, подобрал берет и куртку. Уходя,
еле заметно подмигнул Виктору. Распустились...
Он снова подошел к окну. Завтрак стыл на столе, но после вчерашнего
есть не хотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75