А новые времена набухли гроздьями, вот-вот
прорвет плотину, а старой истории и старым людям нет места в новом
потопе...
Виктор закрыл глаза. Голос старика гремел в ушах, острыми иглами
сыпался в голову.
- Я не знаю, где встречу свой последний день, - говорил старик, - но
я смежу веки свои с улыбкой. Может, я самый старый человек из всех
живущих. Я жил в двух веках и двух тысячелетиях, видел величие и падение
империй. У меня были друзья и враги. Все они давно мертвы. Умру и я.
Он умолк. Ксения подождала немного, а потом уважительно спросила:
- Ты из тех, кто видит будущее?
Старик улыбнулся и покачал головой.
- Спасибо тебе, девушка. Пророком меня еще никто не называл. Я
польщен. Но, увы, последние пророки умерли давно. Тысячу, две тысячи лет
назад! Теперь долго еще... - Он осекся и посмотрел на Виктора.
Тот не слышал ни старика, ни Ксении. Голова лежала на столе, он был
без сознания.
- Боже мой! - вскричал старик. - Надо немедленно перенести его в
кровать! Это все рана на ноге. Очень плохо, очень...
Ксения поднялась со скамьи и положила ладонь на голову Виктора.
Замерла, словно пыталась что-то услышать.
- Он болен, - сказала она наконец. - Но это не очень плохо. Это
гораздо хуже.
5
Он уходил в вязкую глухую муть, бесконечное падение изматывало, а
когда оно закончилось, сбоку из тьмы всплыли огромные соты, и вот он уже
брел, проламываясь сквозь липкие стены, которые дробились, рассыпались от
малейшего прикосновения. Тягучий мед вытекал из разбитых сот, обволакивал
его, душил...
И после того, как он вмерз, окаменел в янтарном шаре, все рассыпалось
песком, и он рассыпался тоже, а песок смыла холодная вода...
Временами, приходя в сознание, он видел склонившуюся к его изголовью
женщину. Кажется, он знал ее, но никак не мог вспомнить имя. Чужая, чужая,
чужая - монотонно крутилось в голове, а потом рядом с ней возникала
старческая голова, пальцы, оканчивающиеся длинной иглой, и вновь он падал
в муторное забытье.
Потом ему стало немного легче. Он лежал легкий и пустой, холодная
испарина покрывала тело, а Ксения полотенцем обтирала пот с его лба.
Сквозь полумрак и дрожащее пламя свечи он едва различал ее лицо. Глаза
были закрыты, она медленно качала головой из стороны в сторону и что-то
монотонно бормотала...
- ...вернись, вернись, возвращайся, душа. Не ходи на восток: там из
огненной ямы выплавляется солнце; там девять великанов несут раскаленное
светило, они унесут и тебя. Вернись, возвращайся, душа. Не ходи на север:
там большая вода и злые рыбы, они сожрут твое тело и обгложут кости, они
уходят в глубину и унесут тебя с собой. Вернись, возвращайся, душа. Не
ходи на запад: там живут черные змеи с шестью головами, им прислуживают
длинноголовые люди с синими зубами, они съедят тебя. Вернись, возвращайся,
душа. Не ходи на юг: там на огромных кольях гниют днем и ночью мертвецы,
они съедят тебя, а полосатые муравьи ростом с человека превратят в труху
твои кости. Вернись, возвращайся, душа. Не улетай на небо: там пустота и
холод, там ничьи глаза смотрят во все стороны, и те, кого они увидят,
рассыпаются в пыль, там восемь страшных солнц охотятся друг за другом,
пожирая и выплевывая друг друга, они съедят и тебя. Вернись, возвращайся,
душа. Не уходи под землю, там шестнадцать стражей ждут тебя, чтобы
пропустить через колесо, там полуголовый зверь, не имеющий имени, съест
тебя всю. Возвращайся, вернись, это я призываю тебя, вернись скорее ко
мне, ты еще не прошла свой путь до конца, вернись, вернись, вернись...
Голос Ксении таял, обволакивал. Виктор пошевелил тяжелой рукой, с
трудом нащупал ее ладонь и слабо пожал ее. И тут же заснул.
Он просыпался и снова засыпал, пил горячее и холодное, несколько раз
видел сквозь пелену Ксению, старика и незнакомого юношу, испуганно
смотревшего на него.
А однажды он проснулся и долго лежал с открытыми глазами,
всматриваясь в серый полумрак. Хотелось есть. Он понял, что
выздоравливает.
Хворь, неожиданно свалившая его, была подобна удару молнии. Не мог же
укус вонючего лупилы ввергнуть в ничейные земли между жизнью и смертью!
Наверно, судьба подавала ему знак. Он был испепелен, размышлял Виктор, а
сейчас как бы возродился в новом качестве. Долгие годы ему казалось, что
внутри сидит стальной еж, ощетиненный во все стороны жесткими прутьями. И
сейчас вдруг концы этих прутьев словно вошли в свои гнезда, и еж перестал
колотиться о его, Виктора, оболочку, и это дало хозяину тела совершенно
иную свободу и силу, большую, чем была у магов и есть у Ксении.
И как только он подумал о ней, она вошла в комнату.
Положила узкую прохладную ладонь ему на лоб и тихо сказала:
- Вот ты и вернулся.
Через два дня он встал на ноги.
Старик ворчливо сказал ему, что извел последние ампулы с
антибиотиками и, собственно говоря, собирался ампутировать ногу, но Ксения
не разрешила и правильно сделала. Он не верит в чудеса, но то, что Виктор
выжил, - чудо из чудес. По всем правилам медицинской науки ему полагалось
загнуться от гангрены или общего сепсиса.
Виктор с улыбкой выслушал речь старика, пересыпанную незнакомыми
словами, поблагодарил его и заметил, что не забудет о нем и в иные дни.
Старик бросил на него странный взгляд.
- Иные дни наступят скорее, чем мы ожидаем, - сказал он после
короткого молчания. - Но мне уже все равно. Я подозреваю, что моя миссия
здесь и сейчас подходит к завершению.
Виктор сидел в кресле и внимательно следил, как пятнышко солнечного
луча пробилось сквозь щелку и медленно переползает с тарелки на стол.
- Одна миссия завершается, другая начинается, - проговорил он. -
Лекари всем нужны, особенно в дружине. Без магов трудно придется.
- Кху! - не то поперхнулся, не то подавился старик. - Спасибо за
сравнение! Польщен, знаешь ли! Где уж нам, сиволапым...
- Ну, почему же! - благодушно возразил Виктор. - У тебя неплохо
получается, хотя и без магии.
Он хотел сказать приятное старику, а сам, конечно, был уверен, что
именно странные заклинания Ксении вернули его с полпути в долину смерти.
Но старик почему-то не обрадовался. Сложив губы трубочкой, он иронично
посмотрел на Виктора.
- И ты веришь в эту чушь? - с этими словами обличающе уставил палец
на собеседника.
- В какую? - кротко спросил Виктор.
- Ну, со всеми этими чудесами, страхами... - Старик неопределенно
повертел ладонью над головой.
- Ты имеешь в виду Страх Небесный? - Виктор задумчиво посмотрел на
потолок. - Да, говорят, что появились секты поклонников, и будто они
ставят колья остриями в небо. Только я думаю, что это все же становища
лупил.
- Я не о том! - досадливо перебил его старик. - Ты говоришь так,
словно Страх на самом деле существует!
- А разве нет? - улыбнулся Виктор.
Смешной старик, подумал он. И говорит смешно.
- Кто бы мог подумать, - горестно покачал головой старик, - что
невежество людское расцветет пышным цветом! Кстати, все эти ваши страхи -
результат действия испарений некоторых растений. Давно очень вывели
какой-то хитрый гибрид эфироноса с коноплей, вот их аэрозоли и мутят вам
головы! Понимаешь, взвеси такие легкие поднимаются в воздух и разносятся
ветрами, в зависимости от погоды их действие усиливается или ослабевает.
Так что это вовсе не страх, а сплошная химия!
- Химия? - вежливо спросил Виктор.
- Да! - громко сказал старик.
- А маги?
- Что - маги?
- Маги - тоже химия?
Сморщившись, словно от зубной боли, старик процедил, что насчет магов
у него нет разумного объяснения. В работе он их не видел, а мало ли что
понарасскажут! Может, так называемые маги обладают даром внушения, а чего
только не привидится человеку, нанюхавшемуся испарений.
- Значит, россказни только? - переспросил Виктор.
- Именно! - воодушевился старик. - Ты хоть раз видел какое-нибудь
по-настоящему магическое действие или их пресловутый огонь?
- Видел.
- А! - Он на миг запнулся. - И что, в самом деле...
- В самом деле. И не только огонь.
- Ну, тогда я не знаю, - сердито отозвался старик и повернул голову к
Ксении, не вмешивавшейся в разговор и разглядывавшей старый альбом.
- А ты, девушка, тоже видела магов?
- О каких растениях ты говорил? - спросила Ксения, не отвечая на
вопрос старика.
- Что? Ну, я не помню! Очень давно читал статью об этом. Какие-то
умники возились с генами кактусов, трав и кустарников. Был побочный
эффект, но, конечно, я забыл детали. Ты мне скажи, сама видела фокусы этих
затейников?
Ксения внимательно посмотрела на старика.
- Ты прав, - сказала она, - они действительно прикоснулись только к
краешку силы, и им было неподвластно освобождение души вещей. Что уж
говорить о душе растений! Но фокусы им неплохо удавались, хотя сила больше
разъедала их самих.
- О чем мы говорим! - еле слышно пробормотал старик, вздохнул,
пересел на лавку к стене и смежил веки.
Все эти разговоры Виктору казались несущественными. Дни и ночи
беспамятства, словно воды большой реки, смыли с него коросту старых
привычек и страхов. Он чувствовал себя неуязвимым, не понимая, откуда в
нем эта уверенность. Каждая минута, каждый час были наполнены ожиданием
неких событий, хотя в старых, пропитанных ароматом тления и распада
комнатах изо дня в день ничего не происходило, и время тянулось под
бормотание старика и уютное молчание Ксении. Гонта учил быть терпеливым.
Если ничего не можешь сделать или не знаешь, из какой щели вылезет враг,
говорил он, не суетись, нарыв сам лопнет.
Вот он и ждал теперь, чем лопнет двухнедельное сидение в убежище.
Через пару дней он сможет выйти, попытается раздобыть коня. А там видно
будет.
Он не понял, что имел в виду старик, говоря об испарениях. Не на
волчью ли траву намекал? В самом деле, что выращивали маги на своих
плантациях?
Чтобы размять ногу, он часами ходил по дому, показал Ксении все углы
и закоулки. В одном из встроенных шкафов они нашли ящики со старыми
книгами. Многие страницы были убиты плесенью, не разлипались, таяли в
руках скользкой гнилью. Уцелели скучные тома без картинок, иногда в них
попадались фотографии тусклых лиц. "Речи и выступления", - прочел Виктор
на обложке. "Мартына бы сюда, - подумал он, - вот радости-то ему!" Он
задумался, куда все-таки исчезли книги? Новую бумагу ничто не брало. Но
пропали не только библиотеки. Куда-то сгинули музеи, хранилища... Может,
вместе с техникой, а может, еще раньше.
Он спросил у старика, что тот думает о наведении порчи на сложные
механизмы. Старик устало пробормотал, что для дурака и ржавчина -
колдовство, и еще добавил, что чем сложнее техника, тем легче выходит из
строя, а кувалдой или, хм, мечом ее не починишь.
Ксения раскопала большой, хорошо сохранившийся альбом и часами
рассматривала цветные изображения лесистых гор и замков на их вершинах.
Однажды она показала Виктору большой замок, прямо дворец, высоко над
старым городом, утопавшим в зелени, а внизу река, рассеченная мостами. Ему
показалось, что он видел когда-то замок и реку, но не мог вспомнить где.
- Я хотела бы жить в таком доме, - сказала Ксения.
Старик, дремавший у стены, разлепил глаза, пришаркал к ним и заглянул
через плечо. Бормотнул о губе, что не дура, и вернулся обратно.
Виктор смотрел на картину, но перед глазами вставал острый,
впивающийся в небеса контур Хором. Что там сейчас делается, каково
Мартыну, направит ли Сармат еще погоню? Ему даже привиделось, как длинными
темными коридорами быстро идет Правитель, за ним свита и охрана, трещат
факелы, полосы света и тени извиваются на потолке, идут сотники, тысяцкие,
вот только лиц он не может разглядеть, но еще усилие, и он увидит лик
Правителя...
Видение прервал стук в дверь. Он поднял со скамьи арбалет, взвел. В
дверь еще пару раз коротко стукнули.
Старик не обратил внимания на стук, а Ксения успокаивающе похлопала
Виктора по локтю и пошла к двери.
Рослый парень со светлыми вьющимися волосами ввалился в комнату,
обвешанный битой птицей, связками свежей, трепыхающейся рыбы и с большим
мешком за спиной.
- Хлебца горячего принес! - радостно провозгласил он, а потом, увидев
Виктора, смутился и тихо сказал: - Вот и рыбки тоже. Здравствуйте!
Виктор отложил арбалет и приветственно взмахнул рукой. Парень, робко
поглядывая на него, подошел к столу и навалил снеди.
- Куда кладешь! - не открывая глаз, сварливо сказал старик. - Неси в
кладовую!
- Ага!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
прорвет плотину, а старой истории и старым людям нет места в новом
потопе...
Виктор закрыл глаза. Голос старика гремел в ушах, острыми иглами
сыпался в голову.
- Я не знаю, где встречу свой последний день, - говорил старик, - но
я смежу веки свои с улыбкой. Может, я самый старый человек из всех
живущих. Я жил в двух веках и двух тысячелетиях, видел величие и падение
империй. У меня были друзья и враги. Все они давно мертвы. Умру и я.
Он умолк. Ксения подождала немного, а потом уважительно спросила:
- Ты из тех, кто видит будущее?
Старик улыбнулся и покачал головой.
- Спасибо тебе, девушка. Пророком меня еще никто не называл. Я
польщен. Но, увы, последние пророки умерли давно. Тысячу, две тысячи лет
назад! Теперь долго еще... - Он осекся и посмотрел на Виктора.
Тот не слышал ни старика, ни Ксении. Голова лежала на столе, он был
без сознания.
- Боже мой! - вскричал старик. - Надо немедленно перенести его в
кровать! Это все рана на ноге. Очень плохо, очень...
Ксения поднялась со скамьи и положила ладонь на голову Виктора.
Замерла, словно пыталась что-то услышать.
- Он болен, - сказала она наконец. - Но это не очень плохо. Это
гораздо хуже.
5
Он уходил в вязкую глухую муть, бесконечное падение изматывало, а
когда оно закончилось, сбоку из тьмы всплыли огромные соты, и вот он уже
брел, проламываясь сквозь липкие стены, которые дробились, рассыпались от
малейшего прикосновения. Тягучий мед вытекал из разбитых сот, обволакивал
его, душил...
И после того, как он вмерз, окаменел в янтарном шаре, все рассыпалось
песком, и он рассыпался тоже, а песок смыла холодная вода...
Временами, приходя в сознание, он видел склонившуюся к его изголовью
женщину. Кажется, он знал ее, но никак не мог вспомнить имя. Чужая, чужая,
чужая - монотонно крутилось в голове, а потом рядом с ней возникала
старческая голова, пальцы, оканчивающиеся длинной иглой, и вновь он падал
в муторное забытье.
Потом ему стало немного легче. Он лежал легкий и пустой, холодная
испарина покрывала тело, а Ксения полотенцем обтирала пот с его лба.
Сквозь полумрак и дрожащее пламя свечи он едва различал ее лицо. Глаза
были закрыты, она медленно качала головой из стороны в сторону и что-то
монотонно бормотала...
- ...вернись, вернись, возвращайся, душа. Не ходи на восток: там из
огненной ямы выплавляется солнце; там девять великанов несут раскаленное
светило, они унесут и тебя. Вернись, возвращайся, душа. Не ходи на север:
там большая вода и злые рыбы, они сожрут твое тело и обгложут кости, они
уходят в глубину и унесут тебя с собой. Вернись, возвращайся, душа. Не
ходи на запад: там живут черные змеи с шестью головами, им прислуживают
длинноголовые люди с синими зубами, они съедят тебя. Вернись, возвращайся,
душа. Не ходи на юг: там на огромных кольях гниют днем и ночью мертвецы,
они съедят тебя, а полосатые муравьи ростом с человека превратят в труху
твои кости. Вернись, возвращайся, душа. Не улетай на небо: там пустота и
холод, там ничьи глаза смотрят во все стороны, и те, кого они увидят,
рассыпаются в пыль, там восемь страшных солнц охотятся друг за другом,
пожирая и выплевывая друг друга, они съедят и тебя. Вернись, возвращайся,
душа. Не уходи под землю, там шестнадцать стражей ждут тебя, чтобы
пропустить через колесо, там полуголовый зверь, не имеющий имени, съест
тебя всю. Возвращайся, вернись, это я призываю тебя, вернись скорее ко
мне, ты еще не прошла свой путь до конца, вернись, вернись, вернись...
Голос Ксении таял, обволакивал. Виктор пошевелил тяжелой рукой, с
трудом нащупал ее ладонь и слабо пожал ее. И тут же заснул.
Он просыпался и снова засыпал, пил горячее и холодное, несколько раз
видел сквозь пелену Ксению, старика и незнакомого юношу, испуганно
смотревшего на него.
А однажды он проснулся и долго лежал с открытыми глазами,
всматриваясь в серый полумрак. Хотелось есть. Он понял, что
выздоравливает.
Хворь, неожиданно свалившая его, была подобна удару молнии. Не мог же
укус вонючего лупилы ввергнуть в ничейные земли между жизнью и смертью!
Наверно, судьба подавала ему знак. Он был испепелен, размышлял Виктор, а
сейчас как бы возродился в новом качестве. Долгие годы ему казалось, что
внутри сидит стальной еж, ощетиненный во все стороны жесткими прутьями. И
сейчас вдруг концы этих прутьев словно вошли в свои гнезда, и еж перестал
колотиться о его, Виктора, оболочку, и это дало хозяину тела совершенно
иную свободу и силу, большую, чем была у магов и есть у Ксении.
И как только он подумал о ней, она вошла в комнату.
Положила узкую прохладную ладонь ему на лоб и тихо сказала:
- Вот ты и вернулся.
Через два дня он встал на ноги.
Старик ворчливо сказал ему, что извел последние ампулы с
антибиотиками и, собственно говоря, собирался ампутировать ногу, но Ксения
не разрешила и правильно сделала. Он не верит в чудеса, но то, что Виктор
выжил, - чудо из чудес. По всем правилам медицинской науки ему полагалось
загнуться от гангрены или общего сепсиса.
Виктор с улыбкой выслушал речь старика, пересыпанную незнакомыми
словами, поблагодарил его и заметил, что не забудет о нем и в иные дни.
Старик бросил на него странный взгляд.
- Иные дни наступят скорее, чем мы ожидаем, - сказал он после
короткого молчания. - Но мне уже все равно. Я подозреваю, что моя миссия
здесь и сейчас подходит к завершению.
Виктор сидел в кресле и внимательно следил, как пятнышко солнечного
луча пробилось сквозь щелку и медленно переползает с тарелки на стол.
- Одна миссия завершается, другая начинается, - проговорил он. -
Лекари всем нужны, особенно в дружине. Без магов трудно придется.
- Кху! - не то поперхнулся, не то подавился старик. - Спасибо за
сравнение! Польщен, знаешь ли! Где уж нам, сиволапым...
- Ну, почему же! - благодушно возразил Виктор. - У тебя неплохо
получается, хотя и без магии.
Он хотел сказать приятное старику, а сам, конечно, был уверен, что
именно странные заклинания Ксении вернули его с полпути в долину смерти.
Но старик почему-то не обрадовался. Сложив губы трубочкой, он иронично
посмотрел на Виктора.
- И ты веришь в эту чушь? - с этими словами обличающе уставил палец
на собеседника.
- В какую? - кротко спросил Виктор.
- Ну, со всеми этими чудесами, страхами... - Старик неопределенно
повертел ладонью над головой.
- Ты имеешь в виду Страх Небесный? - Виктор задумчиво посмотрел на
потолок. - Да, говорят, что появились секты поклонников, и будто они
ставят колья остриями в небо. Только я думаю, что это все же становища
лупил.
- Я не о том! - досадливо перебил его старик. - Ты говоришь так,
словно Страх на самом деле существует!
- А разве нет? - улыбнулся Виктор.
Смешной старик, подумал он. И говорит смешно.
- Кто бы мог подумать, - горестно покачал головой старик, - что
невежество людское расцветет пышным цветом! Кстати, все эти ваши страхи -
результат действия испарений некоторых растений. Давно очень вывели
какой-то хитрый гибрид эфироноса с коноплей, вот их аэрозоли и мутят вам
головы! Понимаешь, взвеси такие легкие поднимаются в воздух и разносятся
ветрами, в зависимости от погоды их действие усиливается или ослабевает.
Так что это вовсе не страх, а сплошная химия!
- Химия? - вежливо спросил Виктор.
- Да! - громко сказал старик.
- А маги?
- Что - маги?
- Маги - тоже химия?
Сморщившись, словно от зубной боли, старик процедил, что насчет магов
у него нет разумного объяснения. В работе он их не видел, а мало ли что
понарасскажут! Может, так называемые маги обладают даром внушения, а чего
только не привидится человеку, нанюхавшемуся испарений.
- Значит, россказни только? - переспросил Виктор.
- Именно! - воодушевился старик. - Ты хоть раз видел какое-нибудь
по-настоящему магическое действие или их пресловутый огонь?
- Видел.
- А! - Он на миг запнулся. - И что, в самом деле...
- В самом деле. И не только огонь.
- Ну, тогда я не знаю, - сердито отозвался старик и повернул голову к
Ксении, не вмешивавшейся в разговор и разглядывавшей старый альбом.
- А ты, девушка, тоже видела магов?
- О каких растениях ты говорил? - спросила Ксения, не отвечая на
вопрос старика.
- Что? Ну, я не помню! Очень давно читал статью об этом. Какие-то
умники возились с генами кактусов, трав и кустарников. Был побочный
эффект, но, конечно, я забыл детали. Ты мне скажи, сама видела фокусы этих
затейников?
Ксения внимательно посмотрела на старика.
- Ты прав, - сказала она, - они действительно прикоснулись только к
краешку силы, и им было неподвластно освобождение души вещей. Что уж
говорить о душе растений! Но фокусы им неплохо удавались, хотя сила больше
разъедала их самих.
- О чем мы говорим! - еле слышно пробормотал старик, вздохнул,
пересел на лавку к стене и смежил веки.
Все эти разговоры Виктору казались несущественными. Дни и ночи
беспамятства, словно воды большой реки, смыли с него коросту старых
привычек и страхов. Он чувствовал себя неуязвимым, не понимая, откуда в
нем эта уверенность. Каждая минута, каждый час были наполнены ожиданием
неких событий, хотя в старых, пропитанных ароматом тления и распада
комнатах изо дня в день ничего не происходило, и время тянулось под
бормотание старика и уютное молчание Ксении. Гонта учил быть терпеливым.
Если ничего не можешь сделать или не знаешь, из какой щели вылезет враг,
говорил он, не суетись, нарыв сам лопнет.
Вот он и ждал теперь, чем лопнет двухнедельное сидение в убежище.
Через пару дней он сможет выйти, попытается раздобыть коня. А там видно
будет.
Он не понял, что имел в виду старик, говоря об испарениях. Не на
волчью ли траву намекал? В самом деле, что выращивали маги на своих
плантациях?
Чтобы размять ногу, он часами ходил по дому, показал Ксении все углы
и закоулки. В одном из встроенных шкафов они нашли ящики со старыми
книгами. Многие страницы были убиты плесенью, не разлипались, таяли в
руках скользкой гнилью. Уцелели скучные тома без картинок, иногда в них
попадались фотографии тусклых лиц. "Речи и выступления", - прочел Виктор
на обложке. "Мартына бы сюда, - подумал он, - вот радости-то ему!" Он
задумался, куда все-таки исчезли книги? Новую бумагу ничто не брало. Но
пропали не только библиотеки. Куда-то сгинули музеи, хранилища... Может,
вместе с техникой, а может, еще раньше.
Он спросил у старика, что тот думает о наведении порчи на сложные
механизмы. Старик устало пробормотал, что для дурака и ржавчина -
колдовство, и еще добавил, что чем сложнее техника, тем легче выходит из
строя, а кувалдой или, хм, мечом ее не починишь.
Ксения раскопала большой, хорошо сохранившийся альбом и часами
рассматривала цветные изображения лесистых гор и замков на их вершинах.
Однажды она показала Виктору большой замок, прямо дворец, высоко над
старым городом, утопавшим в зелени, а внизу река, рассеченная мостами. Ему
показалось, что он видел когда-то замок и реку, но не мог вспомнить где.
- Я хотела бы жить в таком доме, - сказала Ксения.
Старик, дремавший у стены, разлепил глаза, пришаркал к ним и заглянул
через плечо. Бормотнул о губе, что не дура, и вернулся обратно.
Виктор смотрел на картину, но перед глазами вставал острый,
впивающийся в небеса контур Хором. Что там сейчас делается, каково
Мартыну, направит ли Сармат еще погоню? Ему даже привиделось, как длинными
темными коридорами быстро идет Правитель, за ним свита и охрана, трещат
факелы, полосы света и тени извиваются на потолке, идут сотники, тысяцкие,
вот только лиц он не может разглядеть, но еще усилие, и он увидит лик
Правителя...
Видение прервал стук в дверь. Он поднял со скамьи арбалет, взвел. В
дверь еще пару раз коротко стукнули.
Старик не обратил внимания на стук, а Ксения успокаивающе похлопала
Виктора по локтю и пошла к двери.
Рослый парень со светлыми вьющимися волосами ввалился в комнату,
обвешанный битой птицей, связками свежей, трепыхающейся рыбы и с большим
мешком за спиной.
- Хлебца горячего принес! - радостно провозгласил он, а потом, увидев
Виктора, смутился и тихо сказал: - Вот и рыбки тоже. Здравствуйте!
Виктор отложил арбалет и приветственно взмахнул рукой. Парень, робко
поглядывая на него, подошел к столу и навалил снеди.
- Куда кладешь! - не открывая глаз, сварливо сказал старик. - Неси в
кладовую!
- Ага!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75