Но она – девушка Тома, одернул себя майор. Кроме того, у него тоже есть невеста. Или, по крайней мере, была, когда он уезжал из Вирджинии.
Заговорил смуглолицый возница:
– Мэм, лучше оставить Дюварни в покое. Я хорошо изучил его след и скажу, что он очень осторожный человек. Если мы полезем в кусты и начнем искать его, то можем получить пулю в лоб.
– Каддо прав, – поддержал его Гарри.
Каддо прикрикнул на лошадей, и они тронулись. Гарри обернулся и кинул взгляд на дерево пекан, под которым притаился Дюварни. «Неужели меня что-то выдало? – подумал Тэп. – Какая-нибудь птичка или белка? Может, движение, которое я не заметил или не почувствовал?»
Когда улеглась пыль, поднятая повозкой Мэди и лошадьми ее друзей, Тэп запряг своих мустангов и выехал из приютившей его рощицы. Оказавшись на дороге, он слез с повозки и тщательно стер следы своих колес, чтобы никто не смог определить, где он прятался. Конечно, любой апач, даже не останавливая коня, догадался бы, что след уничтожен, но тем людям, которые гонятся за ним, далеко до апачей.
Воздух был чист и свеж. Мустанги, сильные дикие животные, выросшие в бескрайних степях и только наполовину укрощенные, сытые и хорошо отдохнувшие за ночь, бежали легко и весело. Дюварни ехал, держась следа, оставленного повозкой Мэди Коппинген, изредка оглядываясь назад.
Где-нибудь на юге он найдет Тома Киттери и то, что осталось от его, Тэпа, семи тысяч долларов. Он уже решил, что заберет у Тома остатки своих денег и, списав убытки на неудачное вложение капитала, ретируется. Это же не его семья с кем-то рассорилась, и он не станет принимать участие в распре. К тому же, предложив ему купить скот, чтобы отогнать на север и продать, Том ни словом не обмолвился о столь далеко зашедшей вражде.
Не зная точно, где искать Тома, Дюварни все дальше и дальше забирался на юг, по пути обследуя местность. У него хватало продовольствия и патронов, а повозка легко катилась по зеленой равнине, покрытой ковром из густой сочной травы. Там и сям попадались рощицы, по берегам рек росли дубы и пеканы, перемежавшиеся зарослями кизила, ивняка и церциса.
Двигаясь по следу повозки Мэди, Тэп добрался до мыса Блэк-Джек, потом пустился вдоль побережья полуострова. Прошло три дня после того, как он подслушал разговор Коппингенов. Остановившись на ночлег в кустах, росших на берегу моря, Тэп развел небольшой костер из плавника и, когда кофе уже закипал, услышал за своей спиной шорох. Стащив кофейник левой рукой с огня, он правой достал револьвер, выпрямился и быстро отступил в густую тень пекана, готовый к обороне. Из-за кустов раздался смех, и у костра появился Том Киттери в сопровождении двух человек.
– Ну что, убедились? Я же вас предупреждал, – говорил Киттери смеясь. – Его врасплох не застанешь. Более осторожного человека не встречал.
Том выглядел молодцом, но совсем исхудал. Постоянная необходимость прятаться, уходить от погони, всегда быть начеку отнимала много сил и изматывала нервы. Но, когда он, раскрыв объятия, шагнул к Тэпу, в глазах его сверкали веселые искорки.
Глава 3
– Ну, дружище, да тобой нельзя не любоваться! Посмотрите на него, ребята, – это единственный человек, который смог взять меня в плен. Захватил живым, да еще верхом! А потом провез под носом у северян, которые повесили бы меня, как последнего конокрада, узнай, что я белый южанин. Подумать только, и он ведь янки!
– Здравствуй, Том, – сказал Тэп. – Давненько мы не виделись.
Киттери широко улыбнулся ему. Он искренне радовался Тэпу, и пожатие его руки было сильным и твердым.
– Я часто о тебе вспоминал. Честно!
– Так у нас с тобой есть стадо или нет?
Улыбка Киттери стала не такой широкой.
– Вроде есть. Мы поговорим еще обо всем. – Он повернулся к сопровождавшим его мужчинам. – Знакомьтесь, Тэп Дюварни – Джонни Любек. А это – Каюн… хороший человек, прибывший к нам прямо из болот Луизианы.
Любек был низкорослым, жилистым, похожим на мальчика, но мальчика с глазами старика, который уже успел познать горе. Каюн выглядел полной противоположностью ему – высокий, худой, угловатый, с желтым лицом, темными прямыми волосами и золотыми серьгами в ушах.
– Так как же все-таки дела со скотом? – повторил вопрос Тэп. – Я вложил в эту сделку все, что имел, все до последнего цента. Я поставил на тебя, Том.
– И ты ни о чем не пожалеешь, дружище. Но возникло непредвиденное осложнение. Ты, верно, уже слышал кое-что.
– Да, слышал.
– Когда мы договаривались с тобой, я считал, что кровная вражда между нашими семействами – давно в прошлом. Хотел вернуть отцовский скот, который угнали Мансоны. Тебе известно, я не богач, но полагал, что на твои деньги соберу стадо, мы перегоним его в Канзас, продадим и разбогатеем. Такие вот планы строил. Но скот украли, по крайней мере большую часть стада.
– Значит, наше путешествие в Канзас отменяется?
– Ни в коем случае! Сейчас мы как раз тем и занимаемся, что собираем новое стадо. Нам уже удалось раздобыть и надежно спрятать от глаз Мансонов несколько сотен бычков. Но это капля в море. Предстоит провести под носом у заклятых врагов стадо в три тысячи голов и постараться, чтобы они ничего не заметили!
Когда друзья вернулись к костру и сели у огня, Каюн исчез в темноте.
– Он посторожит, не беспокойся. Мимо и муха не пролетит.
– На пароходе мне встретилась Мэди Коппинген.
Том бросил на майора быстрый взгляд.
– Значит, вернулась. А мне казалось, что она останется там.
– Я думал, у вас с ней взаимопонимание.
Киттери пожал плечами.
– В каком-то смысле, да. Но Мэди сыта по горло Техасом, пылью, коровами, укротителями диких лошадей и приготовлением еды для работников на ранчо. С тех пор как она начиталась дамских романов Годи, только и делает, что изнывает от тоски по красивой жизни. Сколько раз говорил ей, что не смогу жить в городе, но упрямица и слушать не хочет. А как она выглядела?
– Замечательно. Очень красивая девушка.
Том налил две чашки горячего кофе.
– А ты уже пообщался с кем-нибудь из Мансонов в Индианоле?
Но Тэп не обратил внимания на этот вопрос и задал свой:
– Как ты узнал о моем приезде? Тебе кто-то сообщил?
– Капитан Уилкс. Когда вы проходили мимо мыса, он поднял флаг. Мы с ним обо всем заранее договорились. – Том помолчал минутку. – Ты сам правил лошадьми… А где же Фостер?
– Его убили, когда корабль подходил к причалу. Я похоронил его на участке вашей семьи.
– Что ты сделал?!
– Тебя не устраивает, что я похоронил его на вашем участке? Но у меня не было выбора!
– И Мансоны разрешили тебе похоронить Фостера? Нет, конечно же, наша семья не против того, чтобы его тело покоилось в нашей земле, и, поверь, отдали бы ему лучшее место. Но ведь в Индианоле заправляют Мансоны. Двое или трое членов клана живут в городе, а возле них постоянно ошивается еще несколько человек из банды.
Пока пили кофе, Дюварни рассказал о том, что произошло на кладбище, и о своей короткой стычке с Шэббом, или Шэббитом. Однако о драке на причале не обмолвился и словом.
– Том, – решительно произнес Тэп, – давай соберем стадо и уйдем отсюда. Кровная вражда ваших семей меня никоим образом не касается, и я не намерен принимать в ней никакого участия. Все мое богатство вложено в наше предприятие, мне жаль терять свои последние деньги.
Киттери поднял глаза на компаньона, и взгляд его неожиданно стал тяжелым.
– Да, ты прав. Вражда – не твое дело, и я не надеялся, что ты станешь помогать мне в войне с Мансонами. Но пока мы будем перегонять скот, ты волей-неволей оказываешься в эпицентре событий.
Джонни Любек воскликнул в ярости:
– И ты назвал его своим другом, Том!
Киттери ничего не ответил. Он сидел, уставившись в костер.
Дюварни посмотрел на Любека.
– Я считаю себя другом Тома, но это вовсе не означает, что я должен принять участие в борьбе между семействами, которая началась Бог знает по какой причине много лет назад. Будь я членом семьи Киттери, наверное, думал бы по-другому, но я не член этой семьи. Более того, мы с Томом заключили деловое соглашение, и, надеюсь, он не будет нарушать его условий.
– Тогда не считайте больше меня своим другом! – воскликнул Любек дрожащим от возмущения голосом. – По моему убеждению, кто не с нами, тот против нас!
Тэп повернулся к Киттери.
– Если тебе тоже неприятны мои слова, верни мне деньги и забудем о нашем соглашении.
Том весь напрягся.
– Ты же прекрасно понимаешь, что не могу возвратить деньги, черт тебя дери. Я купил скот.
– Тогда надо заниматься делом. – Майор протянул руку к костру и взял кофейник. – Завтра же утром начнем перегонять скот.
– Вам придется подождать, – ледяным тоном произнес Любек, и в голосе его послышалось торжество. – Сначала мы расплатимся с Мансонами за убийство Фостера.
Дюварни отхлебнул кофе и, не дождавшись, что скажет Киттери, предупредил:
– Я буду готов на рассвете, Том. Если потребуется, сам выгоню скот из зарослей и переправлю его в Канзас, но в таком случае, продав бычков, заберу все деньги себе.
– Только попробуй! – неожиданно взорвался Киттери. – Половина скота – моя!
Тэп улыбнулся.
– Не валяй дурака, Том. Вспомни условия сделки: я вкладываю деньги, а ты – свой опыт и знания. Если ты не намерен сам перегонять скот или, по крайней мере, подсказать мне, как это лучше сделать, тогда за что же ты собираешься получить с меня? Я выполнил свою часть обязательств – вложил определенную сумму, приехал в Техас и готов перегонять стадо. Теперь настала твоя очередь выполнять условия нашего договора. А как я понимаю, в Техасе мужчины не нарушают данного ими слова.
– Хочешь сказать, что я нарушаю?
– Ничего подобного. Я утверждаю, что распря с Мансонами – твое личное дело, и не позволю, чтобы из-за нее страдало наше предприятие.
– Ты прав, – подумав, согласился Том. – Извини меня. Я не должен втягивать тебя в свои семейные проблемы.
Джонни Любек вскочил на ноги.
– Том? Ты что, отступаешь перед этим… этим…
Дюварни посмотрел на него и спокойно сказал:
– Джонни, если ты собираешься сказать какую-нибудь гадость в мой адрес, лучше сразу достань оружие.
Любек отступил назад.
– А ну-ка вставай, черт тебя дери! Я…
– Джонни! – произнес Киттери не допускающим возражения тоном. – Прекрати! Тэп убьет тебя раньше, чем ты успеешь вытащить пушку. Я видел его в бою.
Любек заколебался. Гнев его еще не остыл, но к нему вернулась способность соображать. Том был для него непререкаемым авторитетом, и если он сказал, что этот подозрительный человек – хороший, значит, так оно и есть. Неожиданно Любек резко повернулся и скрылся в кустах.
Майор допил кофе и встал.
– Я очень устал, пойду посплю.
– Прости меня, Тэп. Ты понимаешь, Фостера так подло убили… Нервы у нас на пределе.
– Не переживай, все образуется.
Тэп забрался в кусты и расстелил постель, аккуратно сложил свою куртку, снял сапоги и пристроил их вместо подушки. Укладываясь, положил рядом с собой винчестер и ремень с кобурой. Пистолет прикрыл одеялом так, чтобы его можно было сразу схватить.
У костра появился Каюн, бесшумно поел, выпил кофе к снова исчез. Через некоторое время пришел Любек и молча залез в свою постель.
Костер потух, и Тэп уснул.
Он не знал, что разбудило его, но когда открыл глаза, то увидел склонившуюся над ним темную фигуру. От костра осталось несколько тлеющих красных угольков, а деревья на фоне усыпанного звездами неба казались темными таинственными колоннами. Человек держал в руке револьвер, но не целился в него. Это был Том.
Тэп нащупал кольт и, не вытаскивая его из-под одеяла, направил на Тома.
– Иди спать, Том. Завтра ты все увидишь в другом свете. Кроме того, от пули моего кольта у тебя будет тяжесть в желудке.
Киттери усмехнулся.
– Хитер, бродяга, чертовски хитер. Другого такого не встречал. Равного тебе нет. Ну хорошо, черт с ней, с кровной местью. Займемся скотом.
Во второй раз за эту ночь Дюварни проснулся на рассвете. Какое-то мгновение лежал совершенно неподвижно. Костер уже горел, и тонкий аромат кофе плыл в воздухе. Подняв голову, он увидел Каюна, который резал бекон и куски укладывал на сковородку. Выскользнув из-под одеяла, Тэп быстро надел сапоги, опоясал бедра ремнем и, проверив, на своем ли месте кобура, застегнул его. И сразу понял, что чувствует себя великолепно. С востока, с Мексиканского залива, расположенного всего в нескольких милях отсюда, тянуло свежим ветром. Большую часть своей жизни он провел под открытым небом и любил ранние часы, когда еще не наступила жара, – и сейчас наслаждался утренней прохладой.
Во время Гражданской войны, этой кровавой бойни, в которой схлестнулись не на жизнь, а на смерть Север и Юг, он все время находился на передовой. Его часто посылали с секретными поручениями и на разведку в тыл противника. Но только жизнь на границе довела до совершенства его тактическое мастерство и обострила до крайности все чувства, ибо он имел дело с очень искусным и опасным противником – индейцами, которые до тонкости постигли искусство слияния с природой и ведения войны в условиях Дикого Запада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Заговорил смуглолицый возница:
– Мэм, лучше оставить Дюварни в покое. Я хорошо изучил его след и скажу, что он очень осторожный человек. Если мы полезем в кусты и начнем искать его, то можем получить пулю в лоб.
– Каддо прав, – поддержал его Гарри.
Каддо прикрикнул на лошадей, и они тронулись. Гарри обернулся и кинул взгляд на дерево пекан, под которым притаился Дюварни. «Неужели меня что-то выдало? – подумал Тэп. – Какая-нибудь птичка или белка? Может, движение, которое я не заметил или не почувствовал?»
Когда улеглась пыль, поднятая повозкой Мэди и лошадьми ее друзей, Тэп запряг своих мустангов и выехал из приютившей его рощицы. Оказавшись на дороге, он слез с повозки и тщательно стер следы своих колес, чтобы никто не смог определить, где он прятался. Конечно, любой апач, даже не останавливая коня, догадался бы, что след уничтожен, но тем людям, которые гонятся за ним, далеко до апачей.
Воздух был чист и свеж. Мустанги, сильные дикие животные, выросшие в бескрайних степях и только наполовину укрощенные, сытые и хорошо отдохнувшие за ночь, бежали легко и весело. Дюварни ехал, держась следа, оставленного повозкой Мэди Коппинген, изредка оглядываясь назад.
Где-нибудь на юге он найдет Тома Киттери и то, что осталось от его, Тэпа, семи тысяч долларов. Он уже решил, что заберет у Тома остатки своих денег и, списав убытки на неудачное вложение капитала, ретируется. Это же не его семья с кем-то рассорилась, и он не станет принимать участие в распре. К тому же, предложив ему купить скот, чтобы отогнать на север и продать, Том ни словом не обмолвился о столь далеко зашедшей вражде.
Не зная точно, где искать Тома, Дюварни все дальше и дальше забирался на юг, по пути обследуя местность. У него хватало продовольствия и патронов, а повозка легко катилась по зеленой равнине, покрытой ковром из густой сочной травы. Там и сям попадались рощицы, по берегам рек росли дубы и пеканы, перемежавшиеся зарослями кизила, ивняка и церциса.
Двигаясь по следу повозки Мэди, Тэп добрался до мыса Блэк-Джек, потом пустился вдоль побережья полуострова. Прошло три дня после того, как он подслушал разговор Коппингенов. Остановившись на ночлег в кустах, росших на берегу моря, Тэп развел небольшой костер из плавника и, когда кофе уже закипал, услышал за своей спиной шорох. Стащив кофейник левой рукой с огня, он правой достал револьвер, выпрямился и быстро отступил в густую тень пекана, готовый к обороне. Из-за кустов раздался смех, и у костра появился Том Киттери в сопровождении двух человек.
– Ну что, убедились? Я же вас предупреждал, – говорил Киттери смеясь. – Его врасплох не застанешь. Более осторожного человека не встречал.
Том выглядел молодцом, но совсем исхудал. Постоянная необходимость прятаться, уходить от погони, всегда быть начеку отнимала много сил и изматывала нервы. Но, когда он, раскрыв объятия, шагнул к Тэпу, в глазах его сверкали веселые искорки.
Глава 3
– Ну, дружище, да тобой нельзя не любоваться! Посмотрите на него, ребята, – это единственный человек, который смог взять меня в плен. Захватил живым, да еще верхом! А потом провез под носом у северян, которые повесили бы меня, как последнего конокрада, узнай, что я белый южанин. Подумать только, и он ведь янки!
– Здравствуй, Том, – сказал Тэп. – Давненько мы не виделись.
Киттери широко улыбнулся ему. Он искренне радовался Тэпу, и пожатие его руки было сильным и твердым.
– Я часто о тебе вспоминал. Честно!
– Так у нас с тобой есть стадо или нет?
Улыбка Киттери стала не такой широкой.
– Вроде есть. Мы поговорим еще обо всем. – Он повернулся к сопровождавшим его мужчинам. – Знакомьтесь, Тэп Дюварни – Джонни Любек. А это – Каюн… хороший человек, прибывший к нам прямо из болот Луизианы.
Любек был низкорослым, жилистым, похожим на мальчика, но мальчика с глазами старика, который уже успел познать горе. Каюн выглядел полной противоположностью ему – высокий, худой, угловатый, с желтым лицом, темными прямыми волосами и золотыми серьгами в ушах.
– Так как же все-таки дела со скотом? – повторил вопрос Тэп. – Я вложил в эту сделку все, что имел, все до последнего цента. Я поставил на тебя, Том.
– И ты ни о чем не пожалеешь, дружище. Но возникло непредвиденное осложнение. Ты, верно, уже слышал кое-что.
– Да, слышал.
– Когда мы договаривались с тобой, я считал, что кровная вражда между нашими семействами – давно в прошлом. Хотел вернуть отцовский скот, который угнали Мансоны. Тебе известно, я не богач, но полагал, что на твои деньги соберу стадо, мы перегоним его в Канзас, продадим и разбогатеем. Такие вот планы строил. Но скот украли, по крайней мере большую часть стада.
– Значит, наше путешествие в Канзас отменяется?
– Ни в коем случае! Сейчас мы как раз тем и занимаемся, что собираем новое стадо. Нам уже удалось раздобыть и надежно спрятать от глаз Мансонов несколько сотен бычков. Но это капля в море. Предстоит провести под носом у заклятых врагов стадо в три тысячи голов и постараться, чтобы они ничего не заметили!
Когда друзья вернулись к костру и сели у огня, Каюн исчез в темноте.
– Он посторожит, не беспокойся. Мимо и муха не пролетит.
– На пароходе мне встретилась Мэди Коппинген.
Том бросил на майора быстрый взгляд.
– Значит, вернулась. А мне казалось, что она останется там.
– Я думал, у вас с ней взаимопонимание.
Киттери пожал плечами.
– В каком-то смысле, да. Но Мэди сыта по горло Техасом, пылью, коровами, укротителями диких лошадей и приготовлением еды для работников на ранчо. С тех пор как она начиталась дамских романов Годи, только и делает, что изнывает от тоски по красивой жизни. Сколько раз говорил ей, что не смогу жить в городе, но упрямица и слушать не хочет. А как она выглядела?
– Замечательно. Очень красивая девушка.
Том налил две чашки горячего кофе.
– А ты уже пообщался с кем-нибудь из Мансонов в Индианоле?
Но Тэп не обратил внимания на этот вопрос и задал свой:
– Как ты узнал о моем приезде? Тебе кто-то сообщил?
– Капитан Уилкс. Когда вы проходили мимо мыса, он поднял флаг. Мы с ним обо всем заранее договорились. – Том помолчал минутку. – Ты сам правил лошадьми… А где же Фостер?
– Его убили, когда корабль подходил к причалу. Я похоронил его на участке вашей семьи.
– Что ты сделал?!
– Тебя не устраивает, что я похоронил его на вашем участке? Но у меня не было выбора!
– И Мансоны разрешили тебе похоронить Фостера? Нет, конечно же, наша семья не против того, чтобы его тело покоилось в нашей земле, и, поверь, отдали бы ему лучшее место. Но ведь в Индианоле заправляют Мансоны. Двое или трое членов клана живут в городе, а возле них постоянно ошивается еще несколько человек из банды.
Пока пили кофе, Дюварни рассказал о том, что произошло на кладбище, и о своей короткой стычке с Шэббом, или Шэббитом. Однако о драке на причале не обмолвился и словом.
– Том, – решительно произнес Тэп, – давай соберем стадо и уйдем отсюда. Кровная вражда ваших семей меня никоим образом не касается, и я не намерен принимать в ней никакого участия. Все мое богатство вложено в наше предприятие, мне жаль терять свои последние деньги.
Киттери поднял глаза на компаньона, и взгляд его неожиданно стал тяжелым.
– Да, ты прав. Вражда – не твое дело, и я не надеялся, что ты станешь помогать мне в войне с Мансонами. Но пока мы будем перегонять скот, ты волей-неволей оказываешься в эпицентре событий.
Джонни Любек воскликнул в ярости:
– И ты назвал его своим другом, Том!
Киттери ничего не ответил. Он сидел, уставившись в костер.
Дюварни посмотрел на Любека.
– Я считаю себя другом Тома, но это вовсе не означает, что я должен принять участие в борьбе между семействами, которая началась Бог знает по какой причине много лет назад. Будь я членом семьи Киттери, наверное, думал бы по-другому, но я не член этой семьи. Более того, мы с Томом заключили деловое соглашение, и, надеюсь, он не будет нарушать его условий.
– Тогда не считайте больше меня своим другом! – воскликнул Любек дрожащим от возмущения голосом. – По моему убеждению, кто не с нами, тот против нас!
Тэп повернулся к Киттери.
– Если тебе тоже неприятны мои слова, верни мне деньги и забудем о нашем соглашении.
Том весь напрягся.
– Ты же прекрасно понимаешь, что не могу возвратить деньги, черт тебя дери. Я купил скот.
– Тогда надо заниматься делом. – Майор протянул руку к костру и взял кофейник. – Завтра же утром начнем перегонять скот.
– Вам придется подождать, – ледяным тоном произнес Любек, и в голосе его послышалось торжество. – Сначала мы расплатимся с Мансонами за убийство Фостера.
Дюварни отхлебнул кофе и, не дождавшись, что скажет Киттери, предупредил:
– Я буду готов на рассвете, Том. Если потребуется, сам выгоню скот из зарослей и переправлю его в Канзас, но в таком случае, продав бычков, заберу все деньги себе.
– Только попробуй! – неожиданно взорвался Киттери. – Половина скота – моя!
Тэп улыбнулся.
– Не валяй дурака, Том. Вспомни условия сделки: я вкладываю деньги, а ты – свой опыт и знания. Если ты не намерен сам перегонять скот или, по крайней мере, подсказать мне, как это лучше сделать, тогда за что же ты собираешься получить с меня? Я выполнил свою часть обязательств – вложил определенную сумму, приехал в Техас и готов перегонять стадо. Теперь настала твоя очередь выполнять условия нашего договора. А как я понимаю, в Техасе мужчины не нарушают данного ими слова.
– Хочешь сказать, что я нарушаю?
– Ничего подобного. Я утверждаю, что распря с Мансонами – твое личное дело, и не позволю, чтобы из-за нее страдало наше предприятие.
– Ты прав, – подумав, согласился Том. – Извини меня. Я не должен втягивать тебя в свои семейные проблемы.
Джонни Любек вскочил на ноги.
– Том? Ты что, отступаешь перед этим… этим…
Дюварни посмотрел на него и спокойно сказал:
– Джонни, если ты собираешься сказать какую-нибудь гадость в мой адрес, лучше сразу достань оружие.
Любек отступил назад.
– А ну-ка вставай, черт тебя дери! Я…
– Джонни! – произнес Киттери не допускающим возражения тоном. – Прекрати! Тэп убьет тебя раньше, чем ты успеешь вытащить пушку. Я видел его в бою.
Любек заколебался. Гнев его еще не остыл, но к нему вернулась способность соображать. Том был для него непререкаемым авторитетом, и если он сказал, что этот подозрительный человек – хороший, значит, так оно и есть. Неожиданно Любек резко повернулся и скрылся в кустах.
Майор допил кофе и встал.
– Я очень устал, пойду посплю.
– Прости меня, Тэп. Ты понимаешь, Фостера так подло убили… Нервы у нас на пределе.
– Не переживай, все образуется.
Тэп забрался в кусты и расстелил постель, аккуратно сложил свою куртку, снял сапоги и пристроил их вместо подушки. Укладываясь, положил рядом с собой винчестер и ремень с кобурой. Пистолет прикрыл одеялом так, чтобы его можно было сразу схватить.
У костра появился Каюн, бесшумно поел, выпил кофе к снова исчез. Через некоторое время пришел Любек и молча залез в свою постель.
Костер потух, и Тэп уснул.
Он не знал, что разбудило его, но когда открыл глаза, то увидел склонившуюся над ним темную фигуру. От костра осталось несколько тлеющих красных угольков, а деревья на фоне усыпанного звездами неба казались темными таинственными колоннами. Человек держал в руке револьвер, но не целился в него. Это был Том.
Тэп нащупал кольт и, не вытаскивая его из-под одеяла, направил на Тома.
– Иди спать, Том. Завтра ты все увидишь в другом свете. Кроме того, от пули моего кольта у тебя будет тяжесть в желудке.
Киттери усмехнулся.
– Хитер, бродяга, чертовски хитер. Другого такого не встречал. Равного тебе нет. Ну хорошо, черт с ней, с кровной местью. Займемся скотом.
Во второй раз за эту ночь Дюварни проснулся на рассвете. Какое-то мгновение лежал совершенно неподвижно. Костер уже горел, и тонкий аромат кофе плыл в воздухе. Подняв голову, он увидел Каюна, который резал бекон и куски укладывал на сковородку. Выскользнув из-под одеяла, Тэп быстро надел сапоги, опоясал бедра ремнем и, проверив, на своем ли месте кобура, застегнул его. И сразу понял, что чувствует себя великолепно. С востока, с Мексиканского залива, расположенного всего в нескольких милях отсюда, тянуло свежим ветром. Большую часть своей жизни он провел под открытым небом и любил ранние часы, когда еще не наступила жара, – и сейчас наслаждался утренней прохладой.
Во время Гражданской войны, этой кровавой бойни, в которой схлестнулись не на жизнь, а на смерть Север и Юг, он все время находился на передовой. Его часто посылали с секретными поручениями и на разведку в тыл противника. Но только жизнь на границе довела до совершенства его тактическое мастерство и обострила до крайности все чувства, ибо он имел дело с очень искусным и опасным противником – индейцами, которые до тонкости постигли искусство слияния с природой и ведения войны в условиях Дикого Запада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22