– Те присели, один из них, представившийся Майком Джонсоном, достал из кожаной папки, так не соответствующей его имиджу, объёмный пакет и положил его на стол.
– Рассказывайте, что привело вас ко мне? – Фил так и лучился, хотя внутреннее чутьё заставило его насторожиться. Среди этих двух агентов – один завербован Алексом. Обещал поставлять информацию о кадровых перемещениях в центральном офисе ФБР. Информация – так себе, ерунда, но кто может заранее сказать, что выйдет из этого несмышлёныша?
– Мы ненадолго, – сказал Майкл Джонсон. Фил вспомнил досье этого парня, копию которого ему на прошлой неделе принесли его ребята. Двадцать семь лет, выпивоха, игрок, с деньгами не дружит, постоянно нуждается.
– Да сидите, время есть.
– У нас его нет. Мы пришли арестовать тебя, Олег Пилипенко, советский агент. – У Олега оборвалось внутри, но он легко сумел взять себя в руки.
– А пояснить не можете? Это что ещё за бред?
– Можем. – Майкл достал из пакета несколько бумаг – Вот ордер на арест, вот разрешение прокурора штата на проведение документирования с использованием технических средств, вот…
– Ты это… подожди гнать лошадей-то. С чего вообще вы взяли, что я какой-то шпион?
– С данного момента вы можете сохранять молчание, любое сказанное вами слово может быть использовано против вас, вы имеете право на адвоката, если вам не позволяют средства иметь своего адвоката, правительство штата предоставит вам его, вы имеете право на один телефонный звонок длительностью до минуты…
– Ты что трындычишь? Погодь, я тебе говорю, с чего вы взяли, что я шпион? И мне горло не затыкай своими правами, не дождёшься. Я такую бучу подниму, что чертям тошно станет!..
– С чего мы взяли, что ты шпион, изволь. – Майкл достал из портфеля ещё один свёрток, развернул его, внутри упаковки лежал аппарат, с виду похожий на транзисторный приёмник. Он нажал кнопку на передней панели и после этого продолжил: – Это – самая современная на сегодня глушилка радиосигналов. Сейчас никому ничего за пределами кабинета не слышно, о чем мы говорим. Так тебе рассказать, на чем мы тебя прихватили? А зачем тебе это? Опровержение придумать?
– Но ордер на арест должен основываться на каких-то обвинениях. С чего ради, я пойду с вами, вдруг вы хотите похитить третье лицо корпорации, обладающее секретами фирмы.
– Не юли. Ты прекрасно видел наши документы.
– При сегодняшнем уровне развития полиграфии я могу соорудить вам какие угодно документы, хоть удостоверение Папы Римского. Что мне ваши ксивы. Поэтому – обвинения, пожалуйста. – Олег уже не зная, что делать, начал тянуть время, авось что-нибудь да произойдёт. Но агенты попались не из новичков, сразу же раскусили его тактику.
– Хорошо. Во время выставки авиатехники в Ле-Бурже наши специалисты обратили внимание на двухконтурный реактивно-вентиляторный авиационный двигатель фирмы «БМВ». Они узнали в нем новейшую разработку концерна «Дженерал дайнэмикс», двигатель, который ещё не показывался публике, только построенный с учётом перевода из дюймовой системы в метрическую. Сразу стало понятно, что на флагмане нашей индустрии – утечка информации. Мы перепроверили всех, и единственные, кто остался под подозрением – ваша фирма. Когда мы поподробнее присмотрелись к действующим лицам, то обалдели. Три высших лица фирмы – бывший нацист, еврей и русский. Согласись, более абсурдное сочетание найти трудно.
– Не русский, а украинец.
– Какая разница? Причём если с евреем все понятно, родился, учился, все на наших глазах, то с нацистом и русским – не так все просто. Фирму организовал немец. Он же и нанял на работу еврея, понятно, зачем, откуда у немца связи и знание бизнеса в Америке? А вот русский пришёл сам, причём намного позже. Мы просеяли немца. У него все чисто, за исключением периода его наёмничества в Латинской Америке. А вот с русским – проблема. Русского опознали, и опознали именно как начальника диверсионной группы на Восточном фронте. Этот русский захватывал, в частности, мост в Руане, Франция, руководил там обороной моста до подхода основных сил. Последнюю точку в наших сомнениях поставил твой вчерашний бурный секс, когда ты по-русски называл нашу женщину.
– Она моя жена.
– Браки, заключённые между протестантами и схизматиками – незаконны. Твои дети – ублюдки, и я сам займусь их передачей в самый ужасный детский дом, а твоя женщина – грязная шлюха, и я через свои знакомства с мафией загоню её в самый грязный бордель с мексиканцами и неграми в качестве постоянных клиентов. Я приклею ей прозвище – «грязная русская шлюха», и она кончит на помойке, сгнивая заживо от сифилиса. Самому тебе грозит «горячее кресло», и я доведу дело до того момента, как тебя поджарят. – Майкл Джонсон ещё много чего-то говорил, почти кричал, но Олег уже понял, что попал, причём попал основательно. Он вдруг понял по интонации, что этому агенту не двадцать семь лет, а под сорок, точно. И его догадку подтвердил грим, который он разглядел на переносице у Майкла. – Уж не пидор ли? – А цвет волос… точно – краска, закрашивает седые волосы и гримом скрывает морщины, молотит под молодого. И этого волка Эрика с Александром завербовали? А чьё досье принесли ему позавчера? Подстава! Они ведут игру давно, а мы её проглядели! Так, исходные данные: я – советский шпион. Я сам, по своей инициативе, провёл операцию по снятию информации из «Дженерал дайнэмикс». Когда это было, когда Саша мог провернуть такое дело? Без разницы! Это я беру на себя. Но как дать знать об опасности, нависшей над ними, Александру и Эрике? Выйти не дадут, одного не оставят, внутреннюю прослушку отрубили. Как предупредить? Итак, решение – брать все на себя, предупредить.
– Лихо вы меня вычислили. Только неувязочка одна есть. Я-то, с ваших слов, работаю на ГРУ, а мотор вышел в серию в Европе.
– Не пори ерунду. Европа давно выпускает то, что Советский Союз либо не может выпустить, либо не видит в том смысла. Поэтому они и передали чертежи «БМВ».
– Ну и когда это было?
– Тебе число нужно? Да легко, в твой последний приезд в Чикаго, на инспекцию филиала. Вот нам ещё неизвестен твой сообщник там, но у нас ты заговоришь, есть такое средство – героин. От него у любого развязывается язык. – «Он говорит не о героине, – подумал Олег, – а о пентотале, что ж, влип по полной программе. Вколют дурь, выспросят все и узнают, что Александр был моим командиром на войне. А потом и Эрику вычислят. И им тоже будет грозить электрический стул, и уже никто не позаботится о моей Мэри, о моих детях! Бля! Что делать? А если эти гады ничего не узнают от меня, то и им ничего грозить не будет, а вот если меня сейчас скрутят, то дело времени, всего пары часов, расколоть до жопы. Надо решаться!»
– Мне положен один телефонный звонок?
– Конечно, мистер шпион. Мы не такие дураки, чтобы упускать тебя из-за юридических крючочков.
– Ладно… влип так влип. – Олег протянул руку к телефону, затем отдёрнул её от него – телефон на прослушке, а как тогда дать знать Чернышкову? Он нажал кнопку селектора.
– Эллис, детка моя, принеси нам три чашки чая, я чувствую, разговор у нас затянется… и передай Мэри, Марии, Машеньке, что я ни в чем не виноват, ни в чем не виноват!!!
К. нему резко прыгнул второй агент, пытаясь сбить со стола селектор, но Олег жёстко встретил его слева в горло, потом через стол в атаку пошёл Майкл и тоже, получив в лицо, откинулся в кресло. В приёмной раздался грохот, женский визг, и вот уже через тамбур в кабинет, протискиваясь в дверях, врываются несколько фэбээровцев в штатском и в униформе. Пилипенко рывком перевернул на них свой тяжеленный рабочий стол и щучкой, сквозь стекло ушёл на улицу. Из окна двадцать второго этажа.
Олег пальцами вытянутых рук проломил двойное стекло, словно шоколад, и, проваливаясь в бездну, всеми фибрами души, как когда-то в юности, ждал, что вот-вот распахнётся белым крылом за спиной купол парашюта и весёлый весенний ветер подхватит его тёплыми руками. Но не было парашюта, забыл, не надел. Молнией пронеслась мысль, что вот так же много лет назад он спас Чернышкова, когда того сбросило с железнодорожного моста взрывом немецкого снаряда, и он, не скинув даже сапог, прыгнул за ним и спас своего командира, вытащив его, контуженного, из тёплых вод голубого Дуная. Станет ли спасением для Чернышкова этот, последний его прыжок?
Земля приближалась, и Пилипенко, зажмурив от страха глаза, прошептал:
– Господи, прости… не для себя… за други своя…
В приёмную Пилипенко ворвался Алекс Шварц. Следом за ним, подобно разъярённой фурии, неслась Эрика. В переполненной комнате столпились агенты ФБР, один из них, тряся девушку за плечи, что-то выспрашивал у Эллис.
Шварц, напряжённым плечом расталкивая людей, прошёл к Эллис.
– Девушка арестована, вы не имеете права с ней общаться, – взял его за локоть один из агентов.
– Руки убери! – Чернышков находился в таком состоянии, что готов был порвать всех этих служителей закона. А ну, покажите-ка мне ордер на арест Алисии Стимсон! Нет ордерочка! Вы, козлы, находитесь на территории детективного агентства, имеющего лицензию федерального правительства! Вы не имеете права здесь хоть кого-то задержать или арестовать. Даю пять секунд на очистку помещения.
– А что ты сделаешь, нацист! – Вперёд выбрался Майкл Джонсон. – Папочке пожалуешься?
– Три, четыре, пять! – Алекс протянул руку к селектору внутренней связи, нажал пару кнопок, и по всем пяти этажам, занимаемым центральным офисом «Джи Эс», из динамиков, спрятанных в системе вентиляции, разнёсся записанный на магнитофонную ленту голос Эрики.
– Внимание – красный цвет, внимание – тревога, нападение на головной офис. Сохраняйте спокойствие, следуйте инструкциям: немедленно забаррикадировать двери кабинетов, закрыть окна и запереть решётки на них. Особо важные документы и важные документы переложить в «ящики уничтожения», запалить факелы. Быть готовыми произвести сжигание документов при попытке сломать двери. Документы «для служебного пользования» приготовить к уничтожению во вторую очередь. Бухгалтерии и кассе опустить решётки, надеть противогазы и привести в готовность спецсредства для отражения атаки. Всему мужскому персоналу, свободному от службы по уничтожению документов, запереть кабинеты и приготовиться к отражению атаки. Заблокировать все выходы и пресечь передвижение по коридорам посторонних лиц. Посетителей перевести в комнаты отдыха и переговорные комнаты и под угрозой применения оружия пресекать панику. Лицам по первому расписанию немедленно перейти на командный этаж и не допустить блокирования действий руководства…
Чернышков стоял, сложив руки на груди, и слушал, как нарастающий топот десятков пар ног его ребят, людей, многих из которых он сам, лично, подобрал на улице, накормил, согрел, дал крышу над головой и надежду на новую безбедную жизнь, приближается к приёмной.
– Напоминаю, территория агентства – суверенная территория, при конфликте, при угрозе жизни сотрудников компании законом разрешено применение оружия на поражение… – механически звучал голос Эрики из динамиков.
Эрика в это время, стоя чуть в стороне, переговаривалась с кем-то по переносной радиостанции, затем отдала приказ:
– Продавайте, прямо сейчас. Да, весь пакет. Ну и что, что семьсот миллионов, пакетом и продавайте. Минут пятнадцать они пойдут вниз, посмотрим, что запоёт комиссия по ценным бумагам.
Майкл Дуглас, наблюдая за таким развитием событий, не мог поверить, что эти люди вот так, на глазах у всех, своё сокрушительное поражение превращают в оглушительную победу, да ещё и делают просто фантастические деньги. Деньги делают на них, на фэбээровцах!
– Заявления для прессы? Нет, не будет никаких заявлений. Как только станет известно, что Центробанк начнёт игру на повышение, сразу же выкупайте весь пакет назад… что… нет, вниз не играть, только сброс, вдруг у Центробанка не окажется таких денег. Тогда я останусь с похудевшим пакетом… ну и что, пусть фондовый рынок рухнет, это не я, это ФБР делает… при чем здесь Великая депрессия… тогда сам играй на понижение, для биржи наступают плохие времена… Нет, только на наличные или векселя… какие векселя? Подойдут векселя Хандкаряна, Баффета и Родригеса… и помаячьте брокеру Хандкаряна и Баффета.
В приёмную ворвались Маккормик, Рубинштейн и ещё несколько ребят. Те, что помоложе, сразу обступили Шварца и прикрыли собой Эрику, Маккормик, обнажив «ствол» и подняв его дулом вверх на уровне глаз, встал впереди своих парней. Рубин вальяжно, несмотря на то, что запыхался от бега по лестницам, тоже встал впереди.
– Проблемы? – спросил Лев.
– Эти индейцы выкинули из окна Фила, Эллис подтвердит. Но они хотят увести её с собой, а вот тогда она уже ничего не сможет подтвердить, – сквозь зубы проговорил Алекс.
– Тогда не отдаём девочку?
– Не имеете права!
– Рот закрой, баран!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Рассказывайте, что привело вас ко мне? – Фил так и лучился, хотя внутреннее чутьё заставило его насторожиться. Среди этих двух агентов – один завербован Алексом. Обещал поставлять информацию о кадровых перемещениях в центральном офисе ФБР. Информация – так себе, ерунда, но кто может заранее сказать, что выйдет из этого несмышлёныша?
– Мы ненадолго, – сказал Майкл Джонсон. Фил вспомнил досье этого парня, копию которого ему на прошлой неделе принесли его ребята. Двадцать семь лет, выпивоха, игрок, с деньгами не дружит, постоянно нуждается.
– Да сидите, время есть.
– У нас его нет. Мы пришли арестовать тебя, Олег Пилипенко, советский агент. – У Олега оборвалось внутри, но он легко сумел взять себя в руки.
– А пояснить не можете? Это что ещё за бред?
– Можем. – Майкл достал из пакета несколько бумаг – Вот ордер на арест, вот разрешение прокурора штата на проведение документирования с использованием технических средств, вот…
– Ты это… подожди гнать лошадей-то. С чего вообще вы взяли, что я какой-то шпион?
– С данного момента вы можете сохранять молчание, любое сказанное вами слово может быть использовано против вас, вы имеете право на адвоката, если вам не позволяют средства иметь своего адвоката, правительство штата предоставит вам его, вы имеете право на один телефонный звонок длительностью до минуты…
– Ты что трындычишь? Погодь, я тебе говорю, с чего вы взяли, что я шпион? И мне горло не затыкай своими правами, не дождёшься. Я такую бучу подниму, что чертям тошно станет!..
– С чего мы взяли, что ты шпион, изволь. – Майкл достал из портфеля ещё один свёрток, развернул его, внутри упаковки лежал аппарат, с виду похожий на транзисторный приёмник. Он нажал кнопку на передней панели и после этого продолжил: – Это – самая современная на сегодня глушилка радиосигналов. Сейчас никому ничего за пределами кабинета не слышно, о чем мы говорим. Так тебе рассказать, на чем мы тебя прихватили? А зачем тебе это? Опровержение придумать?
– Но ордер на арест должен основываться на каких-то обвинениях. С чего ради, я пойду с вами, вдруг вы хотите похитить третье лицо корпорации, обладающее секретами фирмы.
– Не юли. Ты прекрасно видел наши документы.
– При сегодняшнем уровне развития полиграфии я могу соорудить вам какие угодно документы, хоть удостоверение Папы Римского. Что мне ваши ксивы. Поэтому – обвинения, пожалуйста. – Олег уже не зная, что делать, начал тянуть время, авось что-нибудь да произойдёт. Но агенты попались не из новичков, сразу же раскусили его тактику.
– Хорошо. Во время выставки авиатехники в Ле-Бурже наши специалисты обратили внимание на двухконтурный реактивно-вентиляторный авиационный двигатель фирмы «БМВ». Они узнали в нем новейшую разработку концерна «Дженерал дайнэмикс», двигатель, который ещё не показывался публике, только построенный с учётом перевода из дюймовой системы в метрическую. Сразу стало понятно, что на флагмане нашей индустрии – утечка информации. Мы перепроверили всех, и единственные, кто остался под подозрением – ваша фирма. Когда мы поподробнее присмотрелись к действующим лицам, то обалдели. Три высших лица фирмы – бывший нацист, еврей и русский. Согласись, более абсурдное сочетание найти трудно.
– Не русский, а украинец.
– Какая разница? Причём если с евреем все понятно, родился, учился, все на наших глазах, то с нацистом и русским – не так все просто. Фирму организовал немец. Он же и нанял на работу еврея, понятно, зачем, откуда у немца связи и знание бизнеса в Америке? А вот русский пришёл сам, причём намного позже. Мы просеяли немца. У него все чисто, за исключением периода его наёмничества в Латинской Америке. А вот с русским – проблема. Русского опознали, и опознали именно как начальника диверсионной группы на Восточном фронте. Этот русский захватывал, в частности, мост в Руане, Франция, руководил там обороной моста до подхода основных сил. Последнюю точку в наших сомнениях поставил твой вчерашний бурный секс, когда ты по-русски называл нашу женщину.
– Она моя жена.
– Браки, заключённые между протестантами и схизматиками – незаконны. Твои дети – ублюдки, и я сам займусь их передачей в самый ужасный детский дом, а твоя женщина – грязная шлюха, и я через свои знакомства с мафией загоню её в самый грязный бордель с мексиканцами и неграми в качестве постоянных клиентов. Я приклею ей прозвище – «грязная русская шлюха», и она кончит на помойке, сгнивая заживо от сифилиса. Самому тебе грозит «горячее кресло», и я доведу дело до того момента, как тебя поджарят. – Майкл Джонсон ещё много чего-то говорил, почти кричал, но Олег уже понял, что попал, причём попал основательно. Он вдруг понял по интонации, что этому агенту не двадцать семь лет, а под сорок, точно. И его догадку подтвердил грим, который он разглядел на переносице у Майкла. – Уж не пидор ли? – А цвет волос… точно – краска, закрашивает седые волосы и гримом скрывает морщины, молотит под молодого. И этого волка Эрика с Александром завербовали? А чьё досье принесли ему позавчера? Подстава! Они ведут игру давно, а мы её проглядели! Так, исходные данные: я – советский шпион. Я сам, по своей инициативе, провёл операцию по снятию информации из «Дженерал дайнэмикс». Когда это было, когда Саша мог провернуть такое дело? Без разницы! Это я беру на себя. Но как дать знать об опасности, нависшей над ними, Александру и Эрике? Выйти не дадут, одного не оставят, внутреннюю прослушку отрубили. Как предупредить? Итак, решение – брать все на себя, предупредить.
– Лихо вы меня вычислили. Только неувязочка одна есть. Я-то, с ваших слов, работаю на ГРУ, а мотор вышел в серию в Европе.
– Не пори ерунду. Европа давно выпускает то, что Советский Союз либо не может выпустить, либо не видит в том смысла. Поэтому они и передали чертежи «БМВ».
– Ну и когда это было?
– Тебе число нужно? Да легко, в твой последний приезд в Чикаго, на инспекцию филиала. Вот нам ещё неизвестен твой сообщник там, но у нас ты заговоришь, есть такое средство – героин. От него у любого развязывается язык. – «Он говорит не о героине, – подумал Олег, – а о пентотале, что ж, влип по полной программе. Вколют дурь, выспросят все и узнают, что Александр был моим командиром на войне. А потом и Эрику вычислят. И им тоже будет грозить электрический стул, и уже никто не позаботится о моей Мэри, о моих детях! Бля! Что делать? А если эти гады ничего не узнают от меня, то и им ничего грозить не будет, а вот если меня сейчас скрутят, то дело времени, всего пары часов, расколоть до жопы. Надо решаться!»
– Мне положен один телефонный звонок?
– Конечно, мистер шпион. Мы не такие дураки, чтобы упускать тебя из-за юридических крючочков.
– Ладно… влип так влип. – Олег протянул руку к телефону, затем отдёрнул её от него – телефон на прослушке, а как тогда дать знать Чернышкову? Он нажал кнопку селектора.
– Эллис, детка моя, принеси нам три чашки чая, я чувствую, разговор у нас затянется… и передай Мэри, Марии, Машеньке, что я ни в чем не виноват, ни в чем не виноват!!!
К. нему резко прыгнул второй агент, пытаясь сбить со стола селектор, но Олег жёстко встретил его слева в горло, потом через стол в атаку пошёл Майкл и тоже, получив в лицо, откинулся в кресло. В приёмной раздался грохот, женский визг, и вот уже через тамбур в кабинет, протискиваясь в дверях, врываются несколько фэбээровцев в штатском и в униформе. Пилипенко рывком перевернул на них свой тяжеленный рабочий стол и щучкой, сквозь стекло ушёл на улицу. Из окна двадцать второго этажа.
Олег пальцами вытянутых рук проломил двойное стекло, словно шоколад, и, проваливаясь в бездну, всеми фибрами души, как когда-то в юности, ждал, что вот-вот распахнётся белым крылом за спиной купол парашюта и весёлый весенний ветер подхватит его тёплыми руками. Но не было парашюта, забыл, не надел. Молнией пронеслась мысль, что вот так же много лет назад он спас Чернышкова, когда того сбросило с железнодорожного моста взрывом немецкого снаряда, и он, не скинув даже сапог, прыгнул за ним и спас своего командира, вытащив его, контуженного, из тёплых вод голубого Дуная. Станет ли спасением для Чернышкова этот, последний его прыжок?
Земля приближалась, и Пилипенко, зажмурив от страха глаза, прошептал:
– Господи, прости… не для себя… за други своя…
В приёмную Пилипенко ворвался Алекс Шварц. Следом за ним, подобно разъярённой фурии, неслась Эрика. В переполненной комнате столпились агенты ФБР, один из них, тряся девушку за плечи, что-то выспрашивал у Эллис.
Шварц, напряжённым плечом расталкивая людей, прошёл к Эллис.
– Девушка арестована, вы не имеете права с ней общаться, – взял его за локоть один из агентов.
– Руки убери! – Чернышков находился в таком состоянии, что готов был порвать всех этих служителей закона. А ну, покажите-ка мне ордер на арест Алисии Стимсон! Нет ордерочка! Вы, козлы, находитесь на территории детективного агентства, имеющего лицензию федерального правительства! Вы не имеете права здесь хоть кого-то задержать или арестовать. Даю пять секунд на очистку помещения.
– А что ты сделаешь, нацист! – Вперёд выбрался Майкл Джонсон. – Папочке пожалуешься?
– Три, четыре, пять! – Алекс протянул руку к селектору внутренней связи, нажал пару кнопок, и по всем пяти этажам, занимаемым центральным офисом «Джи Эс», из динамиков, спрятанных в системе вентиляции, разнёсся записанный на магнитофонную ленту голос Эрики.
– Внимание – красный цвет, внимание – тревога, нападение на головной офис. Сохраняйте спокойствие, следуйте инструкциям: немедленно забаррикадировать двери кабинетов, закрыть окна и запереть решётки на них. Особо важные документы и важные документы переложить в «ящики уничтожения», запалить факелы. Быть готовыми произвести сжигание документов при попытке сломать двери. Документы «для служебного пользования» приготовить к уничтожению во вторую очередь. Бухгалтерии и кассе опустить решётки, надеть противогазы и привести в готовность спецсредства для отражения атаки. Всему мужскому персоналу, свободному от службы по уничтожению документов, запереть кабинеты и приготовиться к отражению атаки. Заблокировать все выходы и пресечь передвижение по коридорам посторонних лиц. Посетителей перевести в комнаты отдыха и переговорные комнаты и под угрозой применения оружия пресекать панику. Лицам по первому расписанию немедленно перейти на командный этаж и не допустить блокирования действий руководства…
Чернышков стоял, сложив руки на груди, и слушал, как нарастающий топот десятков пар ног его ребят, людей, многих из которых он сам, лично, подобрал на улице, накормил, согрел, дал крышу над головой и надежду на новую безбедную жизнь, приближается к приёмной.
– Напоминаю, территория агентства – суверенная территория, при конфликте, при угрозе жизни сотрудников компании законом разрешено применение оружия на поражение… – механически звучал голос Эрики из динамиков.
Эрика в это время, стоя чуть в стороне, переговаривалась с кем-то по переносной радиостанции, затем отдала приказ:
– Продавайте, прямо сейчас. Да, весь пакет. Ну и что, что семьсот миллионов, пакетом и продавайте. Минут пятнадцать они пойдут вниз, посмотрим, что запоёт комиссия по ценным бумагам.
Майкл Дуглас, наблюдая за таким развитием событий, не мог поверить, что эти люди вот так, на глазах у всех, своё сокрушительное поражение превращают в оглушительную победу, да ещё и делают просто фантастические деньги. Деньги делают на них, на фэбээровцах!
– Заявления для прессы? Нет, не будет никаких заявлений. Как только станет известно, что Центробанк начнёт игру на повышение, сразу же выкупайте весь пакет назад… что… нет, вниз не играть, только сброс, вдруг у Центробанка не окажется таких денег. Тогда я останусь с похудевшим пакетом… ну и что, пусть фондовый рынок рухнет, это не я, это ФБР делает… при чем здесь Великая депрессия… тогда сам играй на понижение, для биржи наступают плохие времена… Нет, только на наличные или векселя… какие векселя? Подойдут векселя Хандкаряна, Баффета и Родригеса… и помаячьте брокеру Хандкаряна и Баффета.
В приёмную ворвались Маккормик, Рубинштейн и ещё несколько ребят. Те, что помоложе, сразу обступили Шварца и прикрыли собой Эрику, Маккормик, обнажив «ствол» и подняв его дулом вверх на уровне глаз, встал впереди своих парней. Рубин вальяжно, несмотря на то, что запыхался от бега по лестницам, тоже встал впереди.
– Проблемы? – спросил Лев.
– Эти индейцы выкинули из окна Фила, Эллис подтвердит. Но они хотят увести её с собой, а вот тогда она уже ничего не сможет подтвердить, – сквозь зубы проговорил Алекс.
– Тогда не отдаём девочку?
– Не имеете права!
– Рот закрой, баран!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36