Где мне еще быть, как не здесь? — Болтая, женщина упаковывала покупку. — Доверять можно только тем, — продолжала она, — кто крепко привязан к какому-нибудь месту.
Паркер ничего ей не ответил. Закончив работу, она направилась к лестнице. Паркер шел за ней, неся коробки под мышкой.
Наверху он спросил:
— Вы знаете, где здесь можно купить машину?
Она кивнула на его коробки:
— Вы имеете в виду так же?
— Где меня не спросят ни о чем лишнем.
— Об этом я и говорю, — подтвердила она. — Да, есть очень хорошее место недалеко отсюда.
— Вы можете позвонить и сказать им, что я уже в пути?
— Разумеется.
Он подождал, пока хозяйка звонила, затем вышел с ней на улицу, и она объяснила ему дорогу. День опять выдался солнечный, и ее старость и пропыленность выглядели странно в его сиянии. Женщина, казалось, принадлежала к какому-то давно ушедшему миру и осталась здесь по ошибке, то ли отстав, то ли заблудившись.
Вскоре Паркер пришел на одну из многих в этом районе стоянок подержанных автомобилей. На поиски пришлось потратить некоторое время, так как ему хотелось подобрать себе «чистую» машину, с хорошими документами и номерами. Через полчаса он остановился на двухлетнем «понтиаке» с обычной коробкой передач и дурной манерой забирать влево. Машина побывала в аварии и теперь немного дребезжала, но зато она явно не числилась в списках недавно угнанных автомобилей. С номером тоже было все в порядке.
Продавец отвез Паркера в контору «Вестерн юнион», где он еще раз запросил телеграммой денег у Клер. Получив их через сорок пять минут, вернулся на стоянку, заплатил за «понтиак» наличными и отправился дальше. Объехав несколько магазинов в центре, он купил себе чемодан, набил его бельем и необходимыми туалетными принадлежностями. Только ради того, чтобы оплатить счета в отеле, не имело смысла туда возвращаться, и, закончив с покупками, он выехал из Кливленда на юг. Выбравшись на магистраль Огайо, скоро свернул с дороги на обочину, выкинул обувные коробки из окна и достал револьверы. Зарядив их, вылез из машины и зашел в придорожный лесок, где дважды выстрелил из каждого в ствол дерева. Оружие оказалось в полном порядке. Паркер дослал недостающие патроны в барабаны, сунул револьверы в карманы и направился к машине.
Теперь он должен найти Ула.
Часть вторая
Глава 1
Паркер сидел в затемненной комнате мотеля и ждал телефонного звонка. У него возникли вопросы, и все, что ему теперь оставалось, — торчать возле телефона в ожидании ответов.
Услышав шарканье тапочек за дверью, понял, что Мадж идет поговорить с ним. Это был ее единственный изъян, создававший излишние неудобства во время пребывания в ее заведении, — она слишком любила поболтать. Однако у нее было безопасно; он мог спокойно звонить по телефону, так что с небольшим недостатком хозяйки приходилось мириться.
Он надеялся, что от вторжения его защитит погашенный в комнате свет, хотя подозревал, что никакие заслоны ее не остановят, и не удивился, когда услышал стук в дверь.
— Паркер, зажги свет и открывай! Что с тобой стряслось?
Паркер поднялся, включил настольную лампу и подошел к двери.
— Не надо орать мое имя на всю страну, — отозвался он.
— Братишка, ты мой почти единственный постоялец, — улыбнулась Мадж, входя. — Не представляю, что сталось со всеми ребятами в наши дни. Я принесла лед. — Она протянула ему пластиковую корзинку. — У тебя есть выпить?
— Присаживайся, — ответил Паркер и достал бутылку из туалетного столика.
Мадж опустилась в кресло, руки ее расслабленно легли на подлокотники.
— Я становлюсь старой, — произнесла она, что соответствовало истине, причем уже довольно давно.
Ей было уже сильно за шестьдесят, и она оказалась своего рода исключением: ей удалось накопить денег, торгуя собой. Лет двенадцать назад она приобрела мотель «Зеленая долина», расположенный на магистрали к северу от Скрентона, и содержала его на пару с придурковатой молодой женщиной по имени Этель, которая была (а может, и не была) ее дочерью. С одной стороны, мотель обеспечивал Мадж благопристойным заработком, с другой же — позволял не порывать окончательно с основной профессией, ибо большая часть комнат сдавалась обычно лишь на пару часов.
Мадж знали многие, репутация ее заведения была известна, а потому люди вроде Паркера иногда использовали его для подготовки планируемых операций и гораздо реже — как убежище в случае опасности. Особенно, если опасность угрожала со стороны Правосудия. Мадж предпочитала не рисковать, но она никогда бы не выставила попавшего в беду за дверь.
Она была среднего роста и худая как антенна, с острыми локтями и морщинистой шеей. Свои белые густые волосы стригла по итальянской моде сорокалетней давности. В тот вечер она явилась в темно-зеленых эластичных брюках, в зеленой с белым в янтарную полоску блузе с высоким воротом и зеленых же туфлях без застежек. Уши оттягивали большие золотые серьги; крутые дуги выщипанных и подкрашенных бровей придавали ее лицу сардоническое выражение. Ее длинные ногти как всегда покрывал кроваво-красный лак, но при этом она никогда не пользовалась губной помадой, так что рот на ее грубо вылепленном лице казался лишь тонкой, бледной полоской.
Будь у нее поменьше внутренней силы и непоколебимой уверенности в себе, она производила бы удручающее впечатление, которое только усугублялось блестящими белыми искусственными зубами, сверкавшими всякий раз, стоило ей только открыть рот. Но под ярким нарядом молодости скрывалось не старое тело, а юный дух. Каким-то непостижимым образом Мадж перестала стареть еще в двадцатые годы нашего столетия.
Паркер прибыл сюда, потому что на некоторое время нуждался в надежном безопасном убежище. Здесь он мог пробыть сколько угодно и не возбудить ни в ком интереса к тому, кто он, откуда и чем занимается. Телефонные разговоры в мотеле не прослушивались. А пара часов пустой болтовни с Мадж — очень умеренная плата за все удобства.
Он наполнил ее стакан, и она сообщила:
— Недавно у меня побывал твой старый приятель. Смайлс Кастор.
Паркер кивнул в ответ:
— Я помню Кастора.
— Дела у него сейчас идут хорошо. — Она отхлебнула еще глоток и предалась воспоминаниям.
Паркер почти не слушал. Он сидел напротив с нетронутым стаканом в руке и иногда кивал или отпускал мелкие замечания. В большем она и не нуждалась.
Для него же теперь основным занятием стало ожидание, ожидание телефонного звонка.
Мадж протрепалась около часа. За это время Паркер проявил искреннюю заинтересованность всего один раз. Мадж вдруг выпрямилась в кресле и, хрустнув пальцами, сказала:
— Слушай, совсем вылетело из головы. Ручаюсь, что и у тебя тоже. У меня тут сохранились твои деньжата.
— У тебя?
— Ты и Генди Мак-Кей останавливались в мотеле года четыре назад. Помнишь, вы еще хотели сбыть драгоценности?
— Верно, — усмехнулся Паркер, — я совсем о них забыл.
— Твоя доля — двадцать две сотни. Они лежат у меня в сейфе в конторе. Принести их тебе?
— Пускай лежат. Вычти из них мой счет, когда уеду.
— О'кей, годится.
Он знал, как полезно иметь подобные заначки в надежных местах по всей стране. Никогда не угадаешь заранее, в какой момент понадобятся деньги, а услугами Клер, сидящей на его капиталах на расстоянии телеграммы, порой очень трудно воспользоваться.
Однако как он мог забыть про эти деньги? Теперь Паркер вспомнил, как все произошло. Драгоценности оказались у него по чистой случайности после их с Генди визита в Буффало, куда они отправились в погоне за человеком по имени Бронсон, крупной шишкой в игорном синдикате, именовавшем себя «Компания». Столкнувшись с определенными проблемами, Бронсон переложил на Паркера ответственность за выполнение некоего контракта; Паркер же эти проблемы только усугубил, и преемник Бронсона решил контракт расторгнуть. И им было не до мешочка с драгоценностями, прихваченного Генди из сейфа Бронсона в самый разгар заварухи. Впрочем, с Бронсоном к тому моменту они уже покончили, а к Мадж обратились с просьбой сбыть камушки, что она и сделала. И вот четыре года спустя она сидит перед ним с двумя штуками баксов, возникшими почти ниоткуда.
— Как насчет Генди? — спросила она. — Может, послать ему его долю?
— Он должен перезвонить мне через некоторое время. Я его спрошу.
— Я слышала, он завязал?
— Да.
Подождав немного, она не выдержала:
— Ну, расскажи что-нибудь, Паркер. Господи! Сплетничать с тобой — все равно что зубы друг другу тянуть.
— Генди завязал.
— Да знаю я, что он завязал! Расскажи, почему завязал, где он сейчас, чем занят. Черт тебя дери, поговори же со мной, Паркер!
И Паркер принялся рассказывать ей о Генди, ныне владельце забегаловки в Приск-Айле, в штате Мэн. Она послушала некоторое время, но, как всегда, не выдержала долго и перебила его собственным рассказом о знакомом парне, который завязывал семь раз на протяжении двадцати лет. Паркер снова погрузился в молчание, перестал ее слушать и замер в ожидании телефонного звонка.
Телефон зазвонил через полчаса.
— Мне уйти? — спросила Мадж.
— Все равно. Хочешь — оставайся. — Он подошел к телефону и поднял трубку.
— Генди? — спросила Мадж. Паркер отрицательно помотал головой и спросил в трубку:
— Как наши дела?
— Плохо. Кое-кто из ребят слышал об Уле, но я не нашел никого, кто бы с ним работал или знал, как с ним законтачить. С Маттом Розенштейном полный голяк. Слушай, я не знаю, зачем тебе эти двое, но, если речь идет о работе, есть пара парней, которых она заинтересует.
— Нет, тут совсем особое дело, — ответил Паркер.
— Что ж, жаль, что не смог тебе помочь.
— Все в порядке. — Паркер повесил трубку и вернулся на прежнее место.
— Тебя интересует информация? — спросила Мадж.
— Да.
— А почему бы не обратиться к старой подружке? Попробуй расколоть меня.
— Джордж Ул.
Предвкушение торжества в ее взгляде постепенно угасло.
— Ул? Джордж Ул? Он, должно быть, из новых.
— Именно. Сказал, что работал шесть раз. И еще сказал, что один из них — с Маттом Розенштейном. По его словам выходило, что Розенштейн из крутых, но я никогда о нем не слышал.
— И не должен был, — заявила Мадж победно. — Я знаю Матта Розенштейна. Ваши дорожки вряд ли пересекались. Вы слишком по-разному смотрите на многие вещи.
— Ну-ка, ну-ка!
— Он из породы стервятников, — пояснила Мадж. — То, за что он хватается, не захотел бы делать никто из нормальных ребят. Он дважды брался за киднеппинг, какое-то время грабил автомобилистов на канадской границе; короче, занимается всем подряд без разбору.
— А за крупные налеты он брался?
— Да, за них тоже. Причем иногда в компании с очень серьезными парнями. Он не отказывается ни от чего, что попадается под руку; несколько раз ему случалось работать и по твоему профилю. Но он совсем бешеный, и многие толковые ребята с ним из-за этого не связываются. Я слышала, что он сидит на кокаине, но, по-моему, на него это не похоже. Он из самых диких, и если Ул зовет его «крутым», то с твоим Улом все ясно. И главное, с ним не стоит связываться.
— Для меня слишком поздно, — покачал головой Паркер. — Его привел Бенни Вайс.
— Бенни — хороший мужик. — Мадж пожала плечами. — Но каждый может ошибаться.
— Ты знаешь, где мне найти Розенштейна?
Она отрицательно мотнула головой.
— К сожалению, нет. Я видела его, он бывал здесь раз или два со своими людьми, но я не имею понятия, как его достать и тех, кто его знал бы.
— Это как раз то...
Телефон зазвонил снова. Паркер прервался на полуслове, подошел и снял трубку. На сей раз его ждал Генди. Паркер кивнул Мадж и спросил:
— Нашел что-нибудь?
— Но только не Ула. Я думаю, он всплыл недавно. Зато у меня есть кое-что о Матте Розенштейне.
— Где он сейчас?
— С ним, как, впрочем, и с тобой, нельзя связаться напрямую, — объяснил Генди. — Люди с посланием для тебя приходят ко мне, люди с посланием для Розенштейна приходят к кому-то другому.
— К кому?
— К парню по фамилии Брок в Нью-Йорке. Поль Брок. Он держит там музыкальный магазин.
— Не клади трубку, я найду карандаш.
Мадж была уже наготове:
— Сейчас, сейчас... — Она принесла Паркеру бумагу и карандаш, и он записал имя и адрес Брока. — Напомни ему про деньги, — шепнула Мадж.
— Вот все, что мне удалось узнать, — закончил Генди.
— Отлично. Мадж говорит, что у нее завалялись двадцать две сотни баксов. Помнишь камушки, которые мы как-то забрали у Бронсона?
— Черт возьми! Да, я совсем про них позабыл.
— Она спрашивает, прислать тебе твою долю или сохранить для тебя здесь.
— Прислать.
Паркер удивился:
— Ты не хочешь их припрятать?
— На кой черт? Я никуда не собираюсь. У меня теперь другой бизнес, я держу кафе, Паркер, — вот что я делаю.
— О'кей, я ей передам. И спасибо за Розенштейна.
— Всегда к твоим услугам.
Паркер положил трубку, сказал Мадж про деньги и дал ей адрес Генди. Снова зазвонил телефон; докладывал третий из тех, кого обзвонил Паркер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Паркер ничего ей не ответил. Закончив работу, она направилась к лестнице. Паркер шел за ней, неся коробки под мышкой.
Наверху он спросил:
— Вы знаете, где здесь можно купить машину?
Она кивнула на его коробки:
— Вы имеете в виду так же?
— Где меня не спросят ни о чем лишнем.
— Об этом я и говорю, — подтвердила она. — Да, есть очень хорошее место недалеко отсюда.
— Вы можете позвонить и сказать им, что я уже в пути?
— Разумеется.
Он подождал, пока хозяйка звонила, затем вышел с ней на улицу, и она объяснила ему дорогу. День опять выдался солнечный, и ее старость и пропыленность выглядели странно в его сиянии. Женщина, казалось, принадлежала к какому-то давно ушедшему миру и осталась здесь по ошибке, то ли отстав, то ли заблудившись.
Вскоре Паркер пришел на одну из многих в этом районе стоянок подержанных автомобилей. На поиски пришлось потратить некоторое время, так как ему хотелось подобрать себе «чистую» машину, с хорошими документами и номерами. Через полчаса он остановился на двухлетнем «понтиаке» с обычной коробкой передач и дурной манерой забирать влево. Машина побывала в аварии и теперь немного дребезжала, но зато она явно не числилась в списках недавно угнанных автомобилей. С номером тоже было все в порядке.
Продавец отвез Паркера в контору «Вестерн юнион», где он еще раз запросил телеграммой денег у Клер. Получив их через сорок пять минут, вернулся на стоянку, заплатил за «понтиак» наличными и отправился дальше. Объехав несколько магазинов в центре, он купил себе чемодан, набил его бельем и необходимыми туалетными принадлежностями. Только ради того, чтобы оплатить счета в отеле, не имело смысла туда возвращаться, и, закончив с покупками, он выехал из Кливленда на юг. Выбравшись на магистраль Огайо, скоро свернул с дороги на обочину, выкинул обувные коробки из окна и достал револьверы. Зарядив их, вылез из машины и зашел в придорожный лесок, где дважды выстрелил из каждого в ствол дерева. Оружие оказалось в полном порядке. Паркер дослал недостающие патроны в барабаны, сунул револьверы в карманы и направился к машине.
Теперь он должен найти Ула.
Часть вторая
Глава 1
Паркер сидел в затемненной комнате мотеля и ждал телефонного звонка. У него возникли вопросы, и все, что ему теперь оставалось, — торчать возле телефона в ожидании ответов.
Услышав шарканье тапочек за дверью, понял, что Мадж идет поговорить с ним. Это был ее единственный изъян, создававший излишние неудобства во время пребывания в ее заведении, — она слишком любила поболтать. Однако у нее было безопасно; он мог спокойно звонить по телефону, так что с небольшим недостатком хозяйки приходилось мириться.
Он надеялся, что от вторжения его защитит погашенный в комнате свет, хотя подозревал, что никакие заслоны ее не остановят, и не удивился, когда услышал стук в дверь.
— Паркер, зажги свет и открывай! Что с тобой стряслось?
Паркер поднялся, включил настольную лампу и подошел к двери.
— Не надо орать мое имя на всю страну, — отозвался он.
— Братишка, ты мой почти единственный постоялец, — улыбнулась Мадж, входя. — Не представляю, что сталось со всеми ребятами в наши дни. Я принесла лед. — Она протянула ему пластиковую корзинку. — У тебя есть выпить?
— Присаживайся, — ответил Паркер и достал бутылку из туалетного столика.
Мадж опустилась в кресло, руки ее расслабленно легли на подлокотники.
— Я становлюсь старой, — произнесла она, что соответствовало истине, причем уже довольно давно.
Ей было уже сильно за шестьдесят, и она оказалась своего рода исключением: ей удалось накопить денег, торгуя собой. Лет двенадцать назад она приобрела мотель «Зеленая долина», расположенный на магистрали к северу от Скрентона, и содержала его на пару с придурковатой молодой женщиной по имени Этель, которая была (а может, и не была) ее дочерью. С одной стороны, мотель обеспечивал Мадж благопристойным заработком, с другой же — позволял не порывать окончательно с основной профессией, ибо большая часть комнат сдавалась обычно лишь на пару часов.
Мадж знали многие, репутация ее заведения была известна, а потому люди вроде Паркера иногда использовали его для подготовки планируемых операций и гораздо реже — как убежище в случае опасности. Особенно, если опасность угрожала со стороны Правосудия. Мадж предпочитала не рисковать, но она никогда бы не выставила попавшего в беду за дверь.
Она была среднего роста и худая как антенна, с острыми локтями и морщинистой шеей. Свои белые густые волосы стригла по итальянской моде сорокалетней давности. В тот вечер она явилась в темно-зеленых эластичных брюках, в зеленой с белым в янтарную полоску блузе с высоким воротом и зеленых же туфлях без застежек. Уши оттягивали большие золотые серьги; крутые дуги выщипанных и подкрашенных бровей придавали ее лицу сардоническое выражение. Ее длинные ногти как всегда покрывал кроваво-красный лак, но при этом она никогда не пользовалась губной помадой, так что рот на ее грубо вылепленном лице казался лишь тонкой, бледной полоской.
Будь у нее поменьше внутренней силы и непоколебимой уверенности в себе, она производила бы удручающее впечатление, которое только усугублялось блестящими белыми искусственными зубами, сверкавшими всякий раз, стоило ей только открыть рот. Но под ярким нарядом молодости скрывалось не старое тело, а юный дух. Каким-то непостижимым образом Мадж перестала стареть еще в двадцатые годы нашего столетия.
Паркер прибыл сюда, потому что на некоторое время нуждался в надежном безопасном убежище. Здесь он мог пробыть сколько угодно и не возбудить ни в ком интереса к тому, кто он, откуда и чем занимается. Телефонные разговоры в мотеле не прослушивались. А пара часов пустой болтовни с Мадж — очень умеренная плата за все удобства.
Он наполнил ее стакан, и она сообщила:
— Недавно у меня побывал твой старый приятель. Смайлс Кастор.
Паркер кивнул в ответ:
— Я помню Кастора.
— Дела у него сейчас идут хорошо. — Она отхлебнула еще глоток и предалась воспоминаниям.
Паркер почти не слушал. Он сидел напротив с нетронутым стаканом в руке и иногда кивал или отпускал мелкие замечания. В большем она и не нуждалась.
Для него же теперь основным занятием стало ожидание, ожидание телефонного звонка.
Мадж протрепалась около часа. За это время Паркер проявил искреннюю заинтересованность всего один раз. Мадж вдруг выпрямилась в кресле и, хрустнув пальцами, сказала:
— Слушай, совсем вылетело из головы. Ручаюсь, что и у тебя тоже. У меня тут сохранились твои деньжата.
— У тебя?
— Ты и Генди Мак-Кей останавливались в мотеле года четыре назад. Помнишь, вы еще хотели сбыть драгоценности?
— Верно, — усмехнулся Паркер, — я совсем о них забыл.
— Твоя доля — двадцать две сотни. Они лежат у меня в сейфе в конторе. Принести их тебе?
— Пускай лежат. Вычти из них мой счет, когда уеду.
— О'кей, годится.
Он знал, как полезно иметь подобные заначки в надежных местах по всей стране. Никогда не угадаешь заранее, в какой момент понадобятся деньги, а услугами Клер, сидящей на его капиталах на расстоянии телеграммы, порой очень трудно воспользоваться.
Однако как он мог забыть про эти деньги? Теперь Паркер вспомнил, как все произошло. Драгоценности оказались у него по чистой случайности после их с Генди визита в Буффало, куда они отправились в погоне за человеком по имени Бронсон, крупной шишкой в игорном синдикате, именовавшем себя «Компания». Столкнувшись с определенными проблемами, Бронсон переложил на Паркера ответственность за выполнение некоего контракта; Паркер же эти проблемы только усугубил, и преемник Бронсона решил контракт расторгнуть. И им было не до мешочка с драгоценностями, прихваченного Генди из сейфа Бронсона в самый разгар заварухи. Впрочем, с Бронсоном к тому моменту они уже покончили, а к Мадж обратились с просьбой сбыть камушки, что она и сделала. И вот четыре года спустя она сидит перед ним с двумя штуками баксов, возникшими почти ниоткуда.
— Как насчет Генди? — спросила она. — Может, послать ему его долю?
— Он должен перезвонить мне через некоторое время. Я его спрошу.
— Я слышала, он завязал?
— Да.
Подождав немного, она не выдержала:
— Ну, расскажи что-нибудь, Паркер. Господи! Сплетничать с тобой — все равно что зубы друг другу тянуть.
— Генди завязал.
— Да знаю я, что он завязал! Расскажи, почему завязал, где он сейчас, чем занят. Черт тебя дери, поговори же со мной, Паркер!
И Паркер принялся рассказывать ей о Генди, ныне владельце забегаловки в Приск-Айле, в штате Мэн. Она послушала некоторое время, но, как всегда, не выдержала долго и перебила его собственным рассказом о знакомом парне, который завязывал семь раз на протяжении двадцати лет. Паркер снова погрузился в молчание, перестал ее слушать и замер в ожидании телефонного звонка.
Телефон зазвонил через полчаса.
— Мне уйти? — спросила Мадж.
— Все равно. Хочешь — оставайся. — Он подошел к телефону и поднял трубку.
— Генди? — спросила Мадж. Паркер отрицательно помотал головой и спросил в трубку:
— Как наши дела?
— Плохо. Кое-кто из ребят слышал об Уле, но я не нашел никого, кто бы с ним работал или знал, как с ним законтачить. С Маттом Розенштейном полный голяк. Слушай, я не знаю, зачем тебе эти двое, но, если речь идет о работе, есть пара парней, которых она заинтересует.
— Нет, тут совсем особое дело, — ответил Паркер.
— Что ж, жаль, что не смог тебе помочь.
— Все в порядке. — Паркер повесил трубку и вернулся на прежнее место.
— Тебя интересует информация? — спросила Мадж.
— Да.
— А почему бы не обратиться к старой подружке? Попробуй расколоть меня.
— Джордж Ул.
Предвкушение торжества в ее взгляде постепенно угасло.
— Ул? Джордж Ул? Он, должно быть, из новых.
— Именно. Сказал, что работал шесть раз. И еще сказал, что один из них — с Маттом Розенштейном. По его словам выходило, что Розенштейн из крутых, но я никогда о нем не слышал.
— И не должен был, — заявила Мадж победно. — Я знаю Матта Розенштейна. Ваши дорожки вряд ли пересекались. Вы слишком по-разному смотрите на многие вещи.
— Ну-ка, ну-ка!
— Он из породы стервятников, — пояснила Мадж. — То, за что он хватается, не захотел бы делать никто из нормальных ребят. Он дважды брался за киднеппинг, какое-то время грабил автомобилистов на канадской границе; короче, занимается всем подряд без разбору.
— А за крупные налеты он брался?
— Да, за них тоже. Причем иногда в компании с очень серьезными парнями. Он не отказывается ни от чего, что попадается под руку; несколько раз ему случалось работать и по твоему профилю. Но он совсем бешеный, и многие толковые ребята с ним из-за этого не связываются. Я слышала, что он сидит на кокаине, но, по-моему, на него это не похоже. Он из самых диких, и если Ул зовет его «крутым», то с твоим Улом все ясно. И главное, с ним не стоит связываться.
— Для меня слишком поздно, — покачал головой Паркер. — Его привел Бенни Вайс.
— Бенни — хороший мужик. — Мадж пожала плечами. — Но каждый может ошибаться.
— Ты знаешь, где мне найти Розенштейна?
Она отрицательно мотнула головой.
— К сожалению, нет. Я видела его, он бывал здесь раз или два со своими людьми, но я не имею понятия, как его достать и тех, кто его знал бы.
— Это как раз то...
Телефон зазвонил снова. Паркер прервался на полуслове, подошел и снял трубку. На сей раз его ждал Генди. Паркер кивнул Мадж и спросил:
— Нашел что-нибудь?
— Но только не Ула. Я думаю, он всплыл недавно. Зато у меня есть кое-что о Матте Розенштейне.
— Где он сейчас?
— С ним, как, впрочем, и с тобой, нельзя связаться напрямую, — объяснил Генди. — Люди с посланием для тебя приходят ко мне, люди с посланием для Розенштейна приходят к кому-то другому.
— К кому?
— К парню по фамилии Брок в Нью-Йорке. Поль Брок. Он держит там музыкальный магазин.
— Не клади трубку, я найду карандаш.
Мадж была уже наготове:
— Сейчас, сейчас... — Она принесла Паркеру бумагу и карандаш, и он записал имя и адрес Брока. — Напомни ему про деньги, — шепнула Мадж.
— Вот все, что мне удалось узнать, — закончил Генди.
— Отлично. Мадж говорит, что у нее завалялись двадцать две сотни баксов. Помнишь камушки, которые мы как-то забрали у Бронсона?
— Черт возьми! Да, я совсем про них позабыл.
— Она спрашивает, прислать тебе твою долю или сохранить для тебя здесь.
— Прислать.
Паркер удивился:
— Ты не хочешь их припрятать?
— На кой черт? Я никуда не собираюсь. У меня теперь другой бизнес, я держу кафе, Паркер, — вот что я делаю.
— О'кей, я ей передам. И спасибо за Розенштейна.
— Всегда к твоим услугам.
Паркер положил трубку, сказал Мадж про деньги и дал ей адрес Генди. Снова зазвонил телефон; докладывал третий из тех, кого обзвонил Паркер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18