Голос против невесты и жениха! Голос против всего народа!" Этого удивительного человека брали под стражу, жестоко избивали, но ни один звук ропота не сорвался с его уст. На все оскорбления и издевательства он только отвечал: "Горе, горе Иерусалиму! Горе, горе жителям его!" И предостерегающий голос умолк только тогда, когда он разделил участь осажденного города.
Ни один христианин не погиб при разрушении Иерусалима. Христос предупредил Своих учеников, и все, поверившие Его словам, следили за появлением обещанного знамения. "Когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, – сказал Христос, – тогда знайте, что приблизилось запустение его: тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто в городе, выходи из него" (Лк. 21:20, 21). Когда под командованием Цестия римляне окружили город, неожиданно осада была снята, невзирая на то, что все, казалось, говорило о благоприятном исходе битвы. Жители осажденного города, потерявшие всякую надежду на спасение, уже были готовы сдаться, но римский главнокомандующий без всяких видимых причин приказал войскам отойти от столицы иудеев. Милостивое провидение Божье управляло всеми событиями во благо Своего народа. Христианам был дан обещанный знак, и теперь всякий, послушный словам Христа, имел возможность спастись. События приняли такой оборот, что ни иудеи, ни римляне не препятствовали бегству христиан. В то время как иудеи, оставившие город, погнались за отступающими войсками Цестия, и противнику, охваченному боем, было не до них, христианам открылся свободный путь к бегству. Во время осады иудеи собрались в Иерусалиме на праздник Кущей, и поэтому по всей стране некому было препятствовать бегству христиан. Не теряя ни одного мгновения, они бежали в город Пеллу, находящийся в Перее, расположенной за Иорданом.
Иудейские войска, преследуя армию Цестия, с такой безумной яростью обрушились на тыл врага, что римлянам угрожало полное уничтожение. С большими трудностями им удалось вновь подтянуть и собрать войска. Почти без существенных потерь иудеи, торжествуя, с богатыми трофеями возвратились в Иерусалим. Однако эта кажущаяся победа принесла только вред. Она еще больше укрепила их непреклонность перед римлянами, и это навлекло немыслимые бедствия и несчастья на осажденный город.
Какие страшные несчастья постигли Иерусалим, когда Тит возобновил осаду столицы. Это было время Пасхи, и в Иерусалиме собралось более миллиона иудеев. Продовольственных запасов, находящихся в городе, при разумном распределении хватило бы на самое продолжительное время, но они были уничтожены воюющими между собой партиями, и теперь разразился ужасный голод. Мера пшеницы продавалась за талант. Муки голода были настолько страшны, что люди грызли ремни, обувь, и другие кожаные вещи. Под покровом ночи кое-кто тайком пробирался за городские ворота, чтобы собрать какие-нибудь дикорастущие растения, и многие из них были схвачены и убиты самым зверским образом, а те, кому удавалось возвратиться обратно, подвергались нападению своих же соотечественников. Власть имущие отбирали у голодных последние крошки, действуя самым бесчеловечным образом. И часто эти жестокости совершались не теми, кто не имел пищи, а теми, кто хотел пополнить свои запасы.
Тысячи погибали от голода и чумы. Казалось, что вместе с голодом погибало и естественное чувство привязанности и любви. Мужья обкрадывали своих жен и жены – мужей. Дети вырывали пищу изо рта престарелых родителей. Вопрос пророка: "Может ли женщина забыть грудное дитя свое?" (Ис. 49:15) нашел ответ за стенами осажденного города: "Руки мягкосердечных женщин варили детей своих, чтоб они были для них пищею во время гибели дщери народа моего" (Пл. Иер. 4:10). Вновь исполнилось предостерегающее пророчество, данное четырнадцать столетий назад: "Женщина, жившая у тебя в неге и роскоши, которая никогда ноги своей не ставила на землю по причине роскоши и изнеженности, будет безжалостным оком смотреть на мужа недра своего, и на сына своего и на дочь свою… и детей, которых она родит, потому что она, при недостатке во всем, тайно будет есть их, в осаде и стеснении, в котором стеснит тебя враг твой в жилищах твоих" (Втор. 28:56-57).
Римские начальники пытались устрашить иудеев и тем самым заставить их сдаться. Пленников, сопротивлявшихся при их захвате, бичевали, мучили и затем распинали перед городской стеной. Сотни умерщвлялись таким путем каждый день, и эта страшная работа продолжалась до тех пор, пока долина Иосафата и Голгофы не была покрыта таким множеством крестов, что едва ли можно было пройти между ними. Столь страшным образом исполнилось ужасное проклятие, которое навлекли на себя иудеи перед судилищем Пилата: "Кровь Его на нас и на детях наших" (Мф. 27:25).
Тит готов был положить конец этой страшной бойне и таким образом избавил бы Иерусалим от полного наказания. Он пришел в ужас, когда увидел убитых на холмах и долинах. Как зачарованный, смотрел он с вершины Елеонской горы на великолепный храм и приказал не трогать ни одного камня. Перед очередной атакой он обратился к иудейским начальникам с искренним воззванием не вынуждать его осквернять храм кровью убитых. Он предлагал им выйти и сразиться с ним в другом месте, обещая, что ни один римлянин не нарушит святости храма. Иосиф Флавий в самых трогательных и красноречивых словах умолял их сдаться, чтобы спасти свою жизнь, свой город, место поклонения. Но в ответ на его призыв раздались громкие проклятия. Стрелы градом полетели в их последнего заступника. Иудеи отвергли все мольбы Сына Божьего, и теперь всякие увещания и просьбы еще больше ожесточали их. Напрасны были все попытки Тита спасти храм. Тот, Кто был больше римского полководца, сказал, что там не останется камня на камне.
Слепое упрямство иудейских начальников и отвратительные преступления, совершающиеся за стенами осажденного города, наводили ужас на римлян, и наконец Тит решил штурмом взять храм и, конечно, сделать все возможное, чтобы избежать его разрушения. Но на его приказы никто не обращал никакого внимания. Ночью, когда он удалился в свою палатку, иудеи, выбежав из храма, напали на солдат, находящихся снаружи. В рукопашном бою один из солдат бросил горящую головню на галерею, и в мгновение ока обитые кедровыми досками помещения, расположенные вокруг святого места, были охвачены пламенем. Тит в сопровождении своих генералов и легионеров поспешил к этому месту и приказал солдатам тушить пожар. Но на его слова никто не обращал внимания. В ярости воины швыряли горящие головни в помещения, примыкающие к храму, и потом убивали укрывшихся там. Кровь текла по ступеням храма, как вода. Тысячи иудеев погибли. Шум сражения был заглушен воплями и криками: "Ихавод" – "отошла слава".
"Тит был не в состоянии сдержать ярость солдат. Войдя в храм со своими офицерами, чтобы осмотреть внутренность святого места, он был поражен его великолепием, и так как пожар не достиг этого места, он выскочил наружу и старался убедить солдат потушить пожар. Центурион Либералис пытался добиться повиновения при помощи своего начальнического жезла, но даже и почтение к императору заглушали яростная ненависть к иудеям, жестокость битвы и жадность к наживе. Солдаты видели, что все вокруг сияло золотом, блеск которого в безумном пламени огня делался еще ослепительнее. Они думали, что в святилище хранились несметные сокровища. Незаметно один из солдат бросил в приоткрытую дверь горящую головню, и в тот же миг все здание было охвачено пламенем. Едкий дым и огонь заставили офицеров отступить, и великолепное здание было предоставлено своей участи.
Если римлян устрашило это зрелище, что же испытывали иудеи? Вся вершина холма, возвышающегося посреди города, пламенела подобно вулкану. С ужасным треском в огненной бездне исчезали строения. Кедровые крыши были подобны огненным пеленам; позолоченные остроконечные шпили сверкали подобно красным факелам; от башен ворот поднимались вверх столбы пламени и дыма. На соседних холмах, освещенных заревом пожара, виднелись силуэты людей, которые в ужасе наблюдали за огнем, пожиравшим строения; стены и башни верхней части города также были запружены народом – одни с выражением отчаяния, а другие с бессильной яростью следили за происходящим. Крики бегающих во все стороны римских воинов и вопли погибающих в огне мятежников смешивались с ревом огненной стихии и громоподобным треском падающих бревен. Эхо доносило эти звуки и до гор, с вершин которых также слышались пронзительные крики людей. Вдоль стен раздавались только вопли и стенания; истощенные от голода люди, умирая, собирали остаток сил, чтобы в предсмертном вопле выразить все свое отчаяние и скорбь.
Внутри городских стен происходила еще более ужасная резня, чем снаружи. Мужчины и женщины, старики и юноши, мятежники и священники, защитники столицы и умолявшие о пощаде гибли в кровопролитной схватке. Число убитых превышало численность убивающих. Воины взбирались на груды мертвых тел и там продолжали спое кровавое дело".
Вскоре после разрушения храма весь город попал в руки римлян. Иудейские начальники покинули свои неприступные башни, и Тит нашел их пустыми. С изумлением осмотрев их, он понял, что только Один Бог предал все это в его руки, ибо никакие сильнейшие орудия не сокрушили бы такие укрепления. И город, и храм были разрушены до основания, и святое место, где молились иудеи, "было распахано, как поле" (Иер. 26:18). При осаде города и последовавшей затем жесточайшей битве погибло более миллиона людей; оставшиеся в живых были уведены в плен, проданы, как невольники; отправлены в Рим, чтобы служить позорным украшением триумфальной процессии
•завоевателя; брошены в амфитеатры на растерзание диким зверям, иные, как бездомные скитальцы, рассеялись по всей земле.
Иудеи сами выковали цепи для себя, сами наполнили чашу гнева. Трагедия, постигшая этот народ, и бедствия, которые переносили иудеи, будучи рассеяны по всей земле, – только плоды, которые они вырастили своими руками. Пророк говорит: "Погубил ты себя, Израиль!", "Ты упал от нечестия твоего" (Ос. 13:9; 14:2). Страдания, перенесенные ими, часто истолковываются как наказание Божье. Таким способом великий обманщик пытается замаскировать собственную работу. Упорно сопротивляясь Божественной любви и благодати, иудеи лишились покровительства Божьего, и сатана получил возможность управлять ими согласно своей воле. Жесточайшая свирепость, проявившаяся при разрушении Иерусалима, свидетельствует о мстительности сатаны по отношению к тем, кто находится в его власти.
Мы не в состоянии осознать, насколько обязаны Христу за тот мир и покой, которые нам дарованы. Лишь сила Божья сдерживает сатану и защищает человечество от его всевластия. Непокорные и неблагодарные люди имеют довольно много причин быть признательными Богу за Его милость и долготерпение, проявляющиеся в обуздании жестокой и злобной силы дьявола. Но когда люди переступают границы Божественного терпения, Он лишает их Своего покровительства. Бог – вовсе не палач, выполняющий приговор, вынесенный грешнику. Тех, кто отвергает Его милость, Он предоставляет самим себе, т. е. позволяет людям пожать то, что они посеяли. Каждый отвергнутый луч света, каждое непринятое предостережение, каждое нарушение закона Божьего, каждая удовлетворенная страсть – вот семя, которое принесет свой плод. Упорное сопротивление Духу Божьему приводит к тому, что в конце концов этот дар отнимается от грешника, и тогда уже ничто не удерживает душу от зла, и она лишается всякой защиты от злобы и ненависти сатаны. Разрушение Иерусалима – грозное и торжественное предостережение для всех, кто пренебрегает Божественной милостью и отказывается от Божественной благодати. Это одно из самых сильнейших свидетельств отвращения Бога ко греху и неотвратимости наказания, которое постигнет виновного.
Пророчество Спасителя относительно судов, свершившихся над Иерусалимом, должно еще раз исполниться. Страшное опустошение столицы иудеев – лишь слабая тень того, что произойдет. В участи, постигшей избранный город, мы можем видеть судьбу мира, отвергающего благодать Божью и попирающего Его закон. Вот уже на протяжении долгих столетий свершаются преступления, земля является свидетельницей мрачных картин человеческих страданий. Как болезненно сжимается сердце, когда думаешь о всем этом! Какими ужасными оказались последствия отвержения власти Неба! Но картины будущего еще мрачней. История прошлого – это длинная цепь восстаний, борьбы и возмущений, "время брани и одежда, обагренная кровию" (Ис. 9:5); но что все это в сравнении с ужасами того дня, когда Дух Божий не будет сдерживать нечестивых, когда Он уже больше не будет обуздывать человеческие страсти и сатанинскую ярость! Тогда мир увидит, как никогда раньше, последствия господства сатаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Ни один христианин не погиб при разрушении Иерусалима. Христос предупредил Своих учеников, и все, поверившие Его словам, следили за появлением обещанного знамения. "Когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, – сказал Христос, – тогда знайте, что приблизилось запустение его: тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто в городе, выходи из него" (Лк. 21:20, 21). Когда под командованием Цестия римляне окружили город, неожиданно осада была снята, невзирая на то, что все, казалось, говорило о благоприятном исходе битвы. Жители осажденного города, потерявшие всякую надежду на спасение, уже были готовы сдаться, но римский главнокомандующий без всяких видимых причин приказал войскам отойти от столицы иудеев. Милостивое провидение Божье управляло всеми событиями во благо Своего народа. Христианам был дан обещанный знак, и теперь всякий, послушный словам Христа, имел возможность спастись. События приняли такой оборот, что ни иудеи, ни римляне не препятствовали бегству христиан. В то время как иудеи, оставившие город, погнались за отступающими войсками Цестия, и противнику, охваченному боем, было не до них, христианам открылся свободный путь к бегству. Во время осады иудеи собрались в Иерусалиме на праздник Кущей, и поэтому по всей стране некому было препятствовать бегству христиан. Не теряя ни одного мгновения, они бежали в город Пеллу, находящийся в Перее, расположенной за Иорданом.
Иудейские войска, преследуя армию Цестия, с такой безумной яростью обрушились на тыл врага, что римлянам угрожало полное уничтожение. С большими трудностями им удалось вновь подтянуть и собрать войска. Почти без существенных потерь иудеи, торжествуя, с богатыми трофеями возвратились в Иерусалим. Однако эта кажущаяся победа принесла только вред. Она еще больше укрепила их непреклонность перед римлянами, и это навлекло немыслимые бедствия и несчастья на осажденный город.
Какие страшные несчастья постигли Иерусалим, когда Тит возобновил осаду столицы. Это было время Пасхи, и в Иерусалиме собралось более миллиона иудеев. Продовольственных запасов, находящихся в городе, при разумном распределении хватило бы на самое продолжительное время, но они были уничтожены воюющими между собой партиями, и теперь разразился ужасный голод. Мера пшеницы продавалась за талант. Муки голода были настолько страшны, что люди грызли ремни, обувь, и другие кожаные вещи. Под покровом ночи кое-кто тайком пробирался за городские ворота, чтобы собрать какие-нибудь дикорастущие растения, и многие из них были схвачены и убиты самым зверским образом, а те, кому удавалось возвратиться обратно, подвергались нападению своих же соотечественников. Власть имущие отбирали у голодных последние крошки, действуя самым бесчеловечным образом. И часто эти жестокости совершались не теми, кто не имел пищи, а теми, кто хотел пополнить свои запасы.
Тысячи погибали от голода и чумы. Казалось, что вместе с голодом погибало и естественное чувство привязанности и любви. Мужья обкрадывали своих жен и жены – мужей. Дети вырывали пищу изо рта престарелых родителей. Вопрос пророка: "Может ли женщина забыть грудное дитя свое?" (Ис. 49:15) нашел ответ за стенами осажденного города: "Руки мягкосердечных женщин варили детей своих, чтоб они были для них пищею во время гибели дщери народа моего" (Пл. Иер. 4:10). Вновь исполнилось предостерегающее пророчество, данное четырнадцать столетий назад: "Женщина, жившая у тебя в неге и роскоши, которая никогда ноги своей не ставила на землю по причине роскоши и изнеженности, будет безжалостным оком смотреть на мужа недра своего, и на сына своего и на дочь свою… и детей, которых она родит, потому что она, при недостатке во всем, тайно будет есть их, в осаде и стеснении, в котором стеснит тебя враг твой в жилищах твоих" (Втор. 28:56-57).
Римские начальники пытались устрашить иудеев и тем самым заставить их сдаться. Пленников, сопротивлявшихся при их захвате, бичевали, мучили и затем распинали перед городской стеной. Сотни умерщвлялись таким путем каждый день, и эта страшная работа продолжалась до тех пор, пока долина Иосафата и Голгофы не была покрыта таким множеством крестов, что едва ли можно было пройти между ними. Столь страшным образом исполнилось ужасное проклятие, которое навлекли на себя иудеи перед судилищем Пилата: "Кровь Его на нас и на детях наших" (Мф. 27:25).
Тит готов был положить конец этой страшной бойне и таким образом избавил бы Иерусалим от полного наказания. Он пришел в ужас, когда увидел убитых на холмах и долинах. Как зачарованный, смотрел он с вершины Елеонской горы на великолепный храм и приказал не трогать ни одного камня. Перед очередной атакой он обратился к иудейским начальникам с искренним воззванием не вынуждать его осквернять храм кровью убитых. Он предлагал им выйти и сразиться с ним в другом месте, обещая, что ни один римлянин не нарушит святости храма. Иосиф Флавий в самых трогательных и красноречивых словах умолял их сдаться, чтобы спасти свою жизнь, свой город, место поклонения. Но в ответ на его призыв раздались громкие проклятия. Стрелы градом полетели в их последнего заступника. Иудеи отвергли все мольбы Сына Божьего, и теперь всякие увещания и просьбы еще больше ожесточали их. Напрасны были все попытки Тита спасти храм. Тот, Кто был больше римского полководца, сказал, что там не останется камня на камне.
Слепое упрямство иудейских начальников и отвратительные преступления, совершающиеся за стенами осажденного города, наводили ужас на римлян, и наконец Тит решил штурмом взять храм и, конечно, сделать все возможное, чтобы избежать его разрушения. Но на его приказы никто не обращал никакого внимания. Ночью, когда он удалился в свою палатку, иудеи, выбежав из храма, напали на солдат, находящихся снаружи. В рукопашном бою один из солдат бросил горящую головню на галерею, и в мгновение ока обитые кедровыми досками помещения, расположенные вокруг святого места, были охвачены пламенем. Тит в сопровождении своих генералов и легионеров поспешил к этому месту и приказал солдатам тушить пожар. Но на его слова никто не обращал внимания. В ярости воины швыряли горящие головни в помещения, примыкающие к храму, и потом убивали укрывшихся там. Кровь текла по ступеням храма, как вода. Тысячи иудеев погибли. Шум сражения был заглушен воплями и криками: "Ихавод" – "отошла слава".
"Тит был не в состоянии сдержать ярость солдат. Войдя в храм со своими офицерами, чтобы осмотреть внутренность святого места, он был поражен его великолепием, и так как пожар не достиг этого места, он выскочил наружу и старался убедить солдат потушить пожар. Центурион Либералис пытался добиться повиновения при помощи своего начальнического жезла, но даже и почтение к императору заглушали яростная ненависть к иудеям, жестокость битвы и жадность к наживе. Солдаты видели, что все вокруг сияло золотом, блеск которого в безумном пламени огня делался еще ослепительнее. Они думали, что в святилище хранились несметные сокровища. Незаметно один из солдат бросил в приоткрытую дверь горящую головню, и в тот же миг все здание было охвачено пламенем. Едкий дым и огонь заставили офицеров отступить, и великолепное здание было предоставлено своей участи.
Если римлян устрашило это зрелище, что же испытывали иудеи? Вся вершина холма, возвышающегося посреди города, пламенела подобно вулкану. С ужасным треском в огненной бездне исчезали строения. Кедровые крыши были подобны огненным пеленам; позолоченные остроконечные шпили сверкали подобно красным факелам; от башен ворот поднимались вверх столбы пламени и дыма. На соседних холмах, освещенных заревом пожара, виднелись силуэты людей, которые в ужасе наблюдали за огнем, пожиравшим строения; стены и башни верхней части города также были запружены народом – одни с выражением отчаяния, а другие с бессильной яростью следили за происходящим. Крики бегающих во все стороны римских воинов и вопли погибающих в огне мятежников смешивались с ревом огненной стихии и громоподобным треском падающих бревен. Эхо доносило эти звуки и до гор, с вершин которых также слышались пронзительные крики людей. Вдоль стен раздавались только вопли и стенания; истощенные от голода люди, умирая, собирали остаток сил, чтобы в предсмертном вопле выразить все свое отчаяние и скорбь.
Внутри городских стен происходила еще более ужасная резня, чем снаружи. Мужчины и женщины, старики и юноши, мятежники и священники, защитники столицы и умолявшие о пощаде гибли в кровопролитной схватке. Число убитых превышало численность убивающих. Воины взбирались на груды мертвых тел и там продолжали спое кровавое дело".
Вскоре после разрушения храма весь город попал в руки римлян. Иудейские начальники покинули свои неприступные башни, и Тит нашел их пустыми. С изумлением осмотрев их, он понял, что только Один Бог предал все это в его руки, ибо никакие сильнейшие орудия не сокрушили бы такие укрепления. И город, и храм были разрушены до основания, и святое место, где молились иудеи, "было распахано, как поле" (Иер. 26:18). При осаде города и последовавшей затем жесточайшей битве погибло более миллиона людей; оставшиеся в живых были уведены в плен, проданы, как невольники; отправлены в Рим, чтобы служить позорным украшением триумфальной процессии
•завоевателя; брошены в амфитеатры на растерзание диким зверям, иные, как бездомные скитальцы, рассеялись по всей земле.
Иудеи сами выковали цепи для себя, сами наполнили чашу гнева. Трагедия, постигшая этот народ, и бедствия, которые переносили иудеи, будучи рассеяны по всей земле, – только плоды, которые они вырастили своими руками. Пророк говорит: "Погубил ты себя, Израиль!", "Ты упал от нечестия твоего" (Ос. 13:9; 14:2). Страдания, перенесенные ими, часто истолковываются как наказание Божье. Таким способом великий обманщик пытается замаскировать собственную работу. Упорно сопротивляясь Божественной любви и благодати, иудеи лишились покровительства Божьего, и сатана получил возможность управлять ими согласно своей воле. Жесточайшая свирепость, проявившаяся при разрушении Иерусалима, свидетельствует о мстительности сатаны по отношению к тем, кто находится в его власти.
Мы не в состоянии осознать, насколько обязаны Христу за тот мир и покой, которые нам дарованы. Лишь сила Божья сдерживает сатану и защищает человечество от его всевластия. Непокорные и неблагодарные люди имеют довольно много причин быть признательными Богу за Его милость и долготерпение, проявляющиеся в обуздании жестокой и злобной силы дьявола. Но когда люди переступают границы Божественного терпения, Он лишает их Своего покровительства. Бог – вовсе не палач, выполняющий приговор, вынесенный грешнику. Тех, кто отвергает Его милость, Он предоставляет самим себе, т. е. позволяет людям пожать то, что они посеяли. Каждый отвергнутый луч света, каждое непринятое предостережение, каждое нарушение закона Божьего, каждая удовлетворенная страсть – вот семя, которое принесет свой плод. Упорное сопротивление Духу Божьему приводит к тому, что в конце концов этот дар отнимается от грешника, и тогда уже ничто не удерживает душу от зла, и она лишается всякой защиты от злобы и ненависти сатаны. Разрушение Иерусалима – грозное и торжественное предостережение для всех, кто пренебрегает Божественной милостью и отказывается от Божественной благодати. Это одно из самых сильнейших свидетельств отвращения Бога ко греху и неотвратимости наказания, которое постигнет виновного.
Пророчество Спасителя относительно судов, свершившихся над Иерусалимом, должно еще раз исполниться. Страшное опустошение столицы иудеев – лишь слабая тень того, что произойдет. В участи, постигшей избранный город, мы можем видеть судьбу мира, отвергающего благодать Божью и попирающего Его закон. Вот уже на протяжении долгих столетий свершаются преступления, земля является свидетельницей мрачных картин человеческих страданий. Как болезненно сжимается сердце, когда думаешь о всем этом! Какими ужасными оказались последствия отвержения власти Неба! Но картины будущего еще мрачней. История прошлого – это длинная цепь восстаний, борьбы и возмущений, "время брани и одежда, обагренная кровию" (Ис. 9:5); но что все это в сравнении с ужасами того дня, когда Дух Божий не будет сдерживать нечестивых, когда Он уже больше не будет обуздывать человеческие страсти и сатанинскую ярость! Тогда мир увидит, как никогда раньше, последствия господства сатаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96