— Вы жестко работаете.
— По другому не умею, — ослепительно улыбнулась сербка.
— Да и не надо, — согласился генерал, разминая сильными пальцами ароматную сигару. — После войны цензура ослабнет. И все ваши репортажи пойдут без купюр.
— Хотелось бы надеяться...
— На три вопроса из списка я отвечать не буду.
— Я понимаю. — Мирьяна стряхнула пепел. — А без камеры?
— Полностью к вашим услугам. Только вы должны мне дать слово, что не будете пользоваться диктофоном.
— И вы мне поверите? — журналистка хитро блеснула огромными глазами.
— Милая девушка, — кряжистый седой десантник отрубил кончик сигары миниатюрной настольной гильотиной, — мне достаточно вашего слова. Я уже навел справки и знаю, что вы собой представляете...
— Женщины такие непредсказуемые, — Мирьяна закинула ногу на ногу, чуть не смахнув взметнувшейся полой бордовой юбки бумаги с края стола.
— У ваших коллег о вас иное мнение, — невозмутимо заметил Лаинович.
— Хорошо. Даю слово, — сербка засунула руку в сумочку и с притворным вздохом выключила маленький «Olimpus».
— Что вас интересует?
— Русские добровольцы.
— Они есть, — генерал покрутил в руке так и не зажженную сигару, — но эта тема полностью закрыта. Мы не имеем права подставлять этих парней.
— Недавно был случай, когда шептары убили одного из них и продемонстрировали документы. Некий капитан из Министерства по чрезвычайным ситуациям России.
— Да, я слышал об этом, — кивнул генерал, — но точной информацией пока не располагаю. Российский МИД ведет свое расследование. Много неясностей...
— А подробнее? Ведь информация уже прошла.
— Непонятны три вещи. Первая — как он оказался на границе Косова с Македонией, в десятке километров от передовой линии наших подразделений. Вторая — почему при нем обнаружены внутрироссийские документы и российские деньги, совершенно ненужные здесь. И третья — вооружение. Один старенький АК «сорок семь» и всего два магазина по тридцать патронов. Ни ножа, ни гранат, ни пистолета, ни достаточного или хотя бы разумного боезапаса. Равно нет фляги с водой и никакой еды, — Лаинович отвечал коротко и с военной точностью.
— Ваше мнение?
— Инсценировка. Косовары по своим каналам получили похищенные в России документы и подложили их к мертвому телу. Не обратив внимания на детали. Убитый — вероятнее всего, серб или македонец. Тело перевезли в зону боев и пригласили корреспондентов.
— То есть потерь среди русских добровольцев нет?
— Раненые есть, погибших, к счастью, нет...
— В самом Косове их много?
— Около сотни. Все они, как вы понимаете, действуют под сербскими именами и фамилиями. В основном специалисты по противовоздушной обороне. В моих подразделениях их нет.
Генерал слукавил, но Мирьяна не стала ловить его на слове.
— А независимые группы?
— Об этом вам надо поинтересоваться у Аркана.
— Вы же понимаете, что сейчас это невозможно, — Желько Ражнятович был где то в Косове и в ближайшее время в Белград не собирался.
— Понимаю...
— Хорошо, оставим эту тему. — Мирьяна взяла с блюдечка чашку свежезаваренного кофе, принесенного адъютантом.
Молодой рослый лейтенант мягко прикрыл за собой дверь, кинув последний обжигающий взгляд на роскошную фигуру журналистки.
Генерал мысленно улыбнулся.
Когда то и он был таким же юнцом, пожирающим глазами встречных красавиц.
— Тут был слух, — Мирьяна изобразила на лице смущение, — о спецоперации в горах и о спасении двадцати женщин с детьми.
— Вам и это известно? — не сдержался генерал и тут же обругал себя за то, что так бурно отреагировал.
Журналистка облизнула губы.
— Ладно, — Лаинович обреченно вздохнул, — слушайте... Только тут без шуток. Ни одна живая душа знать не должна...
После перенесенного ужаса, каковым он был охвачен в ожидании так и не состоявшегося прихода вымогателей, Николай Ефимович Ковалевский ожил.
Он получил свою порцию матюгов со стороны оперативников из Главка, потративших три дня на бессмысленное протирание штанов в райотделе милиции, выслушал ехидные замечания дядюшки, поцапался с тупой, но страшно занудливой женой Дианой, пропустил пару важных встреч с депутатами Законодательного Собрания и лишился магнитолы, украденной неизвестными взломщиками из его автомобиля в одну дождливую ночь.
Причем сволочи не стали аккуратно вскрывать дверцу «вольво» с помощью линейки или накидной петли, а просто расколотили обломком кирпича боковое стекло, чем ввели прижимистого Ковалевского в лишние траты на его замену.
Но всё рано или поздно кончается.
И страх уходит, если не получает дополнительной подпитки в виде угроз вымогателей.
Николай взбодрился, отбросил грустные мысли и с головой ушел в бизнес по выколачиванию льгот для своей организации.
Забота о несчастных очередниках — дело непростое. Тут с кондачка не решить.
Перво наперво следует получить квоты на беспошлинный ввоз в Россию алкоголя и сигарет. Освободиться от таможенных платежей и попробовать приобщиться к торговле нефтью. Ну, и в параллель, конечно, не забывать о квартирках.
Не очередникам, естественно. Те, как жили десятилетиями в грязных коммуналках на сорок семей с одним туалетом, так и проживут. Чай, не баре какие...
А вот улучшение жилищных условий председателя — дело святое. И не важно, что у него уже есть тысяча — другая квадратных метров в самых разных районах города. Лишними метры не бывают.
Особенно для человека, взвалившего на себя столь тяжкий труд, как возглавлять движение «За права очередников». Ему простор нужен, чтоб лучше думалось и сопереживалось.
А кто с квартирками пособить может? Правильно — те, у кого судьбы людские в руках оказываются. Прокуроры и судьи. Судей напрямую не достать. У них там своя мафия — исполнители, приставы... И фирмочки, что годами при судах кормятся за долю малую. Новому человеку в систему тяжело пролезть. Съедят с. И косточек не останется. А вот прокуроры, надзиратели наши милейшие за всеми и всяческими законами — другое дело. К контакту открыты, к взятке привычны, в разговоре обходительны и денежку не меньше других уважают.
Особливо американскую и в крупных купюрах.
Сами иногда ходы выходы на коммерсантов ищут.
И немудрено.
Что в прокурорском звании хорошего? Да ничего. Любой знающий человек подтвердит. Сиди, как средневековый писец, в темном кабинете, дела разные дурацкие листай, с жалобщиками общайся, стоны выслушивай и сопли подтирай. Тоска...
Ни тебе уважения, ни тебе покоя, ни зарплаты приличной.
Каждый норовит оскорбить. И заявители со своими мелочами, и милиционеры, кому ты санкцию на арест злодея не подписал, и руководство за недостаточное рвение.
Прокурор — он всегда крайний.
Если устроиться в жизни не может...
— Тысяч четырнадцать, — Ковалевский пролистал документы на квартиру некоего гражданина Ибрагимова, отметил, что она является соседней с «двушкой» Рокотова, порадовался оперативности дядюшки, так умело устранившего назойливого «черножопого», и посмотрел на меланхолично жующего резинку Терпигорева. — Больше никак. И то только из уважения к вам.
— Сколько получу я? — поинтересовался районный прокурор.
— Половину, как всегда... — Алексей Викторович подумал и кивнул. Две тысячи пойдут «наверх» и прилипнут к ладошкам Сыдорчука, остальное его. Нормально.
— Согласен. Как думаете оформлять?
— Сначала на своего работника, потом выставляем на продажу.
— Фирма ваша?
— Конечно, — Ковалевский решил больше не рисковать и не прописываться на сомнительной жилплощади.
— Когда я получу деньги?
— Три завтра, остальные после реализации.
— Устраивает. Я завтра буду в районе обеда, так что подъезжайте.
Прокурор и коммерсант обменялись рукопожатием.
Николай Ефимович вышел из кабинета Терпигорева, с важным видом прошел мимо очереди посетителей и брезгливо отстранился, когда какая то бабулька в стареньком пальто попыталась его о чем то спросить.
Стариков Ковалевский недолюбливал и старался держаться от них подальше.
Если, конечно, это не затрагивало его финансовые интересы.
Димон появился у подъезда Владислава минута в минуту.
Его черный БМВ седьмой модели с четырехлитровым двигателем почти бесшумно въехал во двор и встал правым бортом к стене с низкими зарешеченными окнами.
— Здоров! — Верзила захлопнул дверцу и оглянулся вокруг. — А где твой аппарат?
— В гараже, — Рокотов оценил внешний вид братка журналиста, — я ж не могу в него автоматы упаковывать на виду у всех.
Одетый во все черное Димон понимающе подмигнул.
— Тайники надежные?
— В передних крыльях. При уличной проверке не обнаруживаются.
— Здесь тачку оставить можно?
— Я не думаю, что к твоему агрегату кто нибудь рискнет подойти, — Влад ухмыльнулся. — Самоубийцы здесь не водятся. Сразу видно, что хозяин голову оторвет.
— Не скажи, — рассудительно заявил Чернов, — дураков много...
— Смотри сам. Можем на стоянку отогнать. Оттуда до моего гаража рукой подать.
— Давай...
К десяти вечера «мерседес» с боевым экипажем припарковался в проходном дворике напротив ресторанчика.
Смеркалось.
На город опускалась прозрачная питерская ночь с се размытыми тенями и бледно серым небом.
— Не передумал? — спросил биолог.
— Ничуть, — Чернов поерзал по узкому для него сиденью. — Так и надо. Взбодрим уродов и посмотрим. Зуб даю, что засуетятся.
— В этом я не сомневаюсь. Только поможет ли это нам?
— Обязательно, — Димон поправил вязаную шапочку, в мгновение ока превращающуюся в маску с прорезями для глаз. — Проверено...
— А менты?
— Уйдем. Против твоего «мерса» их машины не фурычат. К тому же мы быстро — отстрелялись и по газам.
— Прохожих бы не зацепить...
— Народ нынче ученый. Пол пули не полезут, разбегутся.
— У тебя на всё есть ответ.
— Так не впервой же! — удивился Чернов. — Нормальная акция.
— Ну ну... Садист не подведет?
— Всё путем, не сомневайся. Человек с рожками будет как штык. Я взял двадцать, чтоб точно хватило.
Рокотов обернулся и посмотрел назад в салон.
— А чо у тебя за бак за сиденьями? — Димон ткнул пальцем в металлический куб.
— Средство индивидуальной защиты. — Влад открыл бардачок, достал пульт с длинным черным проводом и воткнул штекер в прикуриватель. — Теперь порядок.
Журналист с интересом посмотрел на кнопки.
— Ничего не трогай, — предупредил биолог, — а то раньше времени сработает.
— Не лох.
— Я тоже. Потому и говорю. — Димон подвигал бровями.
— С чего начнем? Давай я в кабак залечу.
— Нет уж, — Рокотов затряс головой, — один уже сходил на разведку. Если действуем, то только на пару. Страхуем спину и всё такое...
— Хорошо, — легко согласился Димон. — Очередь по окнам, потом по машинам. Бить надо от ограждения, оттуда весь сектор простреливается.
— Ты что, тут днем уже побывал?
— Естественно. Рекогносцировка — это архиважно.
Владислав неслышно вздохнул. Цитирующий Ильича браток имел весьма приблизительное представление об инстинкте самосохранения.
Половина одиннадцатого наступило незаметно.
— Всё, я пошел, — Димон выбрался из машины. — Распаковывай стволы...
— Осторожнее.
— Будь спок!
Чернов неожиданно быстро для своих габаритов растворился в полутьме двора.
Рокотов приподнял крылья «мерседеса» и выложил на сиденья два АКСУ.
Журналист появился так же стремительно, как и исчез, и поставил на асфальт брякнувший металлом рюкзак.
— Стволы не пристреляны, — предупредил Влад, — так что бей с поправкой...
— Само собой, — Чернов присоединил магазин и распихал по карманам еще пять.
— У тебя что, обмундирование специальное для таких случаев?
— А ты думал! Всё как надо. Карманы в размер рожка.
— То то я смотрю, что на обычную одежду не похоже.
— Спецзаказ, — поучительно сказал Димон. — Случаи разные бывают... Ты готов?
— Готов, — Рокотов спрятал автомат под плащом и закрыл дверцу.
Дорогу они перебежали на красный свет и на секунду остановились в десяти метрах от ресторанных окон.
— Я — кабак, ты — машины, — сказал журналист и присел на одно колено, держа АКСУ плотно прижатым к плечу.
С этого момента пути назад уже не было.
Стоящий в дверях пузатый кавказец широко открыл рот, увидев направленный на него ствол, и Димон вдавил курок.
Веер пуль отшвырнул кавказца внутрь, стекла рассыпались длинными сверкающими осколками, хлопнула покосившаяся дверь, и изнутри ресторана раздался вопль.
Пока Чернов обрабатывал помещение. Влад высадил три магазина по припаркованным на маленькой стоянке машинам. Бил по моторным отсекам, и уже через мгновение несколько иномарок загорелось.
Димон отбросил использованные рожки и попятился назад.
— Уходим!
— Слева! — Биолог помчался зигзагом, на ходу дав короткую очередь в вывернувший совсем некстати милицейский «уазик».
Чернов тут же поддержал огнем и пробил патрульной машине оба левых ската.
«Уазик» чихнул и остановился.
Из водительской дверцы вывалилось тело и на четвереньках понеслось прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— По другому не умею, — ослепительно улыбнулась сербка.
— Да и не надо, — согласился генерал, разминая сильными пальцами ароматную сигару. — После войны цензура ослабнет. И все ваши репортажи пойдут без купюр.
— Хотелось бы надеяться...
— На три вопроса из списка я отвечать не буду.
— Я понимаю. — Мирьяна стряхнула пепел. — А без камеры?
— Полностью к вашим услугам. Только вы должны мне дать слово, что не будете пользоваться диктофоном.
— И вы мне поверите? — журналистка хитро блеснула огромными глазами.
— Милая девушка, — кряжистый седой десантник отрубил кончик сигары миниатюрной настольной гильотиной, — мне достаточно вашего слова. Я уже навел справки и знаю, что вы собой представляете...
— Женщины такие непредсказуемые, — Мирьяна закинула ногу на ногу, чуть не смахнув взметнувшейся полой бордовой юбки бумаги с края стола.
— У ваших коллег о вас иное мнение, — невозмутимо заметил Лаинович.
— Хорошо. Даю слово, — сербка засунула руку в сумочку и с притворным вздохом выключила маленький «Olimpus».
— Что вас интересует?
— Русские добровольцы.
— Они есть, — генерал покрутил в руке так и не зажженную сигару, — но эта тема полностью закрыта. Мы не имеем права подставлять этих парней.
— Недавно был случай, когда шептары убили одного из них и продемонстрировали документы. Некий капитан из Министерства по чрезвычайным ситуациям России.
— Да, я слышал об этом, — кивнул генерал, — но точной информацией пока не располагаю. Российский МИД ведет свое расследование. Много неясностей...
— А подробнее? Ведь информация уже прошла.
— Непонятны три вещи. Первая — как он оказался на границе Косова с Македонией, в десятке километров от передовой линии наших подразделений. Вторая — почему при нем обнаружены внутрироссийские документы и российские деньги, совершенно ненужные здесь. И третья — вооружение. Один старенький АК «сорок семь» и всего два магазина по тридцать патронов. Ни ножа, ни гранат, ни пистолета, ни достаточного или хотя бы разумного боезапаса. Равно нет фляги с водой и никакой еды, — Лаинович отвечал коротко и с военной точностью.
— Ваше мнение?
— Инсценировка. Косовары по своим каналам получили похищенные в России документы и подложили их к мертвому телу. Не обратив внимания на детали. Убитый — вероятнее всего, серб или македонец. Тело перевезли в зону боев и пригласили корреспондентов.
— То есть потерь среди русских добровольцев нет?
— Раненые есть, погибших, к счастью, нет...
— В самом Косове их много?
— Около сотни. Все они, как вы понимаете, действуют под сербскими именами и фамилиями. В основном специалисты по противовоздушной обороне. В моих подразделениях их нет.
Генерал слукавил, но Мирьяна не стала ловить его на слове.
— А независимые группы?
— Об этом вам надо поинтересоваться у Аркана.
— Вы же понимаете, что сейчас это невозможно, — Желько Ражнятович был где то в Косове и в ближайшее время в Белград не собирался.
— Понимаю...
— Хорошо, оставим эту тему. — Мирьяна взяла с блюдечка чашку свежезаваренного кофе, принесенного адъютантом.
Молодой рослый лейтенант мягко прикрыл за собой дверь, кинув последний обжигающий взгляд на роскошную фигуру журналистки.
Генерал мысленно улыбнулся.
Когда то и он был таким же юнцом, пожирающим глазами встречных красавиц.
— Тут был слух, — Мирьяна изобразила на лице смущение, — о спецоперации в горах и о спасении двадцати женщин с детьми.
— Вам и это известно? — не сдержался генерал и тут же обругал себя за то, что так бурно отреагировал.
Журналистка облизнула губы.
— Ладно, — Лаинович обреченно вздохнул, — слушайте... Только тут без шуток. Ни одна живая душа знать не должна...
После перенесенного ужаса, каковым он был охвачен в ожидании так и не состоявшегося прихода вымогателей, Николай Ефимович Ковалевский ожил.
Он получил свою порцию матюгов со стороны оперативников из Главка, потративших три дня на бессмысленное протирание штанов в райотделе милиции, выслушал ехидные замечания дядюшки, поцапался с тупой, но страшно занудливой женой Дианой, пропустил пару важных встреч с депутатами Законодательного Собрания и лишился магнитолы, украденной неизвестными взломщиками из его автомобиля в одну дождливую ночь.
Причем сволочи не стали аккуратно вскрывать дверцу «вольво» с помощью линейки или накидной петли, а просто расколотили обломком кирпича боковое стекло, чем ввели прижимистого Ковалевского в лишние траты на его замену.
Но всё рано или поздно кончается.
И страх уходит, если не получает дополнительной подпитки в виде угроз вымогателей.
Николай взбодрился, отбросил грустные мысли и с головой ушел в бизнес по выколачиванию льгот для своей организации.
Забота о несчастных очередниках — дело непростое. Тут с кондачка не решить.
Перво наперво следует получить квоты на беспошлинный ввоз в Россию алкоголя и сигарет. Освободиться от таможенных платежей и попробовать приобщиться к торговле нефтью. Ну, и в параллель, конечно, не забывать о квартирках.
Не очередникам, естественно. Те, как жили десятилетиями в грязных коммуналках на сорок семей с одним туалетом, так и проживут. Чай, не баре какие...
А вот улучшение жилищных условий председателя — дело святое. И не важно, что у него уже есть тысяча — другая квадратных метров в самых разных районах города. Лишними метры не бывают.
Особенно для человека, взвалившего на себя столь тяжкий труд, как возглавлять движение «За права очередников». Ему простор нужен, чтоб лучше думалось и сопереживалось.
А кто с квартирками пособить может? Правильно — те, у кого судьбы людские в руках оказываются. Прокуроры и судьи. Судей напрямую не достать. У них там своя мафия — исполнители, приставы... И фирмочки, что годами при судах кормятся за долю малую. Новому человеку в систему тяжело пролезть. Съедят с. И косточек не останется. А вот прокуроры, надзиратели наши милейшие за всеми и всяческими законами — другое дело. К контакту открыты, к взятке привычны, в разговоре обходительны и денежку не меньше других уважают.
Особливо американскую и в крупных купюрах.
Сами иногда ходы выходы на коммерсантов ищут.
И немудрено.
Что в прокурорском звании хорошего? Да ничего. Любой знающий человек подтвердит. Сиди, как средневековый писец, в темном кабинете, дела разные дурацкие листай, с жалобщиками общайся, стоны выслушивай и сопли подтирай. Тоска...
Ни тебе уважения, ни тебе покоя, ни зарплаты приличной.
Каждый норовит оскорбить. И заявители со своими мелочами, и милиционеры, кому ты санкцию на арест злодея не подписал, и руководство за недостаточное рвение.
Прокурор — он всегда крайний.
Если устроиться в жизни не может...
— Тысяч четырнадцать, — Ковалевский пролистал документы на квартиру некоего гражданина Ибрагимова, отметил, что она является соседней с «двушкой» Рокотова, порадовался оперативности дядюшки, так умело устранившего назойливого «черножопого», и посмотрел на меланхолично жующего резинку Терпигорева. — Больше никак. И то только из уважения к вам.
— Сколько получу я? — поинтересовался районный прокурор.
— Половину, как всегда... — Алексей Викторович подумал и кивнул. Две тысячи пойдут «наверх» и прилипнут к ладошкам Сыдорчука, остальное его. Нормально.
— Согласен. Как думаете оформлять?
— Сначала на своего работника, потом выставляем на продажу.
— Фирма ваша?
— Конечно, — Ковалевский решил больше не рисковать и не прописываться на сомнительной жилплощади.
— Когда я получу деньги?
— Три завтра, остальные после реализации.
— Устраивает. Я завтра буду в районе обеда, так что подъезжайте.
Прокурор и коммерсант обменялись рукопожатием.
Николай Ефимович вышел из кабинета Терпигорева, с важным видом прошел мимо очереди посетителей и брезгливо отстранился, когда какая то бабулька в стареньком пальто попыталась его о чем то спросить.
Стариков Ковалевский недолюбливал и старался держаться от них подальше.
Если, конечно, это не затрагивало его финансовые интересы.
Димон появился у подъезда Владислава минута в минуту.
Его черный БМВ седьмой модели с четырехлитровым двигателем почти бесшумно въехал во двор и встал правым бортом к стене с низкими зарешеченными окнами.
— Здоров! — Верзила захлопнул дверцу и оглянулся вокруг. — А где твой аппарат?
— В гараже, — Рокотов оценил внешний вид братка журналиста, — я ж не могу в него автоматы упаковывать на виду у всех.
Одетый во все черное Димон понимающе подмигнул.
— Тайники надежные?
— В передних крыльях. При уличной проверке не обнаруживаются.
— Здесь тачку оставить можно?
— Я не думаю, что к твоему агрегату кто нибудь рискнет подойти, — Влад ухмыльнулся. — Самоубийцы здесь не водятся. Сразу видно, что хозяин голову оторвет.
— Не скажи, — рассудительно заявил Чернов, — дураков много...
— Смотри сам. Можем на стоянку отогнать. Оттуда до моего гаража рукой подать.
— Давай...
К десяти вечера «мерседес» с боевым экипажем припарковался в проходном дворике напротив ресторанчика.
Смеркалось.
На город опускалась прозрачная питерская ночь с се размытыми тенями и бледно серым небом.
— Не передумал? — спросил биолог.
— Ничуть, — Чернов поерзал по узкому для него сиденью. — Так и надо. Взбодрим уродов и посмотрим. Зуб даю, что засуетятся.
— В этом я не сомневаюсь. Только поможет ли это нам?
— Обязательно, — Димон поправил вязаную шапочку, в мгновение ока превращающуюся в маску с прорезями для глаз. — Проверено...
— А менты?
— Уйдем. Против твоего «мерса» их машины не фурычат. К тому же мы быстро — отстрелялись и по газам.
— Прохожих бы не зацепить...
— Народ нынче ученый. Пол пули не полезут, разбегутся.
— У тебя на всё есть ответ.
— Так не впервой же! — удивился Чернов. — Нормальная акция.
— Ну ну... Садист не подведет?
— Всё путем, не сомневайся. Человек с рожками будет как штык. Я взял двадцать, чтоб точно хватило.
Рокотов обернулся и посмотрел назад в салон.
— А чо у тебя за бак за сиденьями? — Димон ткнул пальцем в металлический куб.
— Средство индивидуальной защиты. — Влад открыл бардачок, достал пульт с длинным черным проводом и воткнул штекер в прикуриватель. — Теперь порядок.
Журналист с интересом посмотрел на кнопки.
— Ничего не трогай, — предупредил биолог, — а то раньше времени сработает.
— Не лох.
— Я тоже. Потому и говорю. — Димон подвигал бровями.
— С чего начнем? Давай я в кабак залечу.
— Нет уж, — Рокотов затряс головой, — один уже сходил на разведку. Если действуем, то только на пару. Страхуем спину и всё такое...
— Хорошо, — легко согласился Димон. — Очередь по окнам, потом по машинам. Бить надо от ограждения, оттуда весь сектор простреливается.
— Ты что, тут днем уже побывал?
— Естественно. Рекогносцировка — это архиважно.
Владислав неслышно вздохнул. Цитирующий Ильича браток имел весьма приблизительное представление об инстинкте самосохранения.
Половина одиннадцатого наступило незаметно.
— Всё, я пошел, — Димон выбрался из машины. — Распаковывай стволы...
— Осторожнее.
— Будь спок!
Чернов неожиданно быстро для своих габаритов растворился в полутьме двора.
Рокотов приподнял крылья «мерседеса» и выложил на сиденья два АКСУ.
Журналист появился так же стремительно, как и исчез, и поставил на асфальт брякнувший металлом рюкзак.
— Стволы не пристреляны, — предупредил Влад, — так что бей с поправкой...
— Само собой, — Чернов присоединил магазин и распихал по карманам еще пять.
— У тебя что, обмундирование специальное для таких случаев?
— А ты думал! Всё как надо. Карманы в размер рожка.
— То то я смотрю, что на обычную одежду не похоже.
— Спецзаказ, — поучительно сказал Димон. — Случаи разные бывают... Ты готов?
— Готов, — Рокотов спрятал автомат под плащом и закрыл дверцу.
Дорогу они перебежали на красный свет и на секунду остановились в десяти метрах от ресторанных окон.
— Я — кабак, ты — машины, — сказал журналист и присел на одно колено, держа АКСУ плотно прижатым к плечу.
С этого момента пути назад уже не было.
Стоящий в дверях пузатый кавказец широко открыл рот, увидев направленный на него ствол, и Димон вдавил курок.
Веер пуль отшвырнул кавказца внутрь, стекла рассыпались длинными сверкающими осколками, хлопнула покосившаяся дверь, и изнутри ресторана раздался вопль.
Пока Чернов обрабатывал помещение. Влад высадил три магазина по припаркованным на маленькой стоянке машинам. Бил по моторным отсекам, и уже через мгновение несколько иномарок загорелось.
Димон отбросил использованные рожки и попятился назад.
— Уходим!
— Слева! — Биолог помчался зигзагом, на ходу дав короткую очередь в вывернувший совсем некстати милицейский «уазик».
Чернов тут же поддержал огнем и пробил патрульной машине оба левых ската.
«Уазик» чихнул и остановился.
Из водительской дверцы вывалилось тело и на четвереньках понеслось прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36