Жаль, конечно, лишиться силового звена, но, в конце концов, здесь происходили вещи, разрешить которые незначительной силой, воплощающейся в этой четверке, вряд ли удастся… Хорошо бы иметь в резерве этих тренированных ребят, с первого импульса умеющих попадать лазерным лучом в подброшенный коробок спичек.
Но на нет и суда нет. Лишь бы не вздумали мешать и всерьез противостоять его уходу с корабля.
Чуть в стороне, как и полагается командиру, озабоченному постоянным соблюдением дистанции между собой и подчиненными, расположился лейтенант Зарудный. С этим человеком ему тоже, скорее всего, придется расстаться. Подумав об этом. Ротанов почувствовал сожаление, поскольку лейтенант, единственный из всего десантного отряда, ему по-настоящему нравился.
Кто же у него остается? Старый капитан Хорст Да главный камень преткновения и подспудная причина всех раздоров — Линда Гердт. Собственно, именно из-за нее десантники потребовали этой встречи. Хорошо хоть у нее хватило ума, несмотря на недавнюю ссору, прийти на совет.
На что надеялись авторы присланной ему по пневмопочте записки? Разрешить свои проблемы силой? Неужели процесс вседозволенности на этой планете зашел так далеко, что они решатся применить грубую силу, чтобы оставить с собой женщину против ее воли?
Но в том-то и дело, что инспектор никогда не мог предсказать заранее, как поступит сама Линда, и до сих пор не знал истинных мотивов, которые привели ее на эту полную опасностей планету, не ведал, какая сила толкает ее на смертельно опасные авантюры, заставляет ходить по лезвию ножа, откровенно наслаждаясь опасностью.
А главное, он до сих пор не мог понять, зачем ей понадобилась Арома. Какого черта ее сюда принесло. С этим придется разбираться позже, если удастся разрубить гордиев узел, так прочно завязанный самой Линдой.
Возможно, она завязала его, не сознавая, что делает. Инстинктивное кокетство в обществе молодых мужчин свойственно всем красивым женщинам, если они не влюблены… Вот и ответ на его невысказанный вопрос, но тогда какого дьявола он собирается вытаскивать ее из ямы, которую она сама себе выкопала? Только потому, что дал ей слово? Хотя бы поэтому… И потому, что он преступил в их отношениях ту черту, за которой для любого мужчины кончается большинство прав и начинаются обязанности… Он еще не остыл от недавней ссоры и старался не смотреть в ее сторону.
— Ну что же, приступим… — произнес Хорст официальным голосом и постучал по хрустальному бокалу. Он изо всех сил старался поддержать свое официальное реноме капитана, хотя корабль, которым он пытался управлять, давно превратился в неподвижную космодромную башню и никто официально не назначал его капитаном этого металлического катафалка.
Мгновенно наступила тишина, даже Саврасов и Акропян прекратили перешептываться. Ротанов не сомневался, что это именно они были инициаторами созыва «Экспедиционного совета».
— По инструкции тот, кто потребовал созыва совета, обязан зачитать всем остальным пункты один и два, — громко, так что его было слышно даже за пределами кают-компании, провозгласил Хорст.
— К черту инструкции! — проворчал Саврасов.
— Тогда к черту и сам совет, раз он вам не нужен. Совет без соблюдения соответствующего протокола уже не является советом, и его решения ни для кого не обязательны, — решительно поддержал требование Хорста Ротанов, не желая позволить зачинщикам с первого же момента превратить совещание в бессмысленный балаган.
— Мы и так знаем наизусть эти проклятые пункты!
— Вот и прекрасно, тогда тебе не составит особого труда произнести их вслух. Ведь это ты запустил в информационную сеть корабля требование о созыве совета, не так ли? — спросил Ротанов, не отрывая тяжелого взгляда от лица Саврасова.
И тогда, в свою очередь, не отводя от Ротанова ненавидящих глаз, Саврасов произнес знакомые каждому космонавту, слова:
«Мы, граждане Земной Федерации, оказавшиеся в чрезвычайной ситуации, собрались на этот совет, чтобы решить судьбу одного или нескольких из нас, в соответствии с законами Федерации и человеческой справедливости».
Саврасов замолчал, и над столом повисла звенящая тишина, не нарушаемая даже звоном бокалов.
— Продолжай, Саврасов, тебе осталось осилить всего один пункт. Повтори слова, которые ты произнес, когда принимал присягу!
— Я их не помню!
— Тогда мне придется освежить твою память. — И Ротанов торжественным голосом произнес знакомые каждому из них с детства слова, будто стоял на трибуне космодрома в тот день, когда ему присвоили первое звание.
«Клянусь защищать Земную Федерацию! И, если понадобится, не колеблясь, отдам свою собственную жизнь за свободу и право на жизнь любого из ее граждан! Да будет так…»
Знакомые всем слова присяги прозвучали и растворились в молчании сидящих перед ним людей. Ротанов сомневался в том, что они достигли их сердец, и желал теперь лишь поскорее покончить с оставшейся частью этой, сразу же ставшей бессмысленной процедуры.
— Саврасов попросил нас собраться здесь, видимо, потому, что знал о том, что завтра я и мои товарищи, а также те из вас, кто захотят к нам присоединиться, уходим на поиски исчезнувших жителей федеральной колонии «Арома». — Ротанов выделил слово «федеральной», словно хотел еще раз напомнить слушающим слова присяги. — Возможно, они еще живы. Возможно, они нуждаются в помощи. И, как бы там ни было, мы обязаны это выяснить!
— Нас здесь слишком мало для спасательной экспедиции! Мы должны доставить на Землю информацию о том, что произошло на Ароме, и для этого попытаться сохранить хотя бы собственные жизни.
— Мы не знаем, что здесь происходит, мы не знаем, какие силы обрушились на земную колонию! Мы не знаем, где находятся выжившие и существуют ли они в данное время! Так какую именно информацию ты собираешься передать на Землю, ценой нарушения присяги? — Ротанов обращался непосредственно к Саврасову, не скрывая своего гнева.
Саврасов побледнел от сдержанной ярости. Этой своей репликой Ротанов вынудил его наконец раскрыться и выплеснуть наружу то главное, ради чего Саврасов собрал совет.
— Вы инспектор внешней безопасности. Это ваша обязанность — собирать информацию. Вот и собирайте ее!
Можешь убираться на все четыре стороны, только Линду мы с тобой не отпустим! Нам нужна повариха, да и горничная не помешает. Почему ты решил, что единственная среди нас женщина должна принадлежать тебе одному? — Саврасов окончательно потерял самообладание и сорвался на крик. Но чем резче становился голос Саврасова, тем спокойней отвечал Ротанов и тем холодней становился его тон, от которого мурашки пробегали по спине у противников инспектора.
— Потому что она такая же гражданка Федерации, как и каждый из вас, потому что только она сама может определить свой выбор.
Увидев, что Саврасов подался вперед и рука его медленно, явно стараясь замаскировать этот жест, скользнула под стол, Ротанов замер, мысленно, в последний раз, прикидывая расклад сил. И уже понимая, что вся эта говорильня вот-вот закончится кровопролитием.
Троица десантников наверняка поддержит Саврасова, Зарудный, возможно, останется нейтральным, но это ничего не изменит, потому что четверо десантников против него одного, старика Хорста и Линды мгновенно превратят их в отбивные, даже не применяя оружия, а Саврасов, похоже, вопреки всем правилам, пришел на совет вооруженным.
Складывалась совершенно безнадежная ситуация, выхода из которой Ротанов не видел. Остановить давно назревающую схватку он уже не сможет, никакие аргументы, кроме грубой силы, на них теперь не подействуют, слишком поздно…
Троица, окружавшая Саврасова, заскрипела стульями, отодвигаясь от него в разные стороны, чтобы обеспечить себе больше свободного пространства для маневра.
Все четверо медленно и плавно начали подниматься со своих мест, в любую секунду готовые к броску. «Какой же я кретин… — подумал Ротанов, — надо было хотя бы захватить бластер. В конце концов, чрезмерное почтение к параграфам инструкций меня погубит, и, скорее всего, это случится именно сейчас».
— Всем сесть! — неожиданно раздался тихий голос Зарудного, и каждый из участников этой немой сцены мгновенно обернулся в его сторону.
Десантники, узнав этот, не терпящий возражений командирский тон, так и застыли на полусогнутых ногах, не успев завершить начатое движение. Их бросок был на какое-то время остановлен приказом, но садиться они все же не собирались.
— Повторяю. Всем сесть на свои места. Совет еще не окончен. Его решения будут обязательны для всех!
Глухое недовольное ворчание было ответом на этот повторный приказ, однако все четверо нехотя подчинились, чего Ротанов не ожидал.
Но напряжение, чреватое взрывом, никуда не исчезло. Оно лишь ушло вглубь, словно до предела сжатая пружина бойка. Кто-нибудь нажмет на спусковой крючок, и тогда их уже не остановишь…
И в этой звенящей от напряжения тишине неожиданно раздался спокойный, окрашенный легким сарказмом голос Линды:
— Скажите, господа, это не меня ли вы тут делите, словно принадлежащую кому-то из вас вещь?
— А тебя вообще не спрашивают! — рявкнул Саврасов, сопровождая свои слова отборным ругательством. — Сядь на место и заткнись! С тобой мы позже поговорим, инспекторская подстилка!
Удар с расстояния в три метра Ротанов видел впервые. Казалось, невидимый стальной шар, брошенный Линдой, угодил в солнечное сплетение Саврасова.
Он согнулся пополам и упал лицом на стол. Кто-то из троицы его дружков попытался выхватить бластер, но второй удар невидимой силы, сорвавшийся с вытянутой руки Линды, выбил оружие и вывернул кисть руки этому десантнику, надолго отбив у того охоту хвататься за оружие. Ротанову показалось, что он слышал, как треснула кость.
Десантник взвыл от боли и, схватившись за руку, рухнул на свой стул. Теперь противников у них осталось всего двое, и с половиной из четверки справилась именно женщина, которую он даже не принимал в расчет, когда подсчитывал расклад сил.
Кажется, он недооценил ее намного больше, чем предполагал, и, вероятно, слова Линды о силе, сконцентрированной в кристалле, спрятанном у нее в волосах, не были пустым звуком.
Двое десантников, оставшихся невредимыми, словно прикипели к своим местам. Когда Ротанов, Линда и Хорст направились к выходу из кают-компании, никто не стал им препятствовать. Но сюрпризы все еще продолжались. У самого порога их нагнал Зарудный. И Ротанов, выбитый из колеи всем происшедшим, едва не встретил его ударом. Лишь в последний момент ему удалось остановиться, вспомнив о том, что именно этот человек пытался предотвратить стычку.
— Вы, кажется, сказали, что любой из присутствующих может к вам присоединиться? — В ровном голосе лейтенанта не слышно было даже намека на волнение, словно он каждый день наблюдал, как хрупкая женщина, едва привстав со своего места, выводит из строя двух тренированных профессионалов, обученных всем приемам рукопашной схватки.
— Разумеется, лейтенант. Но я не обещаю вам легкого пути. Нам придется пересечь пустыню и разыскать место нового поселения оставшихся в живых колонистов.
— Ну, к трудностям мне не привыкать. Можете включить меня в свой отряд. Мне не слишком нравится играть роль крысы в лабиринте. Даже если крысу очень хорошо кормят. — Зарудный бросил насмешливый взгляд на стол, уставленный яствами, разбитыми бокалами и пролитым вином.
Так их стало четверо.
И уже в коридоре, полуобернувшись к Линде, Ротанов тихо, со сдержанным гневом сказал:
— Ты забыла рассказать мне о некоторых особенностях своего кристалла.
— Я и сама о них не знала. Догадывалась, конечно, но точно не знала. Все получилось совершенно неожиданно, само собой. Каким-то образом кристалл почувствовал мой гнев…
Кажется, она говорила искренне. Но все равно до конца Ротанов ей не поверил.
— Почему ты не воспользовалась возможностями кристалла на Земле, во время той схватки, когда мы оба едва остались живы?
— Там мой камень был мертвым. Это здесь, на Ароме, он стал наполняться силой. Об этом предупреждал меня отец, и я тебе об этом говорила, только ты не придал особого значения моим словам.
Что-то такое она, действительно, говорила. Во всяком случае, теперь у них, возможно, появилось настоящее оружие. Надо будет установить, откуда идет подпитка энергией, на сколько ударов хватает одного заряда и может ли кристаллом управлять кто-нибудь, кроме самой Линды?
Даже сейчас, не успев еще остыть после стычки с десантниками, едва не стоившей им жизни, Ротанов продолжал мыслить рационально и ничего не мог в этом изменить. Да и не очень старался. Много раз именно эта привычка выручала его в трудных ситуациях и помогала распутывать клубки сложных загадок, поставленных перед человеком космосом.
ГЛАВА 17
Странная кавалькада, состоящая из четырех всадников — трех мужчин и одной женщины, — медленно удалялась от космодрома по направлению к пустыне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Но на нет и суда нет. Лишь бы не вздумали мешать и всерьез противостоять его уходу с корабля.
Чуть в стороне, как и полагается командиру, озабоченному постоянным соблюдением дистанции между собой и подчиненными, расположился лейтенант Зарудный. С этим человеком ему тоже, скорее всего, придется расстаться. Подумав об этом. Ротанов почувствовал сожаление, поскольку лейтенант, единственный из всего десантного отряда, ему по-настоящему нравился.
Кто же у него остается? Старый капитан Хорст Да главный камень преткновения и подспудная причина всех раздоров — Линда Гердт. Собственно, именно из-за нее десантники потребовали этой встречи. Хорошо хоть у нее хватило ума, несмотря на недавнюю ссору, прийти на совет.
На что надеялись авторы присланной ему по пневмопочте записки? Разрешить свои проблемы силой? Неужели процесс вседозволенности на этой планете зашел так далеко, что они решатся применить грубую силу, чтобы оставить с собой женщину против ее воли?
Но в том-то и дело, что инспектор никогда не мог предсказать заранее, как поступит сама Линда, и до сих пор не знал истинных мотивов, которые привели ее на эту полную опасностей планету, не ведал, какая сила толкает ее на смертельно опасные авантюры, заставляет ходить по лезвию ножа, откровенно наслаждаясь опасностью.
А главное, он до сих пор не мог понять, зачем ей понадобилась Арома. Какого черта ее сюда принесло. С этим придется разбираться позже, если удастся разрубить гордиев узел, так прочно завязанный самой Линдой.
Возможно, она завязала его, не сознавая, что делает. Инстинктивное кокетство в обществе молодых мужчин свойственно всем красивым женщинам, если они не влюблены… Вот и ответ на его невысказанный вопрос, но тогда какого дьявола он собирается вытаскивать ее из ямы, которую она сама себе выкопала? Только потому, что дал ей слово? Хотя бы поэтому… И потому, что он преступил в их отношениях ту черту, за которой для любого мужчины кончается большинство прав и начинаются обязанности… Он еще не остыл от недавней ссоры и старался не смотреть в ее сторону.
— Ну что же, приступим… — произнес Хорст официальным голосом и постучал по хрустальному бокалу. Он изо всех сил старался поддержать свое официальное реноме капитана, хотя корабль, которым он пытался управлять, давно превратился в неподвижную космодромную башню и никто официально не назначал его капитаном этого металлического катафалка.
Мгновенно наступила тишина, даже Саврасов и Акропян прекратили перешептываться. Ротанов не сомневался, что это именно они были инициаторами созыва «Экспедиционного совета».
— По инструкции тот, кто потребовал созыва совета, обязан зачитать всем остальным пункты один и два, — громко, так что его было слышно даже за пределами кают-компании, провозгласил Хорст.
— К черту инструкции! — проворчал Саврасов.
— Тогда к черту и сам совет, раз он вам не нужен. Совет без соблюдения соответствующего протокола уже не является советом, и его решения ни для кого не обязательны, — решительно поддержал требование Хорста Ротанов, не желая позволить зачинщикам с первого же момента превратить совещание в бессмысленный балаган.
— Мы и так знаем наизусть эти проклятые пункты!
— Вот и прекрасно, тогда тебе не составит особого труда произнести их вслух. Ведь это ты запустил в информационную сеть корабля требование о созыве совета, не так ли? — спросил Ротанов, не отрывая тяжелого взгляда от лица Саврасова.
И тогда, в свою очередь, не отводя от Ротанова ненавидящих глаз, Саврасов произнес знакомые каждому космонавту, слова:
«Мы, граждане Земной Федерации, оказавшиеся в чрезвычайной ситуации, собрались на этот совет, чтобы решить судьбу одного или нескольких из нас, в соответствии с законами Федерации и человеческой справедливости».
Саврасов замолчал, и над столом повисла звенящая тишина, не нарушаемая даже звоном бокалов.
— Продолжай, Саврасов, тебе осталось осилить всего один пункт. Повтори слова, которые ты произнес, когда принимал присягу!
— Я их не помню!
— Тогда мне придется освежить твою память. — И Ротанов торжественным голосом произнес знакомые каждому из них с детства слова, будто стоял на трибуне космодрома в тот день, когда ему присвоили первое звание.
«Клянусь защищать Земную Федерацию! И, если понадобится, не колеблясь, отдам свою собственную жизнь за свободу и право на жизнь любого из ее граждан! Да будет так…»
Знакомые всем слова присяги прозвучали и растворились в молчании сидящих перед ним людей. Ротанов сомневался в том, что они достигли их сердец, и желал теперь лишь поскорее покончить с оставшейся частью этой, сразу же ставшей бессмысленной процедуры.
— Саврасов попросил нас собраться здесь, видимо, потому, что знал о том, что завтра я и мои товарищи, а также те из вас, кто захотят к нам присоединиться, уходим на поиски исчезнувших жителей федеральной колонии «Арома». — Ротанов выделил слово «федеральной», словно хотел еще раз напомнить слушающим слова присяги. — Возможно, они еще живы. Возможно, они нуждаются в помощи. И, как бы там ни было, мы обязаны это выяснить!
— Нас здесь слишком мало для спасательной экспедиции! Мы должны доставить на Землю информацию о том, что произошло на Ароме, и для этого попытаться сохранить хотя бы собственные жизни.
— Мы не знаем, что здесь происходит, мы не знаем, какие силы обрушились на земную колонию! Мы не знаем, где находятся выжившие и существуют ли они в данное время! Так какую именно информацию ты собираешься передать на Землю, ценой нарушения присяги? — Ротанов обращался непосредственно к Саврасову, не скрывая своего гнева.
Саврасов побледнел от сдержанной ярости. Этой своей репликой Ротанов вынудил его наконец раскрыться и выплеснуть наружу то главное, ради чего Саврасов собрал совет.
— Вы инспектор внешней безопасности. Это ваша обязанность — собирать информацию. Вот и собирайте ее!
Можешь убираться на все четыре стороны, только Линду мы с тобой не отпустим! Нам нужна повариха, да и горничная не помешает. Почему ты решил, что единственная среди нас женщина должна принадлежать тебе одному? — Саврасов окончательно потерял самообладание и сорвался на крик. Но чем резче становился голос Саврасова, тем спокойней отвечал Ротанов и тем холодней становился его тон, от которого мурашки пробегали по спине у противников инспектора.
— Потому что она такая же гражданка Федерации, как и каждый из вас, потому что только она сама может определить свой выбор.
Увидев, что Саврасов подался вперед и рука его медленно, явно стараясь замаскировать этот жест, скользнула под стол, Ротанов замер, мысленно, в последний раз, прикидывая расклад сил. И уже понимая, что вся эта говорильня вот-вот закончится кровопролитием.
Троица десантников наверняка поддержит Саврасова, Зарудный, возможно, останется нейтральным, но это ничего не изменит, потому что четверо десантников против него одного, старика Хорста и Линды мгновенно превратят их в отбивные, даже не применяя оружия, а Саврасов, похоже, вопреки всем правилам, пришел на совет вооруженным.
Складывалась совершенно безнадежная ситуация, выхода из которой Ротанов не видел. Остановить давно назревающую схватку он уже не сможет, никакие аргументы, кроме грубой силы, на них теперь не подействуют, слишком поздно…
Троица, окружавшая Саврасова, заскрипела стульями, отодвигаясь от него в разные стороны, чтобы обеспечить себе больше свободного пространства для маневра.
Все четверо медленно и плавно начали подниматься со своих мест, в любую секунду готовые к броску. «Какой же я кретин… — подумал Ротанов, — надо было хотя бы захватить бластер. В конце концов, чрезмерное почтение к параграфам инструкций меня погубит, и, скорее всего, это случится именно сейчас».
— Всем сесть! — неожиданно раздался тихий голос Зарудного, и каждый из участников этой немой сцены мгновенно обернулся в его сторону.
Десантники, узнав этот, не терпящий возражений командирский тон, так и застыли на полусогнутых ногах, не успев завершить начатое движение. Их бросок был на какое-то время остановлен приказом, но садиться они все же не собирались.
— Повторяю. Всем сесть на свои места. Совет еще не окончен. Его решения будут обязательны для всех!
Глухое недовольное ворчание было ответом на этот повторный приказ, однако все четверо нехотя подчинились, чего Ротанов не ожидал.
Но напряжение, чреватое взрывом, никуда не исчезло. Оно лишь ушло вглубь, словно до предела сжатая пружина бойка. Кто-нибудь нажмет на спусковой крючок, и тогда их уже не остановишь…
И в этой звенящей от напряжения тишине неожиданно раздался спокойный, окрашенный легким сарказмом голос Линды:
— Скажите, господа, это не меня ли вы тут делите, словно принадлежащую кому-то из вас вещь?
— А тебя вообще не спрашивают! — рявкнул Саврасов, сопровождая свои слова отборным ругательством. — Сядь на место и заткнись! С тобой мы позже поговорим, инспекторская подстилка!
Удар с расстояния в три метра Ротанов видел впервые. Казалось, невидимый стальной шар, брошенный Линдой, угодил в солнечное сплетение Саврасова.
Он согнулся пополам и упал лицом на стол. Кто-то из троицы его дружков попытался выхватить бластер, но второй удар невидимой силы, сорвавшийся с вытянутой руки Линды, выбил оружие и вывернул кисть руки этому десантнику, надолго отбив у того охоту хвататься за оружие. Ротанову показалось, что он слышал, как треснула кость.
Десантник взвыл от боли и, схватившись за руку, рухнул на свой стул. Теперь противников у них осталось всего двое, и с половиной из четверки справилась именно женщина, которую он даже не принимал в расчет, когда подсчитывал расклад сил.
Кажется, он недооценил ее намного больше, чем предполагал, и, вероятно, слова Линды о силе, сконцентрированной в кристалле, спрятанном у нее в волосах, не были пустым звуком.
Двое десантников, оставшихся невредимыми, словно прикипели к своим местам. Когда Ротанов, Линда и Хорст направились к выходу из кают-компании, никто не стал им препятствовать. Но сюрпризы все еще продолжались. У самого порога их нагнал Зарудный. И Ротанов, выбитый из колеи всем происшедшим, едва не встретил его ударом. Лишь в последний момент ему удалось остановиться, вспомнив о том, что именно этот человек пытался предотвратить стычку.
— Вы, кажется, сказали, что любой из присутствующих может к вам присоединиться? — В ровном голосе лейтенанта не слышно было даже намека на волнение, словно он каждый день наблюдал, как хрупкая женщина, едва привстав со своего места, выводит из строя двух тренированных профессионалов, обученных всем приемам рукопашной схватки.
— Разумеется, лейтенант. Но я не обещаю вам легкого пути. Нам придется пересечь пустыню и разыскать место нового поселения оставшихся в живых колонистов.
— Ну, к трудностям мне не привыкать. Можете включить меня в свой отряд. Мне не слишком нравится играть роль крысы в лабиринте. Даже если крысу очень хорошо кормят. — Зарудный бросил насмешливый взгляд на стол, уставленный яствами, разбитыми бокалами и пролитым вином.
Так их стало четверо.
И уже в коридоре, полуобернувшись к Линде, Ротанов тихо, со сдержанным гневом сказал:
— Ты забыла рассказать мне о некоторых особенностях своего кристалла.
— Я и сама о них не знала. Догадывалась, конечно, но точно не знала. Все получилось совершенно неожиданно, само собой. Каким-то образом кристалл почувствовал мой гнев…
Кажется, она говорила искренне. Но все равно до конца Ротанов ей не поверил.
— Почему ты не воспользовалась возможностями кристалла на Земле, во время той схватки, когда мы оба едва остались живы?
— Там мой камень был мертвым. Это здесь, на Ароме, он стал наполняться силой. Об этом предупреждал меня отец, и я тебе об этом говорила, только ты не придал особого значения моим словам.
Что-то такое она, действительно, говорила. Во всяком случае, теперь у них, возможно, появилось настоящее оружие. Надо будет установить, откуда идет подпитка энергией, на сколько ударов хватает одного заряда и может ли кристаллом управлять кто-нибудь, кроме самой Линды?
Даже сейчас, не успев еще остыть после стычки с десантниками, едва не стоившей им жизни, Ротанов продолжал мыслить рационально и ничего не мог в этом изменить. Да и не очень старался. Много раз именно эта привычка выручала его в трудных ситуациях и помогала распутывать клубки сложных загадок, поставленных перед человеком космосом.
ГЛАВА 17
Странная кавалькада, состоящая из четырех всадников — трех мужчин и одной женщины, — медленно удалялась от космодрома по направлению к пустыне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56