Возможно, лишь поэтому голова громилы удержалась на плечах. Ошарашенный, он вновь попытался достать толстяка ножом. Но теперь Куроедов скрылся полностью в черном тумане, словно в коконе, который мог бы в себя вместить пивной ларек. Естественно, вожак опять промазал. Из «кокона» между тем вытянулась невероятной длины рука, ухватила грабителя за горло и, дважды встряхнув, отпустила. Выронив нож, вожак без чувств повалился на землю.
Чуть помедлив, черный «кокон» приблизился к отбивающемуся из последних сил Луганскому. На сей раз из сумрака вылезла кошмарная нога, удлинилась и ударила наседавшего громилу в грудь. Третий грабитель пролетел ровно столько, чтобы шарахнуться в тот же микроавтобус и улечься рядом со своим дружком.
Путь был свободен. Однако майор Луганский, глядя на своего приятеля, окутанного этой дрянью, и сам готов был улечься в общую братскую кучу. Но спасла выучка.
– Ловко. – Юрий Васильевич привел в порядок прическу. – Не ожидал.
Сумрак вокруг Куроедова начал бледнеть, и стало видно, как толстяк небрежным жестом поправил галстук.
– То ли еще будет! – пообещал он, окидывая соколиным взором поверженных врагов. – Садись, Юрик. Поехали. – Когда он открыл дверку «Мерседеса», темный туман вокруг его тела слился с обычными вечерними сумерками.
Не без напряжения занял Луганский место рядом с водителем. Куроедов развернул машину и, едва не наехав на шевельнувшегося вожака грабителей, помчался от «Метрополя» к Садовому кольцу. Глаза Куроедова уже не багровели, как рубины, однако припухлость еще оставалась. Проскочив под светофором на желтый, взбудораженный бизнесмен стал лихо обгонять один автомобиль за другим.
– Э-э, полегче! – предостерег Луганский. – Центр все-таки.
Куроедов лишь поддал газу.
– А ты говоришь: бульон! – хохотнул он. – Мне теперь охрана только так, для престижа.
– Полегче, говорю! – занервничал майор.
Одарив его насмешливым взглядом, Куроедов сбросил скорость.
– О'кей, Юрик, сохраним твою драгоценную жизнь. Только вот что: на девушку мою не зарься, могу сильно обидеться. Понял, Юрий Васильевич?
Луганский хмуро на него покосился, разгладил усики и промолчал.
11
Даша приклонила голову на плечо Глеба, который вел «жигуленок» к дому. Стемнело, и на улицах вспыхивали огни реклам. Поерзав у мужа на плече, Даша зевнула.
– Чаепитие вроде прошло продуктивно. Стороны умиротворились, и бузотер держался в рамках. Надеюсь, на неделю его хватит.
Глеб улыбнулся.
– Вряд ли стоит рассчитывать на неделю.
– Почему?
– Такой уж у Саши характер. С ним все время надо держать ухо востро.
Даша опять зевнула.
– Какой ты циник.
Глеб скривил губы.
– Я романтик. Глубоко законспирированный.
Даша подняла голову с его плеча.
– Это я сказала.
Глеб вдруг подрулил к тротуару и заглушил мотор.
– Даш, я мерзавец. Я столь редкостная сволочь, что, сказать откровенно, никогда бы о себе такого не подумал.
Даша взяла его за уши и развернула к себе.
– Ты о Мак-Грегоре?
Глеб с болью смотрел ей в глаза.
– Дашка, что я натворил?
– Любовь моя, ты дурак. Кто мог такое предвидеть? То, что ФСБ вешает на тебя убийство…
– Отпусти уши, дура.
Но Даша держала его крепко.
– Ты не мог этого предвидеть.
– Мог, обязан был! Ведь я чувствовал, что он лезет в неприятности… Дашка, он был забавный и трогательный. Только и умел, что двигать взглядом предметы и высекать огонь из пальцев, но жутко собой гордился. А ты говоришь, на меня убийство вешают. Даш, на мне оно и висит. Ричард обратился ко мне за помощью, а я… я, мерзавец, ответил: некогда мне, роман пишу.
По Дашкиной щеке поползла слезинка.
– Смотри сюда, морда, – указала она на свою переносицу. – Мы ведь найдем убийцу, правда? И щедро с ним поквитаемся.
Глеб кивнул.
– Как пить дать. Только Ричарда уже не вернуть, и это теперь на мне. – Он включил зажигание и продолжил путь к дому.
«Жигуленок» бесшумно катил по вечернему городу.
– И на мне, – сказала Даша. – Не жадничай.
Они доехали до дома, вошли в подъезд и поднялись в лифте на свой этаж. Ручка их двери удерживала свернутый лист бумаги. Глеб взял его, и они с Дашей молча прочли: «Ждали – не дождались. Пошли вы на хрен. Посуду вымыли. Света». И чуть пониже: «Девицы больше не пристают, Илюха загрустил. Стас». И еще ниже: «Ну их обоих в большую попу. Только работать мешали. Завтра опять приду. Илья».
Глеб с Дашей обменялись улыбками. Открывая ключом дверь, Даша спросила:
– С чего начнем?
Глеб переступил вслед за ней порог квартиры.
– Попробуем разыскать этих Ньюгартов.
Даша включила в прихожей свет.
– И где их искать?
– Кабы я знал! – вздохнул Глеб, захлопнув за собой дверь.
26 сентября, воскресенье
1
На голицынской даче Куроедова деревья едва пожелтели. Будто не решаясь вступить в права, осень словно раздумывала, не отступить ли с почетом. Утреннее солнце хоть и не пекло, как в июле, однако могло еще приласкать того, чьи запросы скромны. И царила благодатная тишина. Вернее, царила бы – если б гулко и противно не раскаркались вороны. Именно это всепроникающее карканье и разбудило Джорджа.
Жмурясь от солнечного луча, просочившегося меж занавесок, Джордж с хрустом потянулся на широченной двуспальной кровати. Биохимик был в бордовой пижаме, и волоски вокруг его плеши кудрявились, как локоны младенца. Покосившись на левую половину кровати, занимаемую супругой, Джордж удивленно обнаружил лишь пустую подушку. Голубые глаза англичанина с беспокойством оглядели спальню. Жены не оказалось ни перед шкафом, ни за туалетным столиком. Комната была пуста. А чертовы эти вороны каркали да каркали. Джордж собрался было вскочить и пуститься на поиски, когда услыхал приближающийся цокот каблучков. Джордж мигом опрокинулся на спину, притворясь спящим.
Дверь открылась, и в спальню вошла Люси. Сквозь подрагивающие ресницы Джордж разглядел, что жена была в сером брючном костюме, умытая и причесанная. Ее бледные щеки и крючковатый нос казались незыблемой частью мироздания. Джордж едва сдержал вздох облегчения.
Люси присела на краешек кровати.
– Дорогой, нам надо поговорить. Просыпайся.
Открыв глаза, Джордж сморщил свой нос-картофелину.
– Какого черта? Еще рано.
– Дорогой, я не стала бы тебя будить, если бы…
– Что за срочность, детка? Ты просишь дать тебе развод?
Спина Люси выпрямилась, подбородок дернулся вверх.
– Джо-ордж! Если ты полагаешь, что…
– Ну-ну. – Джордж похлопал жену по руке. – Старушка, не заводись.
– Если ты полагаешь, что подобные шуточки улучшат мое настроение…
– Улучшат, – улыбнулся Джордж. – Мои шутки всегда все улучшают.
Люси попыталась улыбнуться в ответ, но у нее не вышло.
– Дорогой, у меня для тебя два сообщения, и… Не знаю даже, с которого начать.
– С плохого, – распорядился Джордж. – Хорошее оставь на десерт.
Люси набрала в грудь воздуха.
– Владимир требует, чтобы мы сегодня провели демонстрацию.
– Что-о?! – взревел Джордж, садясь. – Может, этому кретину еще и белье наше наизнанку вывернуть?!
Люси обняла его за плечи.
– Дорогой, он вкладывает деньги. И, естественно, имеет право знать…
– Ладно, черт с ним, – махнул вдруг рукой Джордж. – Он получит демонстрацию.
Не веря своим ушам, Люси вгляделась в глаза мужа.
– Ты согласен?
Джордж кивнул.
– Продемонстрируем нейлон с ферментами w, t и z. Пусть заткнется. Давай второе сообщение.
Люси вперила взор в пустоту.
– Прости, дорогой, что я так начинаю воскресное утро, но… – Губы женщины дрогнули. – Дело в том, Джордж, что Ричарда убили. Мне сейчас об этом Владимир сказал. Он ездил к Ричарду в отель и… – Люси разрыдалась у мужа на груди. – О Джордж! Это все из-за меня!
Джордж был ошеломлен. Обнимая плачущую жену, он пробормотал:
– Ничего себе… новость на десерт.
– Это из-за меня, из-за меня! – захлебывалась слезами Люси.
– Не мели ерунды. – Джордж старался, чтобы голос его звучал твердо. – И вообще… почему мы должны верить твоему кретину-племяннику? Если б он сказал мне, что сейчас утро, я бы зевнул и помолился на ночь.
Рыдая, Люси замотала головой.
– Ричарда больше нет… Чуяло мое сердце… Когда он обещал приехать и не приехал… О Джордж!
Джордж погладил жену по голове.
– Что ж нам теперь делать? – произнес он потерянно.
Люси обратила к нему заплаканное лицо.
– Не знаю, дорогой… Мы должны что-то придумать.
Джордж горько усмехнулся.
– Что придумать, детка? Бежать отсюда с рюкзаком за плечами? Да и куда бежать?
Люси промокнула платочком слезы.
– Ричард упоминал о своем друге, весьма влиятельном. Имя его, кажется… Погоди-ка. Ричард говорил, чтобы мы не волновались, что лорд Грин все устроит… Лорд Грин! Ричард очень на него надеялся.
Джордж пожал плечами.
– И что с того?
Люси поднялась с кровати.
– Вставай, дорогой. Нужно подготовить демонстрацию Для моего кретина-племянника. – Она зашагала к двери спальни.
Джордж растерянно смотрел ей вслед.
– И где искать этого лорда Грина?
Люси обернулась, и улыбка на ее лице не выглядела вымученной.
– Что-нибудь придумаем, дорогой.
– Дорогая! – передразнил супруг. – Позволь, я запущу в тебя подушкой.
Люси строго произнесла:
– Джо-ордж! Ты веришь в предчувствия?
– Только в плохие.
– Тогда вот что, дорогой: запусти в меня подушкой.
Джордж вылупил на нее голубые глаза.
– Боюсь, что не улавливаю ход твоих мыслей.
– Ты промахнешься, Джордж.
– Допустим. Ну и что?
– Это хорошее предчувствие, дорогой. А другое мое предчувствие заключается в том, что лорд Грин сам нас разыщет. – Люси вышла с поднятой головой.
Рот Джорджа приоткрылся. И англичанин с физиономией рязанского мужика стал стягивать с себя бордовую пижаму. Даже вороны за окном вроде притихли.
2
После двадцатикилометровой пробежки вдоль берега Глеб искупался в реке и в плавках по цветущему лугу направился домой. На безоблачном небе сверкало солнце, причем пекло дай боже. Вокруг порхали бабочки, жужжали шмели, чирикали птицы.
Невдалеке шелестел лес. Жаль было покидать этот рай, однако… Глеб пересек луг, дошел до холма и через небольшую пещерку проник в свой шкаф, а из него – в комнату. По квартире растекался аромат свежепомолотого кофе.
Стоило Глебу выйти из шкафа, перед ним возникла Даша. Она была в шортах и маечке, и волосы ее убраны были в два густых пепельных хвоста, свисающих вдоль щек Стояла она подбоченясь, и в изумрудных ее глазах плясали веселые чертики.
– Опять?! – произнесла она грозно.
Глеб примирительно выставил ладонь.
– Ты спала, можно сказать, дрыхла.
– А вот это, – заявила Даша, – не твоего ума дело. Твое дело поздороваться: «Дашенька, радость моя, солнышко мое ненаглядное». А я уже сама решу, сплю я или нет. Понял, морда?
Глеб вздохнул с улыбкой.
– Дашка, дай поесть.
– Ага, щас! – притопнула Даша. – Кто подло слинял из моей сиротской постели? Кто не взял меня с собой?
– Так! – Глеб показал палец. – Смотри сюда и слушай!
– Куда смотреть? – уточнила Даша. – На палец или на тебя?
– Параллельно, – распорядился Глеб. – Бежал я со средней скоростью пятьдесят километров в час…
– Эка невидаль.
– …прыжками по семь-восемь метров. Спрашивается…
– На фиг вообще все это?
– Нет. Спрашивается: на фиг сдалась ты мне на этой пробежке?
– Отвечаю. – Даша щелкнула резинкой на плавках мужа. – Я тоже хочу прыгать голой на семь-восемь метров.
Глеб рассмеялся.
– Кто запрещает?
– Давно бы так! – Даша принялась стаскивать с себя шорты.
– О нет! – возопил Глеб, пытаясь вернуть шорты в прежнее положение.
Тут зазвонил телефон, и они, бросив возню, наперегонки метнулись на кухню. Само собой, Глеб успел первым. Сдернув трубку с холодильника, он произнес:
– Весь внимание.
– Доброе утро, сэнсэй! – проговорил юношеский голос с чуть заметным акцентом. – Надеюсь, этот день сулит вам удачу.
Глеб с улыбкой присел на табурет.
– Держите меня, я падаю! Ты в Москве?
– Да, Глеб-сан. Звоню из нашего посольства.
Вертясь рядом, Даша пыталась подслушать.
– Что такое? Кто там?
– Такэру, – ответил Глеб. – Из посольства звонит.
– Ой! – Устроясь у Глеба на коленях, Даша крикнула в трубку: – Почему ты до сих пор не у нас, копуша?!
– Потому, Дашка, – донеслось из трубки, что ты, не пробыв в Токио двух часов, свалила в Москву. Я обиделся, глубоко и непереносимо.
Даша рассмеялась.
– Врешь, Такэрка, ты не обиделся. Ну-ка, живо дуй сюда!
– Присоединяюсь! – ввернул в трубку Глеб.
Возникла небольшая пауза, после которой голос юноши прозвучал уже без прежней веселости:
– Мы пробудем в Москве три-четыре дня, сэнсэй. Может, неделю…
– Опять ты с этим «сэнсэем»! – перебил Глеб. – Мы же договорились!
– Да, Глеб-сан. Мы пробудем в Москве не больше недели, и нам необходимо ваша помощь.
– Кто «мы»?
– Простите, Глеб-сан. Я сопровождаю моего брата Сато. Помощь нужна ему.
– Все, что могу, – пообещал Глеб.
И Даша проговорила в трубку:
– На меня тоже можете рассчитывать.
– В таком случае, – произнес Такэру, – успех нам обеспечен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Чуть помедлив, черный «кокон» приблизился к отбивающемуся из последних сил Луганскому. На сей раз из сумрака вылезла кошмарная нога, удлинилась и ударила наседавшего громилу в грудь. Третий грабитель пролетел ровно столько, чтобы шарахнуться в тот же микроавтобус и улечься рядом со своим дружком.
Путь был свободен. Однако майор Луганский, глядя на своего приятеля, окутанного этой дрянью, и сам готов был улечься в общую братскую кучу. Но спасла выучка.
– Ловко. – Юрий Васильевич привел в порядок прическу. – Не ожидал.
Сумрак вокруг Куроедова начал бледнеть, и стало видно, как толстяк небрежным жестом поправил галстук.
– То ли еще будет! – пообещал он, окидывая соколиным взором поверженных врагов. – Садись, Юрик. Поехали. – Когда он открыл дверку «Мерседеса», темный туман вокруг его тела слился с обычными вечерними сумерками.
Не без напряжения занял Луганский место рядом с водителем. Куроедов развернул машину и, едва не наехав на шевельнувшегося вожака грабителей, помчался от «Метрополя» к Садовому кольцу. Глаза Куроедова уже не багровели, как рубины, однако припухлость еще оставалась. Проскочив под светофором на желтый, взбудораженный бизнесмен стал лихо обгонять один автомобиль за другим.
– Э-э, полегче! – предостерег Луганский. – Центр все-таки.
Куроедов лишь поддал газу.
– А ты говоришь: бульон! – хохотнул он. – Мне теперь охрана только так, для престижа.
– Полегче, говорю! – занервничал майор.
Одарив его насмешливым взглядом, Куроедов сбросил скорость.
– О'кей, Юрик, сохраним твою драгоценную жизнь. Только вот что: на девушку мою не зарься, могу сильно обидеться. Понял, Юрий Васильевич?
Луганский хмуро на него покосился, разгладил усики и промолчал.
11
Даша приклонила голову на плечо Глеба, который вел «жигуленок» к дому. Стемнело, и на улицах вспыхивали огни реклам. Поерзав у мужа на плече, Даша зевнула.
– Чаепитие вроде прошло продуктивно. Стороны умиротворились, и бузотер держался в рамках. Надеюсь, на неделю его хватит.
Глеб улыбнулся.
– Вряд ли стоит рассчитывать на неделю.
– Почему?
– Такой уж у Саши характер. С ним все время надо держать ухо востро.
Даша опять зевнула.
– Какой ты циник.
Глеб скривил губы.
– Я романтик. Глубоко законспирированный.
Даша подняла голову с его плеча.
– Это я сказала.
Глеб вдруг подрулил к тротуару и заглушил мотор.
– Даш, я мерзавец. Я столь редкостная сволочь, что, сказать откровенно, никогда бы о себе такого не подумал.
Даша взяла его за уши и развернула к себе.
– Ты о Мак-Грегоре?
Глеб с болью смотрел ей в глаза.
– Дашка, что я натворил?
– Любовь моя, ты дурак. Кто мог такое предвидеть? То, что ФСБ вешает на тебя убийство…
– Отпусти уши, дура.
Но Даша держала его крепко.
– Ты не мог этого предвидеть.
– Мог, обязан был! Ведь я чувствовал, что он лезет в неприятности… Дашка, он был забавный и трогательный. Только и умел, что двигать взглядом предметы и высекать огонь из пальцев, но жутко собой гордился. А ты говоришь, на меня убийство вешают. Даш, на мне оно и висит. Ричард обратился ко мне за помощью, а я… я, мерзавец, ответил: некогда мне, роман пишу.
По Дашкиной щеке поползла слезинка.
– Смотри сюда, морда, – указала она на свою переносицу. – Мы ведь найдем убийцу, правда? И щедро с ним поквитаемся.
Глеб кивнул.
– Как пить дать. Только Ричарда уже не вернуть, и это теперь на мне. – Он включил зажигание и продолжил путь к дому.
«Жигуленок» бесшумно катил по вечернему городу.
– И на мне, – сказала Даша. – Не жадничай.
Они доехали до дома, вошли в подъезд и поднялись в лифте на свой этаж. Ручка их двери удерживала свернутый лист бумаги. Глеб взял его, и они с Дашей молча прочли: «Ждали – не дождались. Пошли вы на хрен. Посуду вымыли. Света». И чуть пониже: «Девицы больше не пристают, Илюха загрустил. Стас». И еще ниже: «Ну их обоих в большую попу. Только работать мешали. Завтра опять приду. Илья».
Глеб с Дашей обменялись улыбками. Открывая ключом дверь, Даша спросила:
– С чего начнем?
Глеб переступил вслед за ней порог квартиры.
– Попробуем разыскать этих Ньюгартов.
Даша включила в прихожей свет.
– И где их искать?
– Кабы я знал! – вздохнул Глеб, захлопнув за собой дверь.
26 сентября, воскресенье
1
На голицынской даче Куроедова деревья едва пожелтели. Будто не решаясь вступить в права, осень словно раздумывала, не отступить ли с почетом. Утреннее солнце хоть и не пекло, как в июле, однако могло еще приласкать того, чьи запросы скромны. И царила благодатная тишина. Вернее, царила бы – если б гулко и противно не раскаркались вороны. Именно это всепроникающее карканье и разбудило Джорджа.
Жмурясь от солнечного луча, просочившегося меж занавесок, Джордж с хрустом потянулся на широченной двуспальной кровати. Биохимик был в бордовой пижаме, и волоски вокруг его плеши кудрявились, как локоны младенца. Покосившись на левую половину кровати, занимаемую супругой, Джордж удивленно обнаружил лишь пустую подушку. Голубые глаза англичанина с беспокойством оглядели спальню. Жены не оказалось ни перед шкафом, ни за туалетным столиком. Комната была пуста. А чертовы эти вороны каркали да каркали. Джордж собрался было вскочить и пуститься на поиски, когда услыхал приближающийся цокот каблучков. Джордж мигом опрокинулся на спину, притворясь спящим.
Дверь открылась, и в спальню вошла Люси. Сквозь подрагивающие ресницы Джордж разглядел, что жена была в сером брючном костюме, умытая и причесанная. Ее бледные щеки и крючковатый нос казались незыблемой частью мироздания. Джордж едва сдержал вздох облегчения.
Люси присела на краешек кровати.
– Дорогой, нам надо поговорить. Просыпайся.
Открыв глаза, Джордж сморщил свой нос-картофелину.
– Какого черта? Еще рано.
– Дорогой, я не стала бы тебя будить, если бы…
– Что за срочность, детка? Ты просишь дать тебе развод?
Спина Люси выпрямилась, подбородок дернулся вверх.
– Джо-ордж! Если ты полагаешь, что…
– Ну-ну. – Джордж похлопал жену по руке. – Старушка, не заводись.
– Если ты полагаешь, что подобные шуточки улучшат мое настроение…
– Улучшат, – улыбнулся Джордж. – Мои шутки всегда все улучшают.
Люси попыталась улыбнуться в ответ, но у нее не вышло.
– Дорогой, у меня для тебя два сообщения, и… Не знаю даже, с которого начать.
– С плохого, – распорядился Джордж. – Хорошее оставь на десерт.
Люси набрала в грудь воздуха.
– Владимир требует, чтобы мы сегодня провели демонстрацию.
– Что-о?! – взревел Джордж, садясь. – Может, этому кретину еще и белье наше наизнанку вывернуть?!
Люси обняла его за плечи.
– Дорогой, он вкладывает деньги. И, естественно, имеет право знать…
– Ладно, черт с ним, – махнул вдруг рукой Джордж. – Он получит демонстрацию.
Не веря своим ушам, Люси вгляделась в глаза мужа.
– Ты согласен?
Джордж кивнул.
– Продемонстрируем нейлон с ферментами w, t и z. Пусть заткнется. Давай второе сообщение.
Люси вперила взор в пустоту.
– Прости, дорогой, что я так начинаю воскресное утро, но… – Губы женщины дрогнули. – Дело в том, Джордж, что Ричарда убили. Мне сейчас об этом Владимир сказал. Он ездил к Ричарду в отель и… – Люси разрыдалась у мужа на груди. – О Джордж! Это все из-за меня!
Джордж был ошеломлен. Обнимая плачущую жену, он пробормотал:
– Ничего себе… новость на десерт.
– Это из-за меня, из-за меня! – захлебывалась слезами Люси.
– Не мели ерунды. – Джордж старался, чтобы голос его звучал твердо. – И вообще… почему мы должны верить твоему кретину-племяннику? Если б он сказал мне, что сейчас утро, я бы зевнул и помолился на ночь.
Рыдая, Люси замотала головой.
– Ричарда больше нет… Чуяло мое сердце… Когда он обещал приехать и не приехал… О Джордж!
Джордж погладил жену по голове.
– Что ж нам теперь делать? – произнес он потерянно.
Люси обратила к нему заплаканное лицо.
– Не знаю, дорогой… Мы должны что-то придумать.
Джордж горько усмехнулся.
– Что придумать, детка? Бежать отсюда с рюкзаком за плечами? Да и куда бежать?
Люси промокнула платочком слезы.
– Ричард упоминал о своем друге, весьма влиятельном. Имя его, кажется… Погоди-ка. Ричард говорил, чтобы мы не волновались, что лорд Грин все устроит… Лорд Грин! Ричард очень на него надеялся.
Джордж пожал плечами.
– И что с того?
Люси поднялась с кровати.
– Вставай, дорогой. Нужно подготовить демонстрацию Для моего кретина-племянника. – Она зашагала к двери спальни.
Джордж растерянно смотрел ей вслед.
– И где искать этого лорда Грина?
Люси обернулась, и улыбка на ее лице не выглядела вымученной.
– Что-нибудь придумаем, дорогой.
– Дорогая! – передразнил супруг. – Позволь, я запущу в тебя подушкой.
Люси строго произнесла:
– Джо-ордж! Ты веришь в предчувствия?
– Только в плохие.
– Тогда вот что, дорогой: запусти в меня подушкой.
Джордж вылупил на нее голубые глаза.
– Боюсь, что не улавливаю ход твоих мыслей.
– Ты промахнешься, Джордж.
– Допустим. Ну и что?
– Это хорошее предчувствие, дорогой. А другое мое предчувствие заключается в том, что лорд Грин сам нас разыщет. – Люси вышла с поднятой головой.
Рот Джорджа приоткрылся. И англичанин с физиономией рязанского мужика стал стягивать с себя бордовую пижаму. Даже вороны за окном вроде притихли.
2
После двадцатикилометровой пробежки вдоль берега Глеб искупался в реке и в плавках по цветущему лугу направился домой. На безоблачном небе сверкало солнце, причем пекло дай боже. Вокруг порхали бабочки, жужжали шмели, чирикали птицы.
Невдалеке шелестел лес. Жаль было покидать этот рай, однако… Глеб пересек луг, дошел до холма и через небольшую пещерку проник в свой шкаф, а из него – в комнату. По квартире растекался аромат свежепомолотого кофе.
Стоило Глебу выйти из шкафа, перед ним возникла Даша. Она была в шортах и маечке, и волосы ее убраны были в два густых пепельных хвоста, свисающих вдоль щек Стояла она подбоченясь, и в изумрудных ее глазах плясали веселые чертики.
– Опять?! – произнесла она грозно.
Глеб примирительно выставил ладонь.
– Ты спала, можно сказать, дрыхла.
– А вот это, – заявила Даша, – не твоего ума дело. Твое дело поздороваться: «Дашенька, радость моя, солнышко мое ненаглядное». А я уже сама решу, сплю я или нет. Понял, морда?
Глеб вздохнул с улыбкой.
– Дашка, дай поесть.
– Ага, щас! – притопнула Даша. – Кто подло слинял из моей сиротской постели? Кто не взял меня с собой?
– Так! – Глеб показал палец. – Смотри сюда и слушай!
– Куда смотреть? – уточнила Даша. – На палец или на тебя?
– Параллельно, – распорядился Глеб. – Бежал я со средней скоростью пятьдесят километров в час…
– Эка невидаль.
– …прыжками по семь-восемь метров. Спрашивается…
– На фиг вообще все это?
– Нет. Спрашивается: на фиг сдалась ты мне на этой пробежке?
– Отвечаю. – Даша щелкнула резинкой на плавках мужа. – Я тоже хочу прыгать голой на семь-восемь метров.
Глеб рассмеялся.
– Кто запрещает?
– Давно бы так! – Даша принялась стаскивать с себя шорты.
– О нет! – возопил Глеб, пытаясь вернуть шорты в прежнее положение.
Тут зазвонил телефон, и они, бросив возню, наперегонки метнулись на кухню. Само собой, Глеб успел первым. Сдернув трубку с холодильника, он произнес:
– Весь внимание.
– Доброе утро, сэнсэй! – проговорил юношеский голос с чуть заметным акцентом. – Надеюсь, этот день сулит вам удачу.
Глеб с улыбкой присел на табурет.
– Держите меня, я падаю! Ты в Москве?
– Да, Глеб-сан. Звоню из нашего посольства.
Вертясь рядом, Даша пыталась подслушать.
– Что такое? Кто там?
– Такэру, – ответил Глеб. – Из посольства звонит.
– Ой! – Устроясь у Глеба на коленях, Даша крикнула в трубку: – Почему ты до сих пор не у нас, копуша?!
– Потому, Дашка, – донеслось из трубки, что ты, не пробыв в Токио двух часов, свалила в Москву. Я обиделся, глубоко и непереносимо.
Даша рассмеялась.
– Врешь, Такэрка, ты не обиделся. Ну-ка, живо дуй сюда!
– Присоединяюсь! – ввернул в трубку Глеб.
Возникла небольшая пауза, после которой голос юноши прозвучал уже без прежней веселости:
– Мы пробудем в Москве три-четыре дня, сэнсэй. Может, неделю…
– Опять ты с этим «сэнсэем»! – перебил Глеб. – Мы же договорились!
– Да, Глеб-сан. Мы пробудем в Москве не больше недели, и нам необходимо ваша помощь.
– Кто «мы»?
– Простите, Глеб-сан. Я сопровождаю моего брата Сато. Помощь нужна ему.
– Все, что могу, – пообещал Глеб.
И Даша проговорила в трубку:
– На меня тоже можете рассчитывать.
– В таком случае, – произнес Такэру, – успех нам обеспечен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45