У тебя что, уши заложило?!
Люси вздернула крючковатый нос.
– Джо-ордж! Я слышу тебя прекрасно. Что, конкретно, ты предлагаешь? Хочешь опять поинтересоваться, скоро ли объявится мой лорд Грин? Отвечаю: оставь меня в покое, это невыносимо.
Супруг ее смущенно почесал плешь.
– Только и слышишь «Джо-ордж»! Обожаю это «Джо-ордж».
Убрав газеты на тумбочку, Люси положила очки сверху.
– Дорогой, я стараюсь тебе понравиться. Порой удивляюсь, как мне это удается. – Она выключила свет.
После продолжительного молчания Джордж произнес:
– Ты вот заявила, что ты не леди Макбет. – Он выдержал паузу.
– Да, дорогой. И что? – отозвалась Люси.
– Я кое-что вспомнил. У леди Макбет был неплохой помощник – ее собственный муж.
Теперь паузу выдержала Люси.
– Дорогой, они оба плохо кончили.
– В том-то и дело, детка. – Джордж яростно взбил подушку. – В том-то и дело, черт побери!
30 сентября, четверг
1
Утро опять было пасмурным. Дождь не шел, но явно собирался. По расписанию у Глеба был выходной, а в 15.00 его приглашали на Лубянку. День был разбит, но ничего не поделаешь. Нужно было отвезти Дашу в школу, и оставалось время поработать над романом.
Позавтракав, Глеб с Дашей одевались в прихожей. И конечно же, зазвонил телефон. Глеб тотчас предупредил протест Даши.
– Обязан подойти.
– Пора заводить сотовый, – раздраженно заметила Даша. – К чертям твой консерватизм. Опять опоздаем.
Глеб молча прошел на кухню и взял трубку с холодильника. Без приветствий и предисловий Илья произнес:
– Кто сказал, что Ньюгарты в московской квартире?
– В одной из трех квартир, – уточнил Глеб. – Вряд ли племянник снимает для них жилье. К чему лишние свидетели?
– Козе понятно. А почему бы ему не поселить родственников за городом? Как по-твоему, имеется у Куроедова теплая дача?
– Наверняка. Но зачем такие хлопоты?
– Лаборатория.
– Интересная мысль. Но лабораторию легко устроить в одной из квартир.
– Если хватит места, – возразил Илья. – И если соседи не учуют неприятные запахи.
Глеб потер переносицу.
– Уверен, места у Куроедова достаточно. А на соседей ему чихать.
– Старик, а если кто-то поднимет шум?
– Какой шум, старик? Куроедова опекает ФСБ, забыл?
Из трубки донесся вздох.
– И все-таки я поручил бы Светке пробить его дачу. Но как говорится, мое дело маленькое.
Глеб вздохнул в ответ.
– У Светки и без того дел по горло. Но, как говорится, спасибо за звонок.
Они оба дали отбой. Даша поинтересовалась:
– Чего он хотел?
– Чтоб Светка прошерстила дачу Куроедова.
– Три квартиры, значит, его не устраивают?
– Он привел доводы. – Глеб щелкнул дверным замком.
Даша переступила порог.
– Еще бы. Доводов у Илюшки всегда вагон.
Глеб вышел за ней и закрыл дверь на ключ.
– Его аргументы меня не убедили. Но беда в том, что Илья слишком часто попадает в яблочко.
Даша усмехнулась, входя в лифт.
– Хотел, чтоб он выдал что-то дельное? Теперь мучайся.
2
На глухой московской улочке, в тихом районе, располагался неброский частный спортклуб. В компактном двухэтажном комплексе наряду с тренажерами, душевыми и раздевалками поместились хорошая сауна и бассейн с ультрафиолетовой очисткой. Тренировались здесь люди столь же неброские, не желающие привлекать к себе внимание. То есть контингент был согласованный и устоявшийся.
«Мерседес» Куроедова, сопровождаемый на сей раз двумя джипами с охраной, припарковался здесь в 8.15 утра. Сидевший за рулем «Мерседеса» Гаврилыч свойски подмигнул боссу.
– Жарковато будет, гвоздь мне в печенку.
Куроедов угрюмо на него покосился.
– В авантюру втравливаешь?
Начальник охраны крякнул с досады.
– Владимир Сергеевич, когда ты обосрал его при его же быках, ты о чем думал? Вопрос теперь стоит ребром: либо он – либо мы.
– Обязательно прямо с утра?
– Володь, ты перебрал вчера и бульону, и коньяку. Полезно покачаться с железом, токсины выпустить.
Куроедов откинул со лба волосы. Лицо его было одутловатым с похмелья.
– Со студенческих лет не тренировался. Ты вполне уверен…
– Не ссы, Володь: все подготовлено. Не зря же я тридцатник в ментовке оттрубил.
– А вдруг не клюнет?
Гаврилыч отмахнулся.
– Знаю эту публику. Они за свою территорию, хоть за этот вот спортклуб… Главное, Володь, грамотно слить информацию.
Оба они примолкли, продолжая сидеть в машине. Наконец Куроедов ткнул пальцем в окно.
– Вот он, надежда моя и опора.
На стоянке припарковался золотистый «Опель». Гаврилыч пробухтел:
– Зря ты его сюда. Ох, зря.
Майор Луганский, выйдя из «Опеля», двинулся к «Мерседесу».
Куроедов усмехнулся.
– Между делом. Чтоб время не тратить попусту.
Луганский плюхнулся на заднее сиденье и хлопнул дверцей.
– Володь, ты вообще когда-нибудь работаешь? Что-то не заметно.
Куроедов воззрился на него опухшими от пьянки глазами.
– Боишься, Юрик, что сяду на твое иждивение?
– И нечего дверями тут хлопать, – прибавил Гаврилыч.
Луганский посмотрел в упор на Куроедова.
– У меня времени – три минуты.
Толстяк осклабился.
– И на том спасибо, Юрий Васильевич. Премного благодарны. – Из кармана плаща он извлек перетянутую резинкой пачку долларов. – Держи. Твое время – мои деньги.
Луганский слегка смутился.
– Накладные расходы, – пробормотал он, сунув доллары в карман. – Непременно потом отчитаюсь.
Куроедов с ухмылкой отмахнулся.
– Какие между нами счеты, Юрик. Закрой учителя французского – и квиты. У вас ведь стрелка в три часа?
Майор кивнул.
– Не выскользнет, будь уверен.
– Вот и чудненько! – расплылся до ушей Куроедов.
– Кабы наше теля да волка съело, – пробухтел Гаврилыч, но его колкость проигнорировали.
Майор приоткрыл дверцу.
– Еще одно, Володь. Если то, что ты поведал о вчерашней демонстрации, правда…
– Юрик! – ударил себя в грудь Куроедов. – Стану ли я тебе врать?
– Если создание красителя, – невозмутимо продолжил Луганский, – близится к завершению, твоих англичан следует перепрятать в надежное место.
Куроедов воззрился на него.
– Какого рожна?
Майор вышел из машины.
– На всякий случай. Для страховки. – Он мягко притворил дверцу.
Куроедов пробормотал:
– Пошел ты в прямую кишку.
– Во-во! – хохотнул Гаврилыч.
Луганский укатил в золотистом «Опеле».
Куроедов с Гаврилычем вышли из «Мерседеса» и в сопровождении двух мордоворотов направились в спортклуб. Остальная охрана, восемь человек, преспокойно отдыхала в джипах. Никто, разумеется, не обращал внимания на ханыгу, рыщущего в поиске пустых бутылок.
Ямото Кае прибыл вслед за Луганским на угнанной «Хонде», но в отличие от майора ФСБ припарковался метрах в двухстах от клубной стоянки. Там «Хонда» в глаза не бросалась и была ближе к дороге. На отъезжающего майора Ямото не прореагировал: «Опель» лишь привел его к искомому «Мерседесу». Оставалось, улучив момент, захватить длинноволосого толстяка. Ямото знал: такой момент наступит и упустить его нельзя. Глава клана Черная Саранча готов был ждать.
3
Глеб подвез Дашу к воротам школы. Дождь все собирался, но не шел. Зато школьники шли косяками.
– Не опоздали, – порадовалась Даша. – И Курощупова не видать. Все, вали. – Она чмокнула Глеба в щеку. – Дальше я сама в дружном коллективе.
Глеб качнул головой.
– Провожу до раздевалки.
Даша посмотрела ему в глаза.
– Это не та раздевалка. Не интересно.
Они рассмеялись.
– Проверить не лишне, – сказал Глеб. – И после занятий носа не высовывай. Закончу на Лубянке – сразу за тобой.
Даша смотрела ему в глаза.
– Ты со мной, как Маша с медведем. Помнишь, она пряталась в кузовке у медведя за спиной: «Высоко сижу, далеко гляжу…»
– «Не садись на пенек, не ешь пирожок», – продолжил Глеб и уточнил: – Я тебе не Маша. Только высунься.
Даша смотрела и смотрела ему в глаза.
– Ведь и я, между прочим, не медведь. Знаю, где ты прячешься.
Они выбрались из «жигуленка», вошли в школьные ворота и поднялись на школьное крыльцо.
Глеб дождался, пока Даша сняла в раздевалке плащ.
– Не садись на пенек, не ешь пирожок, – повторил он.
Даша мотнула «конским хвостом».
– Не буду, честно.
Глеб помахал охраннику и уехал.
4
До тренажерного зала помещение недотягивало по размерам. Это была просторная и светлая комната с кондиционером. И комнатой этой в течение трех часов распоряжался Куроедов, с лихвой оплативший все услуги. Тренировался с хозяином лишь начальник охраны. В креслах за дверью два мордоворота пялились в порножурналы, обмениваясь впечатлениями.
Гаврилыч несмотря на пенсионный возраст в спортивном трико выглядел подтянутым. И его уши оттопыривались пунцовыми флажками.
Куроедов на подступе к тренажеру сотрясался жиром, и эластичный пояс был не в силах удержать его живот. После разминочных упражнений длинные волосы толстяка распались на сальные пряди, и пот стекал с его дряблых щек. Гаврилыч, однако, милосердия не проявлял. Раз двадцать отжавшись на параллельных брусьях, полковник МУРа в отставке выдохнул:
– Теперь ты, Володь!
Затравленно на него зыркнув, толстяк приблизился к снаряду, оперся ладонями, подпрыгнул… и приземлился на пол задом.
– К черту, Гаврилыч! – простонал он. – Не мой вид спорта.
– А какой – твой? – осведомился начальник охраны. – Шепни по секрету.
Куроедов, кряхтя, поднялся, подошел к штанге и с опаской взялся за гриф. Гаврилыч усмехнулся.
– Давай. Всего сто сорок кэгэ, раз плюнуть.
Куроедов напрягся, побагровел и мелко задергался. Штанга не шелохнулась.
– Мать твою, – прохрипел толстяк.
– Зачем же мать – можно кошку поймать, – подколол Гаврилыч. – Давай, у тебя еще два подхода.
Куроедов злобно на него взглянул.
– На хер ты меня сюда притащил?! Идиота из меня делать?!
– Ну, ты даешь, гвоздь мне в печень! – Гаврилыч повис на перекладине и подтянулся восемь раз. – Все утро вроде перетирали, – сказал он, спрыгнув. – Владимир Сергеевич, можете меня уволить, но идиота из вас я не делаю.
Куроедов откинул со лба потные волосы.
– Пошел ты! – Поправив на брюхе ремень, он потопал к выходу.
– Куда? – окликнул его начальник охраны.
– Могу я отлить?! – Толстяк толкнул дверь коленом. – Или это не входит в программу?! – Дверь с треском захлопнулась.
Взгляд Гаврилыча мигом утратил добродушие.
– Отлей, милок, отлей, – пробормотал он. – Лишь бы сливать не пришлось. – И, повиснув на перекладине, принялся качать пресс.
Вернулся Куроедов минут через пятнадцать. Глаза его, опухшие от пьянки, заметно прибавили красноты, настроение зато явно улучшилось.
– В общем-то, я не прочь поупражняться, – заявил он. – Порой даже приятно.
Гаврилыч вперил в него милицейский взор.
Куроедов не спеша обошел тренажеры и остановился возле штанги.
– Толкнуть, что ли? – произнес он, как бы сомневаясь. Из его тела начал выделяться темный туман. – Эх, где наша не пропадала! – Он взялся за штангу, легко оторвал ее от пола и поднял над головой. – Оп ля! – Толстяк мягко опустил штангу на пол. – Прибавь-ка весу, Гаврилыч! Сто сорок – маловато.
На лице начальника охраны отразилось беспокойство, даже уши вроде шевельнулись.
– Так ты бульона там заглотил. Володь, о чем мы договаривались?
Куроедов состроил гримасу. Вокруг него густел сумрак.
– В няньках не нуждаюсь.
– Сдохнешь, – предостерег Гаврилыч.
– Не раньше тебя.
– Ты же не просыхаешь! Бульон – виски, бульон – коньяк, бульон – водка…
– Лобзай меня меж ягодиц! Сам хлещешь не меньше! Думаешь, не знаю?! – Куроедов подошел к брусьям. – Посчитай, сколько отожмусь!
В этот момент дверь распахнулась и в тренажерную ввалились Папаня и Василий с четырьмя амбалами. Следом за ними, отложив порнуху, ломанулись два куроедовских мордоворота, стерегущие вход. Изображая усердную службу, они выкрикивали угрозы. Вася цыкнул на них:
– Пошли на хер, сявы!
После минутной неразберихи Гаврилыч кивнул охранникам, и те с облегчением удалились.
Папаня мастерски держал паузу. На сей раз он был в костюме и при галстуке. Не спеша оглядев тренажерную, он осведомился:
– Ничего тут не попортили?
Опираясь на брусья, Куроедов источал сумрак Папаня опять не придал этому значения. Зато Василий, успевший допросить младшего брата, завелся с пол-оборота:
– Копченый, сучара! Че ты здесь забыл?!
Куроедов задымился еще гуще, но под взглядом Гаврилыча героически сдержался. Папаня осуждающе посмотрел на Васю.
– Мало тебя учили?
Василий, одетый в спортивный костюм, своим видом выражал готовность к драке. Однако лишь буркнул.
– Молчу.
Плутоватые глазки Папани вновь обратились на Куроедова.
– Чего тебе здесь надо, окорок?
Куроедов промолчал, набычась. За него услужливо ответил Гаврилыч:
– Тренируемся здесь мы, Игнат. Жир сгоняем.
Папаня качнул головой.
– «Тренируемся здесь мы» не прокатит. А вот жир согнать пособим.
– Без понтов, – хохотнул Василий, за что схлопотал тычок от босса.
Если бы Папаня на мгновение не отвлекся, то заметил бы, как толстый фраер и бывший мент переглянулись и взгляды их выразили злое удовлетворение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Люси вздернула крючковатый нос.
– Джо-ордж! Я слышу тебя прекрасно. Что, конкретно, ты предлагаешь? Хочешь опять поинтересоваться, скоро ли объявится мой лорд Грин? Отвечаю: оставь меня в покое, это невыносимо.
Супруг ее смущенно почесал плешь.
– Только и слышишь «Джо-ордж»! Обожаю это «Джо-ордж».
Убрав газеты на тумбочку, Люси положила очки сверху.
– Дорогой, я стараюсь тебе понравиться. Порой удивляюсь, как мне это удается. – Она выключила свет.
После продолжительного молчания Джордж произнес:
– Ты вот заявила, что ты не леди Макбет. – Он выдержал паузу.
– Да, дорогой. И что? – отозвалась Люси.
– Я кое-что вспомнил. У леди Макбет был неплохой помощник – ее собственный муж.
Теперь паузу выдержала Люси.
– Дорогой, они оба плохо кончили.
– В том-то и дело, детка. – Джордж яростно взбил подушку. – В том-то и дело, черт побери!
30 сентября, четверг
1
Утро опять было пасмурным. Дождь не шел, но явно собирался. По расписанию у Глеба был выходной, а в 15.00 его приглашали на Лубянку. День был разбит, но ничего не поделаешь. Нужно было отвезти Дашу в школу, и оставалось время поработать над романом.
Позавтракав, Глеб с Дашей одевались в прихожей. И конечно же, зазвонил телефон. Глеб тотчас предупредил протест Даши.
– Обязан подойти.
– Пора заводить сотовый, – раздраженно заметила Даша. – К чертям твой консерватизм. Опять опоздаем.
Глеб молча прошел на кухню и взял трубку с холодильника. Без приветствий и предисловий Илья произнес:
– Кто сказал, что Ньюгарты в московской квартире?
– В одной из трех квартир, – уточнил Глеб. – Вряд ли племянник снимает для них жилье. К чему лишние свидетели?
– Козе понятно. А почему бы ему не поселить родственников за городом? Как по-твоему, имеется у Куроедова теплая дача?
– Наверняка. Но зачем такие хлопоты?
– Лаборатория.
– Интересная мысль. Но лабораторию легко устроить в одной из квартир.
– Если хватит места, – возразил Илья. – И если соседи не учуют неприятные запахи.
Глеб потер переносицу.
– Уверен, места у Куроедова достаточно. А на соседей ему чихать.
– Старик, а если кто-то поднимет шум?
– Какой шум, старик? Куроедова опекает ФСБ, забыл?
Из трубки донесся вздох.
– И все-таки я поручил бы Светке пробить его дачу. Но как говорится, мое дело маленькое.
Глеб вздохнул в ответ.
– У Светки и без того дел по горло. Но, как говорится, спасибо за звонок.
Они оба дали отбой. Даша поинтересовалась:
– Чего он хотел?
– Чтоб Светка прошерстила дачу Куроедова.
– Три квартиры, значит, его не устраивают?
– Он привел доводы. – Глеб щелкнул дверным замком.
Даша переступила порог.
– Еще бы. Доводов у Илюшки всегда вагон.
Глеб вышел за ней и закрыл дверь на ключ.
– Его аргументы меня не убедили. Но беда в том, что Илья слишком часто попадает в яблочко.
Даша усмехнулась, входя в лифт.
– Хотел, чтоб он выдал что-то дельное? Теперь мучайся.
2
На глухой московской улочке, в тихом районе, располагался неброский частный спортклуб. В компактном двухэтажном комплексе наряду с тренажерами, душевыми и раздевалками поместились хорошая сауна и бассейн с ультрафиолетовой очисткой. Тренировались здесь люди столь же неброские, не желающие привлекать к себе внимание. То есть контингент был согласованный и устоявшийся.
«Мерседес» Куроедова, сопровождаемый на сей раз двумя джипами с охраной, припарковался здесь в 8.15 утра. Сидевший за рулем «Мерседеса» Гаврилыч свойски подмигнул боссу.
– Жарковато будет, гвоздь мне в печенку.
Куроедов угрюмо на него покосился.
– В авантюру втравливаешь?
Начальник охраны крякнул с досады.
– Владимир Сергеевич, когда ты обосрал его при его же быках, ты о чем думал? Вопрос теперь стоит ребром: либо он – либо мы.
– Обязательно прямо с утра?
– Володь, ты перебрал вчера и бульону, и коньяку. Полезно покачаться с железом, токсины выпустить.
Куроедов откинул со лба волосы. Лицо его было одутловатым с похмелья.
– Со студенческих лет не тренировался. Ты вполне уверен…
– Не ссы, Володь: все подготовлено. Не зря же я тридцатник в ментовке оттрубил.
– А вдруг не клюнет?
Гаврилыч отмахнулся.
– Знаю эту публику. Они за свою территорию, хоть за этот вот спортклуб… Главное, Володь, грамотно слить информацию.
Оба они примолкли, продолжая сидеть в машине. Наконец Куроедов ткнул пальцем в окно.
– Вот он, надежда моя и опора.
На стоянке припарковался золотистый «Опель». Гаврилыч пробухтел:
– Зря ты его сюда. Ох, зря.
Майор Луганский, выйдя из «Опеля», двинулся к «Мерседесу».
Куроедов усмехнулся.
– Между делом. Чтоб время не тратить попусту.
Луганский плюхнулся на заднее сиденье и хлопнул дверцей.
– Володь, ты вообще когда-нибудь работаешь? Что-то не заметно.
Куроедов воззрился на него опухшими от пьянки глазами.
– Боишься, Юрик, что сяду на твое иждивение?
– И нечего дверями тут хлопать, – прибавил Гаврилыч.
Луганский посмотрел в упор на Куроедова.
– У меня времени – три минуты.
Толстяк осклабился.
– И на том спасибо, Юрий Васильевич. Премного благодарны. – Из кармана плаща он извлек перетянутую резинкой пачку долларов. – Держи. Твое время – мои деньги.
Луганский слегка смутился.
– Накладные расходы, – пробормотал он, сунув доллары в карман. – Непременно потом отчитаюсь.
Куроедов с ухмылкой отмахнулся.
– Какие между нами счеты, Юрик. Закрой учителя французского – и квиты. У вас ведь стрелка в три часа?
Майор кивнул.
– Не выскользнет, будь уверен.
– Вот и чудненько! – расплылся до ушей Куроедов.
– Кабы наше теля да волка съело, – пробухтел Гаврилыч, но его колкость проигнорировали.
Майор приоткрыл дверцу.
– Еще одно, Володь. Если то, что ты поведал о вчерашней демонстрации, правда…
– Юрик! – ударил себя в грудь Куроедов. – Стану ли я тебе врать?
– Если создание красителя, – невозмутимо продолжил Луганский, – близится к завершению, твоих англичан следует перепрятать в надежное место.
Куроедов воззрился на него.
– Какого рожна?
Майор вышел из машины.
– На всякий случай. Для страховки. – Он мягко притворил дверцу.
Куроедов пробормотал:
– Пошел ты в прямую кишку.
– Во-во! – хохотнул Гаврилыч.
Луганский укатил в золотистом «Опеле».
Куроедов с Гаврилычем вышли из «Мерседеса» и в сопровождении двух мордоворотов направились в спортклуб. Остальная охрана, восемь человек, преспокойно отдыхала в джипах. Никто, разумеется, не обращал внимания на ханыгу, рыщущего в поиске пустых бутылок.
Ямото Кае прибыл вслед за Луганским на угнанной «Хонде», но в отличие от майора ФСБ припарковался метрах в двухстах от клубной стоянки. Там «Хонда» в глаза не бросалась и была ближе к дороге. На отъезжающего майора Ямото не прореагировал: «Опель» лишь привел его к искомому «Мерседесу». Оставалось, улучив момент, захватить длинноволосого толстяка. Ямото знал: такой момент наступит и упустить его нельзя. Глава клана Черная Саранча готов был ждать.
3
Глеб подвез Дашу к воротам школы. Дождь все собирался, но не шел. Зато школьники шли косяками.
– Не опоздали, – порадовалась Даша. – И Курощупова не видать. Все, вали. – Она чмокнула Глеба в щеку. – Дальше я сама в дружном коллективе.
Глеб качнул головой.
– Провожу до раздевалки.
Даша посмотрела ему в глаза.
– Это не та раздевалка. Не интересно.
Они рассмеялись.
– Проверить не лишне, – сказал Глеб. – И после занятий носа не высовывай. Закончу на Лубянке – сразу за тобой.
Даша смотрела ему в глаза.
– Ты со мной, как Маша с медведем. Помнишь, она пряталась в кузовке у медведя за спиной: «Высоко сижу, далеко гляжу…»
– «Не садись на пенек, не ешь пирожок», – продолжил Глеб и уточнил: – Я тебе не Маша. Только высунься.
Даша смотрела и смотрела ему в глаза.
– Ведь и я, между прочим, не медведь. Знаю, где ты прячешься.
Они выбрались из «жигуленка», вошли в школьные ворота и поднялись на школьное крыльцо.
Глеб дождался, пока Даша сняла в раздевалке плащ.
– Не садись на пенек, не ешь пирожок, – повторил он.
Даша мотнула «конским хвостом».
– Не буду, честно.
Глеб помахал охраннику и уехал.
4
До тренажерного зала помещение недотягивало по размерам. Это была просторная и светлая комната с кондиционером. И комнатой этой в течение трех часов распоряжался Куроедов, с лихвой оплативший все услуги. Тренировался с хозяином лишь начальник охраны. В креслах за дверью два мордоворота пялились в порножурналы, обмениваясь впечатлениями.
Гаврилыч несмотря на пенсионный возраст в спортивном трико выглядел подтянутым. И его уши оттопыривались пунцовыми флажками.
Куроедов на подступе к тренажеру сотрясался жиром, и эластичный пояс был не в силах удержать его живот. После разминочных упражнений длинные волосы толстяка распались на сальные пряди, и пот стекал с его дряблых щек. Гаврилыч, однако, милосердия не проявлял. Раз двадцать отжавшись на параллельных брусьях, полковник МУРа в отставке выдохнул:
– Теперь ты, Володь!
Затравленно на него зыркнув, толстяк приблизился к снаряду, оперся ладонями, подпрыгнул… и приземлился на пол задом.
– К черту, Гаврилыч! – простонал он. – Не мой вид спорта.
– А какой – твой? – осведомился начальник охраны. – Шепни по секрету.
Куроедов, кряхтя, поднялся, подошел к штанге и с опаской взялся за гриф. Гаврилыч усмехнулся.
– Давай. Всего сто сорок кэгэ, раз плюнуть.
Куроедов напрягся, побагровел и мелко задергался. Штанга не шелохнулась.
– Мать твою, – прохрипел толстяк.
– Зачем же мать – можно кошку поймать, – подколол Гаврилыч. – Давай, у тебя еще два подхода.
Куроедов злобно на него взглянул.
– На хер ты меня сюда притащил?! Идиота из меня делать?!
– Ну, ты даешь, гвоздь мне в печень! – Гаврилыч повис на перекладине и подтянулся восемь раз. – Все утро вроде перетирали, – сказал он, спрыгнув. – Владимир Сергеевич, можете меня уволить, но идиота из вас я не делаю.
Куроедов откинул со лба потные волосы.
– Пошел ты! – Поправив на брюхе ремень, он потопал к выходу.
– Куда? – окликнул его начальник охраны.
– Могу я отлить?! – Толстяк толкнул дверь коленом. – Или это не входит в программу?! – Дверь с треском захлопнулась.
Взгляд Гаврилыча мигом утратил добродушие.
– Отлей, милок, отлей, – пробормотал он. – Лишь бы сливать не пришлось. – И, повиснув на перекладине, принялся качать пресс.
Вернулся Куроедов минут через пятнадцать. Глаза его, опухшие от пьянки, заметно прибавили красноты, настроение зато явно улучшилось.
– В общем-то, я не прочь поупражняться, – заявил он. – Порой даже приятно.
Гаврилыч вперил в него милицейский взор.
Куроедов не спеша обошел тренажеры и остановился возле штанги.
– Толкнуть, что ли? – произнес он, как бы сомневаясь. Из его тела начал выделяться темный туман. – Эх, где наша не пропадала! – Он взялся за штангу, легко оторвал ее от пола и поднял над головой. – Оп ля! – Толстяк мягко опустил штангу на пол. – Прибавь-ка весу, Гаврилыч! Сто сорок – маловато.
На лице начальника охраны отразилось беспокойство, даже уши вроде шевельнулись.
– Так ты бульона там заглотил. Володь, о чем мы договаривались?
Куроедов состроил гримасу. Вокруг него густел сумрак.
– В няньках не нуждаюсь.
– Сдохнешь, – предостерег Гаврилыч.
– Не раньше тебя.
– Ты же не просыхаешь! Бульон – виски, бульон – коньяк, бульон – водка…
– Лобзай меня меж ягодиц! Сам хлещешь не меньше! Думаешь, не знаю?! – Куроедов подошел к брусьям. – Посчитай, сколько отожмусь!
В этот момент дверь распахнулась и в тренажерную ввалились Папаня и Василий с четырьмя амбалами. Следом за ними, отложив порнуху, ломанулись два куроедовских мордоворота, стерегущие вход. Изображая усердную службу, они выкрикивали угрозы. Вася цыкнул на них:
– Пошли на хер, сявы!
После минутной неразберихи Гаврилыч кивнул охранникам, и те с облегчением удалились.
Папаня мастерски держал паузу. На сей раз он был в костюме и при галстуке. Не спеша оглядев тренажерную, он осведомился:
– Ничего тут не попортили?
Опираясь на брусья, Куроедов источал сумрак Папаня опять не придал этому значения. Зато Василий, успевший допросить младшего брата, завелся с пол-оборота:
– Копченый, сучара! Че ты здесь забыл?!
Куроедов задымился еще гуще, но под взглядом Гаврилыча героически сдержался. Папаня осуждающе посмотрел на Васю.
– Мало тебя учили?
Василий, одетый в спортивный костюм, своим видом выражал готовность к драке. Однако лишь буркнул.
– Молчу.
Плутоватые глазки Папани вновь обратились на Куроедова.
– Чего тебе здесь надо, окорок?
Куроедов промолчал, набычась. За него услужливо ответил Гаврилыч:
– Тренируемся здесь мы, Игнат. Жир сгоняем.
Папаня качнул головой.
– «Тренируемся здесь мы» не прокатит. А вот жир согнать пособим.
– Без понтов, – хохотнул Василий, за что схлопотал тычок от босса.
Если бы Папаня на мгновение не отвлекся, то заметил бы, как толстый фраер и бывший мент переглянулись и взгляды их выразили злое удовлетворение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45