Но сейчас в городе творилось нечто напрочь ломающее все устоявшиеся нормы и каноны делопроизводства. Кроме того, у них на руках остался еще один человек — преступник, нуждающийся в срочной медицинской помощи, неудачливый Шурик Медведкин.
— А ты на ней уедешь? — спросил Андрей.
— А почему бы и нет?
Колодников, несмотря на свои сорок прожитых лет, так и не научился водить машину. Своей не было и, как он шутил, с его зарплатой никогда и не будет. А вот Пашке от отца осталась древняя «копейка», над которой Зудов трясся, как над ребенком.
— Ну что ж, давай снимем ее для протокола на камеру, а потом поедем, — велел Колодников капитану и обратился к водителю «жигуленка»:
— Давайте принесем этого несостоявшегося утопленника.
Погрузив Шурика на заднее сиденье, оперативники разместились в иномарке, повозились, устраиваясь на непривычно удобных сиденьях, потом Паша долго рассматривал панель управления, тронул «ауди» с места осторожно, словно сел за руль впервые. Выехав на проселок, он немного освоился и начал потихоньку прибавлять скорость, а когда выбрались на шоссе, и совсем разогнался под сотню.
— Ну, как тачка? — спросил Андрей.
— Зря я на нее сел, — вздохнул Зудов.
— Почему?
— Ездил и ездил бы себе на своей «копейке», а теперь есть с чем сравнить.
— Ну ладно уж, подумаешь, какая-то вшивая «ауди». Ты сильно-то не гони, машина для тебя новая, как бы не влететь куда.
Чтобы как-то отвлечь Пашку от грустных мыслей, Андрей решил похвалить его:
— Ты сегодня у нас вообще как Дантес, такую дуэль в ангаре устроил.
Зудов покосился на майора и поблагодарил:
— Спасибо, брат, что с Гитлером не сравнил. Это Винт за Пушкина у тебя пошел, да?
"Ну вот, обиделся, — подумал Колодников. — И потянул меня черт за язык!
Что-то я действительно не то ляпнул, нашел с кем сравнивать".
— Ладно уж, молодец — это ты, — примирительно сказал Паша. — Я бы ни за что не стал отвлекать на себя внимание. Это ж надо, стоять под пулями в полный рост.
Колодников вспомнил, как он впал в ступор, и ему стало не по себе.
Оказалось, что его трусоватую заторможенность сочли за геройство. Кашлянув для приличия, он решил перевести разговор на другое.
— А знаешь, с чем были те бочки, за которые ты прятался? — спросил он капитана. — Я потом качнул их, оказалось — с бензином.
— Здорово, как только на воздух не взлетели, — покачал головой Пашка. — Дураком я был, дурак есть, дураком и подохну.
«Тьфу, черт! Опять что-то не то ляпнул!» — выругал себя Андрей и, чтобы окончательно отвлечься, спросил:
— Как ты думаешь, что сейчас Гусь делает?
— Гусь? А черт его знает… Хотя нет. Знаешь, какая у него сейчас первая проблема?
— Какая?
— Ольга Орлова.
— Да, это верно. А вторая — кассета. Не зря ведь Мамонов около видиков топтался. Они ведь не дураки, поняли, что та кассета, которую Ленка везла в Железно-горек, только фрагмент записи.
— И значит, сейчас они попытаются ее уничтожить.
— Почему уничтожить? — опешил Андрей..
— А потому что найти ее в той куче — невозможно.
— Как это Ты ее уничтожишь, когда там полно народу и все менты?
— Ну, ведь когда-нибудь они разойдутся.
Колодников удивленно посмотрел на Павла и приказал:
— Ну-ка, поддай-ка газку. Плетешься, как на кобыле, ей-богу!
Они уже мчались по улицам города, когда ожил динамик мобильной рации.
— Всем постам, горит квартира по улице Ленина, дом сорок пять…
— Ковчугина! — одновременно воскликнули оперативники.
Когда они остановились у знакомого дома, там уже вовсю вкалывали пожарные.
Из окон квартиры на третьем этаже вырывались мощные языки пламени. Среди шума, криков погорельцев и суетившихся пожарных Колодников нашел самого старшего, майора, и, ухватив его за рукав, представился:
— Майор Колодников, уголовный розыск. Это квартира нашего сотрудника, люди в ней были?
— Пока неизвестно, мы недавно прибыли.
— Поджог?
— Судя по запаху бензина, да.
Колодников хотел спросить что-то еще, но в этот момент подъехал милицейский «жигуленок», и первым из него вылез человек, которого Андрей меньше всего ожидал увидеть, — хозяин квартиры, Михаил Ковчугин. Он был в форме, без фуражки, лицо лейтенанта было бледным, а глаза на нем казались неестественно темными. Михаил, пошатываясь, сделал несколько шагов, но потом как-то обмяк и начал оседать на землю. Упасть ему не дал один из ближайших его друзей, капитан Могильнов, рослый малый с роскошными мушкетерскими усами.
— Врача, быстро! — рявкнул он.
Машина «скорой помощи» оказалась на месте пожара, так что ждать не пришлось. Колодников пробился через толпу к Могильнову, тронул его за плечо.
Капитана он знал хорошо, и, по его мнению, он был свой в доску, хотя и старше Ковчугина и по возрасту, и по званию, но на повышение не пошел. Капитан частенько перебирал горячительного, и тогда его непременно тянуло на подвиги, вроде мордобоя или битья посуды в ресторане. Так что место заместителя командира роты досталось Ковчугину, но Могильнов после этого не перестал с ним дружить.
— Алексей, кто оставался в квартире? — с тревогой-спросил Колодников.
— Мишкины родители. Мы поехали в морг, из Железногорска привезли тело Елены, а их решили оставить дома, у тети Ани снова прихватило сердце, вернулись, а тут такое…
Капитан кивнул в сторону окон, из которых с бешеной силой рвалось пламя.
— Это поджог, — сказал Колодников. — В подъезде воняет бензином, как на заправке.
— Кому это было нужно?
— Ленка сняла одну веселую компанию, за это ее и убили.
— Убили?! — не поверил своим ушам капитан.
— Да. Столкнули с дороги вот этой «ауди», — Андрей кивнул в сторону машины. — Вмятину на крыле видишь? В машине мы нашли Ленкину камеру. Но она везла только часть записи, а в квартире находилась кассета со всей записью.
— И кто это сделал?
— А ты не догадываешься?
Могильнов думал недолго. Хранить секреты в своей профессиональной среде, дело неблагодарное.
— Мамонов?
— И Гусев.
Лицо капитана закаменело, а Колодников продолжал:
— Алексей, сейчас Мамонов может пойти ва-банк, он попытается уничтожить все улики против него, натравит на нас банду Гуся. Надо потихоньку попробовать изолировать гусевских братков.
— Как?
— Любой ценой!
Могильнов кивнул:
— Хорошо, сделаем. Сейчас лично проедусь по городу, поговорю с ребятами, рацией пользоваться не буду.
Он оглянулся:
— Узнаю только, что там с Мишкой.
Но Ковчугин уже стоял на ногах и слабо отбивался от врачей.
— Что с ним? — спросил Могильнов.
— Сердечный приступ, а в больницу ехать не хочет, — пожаловался фельдшер.
— Не поеду, — подтвердил лейтенант. Он все-таки вырвался из рук докторов и пошел в сторону подъезда.
— Мы ему вкололи успокаивающее, но у меня есть подозрение, что у парня может быть инфаркт, — сказал врач. — Ему обязательно надо в больницу, необходимо обследование. С сердцем шутить нельзя.
— Доктор, какой покой?! — взорвался Могильнов. — Он потерял самых близких и дорогих людей — жену и родителей.
Капитан оглянулся на группу сослуживцев, махнул им рукой и крикнул:
— Присмотрите за Мишкой, а мне надо прокатиться по городу.
В это время и «ауди» с оперативниками отъехал от места пожара и направилась в сторону больницы.
— Да, Мамон обрубает все хвосты. С кассетой его прищучить не удалось, — обреченно сказал Колодников.
— Почему? — спросил Павел.
— Как почему? Ее просто нет, она теперь не существует в природе.
— А вот это ты зря.
Зудов полез в нагрудной карман и извлек из него компактную кассету, размером не больше обычной аудиокассеты.
— Вот она, та самая.
— Откуда ты знаешь, что это она? — ошеломленно спросил Колодников.
— А я когда проводил тетю Аню в спальню, то увидел там камеру, помнишь, эту, призовой «Кэнон»?
— Ну.
— Я взял ее, прокрутил назад, просмотрел. Она. Понимаешь, чтобы переписать на обычный формат, с камеры записываешь на видик. Ленка так и сделала, и кассета осталась в камере. А с собой она взяла другую, ту, что мы нашли в «ауди».
— И как же ты ее взял? — ошеломленно спросил Андрей, вертя в руках бесценный вешдок.
— Да просто попросил разрешения у тети Ани. Сказал, что это оперативная съемка. Вот и все.
— Какого ж ты хрена раньше молчал!? — взорвался Андрей.
— А когда мне было говорить?! — Зудов стал похож на обиженного ребенка. — Тут с Андрюхой эта история закрутилась, потом ангар, теперь этот пожар. Кто знал, что они на такое пойдут, — Павел мотнул головой назад, где синели последние языки пламени.
— Да, это я тоже как-то упустил из виду. Не думал я, что они осмелятся. Но выхода, с другой стороны, у них не было. Вот уж воистину — «сжигать мосты».
Они подкатили к приемному отделению, выгрузили счастливого — оттого, что живой — Шурика и, дав соответствующие инструкции дежурному врачу, вернулись к машине.
— Знаешь, что теперь самое главное? — спросил Колодников.
— Что?
— Найти Астафьева и эту пока везучую мисс Кривов. Мамонов и все эти сволочи пойдут до конца.
Этой же проблемой с полудня занималась группа людей, предельно далеких от правоохранительных органов. Получив от Мамонова адреса родственников Орловой и Астафьева, Гусев отправил на поиски Ольги и Юрия пятерых своих качков.
Возглавлял их парень по кличке Базар. Когда и по какому поводу она прилипла к нему, никто уже и не помнил, но этот самый Базар как раз отличался редкой неразговорчивостью, если и говорил что-то, то голос его напоминал скрежет ржавого замка.
К четырем часам дня они объехали две трети адресов. Остановив свой «БМВ» около одного из панельных домов, Базар достал список и прочитал:
— Дом семь, квартира пять. Пылева Анна Ивановна, тетка этого летехи.
Валите.
— Петруха, может, ты один сходишь? — обратился один из пассажиров к своему соседу. — У меня уже ноги гудят. По этим этажам, как муравьи, туда-обратно, и никакого толку!
— Ты че, Каша, совсем офонарел? Кто с моей рожей поверит, что я друг мента? Она меня как увидит, наоборот, сразу ментов вызовет.
В самом деле, свирепая физиономия Петрухи, с перебитой переносицей, оттопыренными ушами и многочисленными мелкими шрамами, не располагала к доверию.
— К тому же, что я ей «петь» буду? Еще ляпну по привычке «гони баксы, падла», и хана.
Петруха специализировался по части ежедневных поборов на местных рынках, что не требовало от него особого дара красноречия. Вот Каша, это да, совсем другое дело. Высокий, с симпатичным лицом и живыми карими глазами, Валерик даже окончил три курса пединститута, но больше не потянул по причине острой любви к большим деньгам и полного отсутствия желания трудиться на благо воспитания подрастающего поколения. Охота к легкой наживе привела его к прозаическому ограблению в подъезде, а затем и к небольшому, как начинающего грабителя, сроку. После отсидки он подался под крыло сначала Антоши, а потом и Гуся. Язык у Валерика был подвешен что надо, разговорить, войти в доверие — это был основной профиль его работы. А кличку он получил не со зла, каши в его рту как раз не наблюдалось, просто фамилия у него была такая — Кашин.
— Хера препираться, прервал диалог двух «интеллектов» Базар. — Все валите, я здесь вас жду. Если что — бегом в тачку.
Подельники нехотя покинули салон.
— Забодала эта бодяга, как дураки, по квартирам ходим, — поделился один из гусевских «пехотинцев» по кличке Бабочка, невольно оглядываясь через плечо на оставшегося в машине старшого. — А этот боров, если что — смоется, а нам путевка на нары.
— Не бухти, Серега, сглазишь. Ничего тут сложного нет.
— Ага, Шурика этот козел, тот, которого мы ищем, с дерева снял только так.
Свинореза, говорят, тоже он замочил.
У квартиры они разделились, один остался этажом ниже, двое поднялись наверх и остановились между этажами, а Каша надавил на кнопку звонка квартиры номер пять. Вскоре из-за двери донесся старческий голос:
— Кто там?
— Тетя Аня, это друг Юрия, у вас его случайно нету?
Щелкнул дверной замок, в дверях показалось сморщенное старушечье лицо:
— Какого Юрия?
— Как какого, — опешил Каша. — Астафьева.
— А, Юрика! — обрадовалась старушка. — Внучка моего двоюродного. Нет, его здесь нету. Давно он у меня не был, с самых праздников. А ты кто такой будешь?
— Я его коллега, в милиции вместе работаем.
— А что ж ты его дома не ищешь?
— Да нету его дома, сказали, он куда-то к родственникам уехал, а к кому — никто точно не знает. А его срочно на работу вызывают, начальство рвет и мечет.
Старушка захихикала:
— Да как же, будет он тебе со мной, старухой, сидеть. Он сейчас, поди, по девкам где-нибудь носится, хвост задрав. Его дело молодое.
— Ну, может, и так. У вас телефона нет?
— Нет, касатик.
— А попить не вынесете, такая жара сегодня.
— Сейчас, сейчас.
— Если можно, похолодней.
Старушка засеменила на кухню, оставив входную дверь открытой. Каша сделал два длинных бесшумных шага вперед, осторожно заглянул в спальню, потом в зал.
Отсюда было слышно, как старушка сливает из крана теплую воду, стараясь угодить странному гостю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44