Драчуны отделались синяками и ссадинами, а разнимавшего их мужика с сотрясением мозга поместили в нейротравму, в палату с такими же, как и он, «головастиками».
Закончив все формальности, Мелешкин уже собирался покинуть палату, когда из коридора донесся шум: требовательный женский голос переходил-на крик.
Открыв дверь, капитан увидел странную сцену: растрепанная медсестра буквально висела на руке у высокого худого парня в кожаной куртке, пытаясь задержать его, но тот, выкручиваясь, упорно пробивался вперед.
— Куда?! Нельзя без халата!
— Да пошла ты!.. — В доли секунды странный посетитель свободной рукой ударил медсестру, но попал куда-то в плечо. И занес руку для повторного, более прицельного удара.
Этого Мелешкин допустить не мог. Он подскочил к хулигану, намереваясь перехватить руку. С плеч участкового упал накинутый белый халат, до этого прикрывавший милицейскую форму. В этот момент произошло нечто еще более неожиданное: парень остановился и замер. Лицо его исказила гримаса ненависти, а в руке щелкнуло выкидное лезвие ножа. Прежде чем капитан успел хоть что-то понять, острая боль пронзила его. Захрипев, участковый опустился на пол, а убийца быстро вытащил из тела милиционера нож, с силой отшвырнул медсестру и помчался к выходу.
Через три минуты Мелешкин лежал на операционном столе, а через четыре часа, когда схлынула пелена наркоза, в палату вошел мужчина лет сорока с тонкой щеточкой усов.
Глава 4
Старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Андрей Викторович Колодников не впечатлял своими габаритами. Невысокого роста, да еще сутулившийся, с лицом, выдававшим поклонника Бахуса, он тем не менее считался лучшим оперативником города. Фанатизм и преданность делу с лихвой покрывали все недостатки майора. В данный момент Колодников временно исполнял обязанности начальника УТРО, пока тот пребывал в очередном отпуске.
— Алексей, Лешка! Слышишь меня? — наклоняясь над Мелешкиным, хрипловатым, прокуренным голосом уже в третий раз повторил он.
— Что? — с трудом раскрывая глаза, отозвался участковый.
— Кто это был? За что он тебя?
— Не знаю… вроде видел его раньше, но никак не вспомню…
Колодников с досадой поморщился. Перепуганная медсестра не запомнила лицо бандита, да и остальные свидетели припоминали самые общие приметы: высокий рост, худобу, одному бросились в глаза многочисленные синие наколки на пальцах, так называемые «перстни», второму — чересчур короткие волосы. Ни по одной фотографии «спецконтингента» из картотеки ГОВД тот парень не был опознан. По показаниям тех же свидетелей, он, выскочив из здания больницы, перебежал улицу, прыгнул в синюю «десятку» и уехал. Номер машины, естественно, никто не заметил.
Задержать убийцу по цвету и марке машины было практически невозможно. В Кривове многие предпочитали при первой возможности пересесть на «десятку», в том числе и бандиты. Проверку машин Колодников не исключал, хотя и понимал, что поиск в этом направлении будет длительным. Раздался слабый голос Мелешкина:
— По-моему… он был обколотый.
— Точно?
— Да… и хорошо обколотый. Глаз у меня наметанный.
Чуть помолчав, капитан добавил:
— Это кто-то из старых клиентов. Только никак не вспомню кто… но точно не по моему участку.
Участковым Мелешкин служил двенадцать лет, и его словам Колодников полностью доверял.
— Может, кто вернулся из старичков… слишком он худой… как с зоны…
— Ладно, Алексей, поправляйся.
В коридоре Колодников столкнулся лицом к лицу с заведующим хирургическим отделением Арсением Топляковым. Лучший хирург города выглядел усталым: после Мелешкина он провел еще одну сложную операцию.
— Ну, как ваш товарищ? — спросил хирург.
— Да вроде все нормально.
— Ему повезло: чуть повыше, и задел бы сердце.
Они вышли на лестничную площадку, и оба автоматически закурили. Топляков прищурился, потер висок и сказал:
— Знаете, что меня удивило? Точно такую же рану я видел во время обхода у той девушки, Орловой.
— Что значит точно такую же? — удивился Колодников.
— Узкое лезвие, удар в область сердца. Специфический след.
В голове майора что-то словно щелкнуло.
— Постойте, а где он нашего капитана поранил?
— Около восьмой палаты.
Выкинув только что прикуренную сигарету, Колодников рванулся обратно в отделение. Вслед за ним последовал и удивленный хирург.
— Здесь? — спросил он в конце коридора. За палатой номер восемь была металлическая перегородка с дверью без надписей и цифр.
— Да.
— А дальше у вас реанимация, — Андрей ткнул пальцем в дверь без номера.
— Именно так.
— И там лежит Орлова?
— Естественно.
— …Кое-что становится ясным. Орлова подключена к стационарным аппаратам?
— Насколько мне известно, основные реанимационные процедуры уже проведены.
Но она по-прежнему в коме, возможно, последствия шока, поскольку серьезных черепно-мозговых травм нет.
— Срочно нужна отдельная палата, желательно на другом этаже. Найдете?
— Поищем, — не удивился Топляков.
— Надо перевести туда Орлову, и мы выставим охрану.
— Вы думаете, этот парень прорывался к ней?
— Получается, что к ней.
Не прошло и получаса, а Ольга Орлова уже лежала этажом выше, в травматологии, в небольшой одноместной палате. Колодников давал подробнейший инструктаж ее родителям.
— Вы будете здесь постоянно?
— Да, конечно, — сказала Анна Владимировна.
— Все должно быть под вашим контролем: лекарства, шприцы…
Орловых слова майора напугали.
— Это так серьезно? — спросил отец.
— Более чем. Охрану я пришлю как можно быстрей, — в этот момент оперативник увидел в коридоре знакомую долговязую фигуру Астафьева. Как вовремя! — Юрий! Ты что тут делаешь? — спросил Колодников, пожимая руку лейтенанту и отводя его в сторону.
— Да одного типчика навещал в третьей палате. Три дня назад проломили ему черепок, с тех пор не помнит, кто он и откуда. Документов нет, а тут как раз оперативка о пропаже одного мужика из Железногорска.
— Ну и как? Он?
Астафьев махнул рукой:
— Ничего похожего. Расхождения по всем параметрам. Возраст только сходится.
— Ты с ним закончил?
— Да.
— Ничего срочного пока нет?
Юрий пожал плечами:
— Не знаю пока. Смотря что там мне Михалыч приготовил.
— Слушай, шпалер при тебе?
Астафьев отрицательно покачал головой.
— Как вы так можете, не понимаю? Во всем городе, наверное, только я и Михалыч таскаем с собой пушку.
— Да жарко же с ней! — возмутился Юрий. — Тут в рубашке потеешь, как собака, а еще эту сбрую надевать.
Майор расстегнул китель, и Астафьев сразу заметил коричневую кобуру со знакомой рукоятью пистолета Макарова. Но из поясной кобуры Колодников неожиданно вытащил на свет божий еще один пистолет, по виду точно такой же пээм.
— На вот тебе по бедности во временное пользование.
— Газовый? — разочарованно спросил Астафьев, заглянув в ствол оружия.
— У тебя вообще никакого не было, жарко, видите ли, ему! А теперь хочешь, чтобы я тебе свой табельный отдал? Перебьешься.
— Слушай, а что случилось? — спросил лейтенант, с недоумением глядя на майора.
— Юр, тебе ставится простая и ясная задача. Садишься у дверей этой палаты и головой отвечаешь за пациентку.
— Это за кого еще?
— За свою крестницу, Орлову. Ее попытались убить, но по пути подвернулся Мелешкин и поронули его.
Астафьев присвистнул, а Колодников продолжал:
— Парень тот рвался в реанимацию, и ножичек у него был точно такой же, каким пырнули девицу.
— И долго мне здесь торчать?
— Пока не пришлю смену. Я сейчас сгоняю в управление, выбью пару орлов для охраны, как минимум, через два часа тебя сменят.
— Точно?
Колодников принял обиженный вид.
— Ты что, меня не знаешь?
— Слушай, — умоляюще прижал руки к груди Юрий. — Мне в девять как штык надо будет отсюда слинять!
— В девять?! Смеешься?! — возмутился Колодников. — В восемь будешь свободен, как фанера в полете. По рукам?
— Ну ладно, уговорил, — нехотя согласился Астафьев.
Они хлопнули друг друга по рукам, и оперативник своей семенящей походочкой заспешил к выходу, а поскучневший лейтенант тяжело вздохнул, сунул пистолет за пояс и шагнул в палату, на ходу придав лицу предельно вежливое выражение.
На свидание в тот вечер Астафьев так и не попал. Как это обычно бывает, Колодников столкнулся с массой неожиданных проблем. Ни Фомина, ни его заместителей на месте не было. После похорон Петренко все они, как подозревал Колодников, находились на даче одного из замов, подполковника Мамонова, — поминали покойного. Дежурный по городу наотрез отказался давать людей для охраны Орловой, сославшись на нехватку милиционеров.
— Сейчас пора отпусков, сам знаешь. Лишних нет.
— Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно? — настаивал Колодников. — Может, снять пару бойцов с дежурства?
— Андрей, я все понимаю, но на это должен быть приказ кого-то из замов или командира роты. Лично у меня никого нет. Семеро в Чечне… Знаешь, сколько штыков сегодня вышло у меня на разводе?
— И сколько?
— Семь.
— А остальные где? — ошеломленно спросил Колодников.
— Остальные протирают штаны в избирательных участках, охраняют эти долбаные бумажки!
— Бюллетени?
— Ну да.
— Дурдом! — вздохнул Андрей. — Да, было в России две напасти: дураки и дороги, теперь стало три, еще и выборы добавились. Кого бы мне поискать?
— Ну, хотя бы Звонковича.
— Где он, не знаешь?
— Тут был, посмотри в кабинете. В кабинете Звонковича не было, и Колодников отправился в путешествие по коридорам родного управления, толкаясь во все двери. Большая часть комнат была закрыта, в остальных Звонковича либо не было, либо был, но ушел. Толкнув одну из дверей и убедившись, что она закрыта, майор хотел идти дальше, но, услышав неясный шум, остановился. Казалось, что в кабинете гудит растревоженный пчелиный улей, сопровождающийся легким позвякиванием стекла. В этом кабинете размещались районные участковые. Андрей осторожно постучал, и тут же пчелиный рой затих. Усмехнувшись, он постучал еще раз. Отчетливо стали слышны приглушенные переговоры. Наконец дверь приоткрылась, и в проеме показалось круглое лицо участкового, капитана Фортуны.
Обычно добродушное, сейчас оно выглядело испуганным, но, увидев майора, участковый облегченно вздохнул:
— Фу, блин, это ты, Андрюха. А мы уж думали, снова Мамонов шмонает.
— А что, было? — удивился Андрей.
— Ты что, на прошлой неделе знаешь, как нам всем тут пистон вставил? До сих пор враскорячку ходим. Заходи.
В небольшом, три на четыре, кабинете было накурено и многолюдно. Кроме Фортуны там разместились еще участковые — Мысин, Березин и Панченко и майор Мазуров. Все приветствовали Колодникова со вздохом облегчения.
— Как вас Мамонов запугал, — съехидничал майор, по очереди пожимая присутствующим руки.
— Ты чего, знаешь, как лютует? — продолжал Фортуна, усаживаясь за стол.
Капитан был чистокровным молдаванином, но семья его давно жила в Кривове, и будущий участковый родился здесь. По-молдавски он не знал ни слова, но любил козырять своим происхождением и даже получил кличку Молдован. — Как у Фомина начало пошаливать сердечко, Мамонов спит и видит себя на его месте.
Здороваясь, Колодников задержал руку Мазурова:
— Как здоровьишко, Михалыч?
— Твоими молитвами. Подлечили немного.
— Ты бы пока воздержался, — опер кивнул на стол, где красовалась уже початая бутылка водки.
— Да ты чего, Андрей! Я даже не пригубил. Сижу, разговариваю просто.
Фортуна уже протягивал Колодникову полную рюмку.
— На, Андрей, помяни Иваныча.
От подобного предложения отказаться было нельзя.
— Давай, хороший был опер, настоящий волкодав.
Колодников закусил бледной сосиской из вакуумной упаковки и спросил у присутствующих:
— Звонковича здесь не было?
— Нет, а что? — удивился Фортуна. Колодников коротко изложил суть проблемы, чем вызвал шквал обсуждения, и Фортуне пришлось даже шикнуть.
— Тихо вы! Не дай боже завалится кто из начальства, — сказал он, смешно округляя глаза.
Наведя порядок, капитан обратился к Колодникову:
— Так, значит, Мелешкина из-за этой девки резанули?
— Выходит, так. Кстати, вы получили оперативку по этому типу?
— Получили. Но на моем участке такого нет. Был один похожий, но он «крякнул» месяц назад.
— Опиши поподробней, — попросил Мазуров.
Андрей постарался припомнить все, что узнал со слов пострадавшего участкового, и это снова вызвало новый всплеск обсуждения.
— У меня Барабанов на него похож, но он в КПЗ сидит, сам отправлял, — сказал Панченко.
— У меня двое похожих — братья Бузыкины, — вспомнил Березин.
— Ну, они-то хоть на месте? — спросил Фортуна.
— На месте. Оба спали дома, все в мат. К тому же они не колются, бухают только.
— Да все они после зоны худые и звонкие, — заключил Панченко.
— А у меня есть один кент, копия этот твой отморозок, — в разговор вступил молчавший до этого молоденький щуплый парень с сержантскими лычками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44