— После этого он решился:
— Поехали! Колодников с бригадой еще должен быть там.
Свой рассказ Афонькин продолжил в машине:
— Я ведь не сразу его взял, подождал, походил. С Бурлаком тоже связываться неохота, он хоть мужик спокойный, но очень здоровый. Голову, на хрен, оторвать может одной рукой.
— Так ты его хорошо знаешь? — расспрашивал майор.
— А как же. Частенько у него в сторожке бухали.
— Он что, там постоянно живет?
— Да. Все еще удивлялись — на кладбище жить, это ж сдуреть можно, а он ничего, спокойно.
— Ты то место, где нашел ковер, показать сможешь?
— А как же!
Но на кладбище он уже не был так уверен. Пока Астафьев разыскивал Колодникова, Афонькин под присмотром Мазурова топтался около последнего ряда могил, озираясь по сторонам и бормоча под нос ругательства.
— Ну, чего?
— Да здесь где-то, только тут за два дня столько могил прибавилось. Не то в этом ряду, не то в том.
Подъехал «уазик» с Астафьевым и Колодниковым. Старший оперуполномоченный быстро разобрался в ситуации.
— Вырытая могила была одна? — спросил он.
— Одна, других не было.
— А ковер далеко лежал?
— Нет, метрах в двух.
Колодников оглянулся, недалеко от них в недрах замызганного «Беларуси» с зубастым ковшом копался невысокий мужичок в безнадежно замасленном комбинезоне.
— Этот, может быть, что-то знает, — предположил Колодников. — К нему они отправились всей компанией.
— Эй, друг, ты здесь работаешь? — окликнул его Колодников.
— Да, только копать сегодня не буду, машина сдохла. К Бурлаку идите, — буркнул мужичонка не оборачиваясь.
— Бурлак уже ничего не выкопает — убили его, — просветил кладбищенского работника Мазуров.
Тот, чуть покачнувшись, обернулся, и на всех присутствующих пахнуло чудовищным, застоялым перегаром. На сером лице мужичка отразилось сначала недоумение, а потом и испуг.
— Как убили? — пролепетал он. — А как же теперь?..
— Ты когда его последний раз видел? — спросил Колодников.
— В-вчера…
— Когда?
— В-вечером…
Неожиданный свидетель, по всей видимости, пребывал в глубоком шоке от услышанного, поэтому отвечал односложно.
— А ты разве технику свою не у сторожки оставляешь? — спросил Мазуров. Тот кивнул.
— Да… обычно. Но вчера здесь… перебрал слегка…
— Ты что же, к сторожке сегодня не подходил?
— Нет, с-сразу сюда.
Астафьев обошел «Беларусь» и увидел стоявший в стороне мопед.
— Да не трясись ты, — подбодрил пьянчугу Мазуров. — Никто тебя не собирается ни в чем обвинять. Ты вот лучше скажи, два дня назад ты во сколько сюда прибыл?
— В восемь, — привычно соврал тот, но потом, видимо, испугался и уточнил:
— Нет, в девять, ближе к десяти.
— Бурлак был здесь?
— Да.
— А вырытая могила?
— Тоже была. Я еще удивился, чего это он меня не дождался. Еще и заказчиков не было.
— Показать эту могилу можешь?
Хозяин «Беларуси» неуверенно пожал плечами:
— У дороги где-то, во втором ряду.
— Точно! — обрадовался Афонькин. — У дороги, не то третья, не то четвертая.
Они всем скопом вернулись к дороге, и оба свидетеля теперь уверенно показали на одну из могил с парой скромных пластиковых венков на холмике.
— Антонина Николаевна Станова, тысяча девятьсот… — прочитал Астафьев на табличке, воткнутой в землю. — Ого, бабулька почти век прожила! — удивился он.
— А вот здесь вот лежал ковер, — продолжал вошедший в раж Афонькин, волчком кружась на одном месте. — Здоровый такой.
— Постой, он был развернут? — прервал его Колодников.
— Ну да, во всю длину.
— А не врешь? Смотри, Афонькин, твои слова многое решают. Ты сейчас не подозреваемый, ты сейчас главный свидетель, — предупредил Мазуров.
Бедный воришка чуть не захлебнулся от собственной значимости.
— Да я… Я сейчас!
И он ломанул куда-то в глубь кладбища. Миновав четыре ряда могил, Афонькин склонился над одной и откуда-то из горы венков вытащил белый пластиковый пакет.
— Вот, — торжествующе сказал он, вернувшись. — Я тогда его взять с собой не смог, ковер-то большой, нести неудобно, здесь и припрятал. Рядом с ковром лежал.
Заглянув в пакет, оперативники, не сговариваясь, поморщились.
— Да, колбаска, похоже, того. Протухла, — резюмировал Астафьев.
— Конечно, вы ж меня в КПЗ мариновали, — обиделся новоявленный свидетель.
— Хорошо хоть водка не протухла.
— Откуда ты знаешь, может, она прокисла, — спросил Колодников, ставя пакет на землю и осторожно, за пробку вытаскивая одну из бутылок.
— Что ж ей сделается, — ухмыльнулся Афонькин, но потом обеспокоился, увидев, как внимательно оперативник рассматривает бутылку на свет.
— Ну что? — спросил Мазуров.
— Есть пальчики, и хорошие.
— Э-э, вы что!.. — начал догадываться Афонькин.
— Что-что, изымаем мы у тебя твой трофей, на предмет проведения экспертизы.
— Ну вот! — лицо свидетеля приобрело выражение обиженного ребенка. — И это забираете.
— Что делать, Афонькин, — сказал Мазуров, вытряхивая из пакета протухшие продукты и осторожно загружая туда бутылки. — Лучше с нами не связываться. Вот позарился на дармовщинку, и что получилось? Жить надо честно.
Колодников вспомнил про мужичка-экскаваторщика. Тот и так был небольшого росточка, а сейчас стал и вовсе незаметным, казалось, он даже дышать боялся.
— Ну, а ты, брат, припомни, когда вчера домой вернулся?
В ответ тот неуверенно пожал плечами:
— Темнело уже.
— На мопеде возвращался?
— Да. Я здесь чуток отоспался, добавил еще и поехал. Жена скажет, я не вру, ей-богу!
— Что значит темнело? Насколько стемнело? — решил уточнить Мазуров.
— Ну, хорошо так стемнело, фару пришлось включить.
— Около одиннадцати примерно, — решил Мазуров, припомнив вчерашний их поход по следу Бычка-Свинореза.
— Бурлак был один?
— Да.
— К нему никто не приезжал?
— Как это?
— Ну, вечером никто к нему не приезжал? Не заказчики, а так, другие люди.
— Нет, никого не было.
— Он ничего не рассказывал про девушку? Про ковер? — спросил Астафьев.
Кладбищенский работник с недоумением посмотрел на негр:
— Да вы что, из него слова-то не выдавишь. Бирюк бирюком. Ничего он про это не говорил.
— А как он объяснил вырытую могилу?
— Да никак. Я его еще спросил, чего, дескать, выкопал, меня не дождался. А он только рукой махнул. Я ж говорю — бирюк. Как работы нет, заберется куда-нибудь в глубь кладбища и сидит там один как сыч. Малохольный какой-то, хоть и здоровый, как бык. Как нужно чего, так оборешься, пока его найдешь.
— Ну хорошо, иди к сторожке, напишешь там все, что сказал. Ты, — Колодников ткнул .пальцем в грудь Афонькину. — Тоже иди с ним. Расскажете все Шалимову, он в синем кителе, рассказывать все, без утайки.
Оставшись втроем, оперативники дружно закурили.
— Ну, что дальше делать будем? — спросил Колодников.
— Надо эти бутылки отправить на экспертизу, снять отпечатки пальцев, — предложил Мазуров.
— Ну, это само собой, — согласился Андрей. — Я их с собой заберу, прокатаем.
— Надо бы ковром заняться, там должна остаться кровь Орловой, — предположил Мазуров.
— Попробую выпросить у Шалимова Сычева, ему и двоих экспертов там за глаза хватит. Берите его и езжайте, оформляйте, как вещдок.
— У нас Рваный объявился, из своей засады вылез. Брать надо, — пожаловался Мазуров. Его, матерого мента-профессионала, гораздо больше, как и Астафьева, влекло запутанное и пока малопонятное дело Орловой. Но он также понимал, что с Рваным тянуть нельзя. Не будет тот отсиживаться на одном месте, скроется опять в тех же заливных лугах, так и будет висеть на отделе скрывающийся преступник.
— Ну, вы отдайте ковер Сычеву, а сами езжайте брать своего Рваного!
— Ладно, уговорил.
Колодникову удалось вызволить из бригады самого опытного эксперта — Николая Сычева, отличавшегося полной невозмутимостью и хладнокровием при самых сложных и кровавых делах. С Мазуровым они раскланялись довольно сухо. В свое время у них был конфликт из-за побочной деятельности эксперта. Мать Сычева держала на городском рынке небольшой магазинчик, реализующий мясо из соседних сел. Торговали там жена и мать эксперта, но и самому Сычеву приходилось порой тратить рабочее время на доставку товара. Поползли слухи, что он работает «крышей» собственной родни. Мазуров как-то не выдержал и взорвался, в очередной раз не получив сделанных неделю назад снимков неопознанного трупа. Тогда он высказал все, что думает о работниках, подобных Сычеву, и сделано это было далеко не в дипломатической форме.
Глава 8
Чтобы заснять ковер во всей красе, пришлось искать помещение по всему зданию ГОВД. Наконец его расстелили в комнате отдыха, потеснив теннисный стол.
Рассматривая вещдок, Мазуров покачал головой:
— Красивый, собака. Правда, машинная вязка. Три на пять.
Действительно, ковер был хорош! Классический восточный узор, с преобладанием красного, коричневого и желтого тонов.
— Да, кровь тут не очень-то и разглядишь, — сказал Мазуров. — Но почему Орлову завернули именно в ковер? Неужели ничего другого под рукой не было? Он же очень дорогой, сколько такие сейчас стоят, кусков пять?
— Больше, — сказал Астафьев.
— На стене он не висел, — сказал Сычев, исследуя вешдок, сидя на корточках. — Судя по некоторой вытертости и крупнозернистой пыли на ворсе, этот ковер лежал на полу. А кровь вот она, — Сычев показал на большое бурое пятно в самом центе. — И вот тут тоже, с краю.
— Точно?
Сычев обиженно хмыкнул:
— Уж это я различаю с первого взгляда. Сколько такого повидал на своем веку.
Астафьев присвистнул и переглянулся с Мазуровым.
— Сейчас я принесу софит и сделаю фотографии, — сказал эксперт, — ну а потом займемся кровью.
Сычев с софитом в руках привлек внимание высокого человека с погонами подполковника. Широкоплечий, плотный, но еще не толстый, с редеющей шевелюрой, Мамонов вызывал чувство уважения и одновременно какой-то опасности. Он будто подавлял людей своей внутренней энергетикой. Проще говоря, Мамонов обладал качествами, присущими властным руководителям, умеющим без особых усилий держать подчиненных в узде. Вслед за экспертом он зашел в комнату и остановился на пороге.
— Здравия желаю, товарищ подполковник, — поздоровался Мазуров, подтаскивая ковер поближе к софитам!
— Привет-привет, чем это вы занимаетесь? — спросил подполковник, пытаясь понять причину суматохи вокруг восточного чуда.
— Да вот, оформляем улику. В этот ковер была завернута Орлова, и здесь должны остаться следы ее крови. Сычев включил лампы и начал щелкать стареньким «Зенитом».
— У тебя пленка-то цветная? — спросил Мазуров.
— Обижаешь, «Кодак», другой не держим.
В самый разгар съемок подполковник тихо сказал:
— Ладно, работайте, — и вышел из комнаты.
— Что-то Мамонов сегодня тихий, — сказал Сычев, косясь в сторону двери.
— Да поди болеет после вчерашнего, — предположил Астафьев.
Подполковник Мамонов, начальник криминальной милиции и заместитель начальника ГОВД поднялся к себе в кабинет и сел за письменный стол. Лицо его вырожало крайнее беспокойство. Зазвонил телефон, и Мамонов поднял трубку.
— Как дела, Михаил Андреич?
Подполковник мгновенно узнал голос своего непосредственного начальника, полковника Фомина.
— Все нормально, Василий Николаевич.
— Как там, ничего сверхсрочного нет?
— Все нормально, отдыхайте.
— Хорошо. Но завтра я обязательно выйду на работу, — предупредил Фомин.
— Буду вас ждать, — почтительно отозвался Мамонов, но, положив трубку, скептически хмыкнул.
Полковник Фомин медленно, но уверенно двигался к предстоящей пенсии.
Начало пошаливать сердце, давление прыгало… И весь основной груз работы он взвалил в последнее время на Мамонова, иногда неделями не появляясь на работе.
Подполковник осторожно начал наводить мосты в областном УВД и уже заметил некоторые положительные сдвиги, приближающие его к должности начальника ГОВД и, соответственно, званию полковника.
Телефон зазвонил вновь. Услышав голос в трубке, подполковник невольно подобрался и, даже не видя своего собеседника, изобразил на лице почтительную мину:
— Да, Александр Иванович, здравствуйте. Да-да, делаем все, что в наших силах.
— Надеюсь, это не выйдет за пределы города?
— Конечно. Даже за стены нашего учреждения.
— Хорошо, я на вас надеюсь, Михаил Андреевич.
Положив трубку, Мамонов как бы увидел воочию широкое, скуластое лицо мэра с пигментными пятнами. Раздражали подполковника глаза Стародымова, будто Подернутые болотной ряской. Мамонова даже передернуло от отвращения.
Подполковник числился среди друзей первого лица города, но относился к нему без всякого почтения.
— Старый хрен, боится, что из-под его задницы вытащат кресло на выборах, — пробормотал он.
Мамонов взглянул на часы и поморщился. Время шло, и сейчас каждая минута была дорога. Он нажал кнопку селектора и сказал в микрофон:
— Дежурный! Найдите капитана Касьянова, и срочно ко мне.
* * *
Аксеновка была обычной пригородной деревней, давно и безнадежно поглощенной Кривовым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44