Пусть я не могу более проходить службу как действующий летчик-истребитель, но я мог бы принести своей Родине более пользы, пилотируя штурмовик, бомбардировщик, самолет-разведчик, в качестве пилота-инструктора или на штабных должностях ВВС, нежели в военной разведке, службы в которой я не понимаю и до сего дня с ней не сталкивался.
Господин Рейхсмаршал, прошу Вас лично пересмотреть мое дело и определить меня на любую должность в Люфтваффе, какую Вам будет угодно посчитать наиболее подходящей для дальнейшего прохождения мной службы.
Хайль Гитлер!
Оберст-лейтенант ЛюфтваффеКонрад фон Гетц
У Конрада были все основания ожидать положительного ответа от Геринга, с которым он был давно знаком лично. Более того, его считали любимцем рейхсмаршала. В свои тридцать два года фон Гетц числился одним из сотни лучших асов люфтваффе, рыцарский крест ему вручал лично фюрер. Несмотря на свою молодость, он уже был оберст-лейтенантом, то есть подполковником и в скором времени вполне мог стать генералом. Но какое-то неясное беспокойство, как жук под корой, не давало ему спокойно наслаждаться отдыхом на альпийском курорте.
Последние десять лет его жизни напоминали стремительный водоворот событий, поступков и впечатлений. Шаг за шагом фон Гетц вспоминал все зигзаги своей военной карьеры, которая была типичной для молодых людей того времени по обе стороны линии фронта. Тысячи, десятки, сотни тысяч немецких и русских парней после школы шли тем же путем, мужая, закаляясь, набираясь опыта, получая чины и награды и… сгорая в самом расцвете физических и духовных сил.
Род фон Гетцев был одним из старейших не только в Восточной Пруссии, но и в Германии и восходил к временам существования Тевтонского ордена. Отец, дед, прадед, как и все мужчины в их семье, были военными. Само собой, и Конрада с момента рождения воспитывали в старинном прусском духе и готовили к карьере военного.
В 1931 году он окончил летное училище и в звании обер-фельдфебеля был направлен для прохождения службы в заштатный полк под Гамбургом. Самолетов было мало, а те, что имелись, давно устарели. Германия, раздавленная и униженная Версальским договором, имела право только на крохотный, стотысячный рейхсвер. Этих сил было едва достаточно, чтобы обеспечить охрану собственных границ. Пилоты его полка почти не летали – сказывался недостаток горючего. Тогда им казалось, что такая жизнь, серая рутина без всякого просвета, продлится до глубокой старости. Раз в месяц плановый полет, на выходные – увольнительная в Гамбург, где ждали пиво и девки… и почетная отставка через двадцать лет в звании майора.
После года скучной службы один из товарищей по полку полушутя-полусерьезно предложил Конраду вступить в НСДАП. Фон Гетц тогда не видел большой разницы между коммунистами, социал-демократами и национал-социалистами. Все партии собирали митинги, все хотели прийти к власти, все обещали скорое улучшение жизни и возрождение великой Германии. Скорее от избытка досуга, чем по идейным соображениям, Конрад вступил в 1932 году в НСДАП. За двумя рекомендациями дело не стало – их дали свои же сослуживцы. И… к удивлению самого фон Гетца, его карьера стремительно пошла вверх. Словно невидимая рука тянула его за ниточку.
В феврале 1933 года НСДАП набирает большинство депутатских мандатов в Рейхстаге, а лидер партии Адольф Гитлер становится канцлером. В том же тридцать третьем, одновременно с присвоением звания лейтенанта, фон Гетца переводят в Берлин. Весной тридцать четвертого Конрад вместе с двумя сотнями таких же молодых офицеров-летчиков получил приглашение в замок Каринхалль на прием, который устраивал Геринг.
От такого приглашения у молодого фон Гетца перехватило дух. Шутка ли – сам Герман Геринг, легендарный пилот Первой мировой войны, друг и соратник Гитлера, приглашает его, никому не известного лейтенанта, в свой замок! В ту пору Геринг был кумиром германского народа ничуть не меньшим, чем Гитлер. Еще свежи были в памяти его фронтовые подвиги. Награды, полученные им от кайзера, вызывали уважение, а само имя его связывалось с возрождением германского духа и грядущим возвращением былого величия германской нации.
На приеме Геринг сказал зажигательную речь о необходимости расширения жизненного пространства, об укреплении германской армии и воздушного флота, о том, что собравшиеся здесь молодые офицеры – надежда и гордость германского народа, основа будущего могущества люфтваффе.
Через месяц после приема в Каринхалле лейтенанту фон Гетцу вручили направление. В составе группы пилотов он откомандировывался в Советский Союз для прохождения летной практики на советских моделях самолетов. Это была редкая удача, мечтать о которой фон Гетц даже не смел! Германия и фюрер оказали ему большую честь и высокое доверие осваивать современные самолеты, которых в то время у Германии не было.
Гитлер нашел изящное решение вопроса, как, не нарушая унизительных условий Версальского договора, многократно усилить военную мощь Германии. По договоренности с советским правительством, сотни немецких военных специалистов – моряков, пилотов, танкистов, артиллеристов – направлялись в Советский Союз для освоения современных видов боевой техники. Одновременно германская промышленность получила широкие заказы на разработку и массовый выпуск новейших видов вооружения. Огромные денежные средства, необходимые для перевооружения, Гитлеру охотно ссудили английские и, главным образом, американские финансовые воротилы, большей частью еврейского происхождения. Таким образом, когда через два года «практиканты» вернулись из СССР обратно в Германию, их ожидали новенькие, в заводской смазке, танки и самолеты.
Одно досадное событие смазывало радость грандиозных перспектив. Перед отъездом в Советский Союз Конрад решил проведать отца. Карл фон Гетц, не старый еще отставной полковник генштаба, оставшись невостребованным новой властью, коротал свои дни в фамильном поместье под Кенигсбергом. Отец, безусловно, был рад тому, что карьера сына складывается так успешно, однако, узнав, что Конрад, потомок рыцарей, уже два года состоит в «партии лавочников и пивоваров», дал ему понять, что дальнейшее пребывание под отчим кровом лишено всякого смысла, а оставшееся до отъезда в Россию время Конраду следует потратить на пользу делам службы. Словом, отец с сыном не поняли друг друга, потому что смотрели на жизнь по-разному. Отец – с точки зрения штабиста-профессионала кайзеровской школы, оставшегося не у дел; Конрад – как представитель новой военной элиты.
Советский Союз впечатлил фон Гетца своими масштабами. Всю Германию с севера на юг можно было проехать за сутки. А тут они двое суток ехали до Москвы, еще сутки – к месту назначения под Горьким, и это была даже не середина России! К слову сказать, Конрад не увидел Москвы. В Минске в их вагон сели трое молодых людей. Они были модно одеты, вид имели внушительный, представились сотрудниками Наркомата иностранных дел и объявили, что будут сопровождать немецкую делегацию до места назначения. В Москве на вокзале немецких офицеров разбили на группы, каждой из которых предстояло пройти свой курс переподготовки. Затем каждую группу посадили в карету «скорой помощи» с закрашенными стеклами и отвезли на другой вокзал. На месте назначения немецких летчиков разместили в закрытом военном городке и вежливо попросили не покидать помещение без сопровождающих. Так что фон Гетц свое представление о русских красотах полосы составлял, в основном, из кабины самолета во время полетов.
Зато летали много. Если позволяла погода, то полеты начинались рано утром и заканчивались затемно. Русские оказались неплохими парнями, и, главное, они любили небо. Неотесанные славяне азартно осваивали искусство пилотирования. Не зная языка, они «на пальцах» делились с немцами ощущениями от полета, разбирали ошибки в управлении. Немцы с русскими тогда прекрасно понимали друг друга.
Вообще, большой разницы между армейскими порядками России и Германии Конрад не увидел. На флагштоках развевались такие же красные флаги, как и в Германии, только без свастики. На полковых построениях звучал знакомый марш, только с русскими словами «Все выше и выше, и выше…». Дистанция между командирами и низшими чинами была установлена даже большая, чем в старой прусской армии. В десятках мелочей Россия и Германия повторяли друг друга как в зеркале.
Конраду пришлось задержаться в России чуть дольше, чем он рассчитывал. Командировка была рассчитана на полгода, но ввиду особых успехов в освоении советской техники лейтенант фон Гетц был оставлен в качестве инструктора еще на год. Сначала он учился сам, потом стал учить вновь прибывавших немецких стажеров.
В Германию фон Гетц вернулся только в конце 1935 года. По приезду его ожидали сразу две приятные новости. Во-первых, за отличные показатели по службе ему досрочно присваивалось звание обер-лейтенанта, а во-вторых, его полк первый в люфтваффе перевооружался новыми истребителями.
XXIV
К началу тридцатых годов стало ясно, что бипланы исчерпали свой ресурс по потолку и скорости полета. Маневренность бипланов также оставляла желать лучшего. Их можно было совершенствовать, но любому совершенству есть предел. Необходим был принципиальный прорыв. Во всех ведущих конструкторских бюро мира шла напряженная работа по поиску путей дальнейшего развития авиации. Всем было понятно, что тот, кто первым найдет правильное решение, получит в свои руки сильный козырь в возможной войне, то есть господство в воздухе.
По заданию Геринга, в 1934 году фирма «Байерише Флюгцойгверке АГ» приступила к разработке, а в мае 1935 года выдала опытный образец цельнометаллического моноплана Bf-109. Пройдя успешные испытания, самолет был принят на вооружение и пошел в опытную серию. После того как «Байерише Флюгцойгверке АГ» в 1938 году была преобразована в концерн «Мессершмитт АГ», модель получила то же название – «мессершмитт».
Конрад сразу же оценил преимущества новой машины. «Мессершмитт» задумывался для скорейшего завоевания воздушного пространства и был создан как самолет-агрессор. Мощный, скоростной, обладающий превосходной маневренностью, особенно на вертикали, он слушался малейшего движения рукоятки управления и педалей. После первого полета у пилота появилось чувство, что с велосипеда он пересел на гоночный мотоцикл. Самолет быстро набирал высоту, легко выполнял фигуры высшего пилотажа, делал боевой разворот по максимально короткому радиусу и развивал фантастическую скорость – 500 километров в час! У него было, пожалуй, всего два недостатка. На низких скоростях самолет норовил свалиться в штопор, и плохо просматривалась задняя полусфера.
После двух месяцев полетов на новом истребителе Конрад настолько слился с машиной, что иногда ему казалось, будто не он управляет самолетом, а самолет, как хороший боевой конь, сам катает его, улавливая желания седока. Едва только Конрад успевал подумать: «Делаю бочку с набором высоты», как самолет спиралью вонзался в высь. Если Конраду требовалось сделать боевой разворот, самолет валился на крыло и через секунду лежал на новом курсе. Это была машина, дававшая неведомое доселе удовольствие от полета, намного опередившая свое время. Во время полета адреналин в крови летчика кипел, как пузырьки в шампанском. Ни одно государство в мире не обладало самолетом, способным противостоять «мессершмитту» в воздушном бою.
А потом была Испания, первые настоящие воздушные бои. Обер-лейтенанту фон Гетцу предстояло показать все то, чему он научился в СССР, и доказать, что Рейх не зря потратил золото на его подготовку.
Сделать это оказалось легче, чем он предполагал. Ночь накануне первого боевого вылета Конрад не спал. Он до утра мысленно проигрывал завтрашний полет. Вот он садится в кабину своего «мессершмитта», запускает и прогревает мотор. Вот он выруливает на «взлетку» и выравнивает машину по полосе. Вот он выпускает закрылки, ставит машину на тормоз, переводит сектор газа на самый максимум, самолет начинает бить мелкая дрожь, он отпускает тормоз, и начинается разбег. Спидометр показывает 20, 40, 70, 120 километров в час. При ста сорока самолет отрывается от земли, чуть просаживается под собственной массой, и начинается набор высоты. Убраны шасси, закрыты закрылки, набор высоты идет стремительней. На высотомере 500, 700, 1100 метров. Боевой разворот, самолет ложится на курс. Набрано 2500 метров высоты. Справа и слева летят товарищи по эскадрилье. Машины движутся с одинаковой скоростью, и поэтому кажется, они стоят на месте, плавно покачиваясь вверх-вниз, а под ними медленно плывет земля.
Наконец, появляется «четверка» противника. Заходим от солнца, завязывается бой…
В жизни же все случилось куда как прозаичней. Первый вылет был на патрулирование в заданном квадрате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57