Если именно Ларин подбросил в питье, предназначенное Крымову, яд, то он просто обязан побывать в Майском, чтобы убедиться в том, что покушение удалось. А лучшего способа пробраться в больницу, чем вместе с налетчиками вряд ли можно придумать.
Вторая версия все больше и больше оттесняла две остальные…
На стул перед регистраторшой уселась Крымова. Такая же серьезная и сосредточенная, как во время похорон мужа.
Невольно вспомнилось — ангелочек без крылышек, пигалица, беззащитная наивная девчонка… Как же она изменилась! Передо мной — зрелая, знающая себе цену, женщина. Голова гордо поднята, грудь, ранее — с детский кулачек, теперь — два некрупных полушария, голубые глазки прищурены. Будто женщине известно многое, скрытое от остальных.
— Третий корпус, сорок шстая палата, — провозгласила регистраторша. — Отдыхайте, Елена Федоровна, набирайтесь сил, — и тут же без передышки. — Оплата путевки — в соседней комнате… Следующий, пожалуйста.
Я ощупал боковой карман пиджака, куда перекочевали деньги из-под ленкиного платья. После солидной траты на похороны там ещё осталось около десяти тысяч. Мы решили, что надежней будет, если эта сумма перейдет на хранение ко мне.
— Не волнуйся, Слава, я подожду…
Заняв освободившееся место рядом со столом регистраторши, я искоса посмотрел на спутницу. Словно проверил, не улетела ли она верхом на метле? Лена оживленно болтала с Лариным. Как со старым знакомым. Куда девалась недавняя замкнутость.
И снова во мне закопошились сомнения, на волне которых всплыла чтвертая версия. Нечеткая, расплывчатая, подлежащая уточнению. Почему я уверен в том, что убийца был один? Их могло быть в поезде и двое, и трое…Скажем, Ленка и Ларин. Степа плюс Лена равняется Любовь…
Схема примитивна до тошноты, до отрыжки. Жена бизнесмена и её любовник порещили соединиться для овладения богатствами обманутого мужа-рогоносца. Причина, кочующая из романа в роман, из кинофильма в кино фильм. Но все-таки — причина!
— Господин Раков, — разорвала нить рассуждений регистраторша. — _Третий корпус, двенадцатая палата… Желаю хорошего отдыха и лечения… Оплата путевок — в соседней комнате…
Гораздо экономней поставить вместо медсестры магнитофон, а регистрацию совместить с оплатой. Останется только менять кассеты с записями номеров корпуса и комнаты. А упоминать фамилию, особенно, такую отвратную, как моя, вовсе не обязательно.
Интересно, облгодетельствует ли меня дама дополнительной информацией или ограничится уже сказанным? Ограничилась. Пришлось брать инициативу в свои руки.
— Палата двухместная?
— В нашем санатории других нет, — обиженно промяукала регистраторша. — Правда, имеются люксы, но за них придется платить дополнительно… Если пожелаете…
— Нет, не желаю, — ужаснулся я, представив себе «люксовое» одиночество. Будто смертник в камере. — А второе место уже занято?
— Свободно… Если не возражаете, я могу предложить его вон тому господину, — показала она на Ларина.
— Не возражаю…
Степан Степанович оторвался от разговора с Крымовой и благодарно кивнул. Будто я своим согласием преподнес ему шикарный комплимент.
О комплиментах я не думал. Просто появилась реальная возможность проверить сразу вторую и четвертую версии…
20
Докторша попалсь милейшая. Молоденькая, тоненькая, изящная, чирикаюая, будто воробышек, увидевший рассыпанные хлебные крошки. Наверняка, недавно окончила институт и рада-радешенька, что попала не в районную зачуханную поликлинику и не в больницу, типа Майской, а — в санаторий.
Осмотрела меня, ощупала, проверила давление, выслушала сердце, заставила подышать и покашлять. Короче, провела полную медицинскую инвентаризацию. А у меня, между прочим, сердце, как у новорожденного, легкие — кузнечные меха, все остальное — в полной норме. И вообще, сыщику жаловаться на здоровье, будто астроному на лай приблудной дворняги.
После того, как врачиха осведомилась о моих прабабушках и прадедушках: чем болели, не страдали ли шизофренией, не было ли среди них инфарктников и туберкулезников — наступил мой черед задавать вопросы.
— Мне хотелось бы узнать, — изобразил я девичью стеснительность, — о состоянии здоровья одного человека… Вы уж простите меня за любопытство…
Доктор изумленно поглядела на меня. Так смотрят на человека, который интересуется каналами на планете Марс в связи с понижением своей сексуальной активности. Но ответила с максимальной доброжелательностью.
— Что вы, что вы, Вячеслав Тмофеевич, какие могут быть извинения, — и тут же — с осторожностью медика, имеющего дело с психически неуравновешенными пациентами. — О ком конкретно пойдет речь?
— О господине Ларине…
— Понятно, — протянула экскулапиха. — А почему вас так волнует его здоровье?
— Видите ли, по натуре я человек очень осторожный. Даже — болезненно осторожный. Степан Степанович — мой сосед по комнате… Понимаете, в наше время разгула разных болезней, когда заразные микробы безбоязненно разгуливают от организма к организмву, невольно приходится соблюдать определенную осторожность…
Врачиха одобрительно закивала. Да, да, действительно, профилактика необходима. И в большом и в малом. Перебрав солидную пачку историй болезни, она выбрала одну, перелистала. Подняла на любопытствущего пациента наивный взгляд.
— Можете быть абсолютно спокойны. Степан Степанович — на удивление здоровый человек… Ни одного заболевания… Правда, нужно ещё просмотреть его анализы — кровь, мочу, кардиограмму, но я уверена — все будет в норме.
— И сердце в порядке, и желудок? — бесстыдно полез я напролом. — А то схватит его ночью приступ, станет стонать, плакаться. Какой же отдых, если не удастся вволю поспать?
Докторша ещё раз убедила меня в том, что у Ларина и сердце с легкими, и печень с почками, и все остальные органы находятся в состоянии повышенной боевой готовности.
Я от души поблагодарил её за чуткость и внимание.
А внутри снова ожил и беспокойно стал тыкать мокрым носиком зловредный червячок.
В поезде Ларин жаловапся на желудок и «моторчик». Странное несоответствие! Правда, есть люди, любящие щегольнуть болячками, но, во первых, Ларин не походит на излишне болтливого человека, скорее, наоборот — излишне замкнут. Во вторых, ни один уважающий себя мужчина не станет талдычить о состоянии своего здоровья в присутствии красивой женщины.
Значит, намеренно врал. С какой целью?
В комнате, раскладывая по полкам и ящикам немногочисленные вещи, я ненавязчиво осведомился.
— Ну и что же вам сказал врач? Небось, наговорила кучу диагнозов, один страшней другого?
Ларин оторвался от книги, которую лениво перелистывал, обреченно повздыхал. Будто приговоренный к смертной казни, которой уже не избежать.
— Все то же… Подозревают язву желудка и ишемическую болезнь сердца. Сказала: если подтвердится — предстоит активное лечение.
Грамм вранья в общую копилку! Вторая версия набирает обороты.
— Говорят, все болезни, особенно желудка и сердца — от состояния нервной системы, — профессорским голосом проинформировал я. — Знаю, правда, понаслышке, что работа в банке — самая нервная. Деньги — страшная вещь, от них все беды… А вы, если мне не изменяет память, работаете в банке?
— Да. Рядовым клерком… Ничего не поделаешь, жить-то нужно. К сожалению, другой специальности у меня нет, так что приходится мириться… Кстати, у вас тоже работа далеко не дар Божий. Мой отец — строитель, так что я и насмотрелся, и наслушался…
Не нокаут, конечно, но довольно болезненный аперкот. Прозрачный намек на взаимное вранье. Ларин, похоже, такой же банковский служащий, как я инженер-строитель.
Счет — один-один. Если не считать сердечно-желудочного заболевания.
— Вы правы, все профессии так или иначе наносят вред здоровью. Но, если не ошибаюсь, разные банки — разные трудности. В одном — тишина и покой, в другом — филиал сумасшедшего дома. Слышал, особенно тжхо в Бизнесбанке… Вы, случайно, не там служите?
Любопытство одето-обуто явно не по сезону — насквозь просвечивается. А я и не пытаюсь скрыть свою заинтересованность Лариным, наборот, выпячиваю. Пусть поволнуется, погадает: что мне известно точно, о чем догадываюсь, чего вообще не знаю.
— Нет, не в Бизнесбанке, — находчивый блондин поспешно открестился от опасной конкретности. — Я — в другом… Простите, совсем позабыл… Нужно сбегать в магазин за мылом и зубной пастой…
— Пожалуй, составлю вам компанию. Тоже необходимо кое-что приобрести.
На этот раз я не врал. Кое-что — не то слово. Боевики изрядно опустошили мой чемодан, конфисковав все мало-мальски ценное. В том числе, майки, трусы, бритву. Оставили пару брюк и поношенный спортивный костюм.
Осваивая полки отведенного мне отделения шкафа, я незаметно заглянул на полки соседа. Так и знал — на лицо очередная порция наглой лжи. На полке, неумело спрятанные под бельем — мыльница и тюбик зубной пасты.
В магазине Ларину ничего не оставалось, как накупить кучу предметов личной гигиены, в том числе, естественно, мыло и пасту. В дополнение к уже имеющимся.
Мелочь, конечно, но все расследовния, как правило, исходят из мелочей, а приводят, в конечном итоге, к раскрытию серьезных преступлений. Тем более, что Ларин не просто купил мыло и зубную пасту, но торжественно продемонстрировал свои покупки, для чего пришлось развернуть бумагу, в которую продавщица их упаковала.
Вечером сожители сидели в палате. Ларин читал газеты.
— Разве пройтись по городу, подышать чистым воздухом? — лениво промолвил я, потягиваясь и позевывая. — Спать рано, чем заняться?. Любовью? Об»ект ещё не найден, хотя выбор иеется и довольно богатый… Не хотите прогуляться?
— Честно признаться — устал. Никак не отойду от поездки на автобусе. Вы погуляйте, а я полежу, познакомлюсь с местными новостями, — показал он несколько газет.
Держать подозреваемого в постоянном напряжении — не самый лучший метод для его изучения. Пусть отохнет, расслабится, продумает последующие ходы в партии, которую мы с ним начинаем разыгрывать. Как профессионал, терпеть не могу противостояния с глупцами или задерганными подозреваемыми.
Так что, пусть Ларин набирается силенок. Похоже, они ему пригодятся. В самом ближайшем будущем. А я пока поработаю над третьей версией. С Крымовой. Нескольких дней будет достаточно.
21
Вежливое постукивание в дверь сорок шестой комнаты осталось безответным. Можно подумать, что населяющие её женщины, несмотря на предобеденноле время, погрузились в глубокий сон. Впрочем, санаторий есть санаторий, где же ещё отсыпаться, как не в нем? Придется перенести визит вежливости на более поздний час. Чем же заняться? Отправляться на поиски Ваютина рано, он сейчас, наверняка, носится по городу в поисках очередного преступника или свидетеля.
Спустился в вестибюль, осмотрелся.
Ничего особенного — обычная, закрытая по причине летнего времени, раздевалка, уютные, но уже изрядно облысевшие кресла возле шатких журнальных столиков, закуток для дежурной, которой при выходе из корпуса вручают ключи от комнат.
— Простите, пожалуйста, обитатели сорок шестого теремка на месте?
Работенка — позавидуешь. Сидит тетушка в очках, зевает, вяжет а денежки в карман капают. Вот покину родной угрозыск — обязательно устроюсь вахтером. Ни забот, ни тревог — сплошной балдеж!
— Гуляют бабоньки, — бросив взгляд на ящик с ключами, отрапортовала дежурная. — В парке сидят на лавочке или — в город по магазинам.
Прогуляться — отличная идея! Конечно, не по пыльным городским улицам курорта — по санаторному парку. Поглазеть на пухлых бабенок, может быть, выбрать подходящий «экземпляр» для курортного времяпровождения. Заодно — поразмыслить над странным поведением соседа по комнате.
Духота — адская! Словно прогуливаюсь не под тенистыми дервьями — влез в огромную раскаленную печь. На небе подвешено пышущее жаром солнце, горячий ветер печет лицо и грудь, загоняет кляп в сухую глотку.
К сожалению, Пятигорск раскинулся не вдоль морского берега — в горах, прохлада здесь — редкая гостья. Приходится довольствоваться тем, что Бог послал.
По дорожкам и аллеям парка лениво прогуливаются отдыхающие. На ближайшнй скамейке одышливый толстячок, открыв рот, жадно глотает жаркий воздух. На соседней резвится парочка — губы в губы, руки ощупывают тела, скрытые под одеждой.
Люблю понаблюдать за поведением даже малознакомых или вообще незнакомых людей. Как принято говорить, снимаю их «скрытой» камерой. По моему, только при подобном общении вскрываются истинные характеры, проявляются настоящие отношения.
Вот и сейчас я уселся на свободную скамейку, стоящую поодаль от сидящих под развесистым деревом двух женщин, и изучаю Ленку. Ее подругу или соседку по комнате просто не замечаю. Обычная перекрашенная простушка, «обстреливающая» проходящих мимо мужиков призывными взглядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Вторая версия все больше и больше оттесняла две остальные…
На стул перед регистраторшой уселась Крымова. Такая же серьезная и сосредточенная, как во время похорон мужа.
Невольно вспомнилось — ангелочек без крылышек, пигалица, беззащитная наивная девчонка… Как же она изменилась! Передо мной — зрелая, знающая себе цену, женщина. Голова гордо поднята, грудь, ранее — с детский кулачек, теперь — два некрупных полушария, голубые глазки прищурены. Будто женщине известно многое, скрытое от остальных.
— Третий корпус, сорок шстая палата, — провозгласила регистраторша. — Отдыхайте, Елена Федоровна, набирайтесь сил, — и тут же без передышки. — Оплата путевки — в соседней комнате… Следующий, пожалуйста.
Я ощупал боковой карман пиджака, куда перекочевали деньги из-под ленкиного платья. После солидной траты на похороны там ещё осталось около десяти тысяч. Мы решили, что надежней будет, если эта сумма перейдет на хранение ко мне.
— Не волнуйся, Слава, я подожду…
Заняв освободившееся место рядом со столом регистраторши, я искоса посмотрел на спутницу. Словно проверил, не улетела ли она верхом на метле? Лена оживленно болтала с Лариным. Как со старым знакомым. Куда девалась недавняя замкнутость.
И снова во мне закопошились сомнения, на волне которых всплыла чтвертая версия. Нечеткая, расплывчатая, подлежащая уточнению. Почему я уверен в том, что убийца был один? Их могло быть в поезде и двое, и трое…Скажем, Ленка и Ларин. Степа плюс Лена равняется Любовь…
Схема примитивна до тошноты, до отрыжки. Жена бизнесмена и её любовник порещили соединиться для овладения богатствами обманутого мужа-рогоносца. Причина, кочующая из романа в роман, из кинофильма в кино фильм. Но все-таки — причина!
— Господин Раков, — разорвала нить рассуждений регистраторша. — _Третий корпус, двенадцатая палата… Желаю хорошего отдыха и лечения… Оплата путевок — в соседней комнате…
Гораздо экономней поставить вместо медсестры магнитофон, а регистрацию совместить с оплатой. Останется только менять кассеты с записями номеров корпуса и комнаты. А упоминать фамилию, особенно, такую отвратную, как моя, вовсе не обязательно.
Интересно, облгодетельствует ли меня дама дополнительной информацией или ограничится уже сказанным? Ограничилась. Пришлось брать инициативу в свои руки.
— Палата двухместная?
— В нашем санатории других нет, — обиженно промяукала регистраторша. — Правда, имеются люксы, но за них придется платить дополнительно… Если пожелаете…
— Нет, не желаю, — ужаснулся я, представив себе «люксовое» одиночество. Будто смертник в камере. — А второе место уже занято?
— Свободно… Если не возражаете, я могу предложить его вон тому господину, — показала она на Ларина.
— Не возражаю…
Степан Степанович оторвался от разговора с Крымовой и благодарно кивнул. Будто я своим согласием преподнес ему шикарный комплимент.
О комплиментах я не думал. Просто появилась реальная возможность проверить сразу вторую и четвертую версии…
20
Докторша попалсь милейшая. Молоденькая, тоненькая, изящная, чирикаюая, будто воробышек, увидевший рассыпанные хлебные крошки. Наверняка, недавно окончила институт и рада-радешенька, что попала не в районную зачуханную поликлинику и не в больницу, типа Майской, а — в санаторий.
Осмотрела меня, ощупала, проверила давление, выслушала сердце, заставила подышать и покашлять. Короче, провела полную медицинскую инвентаризацию. А у меня, между прочим, сердце, как у новорожденного, легкие — кузнечные меха, все остальное — в полной норме. И вообще, сыщику жаловаться на здоровье, будто астроному на лай приблудной дворняги.
После того, как врачиха осведомилась о моих прабабушках и прадедушках: чем болели, не страдали ли шизофренией, не было ли среди них инфарктников и туберкулезников — наступил мой черед задавать вопросы.
— Мне хотелось бы узнать, — изобразил я девичью стеснительность, — о состоянии здоровья одного человека… Вы уж простите меня за любопытство…
Доктор изумленно поглядела на меня. Так смотрят на человека, который интересуется каналами на планете Марс в связи с понижением своей сексуальной активности. Но ответила с максимальной доброжелательностью.
— Что вы, что вы, Вячеслав Тмофеевич, какие могут быть извинения, — и тут же — с осторожностью медика, имеющего дело с психически неуравновешенными пациентами. — О ком конкретно пойдет речь?
— О господине Ларине…
— Понятно, — протянула экскулапиха. — А почему вас так волнует его здоровье?
— Видите ли, по натуре я человек очень осторожный. Даже — болезненно осторожный. Степан Степанович — мой сосед по комнате… Понимаете, в наше время разгула разных болезней, когда заразные микробы безбоязненно разгуливают от организма к организмву, невольно приходится соблюдать определенную осторожность…
Врачиха одобрительно закивала. Да, да, действительно, профилактика необходима. И в большом и в малом. Перебрав солидную пачку историй болезни, она выбрала одну, перелистала. Подняла на любопытствущего пациента наивный взгляд.
— Можете быть абсолютно спокойны. Степан Степанович — на удивление здоровый человек… Ни одного заболевания… Правда, нужно ещё просмотреть его анализы — кровь, мочу, кардиограмму, но я уверена — все будет в норме.
— И сердце в порядке, и желудок? — бесстыдно полез я напролом. — А то схватит его ночью приступ, станет стонать, плакаться. Какой же отдых, если не удастся вволю поспать?
Докторша ещё раз убедила меня в том, что у Ларина и сердце с легкими, и печень с почками, и все остальные органы находятся в состоянии повышенной боевой готовности.
Я от души поблагодарил её за чуткость и внимание.
А внутри снова ожил и беспокойно стал тыкать мокрым носиком зловредный червячок.
В поезде Ларин жаловапся на желудок и «моторчик». Странное несоответствие! Правда, есть люди, любящие щегольнуть болячками, но, во первых, Ларин не походит на излишне болтливого человека, скорее, наоборот — излишне замкнут. Во вторых, ни один уважающий себя мужчина не станет талдычить о состоянии своего здоровья в присутствии красивой женщины.
Значит, намеренно врал. С какой целью?
В комнате, раскладывая по полкам и ящикам немногочисленные вещи, я ненавязчиво осведомился.
— Ну и что же вам сказал врач? Небось, наговорила кучу диагнозов, один страшней другого?
Ларин оторвался от книги, которую лениво перелистывал, обреченно повздыхал. Будто приговоренный к смертной казни, которой уже не избежать.
— Все то же… Подозревают язву желудка и ишемическую болезнь сердца. Сказала: если подтвердится — предстоит активное лечение.
Грамм вранья в общую копилку! Вторая версия набирает обороты.
— Говорят, все болезни, особенно желудка и сердца — от состояния нервной системы, — профессорским голосом проинформировал я. — Знаю, правда, понаслышке, что работа в банке — самая нервная. Деньги — страшная вещь, от них все беды… А вы, если мне не изменяет память, работаете в банке?
— Да. Рядовым клерком… Ничего не поделаешь, жить-то нужно. К сожалению, другой специальности у меня нет, так что приходится мириться… Кстати, у вас тоже работа далеко не дар Божий. Мой отец — строитель, так что я и насмотрелся, и наслушался…
Не нокаут, конечно, но довольно болезненный аперкот. Прозрачный намек на взаимное вранье. Ларин, похоже, такой же банковский служащий, как я инженер-строитель.
Счет — один-один. Если не считать сердечно-желудочного заболевания.
— Вы правы, все профессии так или иначе наносят вред здоровью. Но, если не ошибаюсь, разные банки — разные трудности. В одном — тишина и покой, в другом — филиал сумасшедшего дома. Слышал, особенно тжхо в Бизнесбанке… Вы, случайно, не там служите?
Любопытство одето-обуто явно не по сезону — насквозь просвечивается. А я и не пытаюсь скрыть свою заинтересованность Лариным, наборот, выпячиваю. Пусть поволнуется, погадает: что мне известно точно, о чем догадываюсь, чего вообще не знаю.
— Нет, не в Бизнесбанке, — находчивый блондин поспешно открестился от опасной конкретности. — Я — в другом… Простите, совсем позабыл… Нужно сбегать в магазин за мылом и зубной пастой…
— Пожалуй, составлю вам компанию. Тоже необходимо кое-что приобрести.
На этот раз я не врал. Кое-что — не то слово. Боевики изрядно опустошили мой чемодан, конфисковав все мало-мальски ценное. В том числе, майки, трусы, бритву. Оставили пару брюк и поношенный спортивный костюм.
Осваивая полки отведенного мне отделения шкафа, я незаметно заглянул на полки соседа. Так и знал — на лицо очередная порция наглой лжи. На полке, неумело спрятанные под бельем — мыльница и тюбик зубной пасты.
В магазине Ларину ничего не оставалось, как накупить кучу предметов личной гигиены, в том числе, естественно, мыло и пасту. В дополнение к уже имеющимся.
Мелочь, конечно, но все расследовния, как правило, исходят из мелочей, а приводят, в конечном итоге, к раскрытию серьезных преступлений. Тем более, что Ларин не просто купил мыло и зубную пасту, но торжественно продемонстрировал свои покупки, для чего пришлось развернуть бумагу, в которую продавщица их упаковала.
Вечером сожители сидели в палате. Ларин читал газеты.
— Разве пройтись по городу, подышать чистым воздухом? — лениво промолвил я, потягиваясь и позевывая. — Спать рано, чем заняться?. Любовью? Об»ект ещё не найден, хотя выбор иеется и довольно богатый… Не хотите прогуляться?
— Честно признаться — устал. Никак не отойду от поездки на автобусе. Вы погуляйте, а я полежу, познакомлюсь с местными новостями, — показал он несколько газет.
Держать подозреваемого в постоянном напряжении — не самый лучший метод для его изучения. Пусть отохнет, расслабится, продумает последующие ходы в партии, которую мы с ним начинаем разыгрывать. Как профессионал, терпеть не могу противостояния с глупцами или задерганными подозреваемыми.
Так что, пусть Ларин набирается силенок. Похоже, они ему пригодятся. В самом ближайшем будущем. А я пока поработаю над третьей версией. С Крымовой. Нескольких дней будет достаточно.
21
Вежливое постукивание в дверь сорок шестой комнаты осталось безответным. Можно подумать, что населяющие её женщины, несмотря на предобеденноле время, погрузились в глубокий сон. Впрочем, санаторий есть санаторий, где же ещё отсыпаться, как не в нем? Придется перенести визит вежливости на более поздний час. Чем же заняться? Отправляться на поиски Ваютина рано, он сейчас, наверняка, носится по городу в поисках очередного преступника или свидетеля.
Спустился в вестибюль, осмотрелся.
Ничего особенного — обычная, закрытая по причине летнего времени, раздевалка, уютные, но уже изрядно облысевшие кресла возле шатких журнальных столиков, закуток для дежурной, которой при выходе из корпуса вручают ключи от комнат.
— Простите, пожалуйста, обитатели сорок шестого теремка на месте?
Работенка — позавидуешь. Сидит тетушка в очках, зевает, вяжет а денежки в карман капают. Вот покину родной угрозыск — обязательно устроюсь вахтером. Ни забот, ни тревог — сплошной балдеж!
— Гуляют бабоньки, — бросив взгляд на ящик с ключами, отрапортовала дежурная. — В парке сидят на лавочке или — в город по магазинам.
Прогуляться — отличная идея! Конечно, не по пыльным городским улицам курорта — по санаторному парку. Поглазеть на пухлых бабенок, может быть, выбрать подходящий «экземпляр» для курортного времяпровождения. Заодно — поразмыслить над странным поведением соседа по комнате.
Духота — адская! Словно прогуливаюсь не под тенистыми дервьями — влез в огромную раскаленную печь. На небе подвешено пышущее жаром солнце, горячий ветер печет лицо и грудь, загоняет кляп в сухую глотку.
К сожалению, Пятигорск раскинулся не вдоль морского берега — в горах, прохлада здесь — редкая гостья. Приходится довольствоваться тем, что Бог послал.
По дорожкам и аллеям парка лениво прогуливаются отдыхающие. На ближайшнй скамейке одышливый толстячок, открыв рот, жадно глотает жаркий воздух. На соседней резвится парочка — губы в губы, руки ощупывают тела, скрытые под одеждой.
Люблю понаблюдать за поведением даже малознакомых или вообще незнакомых людей. Как принято говорить, снимаю их «скрытой» камерой. По моему, только при подобном общении вскрываются истинные характеры, проявляются настоящие отношения.
Вот и сейчас я уселся на свободную скамейку, стоящую поодаль от сидящих под развесистым деревом двух женщин, и изучаю Ленку. Ее подругу или соседку по комнате просто не замечаю. Обычная перекрашенная простушка, «обстреливающая» проходящих мимо мужиков призывными взглядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25