А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Я не знаю, что сказал ей президент в тот вечер в начале сентября, но с тех пор она совершенно успокоилась. Ни истерик, ни нервных приступов. По словам Мигеля, она бодра и порой даже безмятежна и ни разу больше не сорвалась, если не считать ее угрозы притянуть к суду телевизионную компанию.
Я рассказал Сторму о том, как изменилось поведение Сью Грир после беседы с президентом. Впрочем, он, видимо, и сам об этом знал.
— Да, да, — поспешно закивал он. — Но все это очень легко объясняется. Когда она вернулась в тот вечер из Белого дома, ей позвонили по телефону. Мужской голос передал ей сообщение от мужа. В этом сообщении Грир, называя ее шуточным прозвищем, просил не беспокоиться, обещал вернуться примерно через месяц. Там говорилось и что-то еще — о подарке, который он приберег к годовщине их свадьбы. Когда миссис Грир рассказала мне это, я попросил держать все в тайне. Она уже поделилась со своей дочерью Гретхен, но я уверен, даже Мигель Лумис ничего не знает. Миссис Грир просто радуется, что вскоре увидит мужа.
А я-то ничего этого не знал! Вся эта сцена казалась мне фантастической. Вот сидит специальный агент ФБР и как автор детективного романа рассказывает любопытную историю помощнику президента. А за окном первый резкий осенний ветер взвизгивает на перекрестках и гудит по улицам, как в туннелях.
— Знаете, что я вам скажу? — сказал Сторм, помолчав. — По-моему, миссис Грир еще очень долго не увидит своего мужа. Возможно даже — никогда. Что же до президента, то он просто блефует, работает на публику. Наверное, он рассчитывает на порядочность своего доброго друга Стивена Грира. Он верит в него и надеется, что тот вскоре объявится сам и все объяснит. Но сдается мне, президент ставит не на ту карту. Он проиграет.
— Почему?
— Потому что, я думаю, Пол Роудбуш не знает того, что происходит. Он не получает всех донесений ФБР. Я сильно подозреваю, что Пит Дескович скрывает их от него и подтасовывает факты. Если это так, то Дескович связан с Уолкоттом, и в один прекрасный день они выдадут сенсацию, которая угробит Роудбуша.
— Это мало вероятно! — запротестовал я, подумав, что тогда совсем уж непонятно удивительное превращение Полика. К тому же я знал, что Уолкотта скорей всего осведомляет Артур Ингрем благодаря услугам Баттер Найгаард.
— А я в этом уверен! — настаивал он. — И готов хоть сейчас поспорить: Роудбуш никогда не слышал о Киссиче. А Киссич — ключ ко всему делу.
— Каким это образом?
Ларри взял чашку с уже холодным кофе, встал с ковра и уселся на софу. Я направился к другой софе, радуясь этому: от сидения на полу у меня затекли ноги.
— Джин, — сказал Сторм, — этот Киссич, наверное, знаком со многими советскими учеными. Вот уже несколько лет он проповедует свободный обмен идей, выступает за тесные контакты. В его лаборатории плазмы постоянно работают два-три русских физика. Киссич участвует во всех международных конференциях по физике, даже если там не обсуждается его тема. Он так часто ездит в Советский Союз и обратно, словно он дипломатический курьер.
Но это еще не все. Киссич из тех борцов за мир, которые думают, что Советский Союз искренне желает мира, а мы нет. Он глубоко и страстно убежден, что Советский Союз готов вести политику, которая покончит с войнами надолго, — политику постоянной разрядки напряженности, как ее называют дипломаты. Но он также убежден, что Соединенные Штаты не пойдут на это, что мы погрязли в трясине «холодной войны». Он думает, что причина — в огромном влиянии нашего военно-промышленного комплекса на конгресс. Он убежден, что это заранее обрекает на бездействие любого нашего президента. Когда Киссич был еще молодым физиком, его идеалом был Лео Сцилард, тоже венгерский эмигрант, который тайно боролся за то, чтобы мы не сбрасывали атомную бомбу на Хиросиму. Киссич очень искренний человек, и он свято верит, что судьба мира зависит от соглашения с русскими. По его убеждению, русские готовы договориться хоть сейчас, но его вторая родина никогда на это не пойдет, во всяком случае при его жизни.
— Если это так, — сказал я, — то он ошибается. Каждый год мы подписываем с русскими все новые соглашения.
Ларри покачал головой.
— Киссич считает, что очень медленно и не по самым основным вопросам. Он не верит, что все эти подписанные нами договоры приближают нас к решению главной проблемы… Но прав Киссич или нет, он имеет огромное влияние на Любина и Грира. Возьмите, скажем, Любина. Он не только блестящий математик, интересы его гораздо шире. Я узнал кое-что о вашем друге Любине, чего вы, держу пари, не знали. Он убежденный интернационалист. Он не верит в национальный суверенитет. По его мнению, человечество уже прошло эту стадию.
— Да, его космополитические взгляды известны, — ответил я. — Мне довелось слышать, как он рассуждает на эту тему, но я никогда не слышал, чтобы он заходил так далеко, будто нация — понятие устаревшее.
— Он в этом убежден, — твердо ответил Сторм. — Оба они, Киссич и Любин, принадлежат к тем ученым, которые стремятся сочетать науку с общественной деятельностью. Они не уверены, что сумеют спасти мир, но стараются это сделать.
Он ненадолго задумался, затем продолжал:
— Теперь о Грире. Я считаю, что эти еженедельные встречи с Любиным были посвящены каким-то научным дискуссиям. Честно говоря, не понимаю, почему на них не присутствовал Киссич. Может, ездить было неудобно. Но во всяком случае, Киссич и Грир довольно часто говорили по телефону. Эти разговоры и встречи с Любиным, видимо, подготавливали Грира к решительному шагу.
Вам надо разобраться в Грире. Под внешностью серьезного, консервативного юриста скрывался человек, который любит всяческие авантюры и готов на самые внезапные, неожиданные, я бы сказал, отчаянные поступки. Он тоже стал интернационалистом. В последнее время он начал сетовать, что мы в Соединенных Штатах почти ничего не делаем, чтобы предотвратить мировую катастрофу. Из разговоров с миссис Грир и другими людьми я узнал, что его глубоко волновали мировые проблемы. Он стремился к активным действиям.
Ларри снова закинул ноги на тумбу и уселся поглубже. Некоторое время он молча смотрел в потолок. Казалось, Ларри собирается с мыслями.
— Знаете, — сказал он задумчиво, — в нашем деле приходится быть психологом. Я провел без сна немало ночей, стараясь проникнуть в душу Стивена Грира, и скажу вам вот что: я убежден, у него сложный комплекс вины. Грир честный человек, работает, не жалея сил, но за последние годы он загреб кучу денег почти без всякого труда… Обычный для Вашингтона политический рэкет… Он известен как близкий друг президента, поэтому юридическая контора Грира завалена выгодными делами выше головы. Наверное, Грира это смущало и тревожило, и он подумал: какого черта, совершу-ка я что-нибудь выдающееся, не думая о выгоде! Он месяцами слушал речи Киссича и Любина и наконец решился начать большую игру, не страшась последствий… Все это и натолкнуло меня. Я уверен, Джин, дело обстоит именно так.
Ларри наклонился вперед, не спуская с меня напряженного взгляда. Я уже чувствовал, что последует дальше.
— Эти трое, — сказал он, — отправились в Россию. Разными запутанными путями они добрались до портов, тайно вышли в море и встретились с одним из крупных океанографических советских кораблей где-нибудь в Южной Атлантике. А сейчас плывут на его борту в Советский Союз.
Так вот она, его версия! Меня она отнюдь не потрясла и показалась неубедительной. Стив Грир — перебежчик? Слишком много концов не сходилось с концами, слишком много мостов было переброшено через неведомые реки. Честно говоря, уверенность Ларри меня удивила.
— Ну нет, этого никто не проглотит! — сказал я. — Предательство теперь не в моде. За каким чертом людям сейчас перебегать в чужой лагерь, когда они могут отстаивать свои взгляды в своей стране?.. Ларри, вы там, у себя в ФБР, помешались на русских шпионах, предательстве и прочем.
— Вы не знаете всего, что знаем мы, — сказал он. — В деле Грира все типично: неожиданность исчезновений, сложность летных маршрутов, таинственность, маленькие суда. Русские любят такие многоплановые комбинации. Держу пари, это они все подготовили заранее для трех беглецов. Доказательств у меня пока нет, но две маленькие подробности я выяснил. «Каза Алерге» из Рио дважды доставляла провизию советским траулерам-краболовам. А в Каире из надежного источника я узнал, что Киссича в гостинице посетил русский агент. Я понимаю, это мелочи, и тем не менее…
Помолчав немного, он продолжал:
— Вспомните другие подробности. Два телефонных звонка к миссис Грир с сообщениями от ее мужа. Оба раза — мужские голоса. Типично русские штучки… Грир удирает через ограду с поля для гольфа. Вы бы так поступили? Нет, черт возьми! И Грир тоже. Если бы он решил сам, он бы упаковал свой чемодан, отправился куда-нибудь в Рим или Париж по делам и затерялся бы там. А что сообщила «Правда» или московское радио об исчезновении Грира? Все газеты мира кричат об этом деле, и только Москва молчит.
— Вы не правы, Ларри, — возразил я. — ТАСС опубликовал первые сообщения.
— Знаю, но, наверное, по ошибке. И с тех пор ни единого слова о пропавшем американском империалисте или о скандале в среде миллионеров.
Я покачал головой. Версия его была слишком хлипкой.
— Послушайте, Ларри, — сказал я, — если они хотели отправиться в Россию, зачем столько сложностей? Все эти путаные маршруты, маленькие суда и прочая чушь? Почему они просто не вылетели в Москву прямым рейсом?
— Наверное, русские их испытывали и в то же время отрезали им путь к отступлению, — ответил он. — Попробуйте встать на их место. Три такие важные птицы готовы хоть сегодня перейти к коммунистам, но что они запоют потом? Если они прилетят прямым рейсом на обыкновенном пассажирском самолете, а через некоторое время передумают, они могут так же просто улететь и сказать, что были в Москве по делам или с научными целями и тому подобное. Зато после того, как русским удалось вовлечь Грира, Любина и Киссича в эту подозрительную комбинацию, которая завершилась тем, что все они плывут в Россию на советском корабле, эти трое окончательно скомпрометированы. Птичкам уже не вырваться.
— Все равно, вы меня не убедили, — сказал я.
И Киссич, и Любин, и Грир, подумал я, давно знают русских. Знают их обычаи, знают людей. Киссич и Любин — в академических кругах, Грир — в политических. Версия Ларри была особенно неосновательна в отношении Грира. Стив был опытным человеком, досконально изучившим изнанку международной политики. И все же сообщение о том, что эти трое уплыли на трех суденышках в неизвестном направлении, было трудно переварить. Да к тому же я знал о деле слишком мало, а Ларри не только расследовал его, но и был своего рода специалистом.
— Видите ли, Джин, — продолжал Ларри, — я убежден, Дескович обманывает президента. Как это началось, я не знаю. Наверное, когда Пит услышал об исчезновении Грира и занялся этим делом, он сразу понял, что оно дурно пахнет, и решил завязать нам глаза и заткнуть уши, чтобы ни один агент не узнал ничего лишнего. Возможно, вначале он сообщал президенту об этом. Затем, когда начали поступать новые сведения и становилось ясно, что это государственная измена, он мог рассказать президенту о своих подозрениях. Наверное, президент взбеленился, отказываясь верить в предательство своего друга. Возможно, Дескович обращался к нему не раз со все новыми доказательствами. Но президент ничего не хотел слышать. Такой тип, как Дескович, вряд ли мог долго выдержать. После двух-трех попыток, получив две-три головомойки, он скорее всего предпочел сообщать президенту лишь то, что, по его мнению, Роудбушу хотелось знать. Видимо, так все было… Однако не исключена возможность, что Дескович утаивал от президента факты с самого начала, считая, что тот не осмелится сказать народу правду в разгар предвыборной кампании…
Обо всем этом я могу лишь догадываться. Но я уверен, что сейчас президент не знает и половины того, что известно мне. Как я уже сказал, пари держу, он не знает о Киссиче… А если так, Дескович в подходящее время, может быть, в эту субботу или воскресенье якобы проговорится перед репортерами. Знаете, у ФБР свои средства. Или он может кое-что сообщить людям Уолкотта. В любом случае Роудбуш не пройдет в Белый дом.
— Вы действительно уверены, что Грир не вернется?
Этот главный вопрос стоял у меня, как кость в горле.
— Да, уверен, — ответил он. — Я думаю, все эти трое скоро воспользуются трибуной Москвы для изложения своих идей. Может быть, состоится большая шумная пресс-конференция, где Грир, Киссич и Любин будут уверять, что Соединенные Штаты — единственная непреодолимая преграда на пути к всеобщему миру.
— Вы опять говорите о них, как о перебежчиках, — заметил я. — В это я ни за что не поверю. Любин и Киссич — еще может быть, но Стив — никогда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов