Не иначе, как натуральный лен. На голове у нее была элегантная соломенная шляпка — на мой вкус, больше подходящая для приемов под открытым небом, чем для похода на пляж, плоские сандалии в минималистском стиле и очередной сарафан — более длинный, чем тот, в котором она приехала, с пуговицами сверху донизу. Я хотела сказать ей, что она забыла надеть перчатки, но сдержалась. И зря!
Приятная беседа завязалась, едва мы успели выйти за ограду.
— Это у тебя свой цвет волос? — светским тоном поинтересовалась Юля, в очередной раз, с оскорбленным видом оглядев мой пакет.
— Собственный, — подтвердила я, скептически посмотрев на ее шляпку.
— А что это они у тебя так вьются? Ты их не расчесываешь, что ли? — продолжала Юля.
— Отчего же, расчесываю. Просто они очень густые. Кстати, мой тебе совет: такие жидкие волосы, как у тебя, надо споласкивать луковым соком. И стричься покороче.
— Спасибо за совет. Но у меня очень тонкое обоняние, так что я плохо переношу запах лука. Я вообще не из тех, кто может спокойно переносить плохие запахи, плохие прически, плохую одежду… вообще не люблю безвкусицы.
— Кто бы мог подумать? — лицемерно изумилась я. — По тебе этого никак не скажешь.
— Ну, это понятно. Тот, кто не знает, что такое вкус, не может знать, что такое безвкусица…
— Слава богу, теперь, мне есть у кого поучиться. Я, по темноте и отсталости, всю жизнь считала, что вкус — это не просто хорошие вещи, а хорошие вещи, надетые к месту, но теперь я буду знать, что это не так… — Мне порядком надоело состязаться в змеином шипении, и я решила, что сегодня как—нибудь обойдусь без озера и пляжа. Даже самая чистая вода в таком изысканном обществе приобретет запах и вкус керосина, поэтому, не мучаясь долгим сочинением предлога, я театрально возопила:
— О ужас! Я забыла очки для солнца! — И, развернувшись, пошла обратно к дому. Уже у самой калитки я подняла руку к лицу и обнаружила, что очки преспокойненько сидят на моей переносице. Вот и замечательно. Пусть считают, что у меня не все дома. Мне это будет только на руку.
Помахав охранникам, играющим в «дурака» на ступенях крыльца, я оставила пакет на крышке вросшего в землю колодца, и пошла изучать владения Листовских. Честно говоря, на самом деле я отправилась просто на небольшую прогулку, а изучение приплела, чтобы не выглядеть в собственных глазах лоботряской.
Обойдя дом по выложенной плитками дорожке, я стала медленно удаляться в сосны, когда негромкое постукивание сзади заставило меня оглянуться. В следующую секунду я отпрыгнула в траву и быстро спряталась за ближайший ко мне ствол. Выглянув из—за сосны, я увидела, как в открытое окно второго этажа осторожно, почти бесшумно вылез Кирилл. Мягко спрыгнув на землю, он, крадучись, пошел в глубь участка, в ту же сторону, куда направлялась до этого я, но не по дорожке, а по траве. Вот что значит спортсмен, про себя восхитилась я. Если бы такой прыжок совершила я, грохот бы стоял на всю округу, не говоря уж о том, что я наверняка переломала бы себе ноги, руки, а то и шею в придачу.
Внезапно поблизости послышались шаги. Кирилл замер и затаился. Самое интересное, что в этот момент он был в двух шагах от меня, и ему стоило лишь повернуть голову, чтобы обнаружить мое присутствие. От страха я превратилась в памятник самой себе.
Из—за угла дома появился один из охранников, несущий в правой руке пистолет с таким видом, будто это было не оружие, а бутылка кефира. Без особого рвения оглядывая окрестности, он прошел вдоль задней стены дома и, свернув за угол, скрылся из вида. Да, при такой замечательной охране любой желающий может в любое время не просто убить Кирилла, а, не торопясь нарезать из него шашлык, замариновать, зажарить, и даже успеть плотно поужинать.
Дождавшись, пока удаляющиеся шаги охранника совсем затихли, Кирилл перевел дух и осторожно двинулся дальше. Очутившись у него и спиной, я тоже наконец смогла выдохнуть застоявшийся в легких воздух. И, тоже очень — очень осторожно, пошла за ним.
Через некоторое время мы дошли до конца участка. По дороге Кирилл несколько раз замирал на месте и оглядывался по сторонам, доводя меня до предынфарктного состояния. К счастью, несмотря на все предосторожности, обнаружить мое присутствие ему так и не удаюсь, хотя я пару раз довольно громко спотыкалась о сосновые корни, а один раз с треском наступила на сухую ветку.
Возле забора стоял покосившийся бревенчатый сарай, запертый на висячий замок. Пошарив под порожком, Кирилл достал ключ, ловко открыл дверь и нырнул внутрь. Пока я размышляла, не подойти ли мне поближе, Кирилл вышел, ведя за руль симпатичный красный мотоцикл. У парня явное пристрастие к красному цвету, отметила я.
Кирилл пошарил в кармане брюк и достал еще один ключ — на сей раз от калитки. Стало ясно, что парень куда—то собрался.
Самым противным было то, что он запер за собой калитку. А я, как нарочно, страсть как не люблю лазать по заборам, тем более что этот был метра два высотой, и зацепиться на нем было решительно не за что.
К счастью, меня осенила блестящая идея. Я достала из—под порожка ключ, открыла сарай и вскоре, торжествуя, появилась оттуда с лестницей. Приставив ее к забору за сараем, чтобы охранники, если им вздумается обходить участок, не смогли ее сразу обнаружить, я вскарабкалась по ней с неожиданной быстротой. Шумно обрушилась вниз — прямо в заросли крапивы, растущей по ту сторону забора. И увидела медленно уменьшающееся красное пятно — Кирилл не рисковал пока что завести мотоцикл, чтобы не привлечь к себе внимания. «Что же делать? — размышляла я, яростно расчесывая на ходу покрывшиеся волдырями руки и ноги. — Ведь он сейчас уедет!»
Словно в ответ на мои мысли, мотоцикл застрекотал, и через несколько мгновений красное пятно метнулось в сторону.
Пора было звать на помощь. Сунув руку в широкий карман шорт, я достала мобильный телефон и торопливо набрала номер Себастьяна.
— А вы что здесь делаете? — раздался за моей спиной знакомый голос.
Вздрогнув и выронив от неожиданности телефон, я резко обернулась.
Передо мной стоял мой загадочный бородатый спаситель.
Глава 17
НА ПЛЯЖЕ
Выйдя из озера, Юля завернулась в полотенце и, сев рядом с Борисом на одеяло, закрыла глаза, подставляя лицо лучам медленно опускающегося к горизонту солнцу.
— Юль, я так больше не могу, — вдруг сказал Борис.
— Что ты не можешь? — не открывая глаз, равнодушно спросила Юля.
— Не могу больше… жить так. Не могу смотреть в глаза Кириллу… И Андрей Степанович… Он же мне как отец, а получается, что я…
— Не говори глупостей, — не меняя позы, сказала Юля. — Кирилл… Андрей Степанович… Может, еще молиться на них станешь? «Как отец»! Как, да не как! Кирилла своего он в МГИМО устроил, а тебя куда? В какой—то тухлый энергетический!
— Он меня не устраивал, я сам захотел!
— Правильно! А он, как чуткий человек, прислушался к мнению мальчишки, только что окончившего школу. Можно подумать, в таком возрасте кто—нибудь понимает, что ему нужно делать и как дальше жить! В место того чтобы позаботиться о тебе по—настоящему, он позволил тебе жить, как тебе больше нравится… Своего сыночка он в Кембридж отправил учиться, а тебе — фиг с маслом!
— Но я же не просил…
— Конечно, ты не просил! Ты же у нас такой скромный! Но он—то знает твой характер, мог бы предложить и сам! Нет! Он и не подумал! Да, он тебе совсем как отец! Кириллу он подарил на день рождения шикарную тачку, а ты от него даже «десятки» паршивой не дождешься, остаток жизни будешь ездить на этом старье.
— Совсем и не старье. Нормальный «Москвич»…
— Нормальный! Был бы у него хоть двигатель от «Рено», его еще с натяжкой можно было назвать нормальным! Об тебя всегда, всю жизнь, вытирали ноги и еще внушали тебе, что ты должен быть по гроб жизни за это благодарен!
— Ничего мне не внушали!
— Прямо, может быть, и нет! Зачем им что—то говорить!.. Но вели—то они себя именно так!
— Хорошо, пусть ты права, — тихо сказал Борис. — Но я не стану просить их ни о чем. И не хочу, чтобы просила ты! Зачем, объясни мне, ты принимаешь подарки от Кирилла?
Юля наконец открыла глаза, полные злой насмешки:
— А что я, по— твоему, должна делать? Покупать все на свои деньги? Или, может, на твои?
— Можно совсем не покупать!
— Отлично! Это ты здорово придумал! И ходить, как нищенка, черт знает в чем. Покупать турецкие и китайские шмотки на Черкизовском рынке? Ходить как лахудра какая—нибудь, вроде той мымры, что приехала с нами?
— Да нормальная девчонка, и нормально она одевается.
— К счастью для нее, вы, мужики, ничего не понимаете в одежде… Если бы ты мог платить зато, что мне нужно, я бы у Кирилла и копейки не взяла.
Борис вдруг побледнел:
— Ты что, и деньги у него берешь?
— А ты как думаешь? — вызывающе глядя ему в глаза, ответила Юля.
У Бориса запрыгали губы.
— А может, — пронзительным шепотом произнес он, — ты и спишь с ним до сих пор?
Ответом ему было долгое молчание и оскорбительная улыбка превосходства.
— Я делаю то, что нужно, — наконец сказала Юля. — И буду спать с ним, если сочту это необходимым, ты понял меня? И не надо, бога ради, этих сцен ревности. Твое счастье — в твоих руках, и ты прекрасно это знаешь. Надо только быть немного решительней, ничего не бояться и набраться терпения. И тогда, уж поверь мне, мы будем счастливы. Вдвоем. Только я и ты.
Он смотрел на нее со страхом. Она рассмеялась и, наклонившись, поцеловала его в губы.
Глава 18
КОЕ-ЧТО ОБ УТОПЛЕНИКАХ
Странное шипение заставило меня вздрогнуть и отвлечься от мысленного путешествия во времени. Источником странного звука оказались настенные часы, которые, едва я обратила на них внимание, начали, удар за ударом, тихонько позванивая, отсчитывать восемь часов.
Когда часы смолкли, я прислушалась. Дом по—прежнему спал сладким сном. Интересно, а что делает охрана? Надо бы одеться и сходить посмотреть. А заодно проверить, как там Кирилл.
Но когда я откинула одеяло и спустила ноги на ковер, вчерашний вечер опять возник у меня перед глазами…
Не успев оправиться от пережитого потрясения, но, быстро сообразив, что необходимо что—то предпринимать, я бойко выпалила:
— Тот же самый вопрос я могу задать вам!
— Ну, мне ответить будет очень легко, — усмехнулся герой. — Живу я здесь, милая девушка.
На сей раз, одежда героя более соответствовала его внутренней сущности — камуфляжные штаны, черные кроссовки, майка цвета хаки и военный мягкий картуз.
— Живете? — ехидно переспросила я. — А я—то думала, у вас тут маневры.
— По—моему, маневры не у меня, а у вас. Или вам просто нравится прыгать с забора в крапиву?.. Кстати, вы случайно не следили за молодым человеком на красном мотоцикле, который только что уехал?
— Случайно не следила!
— Я так и догадался, что все дело в крапиве. Между прочим, должен предупредить вас, что, как бы вы ни следили за этим молодым человеком, он все равно найдет способ изменить вам.
Разговор становился все более увлекательным, так что я даже забыла о своем намерении позвонить Себастьяну.
— А с чего это, интересно, вы взяли, что он должен мне изменять?
— Я не очень близко знаком с ним, но мне многое о нем известно. Поверьте, это не тот человек, с которым женщина может быть счастлива.
— Я искренне тронута вашим участием. Только никак не пойму, с чего это вы взяли, что между ним и мной существуют какие—то особые отношения, — на слове «особые» я поставила ударение.
— А разве не с ним вы встречались вчера вечером у памятника Блоку?
От возмущения у меня даже перехватило дыхание:
— Вы следили за мной?!
— Ни в коем случае. Просто мне не хотелось оставлять вас одну. Я должен был убедиться, что с вами все в порядке.
В полной растерянности я молча смотрела на него. Он улыбнулся и сказал:
— По—моему, нам пора познакомиться. Меня зовут Вадим.
— Марина, — пробормотала я, пожимая протянутую мне руку. — А— а… вы… правда, живете здесь?
— Да, тут неподалеку дача моего деда. Он умер, а я вот живу здесь, с тех пор как вернулся.
— Откуда?
Вадим поднял брови, видимо, изумленный моей недогадливостью.
— Из армии.
— Из Чечни? — не успев подумать, спросила я.
— Что, так заметно? Да не смущайтесь, я знаю, что заметно. Кстати, извините меня за мое вчерашнее поведение. Наверное, я показался вам несколько… неадекватным. Просто в моей жизни произошло несчастье… Моя любимая женщина умерла, пока я служил. И хотя это случилось давно, я до сих пор не могу привыкнуть к этому.
Я с сочувствием смотрела на его помрачневшее лицо, не зная, что сказать. Он нарушил неловкое молчание первым:
— Ну, я, пожалуй, пойду. Если хотите, заходите в гости. Мой дом вон там, на самом краю поселка, коричневый, под зеленой крышей. Да вы сразу узнаете, на крыше флюгер — петушок, он издалека виден.
Вадим сделал несколько шагов в сторону и остановился.
— Слушайте, — оборачиваясь, сказал он. — Вашего парня вы уже все равно не догоните.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29