Надеюсь, вам будет удобно.
Спокойной ночи.
Перед тем, как заснуть (в конце концов ребята обнаружили, что перину
удобнее положить прямо на пол - с сундуков они все время соскальзывали),
Джеффри спросил:
- Как тебе это удалось?
- Но я действительно знаю латынь, - ответила Салли. - В нашей школе
все знают. Мы говорили на латыни все время, даже во время еды. А тех, кто
делал ошибки, пороли розгами.
Шкуры были чистые и теплые. В полудреме, незадолго до того, как
погрузиться в объятия безмятежного сна, Джеффри с любопытством подумал о
том, как сложились дела у продавца погоды из Норвича.
10. ДНЕВНИК
Джеффри не смог бы сказать, когда он проснулся, но отбрасываемые
деревьями тени прозрачно намекали, что солнце успело довольно высоко
подняться над горизонтом. Салли еще спала, завернувшись в желтый мех и
сладко посапывая. Джеффри поглядел в окно на зал и увидел, что за ночь
столы с яствами никуда не делись, хотя кое-где собаки разворошили блюда и
разбросали тарелки. Они, например, стащили на пол кабанью голову и теперь
грызли ее сразу с нескольких сторон. Джеффри чувствовал себя глупым и
больным - наверно, от выпитого вина, и каким-то одеревеневшим -
несомненно, результат его вчерашнего беганья и лазанья. Его одежда была
грязной и рваной. В одном из сундуков он нашел пару мешковатых штанов с
кожаными ремешками. В другом - необычайно мягкую кожаную куртку. На стене
висел пояс с коротким мечом в бронзовых ножнах. Он был украшен узором из
медных сов и дубовых листьев. Джеффри накинул куртку, затянул пояс и
спустился в зал посмотреть, не оставили ли собаки чего-нибудь поесть.
Это были огромные зверюги, лохматые и весьма вонючие,
желтовато-серого цвета. Джеффри решил, что это волкодавы. Завидев
мальчика, два пса, рыча, бросились к нему, но тут же отскочили в сторону,
когда он вытащил из ножен меч. Джеффри обнаружил, что собаки потревожили
лишь малую часть разложенной на столах снеди. Взяв серебряную тарелку,
мальчик до краев наполнил ее фруктами, хлебом и холодными отбивными. Затем
осмотрелся в поисках чего-нибудь попить. От одной мысли о вине, меде или
эле ему уже становилось нехорошо, а после предупреждения Фарбелоу пить
сырую воду он просто-напросто не решался. Если бы ее вскипятить... Для
этого нужен котелок. Джеффри боялся, что золотые или серебряные кувшины
могут расплавиться, а больше ничего подходящего под рукой не было.
Под конец он нашел стальной шлем с острым наконечником и цепочкой,
висевший на стене между двумя горящими факелами. Сделав мечом ямку в
горячих углях, Джеффри воткнул туда шлем и налил в него воды. При этом он
немного пролил, и пар клубами полетел к потолку вслед за дымом. Вода
закипела почти мгновенно. Подцепив шлем за цепочку, Джеффри снял его с
углей, и только тут сообразил, что поставить его никуда не сможет - не
даст острый наконечник, а вылить воду тоже не во что. Удерживая шлем одной
рукой, он вылил воду из большого кувшина прямо на пол, перелил вино из
маленького кувшина в большой, и в освободившуюся посуду наконец-то влил
начавшую остывать воду.
Когда он хотел повесить шлем на место, там уже висел точно такой же,
только совершенно новый и блестящий. Чуть не дрожа от страха, Джеффри
отнес свой завтрак наверх и, разбудив Салли, рассказал, что с ним
приключилось.
- Это он все сделал, - невозмутимо сказала Салли.
- Кто он? Мистер Фарбелоу?
- Джеф, ну не будь таким тупицей! Я имею в виду того самого "он", о
котором упоминал наш почтенный сенешаль. Это тот самый "он", который
создал всю эту еду и мог бы в два счета расправиться с волками, если бы
только захотел, и мог бы запросто наполнить конюшню лошадьми, чтобы
составить компанию бедняге Мэддоксу. Разумеется, я имею в виду Некроманта.
- Наверно, ты права. Мне просто не хочется об это думать. Я тут
вскипятил воду, теперь ее можно пить, но она все еще довольно горячая.
Может, останется немного и для умывания. Ты выглядишь как беспризорница.
Это одеяние я нашел в сундуках, так что тебе тоже стоит там покопаться.
Уверен, мистеру Фарбелоу это понравится. У него самого весьма изысканный
костюмчик. Но твоя латынь, похоже, наш главный козырь. Как ты думаешь, что
они имел в виду, говоря о морфии?
- Не знаю. А что это такое? Можно мне взять последнюю отбивную? Ты
съел уже три штуки, а я только две. Может, он сумасшедший?
- Морфий - это такой наркотик. Так мне кажется. Его дают раненым
солдатам, чтобы они не чувствовали боли. А еще бывают такие люди, их
называют наркоманами, которые принимают его потому, что он им нравится и
они никак не могут остановиться. И еще, мне совсем не кажется, что мистер
Фарбелоу сумасшедший. Я хочу сказать, что вряд ли он что-то там
выдумывает... Кто-то же сделал и эту башню, и лес. На карте-то их и в
помине нет.
- Наверно, ты прав, - согласилась Салли. - Только я не считаю, что он
плохой. Думаю, мистер Фарбелоу когда-то сделал ошибку и теперь не знает,
как ее исправить, и с каждым днем запутывается все больше и больше. А еще
я полагаю, он очень обидчивый. Разговаривая с ним, следует соблюдать
осторожность.
- Согласен. И не заговаривай с ним сама о латыни. Дождись удобного
момента. Давай поглядим, нет ли в сундуках чего-нибудь подходящего для
тебя...
Лежавшая в сундуках одежда была, по правде сказать, слишком велика
для одиннадцатилетней девочки, но они все-таки нашли длинный,
изумрудно-зеленый плащ, расшитый красным шелком и сложными узорами золотых
нитей. Надетый на Салли, он ниспадал до самой земли, однако затянутый
широким золотым поясом, смотрелся на девочке совсем неплохо. Плащ был без
рукавов, но ребят это особенно не заботило: голые руки, так голые руки. В
другом сундуке они разыскали маленький серебряный гребень и собрали волосы
Салли в два хвостика, перетянутые золотыми ленточками. А когда Джеффри
мокрой губкой стер с ее лица грязь и пот, Салли стала выглядеть просто
потрясающе - словно собиралась играть королеву в школьном спектакле. От
Фарбелоу не было ни слуху ни духу, и ребята, оставив в зале пустую
тарелку, отправились осматривать башню.
Вдоль галереи двумя этажами тянулись комнаты - точь-в-точь как та, в
которой они провели ночь. Все забиты сундуками и шкурами. На нижнем этаже
располагались одиночные комнаты, а на верхнем все комнаты соединялись друг
с другом, но вместо дверей их разделяли тяжелые занавеси. Нигде - ни души.
Единственными звуками, нарушавшими тишину башни, были потрескивание бревен
в огне да ворчание собак. Ребятам все это казалось очень странным. В одной
из комнат верхнего этажа они обнаружили лестницу. Она вывела их на крышу.
Они стояли под открытым небом, все еще на более чем на треть
приблизившись к вершине головокружительного средневекового небоскреба.
Дальше подъем можно было продолжить по деревянной винтовой лестнице,
свернувшейся внутри огромного шпиля из грубо отесанных глыб желтого
известняка. Кончалась эта лестница деревянным балконом с невысоким
парапетом, обегающим по всей окружности башни. Крыша, на которой они
стояли, выступала из стены плоским конусом, в вершине которого
располагалось отверстие для выхода дыма. Поднимаясь по бесконечным
ступенькам, Джеффри заметил на них следы какого-то примитивного рубящего
инструмента. И вот они наверху. С балкона перед ребятами открылся вид на
всю долину с грядами холмов на горизонте, добродушно греющихся в лучах
утреннего солнца, и темными верхушками леса, скрывающего под своей густой
листвой все лежащее между холмами и замком. Вся эта непроницаемая зелень
производила прямо-таки угнетающее впечатление. Голые склоны холмов
начинали даже казаться близкими и родными - местом спасения... если отсюда
вообще можно спастись.
Наклонившись через парапет, они разглядывали двор замка - внутри
холодело от огромной высоты. В общем-то и не двор даже, а так, одно
название - пятачок, огороженный стеной, к которой то тут, то там
притулились постройки с покатыми крышами, крытыми пластинами камня и
дранкой. Сверху эти строения казались расположенными совершенно
беспорядочно, как грибы на опушке. В одном месте беспорядочное месиво
построек сменялось вполне современным домом, боком поставленным к стене.
Беленые стены, нормальные окна с обычными оконными переплетами, крутые
ступеньки, ведущие к заурядной желтой двери. Пока дети глядели на этот
дом, дверь открылась, и из нее вышел Фарбелоу. В руках он держал поднос.
Он постоял на крылечке, моргая на яркий солнечный свет, словно птица, на
которую ночью посветили фонариком, а потом кубарем скатился по ступеням -
он явно проделывал это бесчисленное множество раз.
- Когда-нибудь он здорово шлепнется, - заметил Джеффри.
- А что это он несет? - спросила Салли.
У девочки не хватало роста заглянуть через парапет, и потому она
улеглась животом на теплый золотистый камень и, свесив голову за край,
глядела, что творится внизу. Джеффри, не раздумывая, схватил сестру за
пояс.
- Ты что, рехнулась? - сердито воскликнул он. - Здесь же даже
держаться не за что!
- Ну, это еще не значит, что я упаду. Так что все-таки у него в
руках?
Фарбелоу нес маленький белый поднос, покрытый белоснежной салфеткой,
под которой угадывались какие-то округлые предметы. Джеффри понял, что
знает их назначение... Этот подносик не принадлежал миру тушеных в шафране
цыплят и непрерывно почесывающихся волкодавов, рычащих друг на друга у
огромного очага. Перед его мысленным взором предстала картинка. Она
всплыла из давно позабытых времен... его мать в кровати, в комнате, полной
запаха лекарств и аромата мастики, которой натерт пол, и медсестра в белом
халате, проходящая мимо и держащая в руках подносик, точь-в-точь как у
Фарбелоу.
- Это подносик для лекарств, - сказал Джеффри.
- Как ты думаешь, он отправился к нему? Мистер Фарбелоу упоминал
морфий...
Они наблюдали сверху, как Фарбелоу прошел по мощеному каменными
плитами двору ко второму колодцу, не тому, из которого накануне Джеффри
доставал воду. Поставив подносик на землю, сенешаль взялся за тяжелый
ворот. Он крутил его, казалось, целую вечность, словно колодец был
невообразимо глубоким.
- Смотри, Джеф, - прошептала Салли. - Камень сдвинулся. Отсюда мне
виден только его краешек. Он же громаден!
Джеффри перешел на новое место, посмотрел вниз и сразу увидел, о чем
говорит Салли. Огромная каменная плита оторвалась от земли, открыв под
собой черное отверстие. Фарбелоу так долго крутил ворот совсем не потому,
что колодец был глубоким - лишь сложная система блоков могла позволить
старичку сдвинуть такую неподъемную глыбину. Наконец он оставил ворот,
подобрал подносик и начал спускаться в темноту подземелья. По тому, как он
шел, было ясно, что он идет по лестнице, осторожно нащупывая невидимые во
мраке ступеньки.
- Быстрее, Салли! Вот он - наш шанс узнать, что здесь творится на
самом деле!
Они кубарем скатились по винтовой лестнице на крышу, сбежали по
крутым ступенькам на верхний этаж галереи, а с нее спустились в зал, где
мирно дремали насытившиеся псы. Но двери наружу оказались запертыми.
Джеффри и толкал их, и дергал, но они поддавались не больше, чем вековая
сосна, пустившая корни на крутом обрыве.
В унынии ребята поднялись обратно на балкон. К тому времени, когда
Фарбелоу снова появился во дворе, они успели опять проголодаться.
Фарбелоу медленно крутил ворот, опуская плиту на место.
- Мне пришла в голову одна мысль, - сказал Джеффри. - Пусть он не
догадывается, что мы за ним следим. Давай попробуем найти такое окно, из
которого можно увидеть, как он возвращается в дом, но не видно ни этого
колодца, ни поднимающейся плиты.
Реализовать предложение Джеффри оказалось не так-то просто. Но потом
они нашли анфиладу комнат с маленьким квадратным окошками - из одного был
виден беленый домик сенешаля. А ворот все скрипел и скрипел...
- Мы можем кричать, - предложил Джеффри, и с сомнением добавил: - Но
он никогда не догадается, где именно мы находимся. Еще можно попробовать
высунуть в окно палку с тряпкой...
- Я могла бы протиснуться в окно и высунуть голову наружу, - сказала
Салли. - Подсадишь меня?
- Ты только не застрянь. Это того не стоит.
Извиваясь как змея, Салли протискивалась в узкое отверстие в
толстенной каменной стене. Когда она, наконец, остановилась, Джеффри едва
мог достать ее ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Спокойной ночи.
Перед тем, как заснуть (в конце концов ребята обнаружили, что перину
удобнее положить прямо на пол - с сундуков они все время соскальзывали),
Джеффри спросил:
- Как тебе это удалось?
- Но я действительно знаю латынь, - ответила Салли. - В нашей школе
все знают. Мы говорили на латыни все время, даже во время еды. А тех, кто
делал ошибки, пороли розгами.
Шкуры были чистые и теплые. В полудреме, незадолго до того, как
погрузиться в объятия безмятежного сна, Джеффри с любопытством подумал о
том, как сложились дела у продавца погоды из Норвича.
10. ДНЕВНИК
Джеффри не смог бы сказать, когда он проснулся, но отбрасываемые
деревьями тени прозрачно намекали, что солнце успело довольно высоко
подняться над горизонтом. Салли еще спала, завернувшись в желтый мех и
сладко посапывая. Джеффри поглядел в окно на зал и увидел, что за ночь
столы с яствами никуда не делись, хотя кое-где собаки разворошили блюда и
разбросали тарелки. Они, например, стащили на пол кабанью голову и теперь
грызли ее сразу с нескольких сторон. Джеффри чувствовал себя глупым и
больным - наверно, от выпитого вина, и каким-то одеревеневшим -
несомненно, результат его вчерашнего беганья и лазанья. Его одежда была
грязной и рваной. В одном из сундуков он нашел пару мешковатых штанов с
кожаными ремешками. В другом - необычайно мягкую кожаную куртку. На стене
висел пояс с коротким мечом в бронзовых ножнах. Он был украшен узором из
медных сов и дубовых листьев. Джеффри накинул куртку, затянул пояс и
спустился в зал посмотреть, не оставили ли собаки чего-нибудь поесть.
Это были огромные зверюги, лохматые и весьма вонючие,
желтовато-серого цвета. Джеффри решил, что это волкодавы. Завидев
мальчика, два пса, рыча, бросились к нему, но тут же отскочили в сторону,
когда он вытащил из ножен меч. Джеффри обнаружил, что собаки потревожили
лишь малую часть разложенной на столах снеди. Взяв серебряную тарелку,
мальчик до краев наполнил ее фруктами, хлебом и холодными отбивными. Затем
осмотрелся в поисках чего-нибудь попить. От одной мысли о вине, меде или
эле ему уже становилось нехорошо, а после предупреждения Фарбелоу пить
сырую воду он просто-напросто не решался. Если бы ее вскипятить... Для
этого нужен котелок. Джеффри боялся, что золотые или серебряные кувшины
могут расплавиться, а больше ничего подходящего под рукой не было.
Под конец он нашел стальной шлем с острым наконечником и цепочкой,
висевший на стене между двумя горящими факелами. Сделав мечом ямку в
горячих углях, Джеффри воткнул туда шлем и налил в него воды. При этом он
немного пролил, и пар клубами полетел к потолку вслед за дымом. Вода
закипела почти мгновенно. Подцепив шлем за цепочку, Джеффри снял его с
углей, и только тут сообразил, что поставить его никуда не сможет - не
даст острый наконечник, а вылить воду тоже не во что. Удерживая шлем одной
рукой, он вылил воду из большого кувшина прямо на пол, перелил вино из
маленького кувшина в большой, и в освободившуюся посуду наконец-то влил
начавшую остывать воду.
Когда он хотел повесить шлем на место, там уже висел точно такой же,
только совершенно новый и блестящий. Чуть не дрожа от страха, Джеффри
отнес свой завтрак наверх и, разбудив Салли, рассказал, что с ним
приключилось.
- Это он все сделал, - невозмутимо сказала Салли.
- Кто он? Мистер Фарбелоу?
- Джеф, ну не будь таким тупицей! Я имею в виду того самого "он", о
котором упоминал наш почтенный сенешаль. Это тот самый "он", который
создал всю эту еду и мог бы в два счета расправиться с волками, если бы
только захотел, и мог бы запросто наполнить конюшню лошадьми, чтобы
составить компанию бедняге Мэддоксу. Разумеется, я имею в виду Некроманта.
- Наверно, ты права. Мне просто не хочется об это думать. Я тут
вскипятил воду, теперь ее можно пить, но она все еще довольно горячая.
Может, останется немного и для умывания. Ты выглядишь как беспризорница.
Это одеяние я нашел в сундуках, так что тебе тоже стоит там покопаться.
Уверен, мистеру Фарбелоу это понравится. У него самого весьма изысканный
костюмчик. Но твоя латынь, похоже, наш главный козырь. Как ты думаешь, что
они имел в виду, говоря о морфии?
- Не знаю. А что это такое? Можно мне взять последнюю отбивную? Ты
съел уже три штуки, а я только две. Может, он сумасшедший?
- Морфий - это такой наркотик. Так мне кажется. Его дают раненым
солдатам, чтобы они не чувствовали боли. А еще бывают такие люди, их
называют наркоманами, которые принимают его потому, что он им нравится и
они никак не могут остановиться. И еще, мне совсем не кажется, что мистер
Фарбелоу сумасшедший. Я хочу сказать, что вряд ли он что-то там
выдумывает... Кто-то же сделал и эту башню, и лес. На карте-то их и в
помине нет.
- Наверно, ты прав, - согласилась Салли. - Только я не считаю, что он
плохой. Думаю, мистер Фарбелоу когда-то сделал ошибку и теперь не знает,
как ее исправить, и с каждым днем запутывается все больше и больше. А еще
я полагаю, он очень обидчивый. Разговаривая с ним, следует соблюдать
осторожность.
- Согласен. И не заговаривай с ним сама о латыни. Дождись удобного
момента. Давай поглядим, нет ли в сундуках чего-нибудь подходящего для
тебя...
Лежавшая в сундуках одежда была, по правде сказать, слишком велика
для одиннадцатилетней девочки, но они все-таки нашли длинный,
изумрудно-зеленый плащ, расшитый красным шелком и сложными узорами золотых
нитей. Надетый на Салли, он ниспадал до самой земли, однако затянутый
широким золотым поясом, смотрелся на девочке совсем неплохо. Плащ был без
рукавов, но ребят это особенно не заботило: голые руки, так голые руки. В
другом сундуке они разыскали маленький серебряный гребень и собрали волосы
Салли в два хвостика, перетянутые золотыми ленточками. А когда Джеффри
мокрой губкой стер с ее лица грязь и пот, Салли стала выглядеть просто
потрясающе - словно собиралась играть королеву в школьном спектакле. От
Фарбелоу не было ни слуху ни духу, и ребята, оставив в зале пустую
тарелку, отправились осматривать башню.
Вдоль галереи двумя этажами тянулись комнаты - точь-в-точь как та, в
которой они провели ночь. Все забиты сундуками и шкурами. На нижнем этаже
располагались одиночные комнаты, а на верхнем все комнаты соединялись друг
с другом, но вместо дверей их разделяли тяжелые занавеси. Нигде - ни души.
Единственными звуками, нарушавшими тишину башни, были потрескивание бревен
в огне да ворчание собак. Ребятам все это казалось очень странным. В одной
из комнат верхнего этажа они обнаружили лестницу. Она вывела их на крышу.
Они стояли под открытым небом, все еще на более чем на треть
приблизившись к вершине головокружительного средневекового небоскреба.
Дальше подъем можно было продолжить по деревянной винтовой лестнице,
свернувшейся внутри огромного шпиля из грубо отесанных глыб желтого
известняка. Кончалась эта лестница деревянным балконом с невысоким
парапетом, обегающим по всей окружности башни. Крыша, на которой они
стояли, выступала из стены плоским конусом, в вершине которого
располагалось отверстие для выхода дыма. Поднимаясь по бесконечным
ступенькам, Джеффри заметил на них следы какого-то примитивного рубящего
инструмента. И вот они наверху. С балкона перед ребятами открылся вид на
всю долину с грядами холмов на горизонте, добродушно греющихся в лучах
утреннего солнца, и темными верхушками леса, скрывающего под своей густой
листвой все лежащее между холмами и замком. Вся эта непроницаемая зелень
производила прямо-таки угнетающее впечатление. Голые склоны холмов
начинали даже казаться близкими и родными - местом спасения... если отсюда
вообще можно спастись.
Наклонившись через парапет, они разглядывали двор замка - внутри
холодело от огромной высоты. В общем-то и не двор даже, а так, одно
название - пятачок, огороженный стеной, к которой то тут, то там
притулились постройки с покатыми крышами, крытыми пластинами камня и
дранкой. Сверху эти строения казались расположенными совершенно
беспорядочно, как грибы на опушке. В одном месте беспорядочное месиво
построек сменялось вполне современным домом, боком поставленным к стене.
Беленые стены, нормальные окна с обычными оконными переплетами, крутые
ступеньки, ведущие к заурядной желтой двери. Пока дети глядели на этот
дом, дверь открылась, и из нее вышел Фарбелоу. В руках он держал поднос.
Он постоял на крылечке, моргая на яркий солнечный свет, словно птица, на
которую ночью посветили фонариком, а потом кубарем скатился по ступеням -
он явно проделывал это бесчисленное множество раз.
- Когда-нибудь он здорово шлепнется, - заметил Джеффри.
- А что это он несет? - спросила Салли.
У девочки не хватало роста заглянуть через парапет, и потому она
улеглась животом на теплый золотистый камень и, свесив голову за край,
глядела, что творится внизу. Джеффри, не раздумывая, схватил сестру за
пояс.
- Ты что, рехнулась? - сердито воскликнул он. - Здесь же даже
держаться не за что!
- Ну, это еще не значит, что я упаду. Так что все-таки у него в
руках?
Фарбелоу нес маленький белый поднос, покрытый белоснежной салфеткой,
под которой угадывались какие-то округлые предметы. Джеффри понял, что
знает их назначение... Этот подносик не принадлежал миру тушеных в шафране
цыплят и непрерывно почесывающихся волкодавов, рычащих друг на друга у
огромного очага. Перед его мысленным взором предстала картинка. Она
всплыла из давно позабытых времен... его мать в кровати, в комнате, полной
запаха лекарств и аромата мастики, которой натерт пол, и медсестра в белом
халате, проходящая мимо и держащая в руках подносик, точь-в-точь как у
Фарбелоу.
- Это подносик для лекарств, - сказал Джеффри.
- Как ты думаешь, он отправился к нему? Мистер Фарбелоу упоминал
морфий...
Они наблюдали сверху, как Фарбелоу прошел по мощеному каменными
плитами двору ко второму колодцу, не тому, из которого накануне Джеффри
доставал воду. Поставив подносик на землю, сенешаль взялся за тяжелый
ворот. Он крутил его, казалось, целую вечность, словно колодец был
невообразимо глубоким.
- Смотри, Джеф, - прошептала Салли. - Камень сдвинулся. Отсюда мне
виден только его краешек. Он же громаден!
Джеффри перешел на новое место, посмотрел вниз и сразу увидел, о чем
говорит Салли. Огромная каменная плита оторвалась от земли, открыв под
собой черное отверстие. Фарбелоу так долго крутил ворот совсем не потому,
что колодец был глубоким - лишь сложная система блоков могла позволить
старичку сдвинуть такую неподъемную глыбину. Наконец он оставил ворот,
подобрал подносик и начал спускаться в темноту подземелья. По тому, как он
шел, было ясно, что он идет по лестнице, осторожно нащупывая невидимые во
мраке ступеньки.
- Быстрее, Салли! Вот он - наш шанс узнать, что здесь творится на
самом деле!
Они кубарем скатились по винтовой лестнице на крышу, сбежали по
крутым ступенькам на верхний этаж галереи, а с нее спустились в зал, где
мирно дремали насытившиеся псы. Но двери наружу оказались запертыми.
Джеффри и толкал их, и дергал, но они поддавались не больше, чем вековая
сосна, пустившая корни на крутом обрыве.
В унынии ребята поднялись обратно на балкон. К тому времени, когда
Фарбелоу снова появился во дворе, они успели опять проголодаться.
Фарбелоу медленно крутил ворот, опуская плиту на место.
- Мне пришла в голову одна мысль, - сказал Джеффри. - Пусть он не
догадывается, что мы за ним следим. Давай попробуем найти такое окно, из
которого можно увидеть, как он возвращается в дом, но не видно ни этого
колодца, ни поднимающейся плиты.
Реализовать предложение Джеффри оказалось не так-то просто. Но потом
они нашли анфиладу комнат с маленьким квадратным окошками - из одного был
виден беленый домик сенешаля. А ворот все скрипел и скрипел...
- Мы можем кричать, - предложил Джеффри, и с сомнением добавил: - Но
он никогда не догадается, где именно мы находимся. Еще можно попробовать
высунуть в окно палку с тряпкой...
- Я могла бы протиснуться в окно и высунуть голову наружу, - сказала
Салли. - Подсадишь меня?
- Ты только не застрянь. Это того не стоит.
Извиваясь как змея, Салли протискивалась в узкое отверстие в
толстенной каменной стене. Когда она, наконец, остановилась, Джеффри едва
мог достать ее ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22