Подкрепиться вам тоже не помешает, - и она повела их в глубь пещеры.
Увидев одеяла на охапках соломы, Урсон с наслаждением потянулся,
зевнул и почти простонал:
- Спа-а-а-ть!
Они почти устроились на мягкой траве, когда Арго, склонившись над
Гео, тихо спросила:
- Поэт ты?
- Да.
- Я понимаю, ты очень устал. Но нам надо поговорить наедине. Найди
силы встать и иди за мной.
Гео с трудом встал, держась за каменную стену.
Урсон тоже приподнялся на своем ложе.
- Послушайте, куда вы его опять зовете? - сказал он, - Ему надо
отдохнуть больше, чем кому-либо! Если вас интересуют ритуалы и заклинания,
возьмите Йимми. Он знает не меньше.
- Мне нужен поэт, - мягко остановила его Арго, - а не ученый. Кроме
того, мне нужен тот, кто пострадал сильнее других. Я жду, Гео.
- Э-э-э, нет! Подождите! - не успокоился Урсон. Он показал на камень,
висящий на груди юноши. - Оставь-ка это у меня.
Гео нахмурился.
- Мало ли что может случиться! - многозначительно проговорил Большой
Моряк.
- Оставь камень ему, - мягко предложила женщина, - чтоб он не
волновался.
Гео молча наклонил голову и позволил большим рукам осторожно снять с
шеи ремешок.
- Ну, а теперь пойдем со мной, - опять сказала Арго.
Пройдя через молельню, они подошли к выходу. Женщина посмотрела вниз
на раскаленную лаву. Отблески огня высвечивали темный силуэт в
развевающихся одеждах. Не оборачиваясь, она сказала:
- Огонь - великий символ жизни, не правда ли?
- И смерти. Один из огней Эптора сжег мне руку.
Женщина плавно повернулась к нему.
- Тебе и Змею пришлось хуже всех. Вы оба оставили часть своего тела
гнить на Эпторе. Но, может быть, это как-то сроднит вас с чужой землей? -
она помолчала.
- Но Змею было гораздо больнее, чем тебе. Знаешь, как он потерял
язык? На этом экране я видела все, от начала до конца, - и не могла помочь
несчастному.
Джордде зажал его лицо руками и заставил открыть рот. Потом щипцами
поймал язык и вытянул его, насколько мог. Надев на язык петлю из тонкой
проволоки, он повернул выключатель. Ты же знаешь, что такое электричество,
да? Ну так вот. Если много электричества пропустить через тонкую
проволоку, она становится горячей, раскаляется до белого цвета. И
раскаленная петля на языке сжималась, пока не прожгла мышцы насквозь. Во
рту уже был не язык, а поджаренный обрубок.
Бедный мальчик! Он потерял сознание почти в самом начале пытки, но и
это было слишком страшным испытанием для него. Наверное, его спас только
возраст - как ни чудовищно, но дети могут вынести то, что не под силу
взрослому.
- Так это сделал Джордде и слепые жрицы?
- Джордде и те люди в лодке, которые подобрали двух беглецов на
плоту.
- А кто такой Джордде? Урсон знал его раньше, как первого помощника,
но больше ничего не смог сообщить о нем.
- Если б ты захотел, поэт, ты бы услышал кое-что и в рассказе Урсона.
Скажи, насколько хорошо ты знаешь себя?
- Извините, я не понял вас. Что вы имели в виду?
- Я хочу знать, насколько глубоко ты понимаешь человеческую сущность.
Например, о чем ты будешь петь, если твоим песням будет суждено
бессмертие?
- Да, но я...
- Погоди и выслушай меня. Если я задам тебе одну поэтическую задачу,
постараешься ли ты ее решить?
- Если и вы ответите на мой вопрос.
- Ты приложишь все силы, чтобы ответить на мой вопрос?
- Да.
- В таком случае, и я сделаю все, чтобы ответить тебе. Что тебя
интересует?
- Кто такой Джордде и почему он так поступает?
- Когда-то давно он был многообещающим последователем религии Арго на
Лептаре, известным исследователем мифов и ритуалов, как Йимми и ты. Он
тоже ушел в плавание посмотреть мир. Его корабль разбился, вместе с
оставшимися в живых он оказался на Эпторе. Как и вы, они сражались с
ужасами Эптора и многие погибли в этих битвах. Двое из всех - Джордде и
Змей - прошли испытания Хамой и Арго. Каждый выбрал своего бога и поклялся
в верности. Из единомышленников они превратились в противников, как
противоположны оказались силы, выбранные ими.
Второй частью твоего вопроса было "почему". Если разгадаешь мою
задачу, сам ответишь на него. Я твердо знаю, что они были единственными,
кто спасся. Также мне известно, что Змей не сказал Джордде о своем выборе.
Он упорно молчал каждый раз, когда Джордде пытался склонить его на свою
сторону. Он все понимал, этот мальчик, благодаря умению читать мысли.
Когда их спасли, противоборство продолжалось. Всего за год Джордде
сделался грозным Первым Помощником, а Змей за этот год превратился в
портового вора. Даже страшное испытание не сломило мальчика. Кстати,
раскаленную проволоку господин Первый Помощник позаимствовал у слепых
жриц. Она могла бы принести много пользы, но до сих пор этот жестокий
человек использовал ее только во зло людям. Почему все сложилось именно
так? Может быть, ты скажешь мне, поэт?
- Как много я узнал. Спасибо. Каким же будет ваш вопрос?
Арго взглянула еще раз на пламя и продекламировала:
У темной комнаты двойник,
потоки тела там текут;
и двое двойники опять
в движении туда-сюда.
А в светлой комнате бежит
решения серебряная нить,
по тропам памяти виясь
к знамению внутри.
Палату затопляет страх,
в горящий дом врывается любовь.
- Такого я еще не слышал, - пробормотал Гео, - и, боюсь не понял, в
чем состоит ваш вопрос. Я не знаком с этим размером, да и стиль мне не
знаком.
- Я очень сомневалась, что узнаешь эти стихи.
- Это часть предчисточных ритуалов Арго?
- Ты и не мог их узнать. Это написала моя внучка. Моя просьба и
заключается в том, чтобы ты разъяснил мне смысл.
- О, - сказал Гео, - Я и сам не очень-то понял... Как там: "и двое
двойники опять". Сердце? Четырехкамерное человеческое сердце? Оттуда
начинаются течения тела.
- Очень может быть. Это сойдет за часть ответа.
- Решения серебряная нить, - размышлял дальше Гео. - Человеческий
разум, я полагаю. Пограничная линия, идущая по аллеям памяти... Я не
уверен.
- А мне кажется, у тебя неплохо получается. Однако более всего меня
озадачили две последние строки, - повторил Гео. - По-моему, это снова ум и
сердце. Обычно думаешь о любви сердцем, а боишься умом. Может быть, она
имела в виду, что оба они - и ум и сердце управляют и любовью и страхом?
- Может быть, - улыбнулась Арго. - Ты сам спросишь ее об этом, когда
вы спасете ее из когтей Хамы.
- Ваша внучка хочет быть поэтом?
- Она и сама не знает, кем хочет быть. Благодарю тебя за помощь. А
сейчас пора спать. Завтра для вас решительный день.
- Ну и хорошо, что действовать придется только завтра. Я валюсь с ног
и очень, очень хочу спать.
Он повернулся под ласковым взглядом женщины и ушел в темноту.

10
Лучи восходящего солнца лежали поперек гребня кратера. Арго указала
вниз на противоположный склон. У его основания среди деревьев и лужаек
возвышались черные силуэты больших и маленьких домов, окруженных садом.
- Храм Хамы, - сказала Арго. - Свои задачи вы помните. Удачи вам.
Кивнув на прощанье, мужчины начали осторожно спускаться вниз по
засыпанному пеплом шлаковому склону. Полчаса ушло у них на дорогу до
первых деревьев, которые окружали темные здания и обширные сады. Когда они
ступили на траву, с дерева разлилась певучая трель.
- Птица, - сказал Йимми. - Какое блаженство! Я не слышал птиц с тех
пор, как покинул Лептар, - и стал вглядываться в ветки деревьев.
Ярко-синяя, длиной с указательный палец, по стволу дерева пробежала
ящерица. Ее сапфирное брюшко вздымалось в утреннем свете; она открыла
красный рот, в ее красной глотке затрепетал язычок, и снова послышалось
пение.
- Ну что же, - весело сказал Йимми. - Я почти угадал.
Они пошли дальше, и Гео задумчиво сказал:
- Странно, почему человек всегда ожидает увидеть вещи такими, какими
он привык их видеть? И совсем не готов к неожиданному.
- Потому что когда кто-то выпускает такие трели, - упрямо сказал
Урсон, - это должна быть птица и ничто другое! - Его передернуло. - Чушь
какая-то: поющие ящерицы!
- А она ничего, забавная, - сказал Гео.
- Бр-р-р! - отозвался Урсон.
- Ну знаешь ли... Ожидать, что на этом острове все будет таким, как
тебе хочется, просто опасно.
Неожиданно из рощи, совсем рядом с ними, раздался громкий хлопок. Они
посмотрели в направлении звука и увидели мужчину, который поднял руку и
крикнул:
- Стойте!
Все остановились.
На незнакомце была темная ряса, отчего его белые волосы казались еще
светлей. Они обрамляли волевое смуглое лицо.
Урсон положил руку на меч. Змей отвел руки от боков.
- Кто вы? - требовательно спросил мужчина.
- А вы кто? - не менее вызывающе парировал Урсон.
- Я Хама Воплощенный.
На минуту все онемели. Наконец Гео сказал:
- Мы путешественники. Мы никому не хотим зла.
Внимательно окинув взглядом каждого из стоящих перед ним, Хама
развернулся и пошел вперед, бросив через плечо:
- Идите за мной, - солнечные лучи, пробившиеся сквозь густую листву
заскользили по его развевающемуся плащу. Он уверенно зашагал вперед.
Друзья пошли следом.
Вскоре они вошли в храмовый сад. Было еще раннее утро, и солнечный
свет робко золотил гигантские урны вдоль обочин. Они и не заметили, как
достигли стен Храма.
Внутри вестибюля зеркала на стенах многократно повторили их
отражения, когда они проходили мимо. За столбами из оникса был виден
великолепный мозаичный пол. На огромном алтаре возвышалась колоссальная
фигура мужчины со скрещенными ногами. В одной руке он держал серп, в
другой, доставая до самого потолка, колосился сноп. На лице величественной
статуи выделялись три глаза. Из них два дремали, прикрытые веками и лишь
средний грозно смотрел перед собой.
Когда вереница притихших гостей проходила мимо подножия статуи, Хама
бросил взгляд на шеи Йимми и Гео, где покачивались камни, а потом вверх,
на открытый глаз каменного бога.
- Утренняя служба еще не началась, - сказал он. - Она начнется через
полчаса. К тому времени я надеюсь понять, зачем же вы сюда явились.
Они поднялись по лестнице и остановились перед дверью. Вход украшал
черный круг с тремя глазами. Когда они уже собрались войти, Гео незаметно
оглянулся и одними губами спросил Йимми: "Змей?" Йимми тоже оглянулся и
пожал плечами. Мальчика с ними не было.
В комнате, куда они вошли, были экраны, как в молельне вулкана и в
монастыре слепых жриц. Но было и что-то новое: большой верстак и в одной
стене окно, за которым шумел храмовый сад.
Хама обернулся к ним, по-видимому, не замечая исчезновения Змея.
Закрыв дверь, он отошел к окну и проговорил, утверждая:
- Вы явились, чтобы противостоять силам Эптора, правильно? Вы пришли
похитить камень Хамы. Вы явились, чтобы увезти Арго Воплощенную. И вы не
станете отрицать, что ваши цели другие. Оставь меч в покое, Урсон! Это
бесполезно. Я могу убить тебя мгновенно.

А в это время девушка открыла глаза и потянулась:
- Йяхххххвошангннн, черт! - И снова:
- Черт! Хочу спать.
Она перевернулась на живот и обняла подушку. Поморгав, потерла
сначала один глаз, потом другой и лежа осмотрела комнату. Около кровати
лежал почти собранный мотор. Задержавшись на нем на секунду, ее глаза
снова закрылись.
И открылись опять.
- Сегодня я не могу позволить себе проспать! - сонно пробормотала она
и резким движением скинула простыни.
- Раз, два, три! - и села, свесив ноги. Помедлив секунду, решительно
поставила ноги на холодный каменный пол и выпрямилась, вытаращив глаза от
неприятного холода каменных плит. Она стиснула зубы, громко сказала:
- Гнннннннннн, - и встала на цыпочки.
Но призыв теплой постели оказался сильнее благих намерений. Девушка
проворно прыгнула под простыню и, свернувшись калачиком, стала размышлять.
"С помощью медной трубки, тридцать футов в длину и полтора дюйма в
диаметре, я смогу провести сюда тепло от тепловой централи под полом. Это
составит достаточную поверхность нагрева, чтобы эти камни стали теплее.
Прикинем: тридцать футов полуторадюймовой трубки имеют площадь поверхности
22/7 умножить на 3/2 умножить на тридцать (22/7х4х6), это будет 990
деленное на 7, это будет..." Тут она спохватилась. "Думаю черт знает о
чем, только не о подъеме!" Она еще раз открыла глаза, поставила ноги на
камень и держала их там до тех пор, пока они не привыкли к холоду.
Достав из шкафа белую тунику, девушка натянула ее и завязала кожаный
поясок вокруг талии. Потом посмотрела на часы.
- Ой! - тихо сказала она. Дверь неслышно захлопнулась за
стремительной тоненькой фигуркой.
- Не суетись! Хочешь, чтобы тебя поймали? - тихо бормотала она, идя
на цыпочках к следующей двери.
Она открыла ее и осторожно выглянула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26