Отныне, без молока, без масла, они будут вынуждены обходиться пустой маисовой кашей. Добавить в нее нечего, разве что иногда вбить яйцо. Если и было что-то приятное в том, чтобы быть замужем за одним из Андерсонов, так это дополнительная пища. Особенно мясная. Мериэнн не слишком задумывалась над тем, откуда все бралось, она просто получала от Леди, жены Андерсона, то, что давали.
«Что ж, — думала она, — остаются еще свиньи и цыплята, а в озере есть рыба. Мир пока что не погиб».
Когда настанет осень, охотники, наверное, смогут приносить достаточно добычи, чтобы восполнить отсутствие герефордов. Пару лет назад охота так хорошо их обеспечивала, что они подумывали сделаться кочевниками и жить охотой, преследуя дичь, словно индейцы. А потом оленей становилось все меньше и меньше. Однажды зимой случилось нашествие волков и медведей, и жизнь стала похожа на первобытную. Выручили кролики. Они могли есть кору Растений. Кролики были такие славные. Они так мило вертели своими носиками. При мысли о кроликах она улыбнулась.
— Бадди, — сказала она, — мне нужно кое о чем поговорить с тобой.
Он слышал, как она говорит о чем-то. Кажется, это было важно, но после всего, что случилось за день, мозг Бадди ни на чем не мог сосредоточиться как следует. Он снова вспомнил Грету: изгиб ее шеи, когда, сидя на церковных ступенях, она откинула голову. Плавный бугорок посередине. Ее губы. У нее еще каким-то образом сохранилась помада. Интересно, она подкрасилась специально для него?
— Что ты сказала? — обратился он к Мериэнн.
— Да так, ничего. Ничего.
Бадди всегда считал, что Мериэнн была бы идеальной женой для Нейла. У нее такой же скошенный подбородок, то же отсутствие чувства юмора, то же бесстрастное усердие. И у обоих передние зубы, как у грызунов. Нейлу, такому жалкому рядом с Гретой, покорность Мериэнн не казалась бы недостатком. В постели с женой Бадди всегда вспоминал, как в десятом классе преподаватель физкультуры мистер Ольсен заставлял их отжиматься по пятьдесят раз. Совершенно очевидно, что Нейла такие вещи мало трогали. Бадди был поражен, когда вернувшись в Тассель узнал, что Грета замужем за его сводным братом. В глубине души он все-таки рассчитывал, что она его дождется. Она занимала в сердце слишком много места, пусть не во всем сердце, но в той его части, которая принадлежала Тасселю.
В первые недели после его возвращения обстановка была напряженной. Целый год до отъезда Бадди жители Тасселя судачили о нем и Грете. Городок обсуждал каждое их свидание. О них болтали во всех барах и за любой дверью. Грета была единственной дочерью пастора, а Бадди — старшим сыном самого богатого — и притом самого добропорядочного — фермера во всем Озерном Крае. И то, что Грета перекочевала от старшего Андерсона к младшему как поношенная рубашка, никому не понравилось, общественное мнение сходилось на том, что это добром не кончится. Но блудный сын вернулся другим человеком. За время, прошедшее между его отъездом из городка и возвращением, он успел потерять примерно треть прежнего веса. Он прошел через принудительные работы в отрядах, созданных правительством. Он сумел одолеть путь от Миннеаполиса до Тасселя, буквально шагая по трупам, то присоединяясь к озверевшим людям, которые сбивались в подобия волчьих стай, то сражаясь с ними, в зависимости от обстоятельств. К тому времени, когда он добрался до Тасселя, его гораздо больше волновало, как спасти свою шкуру, а не как забраться Грете под юбку. Таким образом, женитьба на Мериэнн была не только гуманным жестом, но и просто разумным поступком. Способ, каким он завел семью, не так возмутил покой в городке, как тот факт, что он получил высшее образование. К тому же, будучи женатым, он мог ходить по улице мимо Греты, не вызывая бурю подозрений.
— Бадди…
— После скажешь!
— Я только хотела сказать, что обед готов. «Ну и дура, — подумал он, — но готовит сносно. Во всяком случае, получше Греты. Хотя бы это утешительно».
Он поглощал дымящуюся желтую кашу и кивал Мериэнн в знак удовлетворения. Она смотрела, как он управляется со второй миской варева и рыбой, а когда он закончил, доела остатки.
«Скажу сейчас, пока у него хорошее настроение», — подумала она. Но не успела она приступить к рассказу, как он уже поднялся с циновки, которой был застелен пол в палатке, и направился к выходу.
— Сейчас порка начнется, — сказал он.
— Я не хочу смотреть. Мне от этого худо делается.
— Женщинам ходить необязательно.
Подбодрив ее чем-то вроде улыбки, он вышел. Даже если бы он был брезглив (а этим он не страдал), он должен был бы идти туда, как всякий мужчина в поселке старше семи лет. Хорошая порка внушает присутствующим такой же страх Божий, как и тому, кого охаживают плетью.
Нейл с голой спиной был уже привязан к столбу на площадке перед общим домом. Бадди подошел почти последним.
Андерсон, широко расставив ноги, стоял с хлыстом наготове. Его поза была, пожалуй, чуть более напряженной, чем требовалось. Бадди знал, что старику трудно делать вид, что речь идет о простой провинности, об обычном деле, за которое положено выдать двадцать плетей. Когда Андерсону приходилось пороть Бадди или Нейла, он бил по справедливости — боли доставалось ни больше, ни меньше, чем он выдал бы любому другому за такой же проступок. Удары сыпались с точностью метронома. Но на этот раз после третьего удара у него подкосились колени, и он упал. Толпа наблюдающих издала короткий вздох, но Андерсон тут же поднялся. Краска сбежала с его лица, а рука дрожала, когда он передавал хлыст Бадди.
— Продолжай, — распорядился он.
Если бы старик вручил ему свой «питон» или скипетр, Бадди был бы не так ошеломлен и застигнут врасплох.
Мериэнн слышала все, сидя в палатке и вылизывая горшок. Когда после третьего удара возникла заминка, она решила, что на этом экзекуция кончится. Она, разумеется, понимала, что такие вещи нужны, но приветствовать их не могла. Дурной тон — наслаждаться болью ближнего, даже если ты его недолюбливаешь.
Порка возобновилась.
Хорошо бы Бадди оставил ей побольше еды. Теперь, когда герефордов не стало, не будет и молока. Она попробовала думать о том, что скажет ему, когда он вернется. Останавливалась на фразе: «Дорогой, у нас с тобой скоро появится узелок с сюрпризом». Выражение казалось таким удачным. Впервые она слышала его давным-давно в каком-то фильме с Эдди Фишером и Дебби Рейнольде. Будет лучше, если родится мальчик, и она заснула, размышляя, как его назвать. Патрик, в честь деда? Или — Лоуренс. Ей почему-то всегда нравилось это имя. Джозеф — тоже хорошо. Бадди? Она задумалась, был ли когда-нибудь святой по имени Бадди. Что-то она не слышала о таком. Может быть, какой-нибудь конгрегационалистский святой.
Глава 4
ПРОЩАЙ, ЦИВИЛИЗАЦИЯ ЗАПАДА
Согласно инструкции от 4 июля 1979 года, 22 августа 1979 года начата подготовка к выжиганию объекта, обозначенного на картах наименованиями «Дулут-Верхнее». Метеоусловия благоприятствовали работе: в течение семнадцати дней не выпадало осадков, за исключением утренней росы. Территория «ДВ» была разбита на квадраты, а каждый квадрат, в свою очередь, на три сектора, как показано на приложенных снимках, сделанных с высоты 1,33 км. Акция начата 23 августа 1979 года в 20.34.
Объект располагался на многочисленных низких холмах естественного происхождения, топографически картина схожа с объектом под названием «Сан-Франциско». В данном случае, однако, основным строительным материалом была древесина, которая легко воспламеняется. Возгорание началось с наиболее низко расположенных участков каждого сектора, и естественные восходящие потоки воздуха способствовали выполнению задачи в не меньшей степени, чем приборы выжигания.
Выжигание было практически полностью завершено через 3,64 часа, за исключением секторов II3 и III1, расположенных вблизи старой береговой линии озера (здесь почему-то сооружение было более крупномасштабным и сложено из камня и кирпича, а не из древесины). После успешного завершения работ на каждом квадрате оборудование с них переносилось в секторы II3 и III1, каковые были выжжены к 01.12 часам 24 августа 1979 года.
В секторе IV3 имели место две технические неполадки.
Оценка причиненного ущерба отправлена в Отдел Снабжения, копия оценочного документа прилагается.
Млекопитающим, обитавшим на периферии квадратов I, II и IV, удалось скрыться на соседних территориях из-за недостатка оборудования и в силу того, что данная местность весьма открыта. В настоящий момент подсчетами выявлено от 200 до 340 крупных млекопитающих-строителей объектов и от 15 до 24 тысяч малых, в пределах предполагаемой расчетной погрешности.
Все насекомые-древоточцы уничтожены.
Приняты меры для отслеживания исчезнувших млекопитающих, а также других, обитающих за пределами объекта «ДВ», однако запас имеющегося в нашем распоряжении оборудования ограничен. (Смотри план-заявку 800ТУ: 15 августа 1979 г.; 15 мая 1979 г.; 15 февраля 1979 г.).
Оставшаяся после сжигания зола размещена на объекте во впадинах рельефа, мероприятия по засеиванию начаты 27 августа 1979 года.
Исходя из результатов проб, полученных в периоде 12 мая 1979 года по 4 июля 1979 года, данное подразделение было переброшено на обследование трассы вдоль южного берега «Озера Верхнее» (см. карту «Штат Висконсин»), каковое показало, что указанная территория была особенно плотно заселена млекопитающими местного происхождения. Из-за отсутствия сфероидов 39Mg и 45Mh данное мероприятие будет осуществляться при помощи устаревшей модели 37Mg. Несмотря на громоздкость, такие модели отвечают требованиям по истреблению упомянутых млекопитающих в случае неожиданной встречи с ними, вероятность каковой еще существует. Устройства термической чувствительности в этих моделях более совершенны, нежели в аппаратуре новейшей конструкции. Однако в исключительных обстоятельствах Центральный Разведывательный Пункт Подразделения не может без промедления принять на себя управление моделью 37Mg.
Предполагается, что в дальнейшем процесс выжигания будет развиваться, но не столь стремительно, ибо последний из важнейших объектов снивелирован и засеян. Сохранившиеся объекты невелики и достаточно удалены друг от друга. Хотя наши исследования подтвердили, что большинство из них уже необитаемы, но во исполнение распоряжения от 4 июля 1979 года мы будем проводить в жизнь мероприятия по окончательному их уничтожению.
Предположительная дата завершения проекта — 2 февраля 1980 года.

— Что ты делаешь, милая? — спросил он.
— Смотри, как красиво, — сказала она. — Это специально для меня?
— Радость моя, в этом мире меня никто, кроме тебя, не интересует.
Джеки улыбнулась сладостногорькой улыбкой, такую она приберегла на случай безнадежной ситуации, настоящего несчастья. Она стряхнула пепел с коротких вьющихся волос и закрыла глаза, но не потому, что не желала смотреть на это зрелище, а просто оттого, что глаза устали. Джереми Орвилл обнял ее. Им было не холодно, но сейчас это оставалось единственно верным движением — традиционный жест, все равно что снять шляпу на похоронах. Он невозмутимо смотрел, как горит город. Джеки потерлась курносым носом о его колючий шерстяной свитер.
— Все-таки я никогда по-настоящему не любила этот город, — сказала она.
— Он спас нам жизнь.
— Разумеется, Джерри. Не думай, что я неблагодарная. Я только хотела сказать…
— Я понял. Просто из меня лезет вечная сентиментальность. Она дрожала, несмотря на жару и его объятия.
— Теперь мы умрем. Умрем, это точно.
— Ну-ну, не падайте духом, мисс Уити! Выше нос! Вспомни «Титаник»! Она засмеялась.
— Я чувствую себя, словно Кармен в опере, когда она открывает туз пик!
Она промурлыкала тему Судьбы, и, сфальшивив на последней ноте, которая получилась слишком низкой, пробормотала: «В любительском исполнении».
— Нет ничего удивительного, если у вас слегка испортится настроение, когда мир вокруг летит ко всем чертям, — произнес он своим излюбленным тоном в манере Дэвида Нивена. И добавил, выговаривая слова, как уроженец Среднего Запада:
— Э, гляди! Элуорт Билдинг валится!
Она быстро обернулась, и в ее темных глазах заблестели отсветы погребального костра. Элуорт Билдинг — самое высокое здание в Дулуте. Горело оно потрясающе. Пламенем была охвачена вся деловая часть города. Слева от Элуорт Билдинг, слегка помедлив, величественно вспыхнул Первый Национальный Банк Америки. Он полыхал еще великолепнее.
— Уу-ух! — закричала Джеки. — Ии-и!
Последние годы они жили в помещении для хранения ценностей, в подвале Первого Национального Банка. Их драгоценный склад грязных жестянок и консервных банок остался заперт в сейфах, а в углу в клетке, наверное, так и сидел кенар. Это место было довольно уютным домом, хотя к ним иногда захаживали гости, которых, по большей части, приходилось убивать. Такое везение не могло длиться вечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26