— спросил Хаммар.
— То, что он исчез, — пессимистически ответил Рённ.
— Его приговорили к году тюрьмы несколько лет назад, — сказал Мартин Бек. — Кажется, за воровство. Нужно будет посмотреть в картотеке.
Мсландер вынул трубку изо рта и сказал:
— Восемнадцать месяцев за воровство и подделку документов в 1962 году. Срок отсидел в Кумле.
Остальные посмотрели на него с привычным восхищением.
— Нам известно, какая у тебя память, но мы и не подозревали, что ты удерживаешь у себя в голове еще и все приговоры, — удивился Колльберг.
— Я просто как-то просмотрел дело Олафсона, — невозмутимо ответил Меландер. — Подумал, что интересно узнать, кто он такой.
— Может, тебе случайно известно и то, где он находится?
— Нет.
В кабинете воцарилось молчание. Наконец Колльберг сказал:
— Ну? Кто же он такой?
Меландер посасывал трубку и, казалось, обдумывал, с чего начать.
— Он не представляет собой ничего особенного. Приговор, о котором упомянул Мартин, был у него далеко не первым. Однако в тот раз он впервые был приговорен к тюремному заключению. До этого его признавали виновным в приобретении и нелегальном владении наркотиками, кражах автомобилей и прочих мелочах. Еще два года назад он состоял на постоянном учете в полиции.
— Олафсона, вероятно, начали разыскивать сразу после того, как в его машине взяли Мальма, — сказал Колльберг. — Очевидно, по обвинению в воровстве?
— Да, — ответил Мартин Бек. — Я уже это выяснил. Полиция в Густавсберге обнаружила несколько украденных автомобилей на участке Олафсона в Вермдё. У него там небольшой летний домик, доставшийся в наследство от отца. Домик находится в безлюдном месте, в лесу, и чтобы туда добраться, нужно проехать больше одного километра по узкой лесной дороге. Патрульный автомобиль из Густавсберга оказался там по чистой случайности. Конечно, там никого не было, но во дворе за домом стояли три седана. В гараже тоже находилась машина, недавно окрашенная. Нашли также краску, пульверизаторы, полировочные материалы, номера, регистрационные сертификаты и многое другое. Как только выясняюсь, что четыре автомобиля краденые, в квартиру Олафсона в Орсте послали двух человек, чтобы его задержать. Его там не оказалось, и он до сих пор не появился.
Мартин Бек подошел к тумбочке, на которой стоял графин, налил в стакан воды и выпил ее.
— Когда это произошло? — спросил Хаммар.
— Двенадцатого февраля, — ответил Мартин Бек. — Больше месяца назад.
Колльберг вынул из кармана календарь.
— Понедельник. А еще раньше Олафсона пытались найти?
Мартин Бек покачал головой.
— Вначале не очень. Они надеялись, что рано или поздно он все равно появится. Когда задержали Мальма, он сказал, что Олафсон уехал за границу, и они продолжили ждать, не снимая наблюдения за его квартирой и летним дрмиком.
— Может быть, Олафсону стало известно, что ребята из Густавсберга выяснили, чем он занимается, и он успел скрыться до прихода полиции? — спросил Рённ.
Колльберг зевнул.
— Ты имеешь в виду, что он намеренно скрывается? —сказал Мартин Бек. — Я в этом сомневаюсь. Вблизи летнего домика не было ни души и никто не мог его предупредить, что там побывала полиция.
— Известно, когда он в последний раз был в своей квартире? — спросил Меландер. — Соседей, например, опрашивали?
— Не думаю, — ответилл Мартин Бек. — Поиски Олафсона проводились с применением обычных мер розыска.
— Другими словами, вяло, — подытожил Хаммар. Он хлопнул по столу ладонями и поднялся. — Принимайтесь за дело, ребята. Опросите соседей и всех, кого сможете. Всех, кто каким-либо образом связан с Олафсоном. Прочтите все судебные отчеты, досье и вообще все, что удастся найти и прочесть об этом субъекте. Но самое главное, разыщите его! Сейчас! Немедленно! Если именно он подложил ту штуковину в матрац Мальма, то теперь, естественно, будет скрываться, даже если раньше этого и не делал. Если вам нужны еще люди, достаточно об этом только сказать.
— Какие люди? — спросил Колльберг. — Откуда?
— Ну, — пожал плечами Хаммар, — у вас ведь есть этот парень. Скакке.
Колльберг уже встал и направлялся к двери, как вдруг услышал, что упомянули фамилию Скакке. Он остановился и открыл рот для того, чтобы что-то сказать, но Мартин Бек вытолкал его в коридор и закрыл за ними дверь.
— Бесполезная болтовня, — сказал Колльберг. — Если проследить за карьерой Хаммара, то у Скакке, возможно, большие шансы стать начальником полиции.
Он покачал головой и добавил:
— Слава Богу, я достаточно стар, чтобы не дожить до этого.
Остаток дня они провели, собирая дополнительную информацию о Бертиле Олафсоне.
Мартин Бек, среди прочего, побеседовал с коллегами из отдела краж, которым очень хотелось взять Олафсона, однако из-за того, что людей не хватало, им пришлось снять наблюдение с квартиры и летнего домика в Вермдё.
Из досье Олафсона следовало, что он родился тридцать шесть лет назад, шесть лет посещал школу и другого образования не имеет, сменил множество мест работы и профессий, однако в последнее время в основном был безработным. Его отец умер, когда Бертилу Олафсону было восемь лет, а его мать повторно вышла замуж через два года и до сих пор живет с его отчимом. Единственный брат Бертила Олафсона, моложе его на десять лет, — зубной врач в Гётеборге. Его собственный брак оказался бездетным и несчастливым, сейчас он уже развелся и с тех пор, как отбыл тюремный срок, время от времени встречался с женщиной, которая была на пять лет старше него.
Психологи охарактеризовали его, как человека эмоционально неустойчивого и социально опасного. Кроме того, он был заторможенным. Сотрудник, у которого он стоял на учете, сообщил, что не смог наладить хороший контакт с ним, из-за его враждебности и нежелания сотрудничать.
Перед тем как разойтись, Мартин Бек дал наиболее важные задания. Эйнар Рённ должен был поехать в Сегелторп и поговорить с матерью и отчимом Олафсона, а Меландеру поручалось собрать надежную информацию о его деятельности, используя свои связи в преступном мире. Сам Мартин Бек намеревался получить необходимое разрешение и вместе с Колльбергом обыскать квартиру и летний домик.
Бенни Скакке был решено пока что не привлекать к поискам Олафсона.
XVI
Еще не было восьми часов, когда в четверг утром Колльберг заехал за Мартином Беком. Последний еще не оделся, он сидел на кухне в халате и разговаривал с дочерью, Ингрид, у которой сегодня было свободное утро и ей хватало времени, чтобы нормально позавтракать перед тем, как уйти в школу. Сам Мартин Бек выпил всего лишь одну чашку чая, а дочь энергично обмакивала в какао бутерброд с сыром и рассказывала о митинге протеста против войны во Вьетнаме, в котором принимала участие вчера вечером. Когда раздался дверной звонок, Мартин Бек затянул пояс на талии и положил свою сигарету на край пепельницы, хотя подозревал, что Ингрид возьмет ее сразу же, как только он выйдет. Он вышел из кухни и открыл дверь.
— Ты что, еще не одет? — удивился Колльберг.
— Мы ведь договаривались на восемь часов, — объяснил Мартин Бек.
Он провел Колльберга в кухню.
— До восьми всего лишь две минуты, — сказал Колльберг. — привет, Ингрид.
— Доброе утро, — пробормотала Ингрид, с виноватым видом разгоняя облачко дыма у себя над головой.
Колльберг сел на место Мартина Бека и окинул взглядом стол. Сам он уже обильно позавтракал, но чувствовал, что вполне способен поесть еще разок. Мартин Бек достал еще одну чашку и налил чаю своему гостю, а Ингрид придвинула к нему масло, сыр и корзинку с хлебом.
— Я буду готов через минуту, — сказал Мартин Бек и ушел к себе в комнату.
Одеваясь, он слышал сквозь полуоткрытую кухонную дверь, как Ингрид расспрашивает Колльберга о его семимесячной дочке Будиль, а тот превозносит ее достоинства с плохо скрываемой отцовской гордостью. Когда через минуту, одетый и выбритый, Мартин Бек вошел в кухню, Колльберг сказал:
— Мы как раз ищем другую няню.
— Но я ведь обещала, что могу посидеть с Будиль, если понадобится. Разве я не справлюсь? Дети такие забавные.
— Год назад ты говорила, что дети — самая ужасная вещь в мире, — заметил Мартин Бек.
— Ой, тогда я была еще ребенком.
Мартин Бек подмигнул Колльбергу и с уважением сказал:
— Конечно, конечно, извини. А теперь ты уже зрелая женщина, ведь так?
— Какие глупости, — сказала Ингрид. — Я вовсе не собираюсь становиться зрелой женщиной, а сразу из девушки превращусь в старушку.
Она ткнула отца пальцем в живот и исчезла в своей комнате. Когда Мартин Бек и Колльберг вышли в прихожую, чтобы надеть пальто, из-за двери Ингрид доносилась громкая поп-музыка.
— «Битлз», — сказал Мартин Бек. — Просто чудо, что у нее не лопаются барабанные перепонки.
— «Роллинг Стоунз», — поправил Колльберг. Мартин Бек с изумлением уставился на него.
— Как ты их различаешь?
— О, между ними огромная разница, — сказал Колльберг, спускаясь по лестнице.
Уличное движение в такое время уже было оживленным, однако Колльбергу, которого все, кроме него, считали нервным и не очень хорошим водителем, удалось тем не менее проехать через весь Стокгольм по боковым улочкам и переулкам, совершенно не известным Мартину Беку, сквозь кварталы с высотными офисами и жилыми домами. Он остановил машину у относительно нового дома на Сандфьордсгатан в Орсте.
— Думаю, квартплата в этом районе приличная, — сказал Колльберг, когда они поднимались в лифте. — Вряд ли можно было предположить, что такому человеку, как Бертил Олафсон, будет по средствам здесь жить.
Мартину Беку понадобилось тридцать секунд, чтобы открыть дверь, хотя ключ он получил непосредственно от домовладельца. Квартира состояла из комнаты, прихожей, кухни и ванной, а из квитанции, лежавшей на коврике у двери среди рекламных объявлений и прочего мусора, следовало, что квартирная плата за прошлый квартал составила 1296 крон и 51 эре. Кроме квитанции, в этой куче объявлений и брошюр, которые бросали внутрь через щель для писем и которые накапливались здесь почти месяц, ничто не представляло интереса. В самом низу кучи лежал листок с текстом по трафарету из ближайшей бакалеи. В верхней части листка был заголовок «ОСОБАЯ СКИДКА», а ниже — список различных деликатесов с ценами до и после снижения. Стоимость банки балтийской сельди, например, снизилась с 2 крон 63 эре до 2 крон и 49 эре. Мартин Бек сложил листок вчетверо и сунул его в карман.
В комнате стояли стол, три стула, кровать и тумбочка возле нее, два кресла, низкий столик, телевизор и комод. Вся мебель выглядела так, словно ее купили одновременно и недавно. В комнате было не очень чисто. На расстеленной кровати лежало несвежее постельное белье. На столе стояла пустая, но невымытая пепельница. Библиотека, казалось, состояла исключительно из комиксов в бумажных обложках. Картин здесь не было, но зато было множество прикрепленных к стене клейкой лентой журнальных фотографий автомобилей и женщин с различной степенью обнаженности.
В кухне оказалось несколько стаканов, тарелок и чашек, лежащих в сушилке. Холодильник был включен, в нем находились пачка маргарина, две маленькие банки пива, высохший лимон и превратившийся в камень кусок сыра. В буфете были кое-какие кухонные принадлежности, пачка печенья, пакет сахара и пустая банка из-под кофе. Под раковиной стояли совок, веник и бумажный пакет с мусором. В одном из ящиков буфета было полно пустых спичечных коробков.
Мартин Бек вышел в прихожую и открыл дверь в ванную. Здесь неприятно пахло из унитаза, который, очевидно, никогда не чистили. Потеки грязи на трубах и ванне тоже указывали на то, что их чистили без особого усердия. На полочке лежали старая зубная щетка, бритва, почти полностью выдавленный тюбик зубной пасты и сломанная расческа с застрявшими между зубьев пучками волос. Полотенце, висящее на крючке, было жестким от грязи.
Картина для Мартина Бека была ясной, и он принялся осматривать гардероб.
На полу стояли две пары грязных туфель, покрытых толстым слоем пыли как снаружи, так и внутри, и брезентовый мешок с грязным бельем. На крючках висели две грязные рубашки, три еще более грязных свитера, две пары дакроновых брюк, твидовый пиджак, светло-серый летний костюм и синее пальто.
Мартин Бек уже собрался обследовать карманы, но в этот момент Колльберг позвал его в кухню.
Колльберг высыпал содержимое мусорного вместилища на пол и теперь держал в руках пластиковый пакет.
— Взгляни на это, — сказал он.
В одном уголке пакета было несколько зеленых зернышек. Колльберг растер их большим и указательным пальцем.
— Гашиш, — определил он.
Мартин Бек кивнул.
— Теперь понятно, почему он коллекционировал пустые спичечные коробки. Этого пакета хватило бы, чтобы наполнить по меньшей мере тридцать коробков.
В остальном результаты обыска были незначительными. Несколько сувениров указывали на то, что Олафсон побывал в Польше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— То, что он исчез, — пессимистически ответил Рённ.
— Его приговорили к году тюрьмы несколько лет назад, — сказал Мартин Бек. — Кажется, за воровство. Нужно будет посмотреть в картотеке.
Мсландер вынул трубку изо рта и сказал:
— Восемнадцать месяцев за воровство и подделку документов в 1962 году. Срок отсидел в Кумле.
Остальные посмотрели на него с привычным восхищением.
— Нам известно, какая у тебя память, но мы и не подозревали, что ты удерживаешь у себя в голове еще и все приговоры, — удивился Колльберг.
— Я просто как-то просмотрел дело Олафсона, — невозмутимо ответил Меландер. — Подумал, что интересно узнать, кто он такой.
— Может, тебе случайно известно и то, где он находится?
— Нет.
В кабинете воцарилось молчание. Наконец Колльберг сказал:
— Ну? Кто же он такой?
Меландер посасывал трубку и, казалось, обдумывал, с чего начать.
— Он не представляет собой ничего особенного. Приговор, о котором упомянул Мартин, был у него далеко не первым. Однако в тот раз он впервые был приговорен к тюремному заключению. До этого его признавали виновным в приобретении и нелегальном владении наркотиками, кражах автомобилей и прочих мелочах. Еще два года назад он состоял на постоянном учете в полиции.
— Олафсона, вероятно, начали разыскивать сразу после того, как в его машине взяли Мальма, — сказал Колльберг. — Очевидно, по обвинению в воровстве?
— Да, — ответил Мартин Бек. — Я уже это выяснил. Полиция в Густавсберге обнаружила несколько украденных автомобилей на участке Олафсона в Вермдё. У него там небольшой летний домик, доставшийся в наследство от отца. Домик находится в безлюдном месте, в лесу, и чтобы туда добраться, нужно проехать больше одного километра по узкой лесной дороге. Патрульный автомобиль из Густавсберга оказался там по чистой случайности. Конечно, там никого не было, но во дворе за домом стояли три седана. В гараже тоже находилась машина, недавно окрашенная. Нашли также краску, пульверизаторы, полировочные материалы, номера, регистрационные сертификаты и многое другое. Как только выясняюсь, что четыре автомобиля краденые, в квартиру Олафсона в Орсте послали двух человек, чтобы его задержать. Его там не оказалось, и он до сих пор не появился.
Мартин Бек подошел к тумбочке, на которой стоял графин, налил в стакан воды и выпил ее.
— Когда это произошло? — спросил Хаммар.
— Двенадцатого февраля, — ответил Мартин Бек. — Больше месяца назад.
Колльберг вынул из кармана календарь.
— Понедельник. А еще раньше Олафсона пытались найти?
Мартин Бек покачал головой.
— Вначале не очень. Они надеялись, что рано или поздно он все равно появится. Когда задержали Мальма, он сказал, что Олафсон уехал за границу, и они продолжили ждать, не снимая наблюдения за его квартирой и летним дрмиком.
— Может быть, Олафсону стало известно, что ребята из Густавсберга выяснили, чем он занимается, и он успел скрыться до прихода полиции? — спросил Рённ.
Колльберг зевнул.
— Ты имеешь в виду, что он намеренно скрывается? —сказал Мартин Бек. — Я в этом сомневаюсь. Вблизи летнего домика не было ни души и никто не мог его предупредить, что там побывала полиция.
— Известно, когда он в последний раз был в своей квартире? — спросил Меландер. — Соседей, например, опрашивали?
— Не думаю, — ответилл Мартин Бек. — Поиски Олафсона проводились с применением обычных мер розыска.
— Другими словами, вяло, — подытожил Хаммар. Он хлопнул по столу ладонями и поднялся. — Принимайтесь за дело, ребята. Опросите соседей и всех, кого сможете. Всех, кто каким-либо образом связан с Олафсоном. Прочтите все судебные отчеты, досье и вообще все, что удастся найти и прочесть об этом субъекте. Но самое главное, разыщите его! Сейчас! Немедленно! Если именно он подложил ту штуковину в матрац Мальма, то теперь, естественно, будет скрываться, даже если раньше этого и не делал. Если вам нужны еще люди, достаточно об этом только сказать.
— Какие люди? — спросил Колльберг. — Откуда?
— Ну, — пожал плечами Хаммар, — у вас ведь есть этот парень. Скакке.
Колльберг уже встал и направлялся к двери, как вдруг услышал, что упомянули фамилию Скакке. Он остановился и открыл рот для того, чтобы что-то сказать, но Мартин Бек вытолкал его в коридор и закрыл за ними дверь.
— Бесполезная болтовня, — сказал Колльберг. — Если проследить за карьерой Хаммара, то у Скакке, возможно, большие шансы стать начальником полиции.
Он покачал головой и добавил:
— Слава Богу, я достаточно стар, чтобы не дожить до этого.
Остаток дня они провели, собирая дополнительную информацию о Бертиле Олафсоне.
Мартин Бек, среди прочего, побеседовал с коллегами из отдела краж, которым очень хотелось взять Олафсона, однако из-за того, что людей не хватало, им пришлось снять наблюдение с квартиры и летнего домика в Вермдё.
Из досье Олафсона следовало, что он родился тридцать шесть лет назад, шесть лет посещал школу и другого образования не имеет, сменил множество мест работы и профессий, однако в последнее время в основном был безработным. Его отец умер, когда Бертилу Олафсону было восемь лет, а его мать повторно вышла замуж через два года и до сих пор живет с его отчимом. Единственный брат Бертила Олафсона, моложе его на десять лет, — зубной врач в Гётеборге. Его собственный брак оказался бездетным и несчастливым, сейчас он уже развелся и с тех пор, как отбыл тюремный срок, время от времени встречался с женщиной, которая была на пять лет старше него.
Психологи охарактеризовали его, как человека эмоционально неустойчивого и социально опасного. Кроме того, он был заторможенным. Сотрудник, у которого он стоял на учете, сообщил, что не смог наладить хороший контакт с ним, из-за его враждебности и нежелания сотрудничать.
Перед тем как разойтись, Мартин Бек дал наиболее важные задания. Эйнар Рённ должен был поехать в Сегелторп и поговорить с матерью и отчимом Олафсона, а Меландеру поручалось собрать надежную информацию о его деятельности, используя свои связи в преступном мире. Сам Мартин Бек намеревался получить необходимое разрешение и вместе с Колльбергом обыскать квартиру и летний домик.
Бенни Скакке был решено пока что не привлекать к поискам Олафсона.
XVI
Еще не было восьми часов, когда в четверг утром Колльберг заехал за Мартином Беком. Последний еще не оделся, он сидел на кухне в халате и разговаривал с дочерью, Ингрид, у которой сегодня было свободное утро и ей хватало времени, чтобы нормально позавтракать перед тем, как уйти в школу. Сам Мартин Бек выпил всего лишь одну чашку чая, а дочь энергично обмакивала в какао бутерброд с сыром и рассказывала о митинге протеста против войны во Вьетнаме, в котором принимала участие вчера вечером. Когда раздался дверной звонок, Мартин Бек затянул пояс на талии и положил свою сигарету на край пепельницы, хотя подозревал, что Ингрид возьмет ее сразу же, как только он выйдет. Он вышел из кухни и открыл дверь.
— Ты что, еще не одет? — удивился Колльберг.
— Мы ведь договаривались на восемь часов, — объяснил Мартин Бек.
Он провел Колльберга в кухню.
— До восьми всего лишь две минуты, — сказал Колльберг. — привет, Ингрид.
— Доброе утро, — пробормотала Ингрид, с виноватым видом разгоняя облачко дыма у себя над головой.
Колльберг сел на место Мартина Бека и окинул взглядом стол. Сам он уже обильно позавтракал, но чувствовал, что вполне способен поесть еще разок. Мартин Бек достал еще одну чашку и налил чаю своему гостю, а Ингрид придвинула к нему масло, сыр и корзинку с хлебом.
— Я буду готов через минуту, — сказал Мартин Бек и ушел к себе в комнату.
Одеваясь, он слышал сквозь полуоткрытую кухонную дверь, как Ингрид расспрашивает Колльберга о его семимесячной дочке Будиль, а тот превозносит ее достоинства с плохо скрываемой отцовской гордостью. Когда через минуту, одетый и выбритый, Мартин Бек вошел в кухню, Колльберг сказал:
— Мы как раз ищем другую няню.
— Но я ведь обещала, что могу посидеть с Будиль, если понадобится. Разве я не справлюсь? Дети такие забавные.
— Год назад ты говорила, что дети — самая ужасная вещь в мире, — заметил Мартин Бек.
— Ой, тогда я была еще ребенком.
Мартин Бек подмигнул Колльбергу и с уважением сказал:
— Конечно, конечно, извини. А теперь ты уже зрелая женщина, ведь так?
— Какие глупости, — сказала Ингрид. — Я вовсе не собираюсь становиться зрелой женщиной, а сразу из девушки превращусь в старушку.
Она ткнула отца пальцем в живот и исчезла в своей комнате. Когда Мартин Бек и Колльберг вышли в прихожую, чтобы надеть пальто, из-за двери Ингрид доносилась громкая поп-музыка.
— «Битлз», — сказал Мартин Бек. — Просто чудо, что у нее не лопаются барабанные перепонки.
— «Роллинг Стоунз», — поправил Колльберг. Мартин Бек с изумлением уставился на него.
— Как ты их различаешь?
— О, между ними огромная разница, — сказал Колльберг, спускаясь по лестнице.
Уличное движение в такое время уже было оживленным, однако Колльбергу, которого все, кроме него, считали нервным и не очень хорошим водителем, удалось тем не менее проехать через весь Стокгольм по боковым улочкам и переулкам, совершенно не известным Мартину Беку, сквозь кварталы с высотными офисами и жилыми домами. Он остановил машину у относительно нового дома на Сандфьордсгатан в Орсте.
— Думаю, квартплата в этом районе приличная, — сказал Колльберг, когда они поднимались в лифте. — Вряд ли можно было предположить, что такому человеку, как Бертил Олафсон, будет по средствам здесь жить.
Мартину Беку понадобилось тридцать секунд, чтобы открыть дверь, хотя ключ он получил непосредственно от домовладельца. Квартира состояла из комнаты, прихожей, кухни и ванной, а из квитанции, лежавшей на коврике у двери среди рекламных объявлений и прочего мусора, следовало, что квартирная плата за прошлый квартал составила 1296 крон и 51 эре. Кроме квитанции, в этой куче объявлений и брошюр, которые бросали внутрь через щель для писем и которые накапливались здесь почти месяц, ничто не представляло интереса. В самом низу кучи лежал листок с текстом по трафарету из ближайшей бакалеи. В верхней части листка был заголовок «ОСОБАЯ СКИДКА», а ниже — список различных деликатесов с ценами до и после снижения. Стоимость банки балтийской сельди, например, снизилась с 2 крон 63 эре до 2 крон и 49 эре. Мартин Бек сложил листок вчетверо и сунул его в карман.
В комнате стояли стол, три стула, кровать и тумбочка возле нее, два кресла, низкий столик, телевизор и комод. Вся мебель выглядела так, словно ее купили одновременно и недавно. В комнате было не очень чисто. На расстеленной кровати лежало несвежее постельное белье. На столе стояла пустая, но невымытая пепельница. Библиотека, казалось, состояла исключительно из комиксов в бумажных обложках. Картин здесь не было, но зато было множество прикрепленных к стене клейкой лентой журнальных фотографий автомобилей и женщин с различной степенью обнаженности.
В кухне оказалось несколько стаканов, тарелок и чашек, лежащих в сушилке. Холодильник был включен, в нем находились пачка маргарина, две маленькие банки пива, высохший лимон и превратившийся в камень кусок сыра. В буфете были кое-какие кухонные принадлежности, пачка печенья, пакет сахара и пустая банка из-под кофе. Под раковиной стояли совок, веник и бумажный пакет с мусором. В одном из ящиков буфета было полно пустых спичечных коробков.
Мартин Бек вышел в прихожую и открыл дверь в ванную. Здесь неприятно пахло из унитаза, который, очевидно, никогда не чистили. Потеки грязи на трубах и ванне тоже указывали на то, что их чистили без особого усердия. На полочке лежали старая зубная щетка, бритва, почти полностью выдавленный тюбик зубной пасты и сломанная расческа с застрявшими между зубьев пучками волос. Полотенце, висящее на крючке, было жестким от грязи.
Картина для Мартина Бека была ясной, и он принялся осматривать гардероб.
На полу стояли две пары грязных туфель, покрытых толстым слоем пыли как снаружи, так и внутри, и брезентовый мешок с грязным бельем. На крючках висели две грязные рубашки, три еще более грязных свитера, две пары дакроновых брюк, твидовый пиджак, светло-серый летний костюм и синее пальто.
Мартин Бек уже собрался обследовать карманы, но в этот момент Колльберг позвал его в кухню.
Колльберг высыпал содержимое мусорного вместилища на пол и теперь держал в руках пластиковый пакет.
— Взгляни на это, — сказал он.
В одном уголке пакета было несколько зеленых зернышек. Колльберг растер их большим и указательным пальцем.
— Гашиш, — определил он.
Мартин Бек кивнул.
— Теперь понятно, почему он коллекционировал пустые спичечные коробки. Этого пакета хватило бы, чтобы наполнить по меньшей мере тридцать коробков.
В остальном результаты обыска были незначительными. Несколько сувениров указывали на то, что Олафсон побывал в Польше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32