А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Очевидно, они проводят некое совещание с сигнифером Иллипо.
– Ну, а может, им понадобится еще и четвертый, чтобы сыграть в тхали? – быстро добавила Эшия, вызвав у Эмторо смешок. Без всякой паузы она обернулась к Эшиале:
– Милая сестрица, я суха, как пустыня. Попробуем сыскать что-нибудь, дабы утолить жажду!.. Простите нас, господа! – И она повлекла сестру к одному из боковых столов.
– Что, во имя девства, с тобой происходит? – осведомилась она. – Судя по цвету лица, приступ холеры.
– Шанди вернулся! – протяжно вздохнула Эшияла.
– Да я уж знаю! Ты должна подпрыгивать от радости и нетерпения!
– Это было так давно!
Как она сможет объяснить – даже собственной сестре? Они были женаты всего около шести недель, ко гда муж покинул ее. Теперь, когда минуло больше двух лет, он наконец вернулся. И сегодня же ночью он потребует исполнения долга. Каждой ночью.
– Мне кажется, я совсем его не знаю! – шепнула она.
– Продолжай улыбаться! – сквозь зубы процедила Эшия. Она подхватила со стола два бокала вина и впихнула один из них в руку сестре. С хрустальным звоном она чокнулась с ней своим. – Я же советовала практиковаться, – пробормотала Эшия, с улыбкой обводя присутствующих высоко поднятым бокалом, как бы провозглашая тост за их здоровье. – Ты что, хочешь, чтобы за тобой снова ухаживали?
– Наверное, да, – согласилась Эшиала, растягивая губы в дурацкой улыбке, чувствуя ее настолько же чуждой своему лицу, как усы с длинной бородой. Заметит ли она ухаживание, если даже кто-то отважится?
– Скажи ему, что сейчас не время… О, ваше преосвященство! Разве не чудесно?
Нет, думала Эшиала, она не станет лгать Шанди. У него есть право, у нее есть долг – долг перед мужем и перед всей Империей. Другие женщины тоже как-то справляются со своими обязанностями… Если повезет, она сразу же забеременеет снова, как и в прошлый раз.
Теперь вокруг нее вновь собирались высокопоставленные особы. Она ни разу еще не видала Тронный зал таким переполненным. Эшия хохотала до визга над какими-то глупейшими замечаниями и забрасывала вопросами сенатора по другую сторону от сестры, удачно выстраивая перед ней словесную баррикаду.
Полная тишина воцарилась лишь с появлением наряженного в многоцветный плащ герольда, ударившего посохом об пол. Он направился прямо к Эшиале, отчего ее колени принялись дрожать еще сильнее. Высоко подняв голову, она последовала за ним через весь зал, не обращая внимания на взгляды и шепот.
Герольд провел ее по прихожей и остановился у двери кабинета, большого и красивого, – ей нравилось бывать в нем, потому что она уважала Эмшандара, а он – ее. Впрочем, еще ни разу Эшиала не видела императорского кабинета в отсутствие самого монарха. Войдя, она было решила, что, кроме нее самой, тут никого нет.
И только чуть позже заметила солдата, роющегося в бумагах, загромоздивших дальний угол комнаты. На голове его был шлем, что показалось ей странным. Солдат повернулся на стук закрывающейся двери – и, конечно же, то был Шанди.
Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Потом он поднялся на ноги и нерешительно двинулся к ней.
– Ты и правда столь же прекрасна, как о том говорила мне память!
И это все, что он мог сказать? Не совсем уверенная в том, что ей следует ответить, Эшиала склонилась перед принцем в глубоком реверансе.
Вздохнув, он поднял ее.
– О, моя возлюбленная мраморная королева, – сказал Шанди. – Как ты видишь, на мне до сих пор доспехи, поэтому я не могу обнять тебя должным образом. – Он торопливо поцеловал ее в щеку.
– Добро пожаловать домой, – шепнула Эшиала. – Ээ… Как же тебе удалось так неожиданно появиться в городе?
– О, существует множество способов.
– Как путешествие? Ты ведь повидал страну?
– Оно было долгим и изматывающим.
– Я так и думала… – Что наша малютка?
– С ней все прекрасно, спасибо.
– А… – Шанди сглотнул несколько раз. – Твой акцент почти не заметен. Теперь ты не говоришь, как уроженка Тамбла.
– О, я рада. – Знал бы он, каких трудов ей это стоило, но отчего же она не чувствует себя чуть счастливее теперь, когда она сумела доставить ему эту радость?
– Я привез тебе подарки. Жемчуг из моря Печалей и лучшие керитские рубины…
Рубины? Жемчуг? Зачем ей все это?
– О, это чудесно. Ты очень добр ко мне.
– Проклятье! – сказал Шанди. – Забыл! Я же оставил их с багажом! Они будут здесь через неделю… Они смотрели друг на друга – и одновременно отвели взгляд.
– Эти дурацкие доспехи… – пробормотал он. – Конечно, я могу их снять?
Эшияла подняла на мужа изумленный взор, но он уже изучал большой, уродливый диван у стены.
– Если бы я был Ило… – бормотал он. Кто? Эшияла растерялась. О чем это он?
– Там, снаружи, ждет так много людей, – с запинкой выдавила она.
– Да. Я был уверен, что они ждут. Что ж, тогда давай выйдем к ним и постараемся быть пообщительнее. Дорогая.
Потоки поворачивают вспять:
Так трусами нас делает раздумье, И так решимости природный цвет Хиреет под налетом мысли бледным. И дел потоки, взнесшиеся мощно, Все чаще поворачивают вспять, Теряя имя действия.
Шекспир. Гамлет, III, I

Глава 8
Бутоны срывайте
1
Первый дождь, перечеркнувший зной и духоту, громко стучал по устилавшим крышу пальмовым листьям; этот стук заглушал даже еженощные лягушачьи концерты. Быть может, то была лишь заплутавшая летняя гроза, ибо дождь казался ранним гостем, но Тхайла понимала, что следующее новолуние станет датой ее дня рождения, когда ей следовало уже быть в Колледже. Обещанные отцом полгода почти истекли.
Даже несмотря на ливень, ночь выдалась липковато-душной. Тхайла лежала на большой, мягкой охапке папоротника, в успокаивающих объятиях Лииба. Он уснул, и Тхайла даже видела, как быстрыми вихрями кружат над их ложем размытые образы его снов. Страх, злость и голод – они ничего не значат. Они снятся каждому. Влажные тела поблескивали в полумраке комнаты. Тхайла чувствовала запах своего мужчины – он складывался из ароматов дыма, земли, сока растений, пота и даже пойманной вчера рыбы. Все эти запахи были знакомы ей после стольких ночей, подобных этой, они легко смешивались с терпким ароматом папоротниковых листьев. Ей нравился этот надежный запах – запах любви, дома и безопасности.
Учетчиков не было видно; вообще никого не было поблизости – Дом Лииба был настоящим раем для пиксов. Тхайла видела, конечно, других людей в своих Домах далеко отсюда, но никто из них не любил совать нос в чужие дела, а в следующем году будет достаточно времени для визитов… Они с Лиибом вообще никого не видели с тех самых пор, как поселились здесь, кроме живущих вверх по реке соседей, Бууш и Ниита из Дома Ниита. По их словам, уже многие годы учетчики даже не забредали в эти края.
Как и обещал Лииб, пожилая пара обрадовалась новым соседям неподалеку и очень помогла им на первых порах. Девушка из предгорий, не знавшая даже имен множества растений долины, научилась у соседей многому и с благодарностью принимала их добрые советы. Даже сам Лииб научился у них кое-чему: например, как выращивать саженцы прежде ему не ведомых таро и мурунги.
Через несколько месяцев помощь Бууш окажется неоценима, – она и так уже во многом помогла Тхайле, подтвердив ее подозрения и направляя советами.
Сегодня вечером, в честь первого дождя, Тхайла открыла Лиибу – он вскоре станет отцом. Муж так обрадовался новости, что она заплакала, ибо его чувства были так сильны… И затем одно потихоньку привело к другому. Потому-то он и спал столь беспокойно.
Лииб и вправду оказался отличным строителем. Плел он замечательно, и уже сплел стены для двух больших комнат их хижины. Ни одной капли дождя не пробивалось сквозь крышу, ни единой! Если Тхайла только захочет, у нее будет шесть или даже семь комнат, пообещал Лииб. Она спросила его, смеясь, для чего женщине может потребоваться такое количество комнат. Для детей, конечно, отвечал он. Большинство пар ограничивались двумя отпрысками, но Тхайла уже объяснила мужу, что семьи, обладающие Даром, часто имеют больше детей, – и он сразу же начал грезить о целых десятках?
Легко сказать! Но ему нравились дети; Лииб часто это повторял, и Тхайла ему верила. Он был таким ласковым и в то же время таким сильным… Испытывала ли хоть одна женщина на свете подобную любовь?..
Лииб соорудил маленький загончик для цыплят и стойло для козочки. Отменный рыболов, он уже мастерил лодку. Он даже научил Тхайлу плавать – порой они целыми днями ходили без одежды.
Она в жизни не ела столько вкусной пищи… Она уже начала округляться, еще до зачатия ребенка. Местные леса кишели съедобными плодами: ягоды, дикий лук, корешки, пахучие травы… Хлебные деревья встречались не реже лягушек, а ведь одно такое дерево может кормить целую семью круглый год! Здесь росло также и много других фруктов: эбеновые деревья и кокосовые пальмы, мускатный орех, манго… Все и не перечислить. Тхайла посадила немного риса, таро и бобов. Она набрала дикого хлопка и начала вязать.
У нее есть бутыли из тыкв, большой котелок для готовки и острый каменный нож. Она даже не могла представить что-то, что могло бы ей понадобиться, – все было под рукой. Она слушала, как на крышу падают дождевые капли, и чувствовала себя в полной безопасности в объятиях своего мужчины.
Но следующее новолуние… Явятся ли за ней учетчики? Найдут ли они ее? Не пострадают ли из-за нее родители?
Разумеется, даже учетчики не окажутся настолько жестоки, чтобы забрать ее сейчас из Дома Лииба, правда? Пике должен быть рожден там, на том самом месте, где он был зачат, – это обычай ее народа. Однажды она разгребет ненадолго папоротник и усядется прямо на землю, чтобы явить на свет свое чадо. Ее первое чадо.
Именно здесь, в Доме Лииба.
В снах Лииба голод, уступил место желанию – любви. Тело его напряглось, и Тхайла почти могла увидеть себя в этом сне – чувства ее мужа были так сильны, а она так близко! Бууш сказала, что еще несколько месяцев это будет вполне безопасно…
Тхайла с нежностью поцеловала кончик этого смешного курносого носа и увидела, что ее мужчина просыпается. Еще сонный, он крепче сжал ее в объятиях.
Губами она коснулась его губ. Встретились языки, и рука его скользнула по ее груди, – по телу Тхайлы пробежал трепет… Кто из женщин испытывал такое счастье?
2
Большая императорская спальня была устроена во дворце еще для императрицы Абнилы, и господин Ампили знал несколько довольно скандальных историй о событиях, некогда происходивших здесь, – весьма любопытных, пусть и не всегда правдоподобных. Конечно, правдоподобие вовсе не означает истинности, и наоборот; это знают все историки и многие кумушки-сплетницы. В качестве начальника протокольной службы при наследнике империи Ампили кропотливо вел дневник – он в жизни не даст своего согласия на его публикацию, но историки будущего наверняка почерпнут оттуда немало интересного. И в том, чему свидетелем он был сейчас, правдоподобия также маловато… Вот вам сцена – сегодня, в этой спальне! Что сказали бы народы Империи, узнай они, как ими правят?
И любопытно, что сказала бы Абнила, если бы увидела, что стало с ее спальней? Большая комната превратилась в интендантство, в скрипториум. Былое изящество грубо попрано столами, подковой опоясавшими постель. Обстановка напомнила Ампили загон для петушиных боев; вокруг беснуются зрители: они делают ставки, холодно созерцая, как два непримиримых бойца – Эмшандар и Бог Смерти – выходят на последний раунд поединка. В комнате стоит тяжелый запах пота, восковых свечей и горячего сургуча.
За большими хрустальными окнами с буков начинают облетать первые листья. В расставленных на столах вазах чахнут хризантемы. Лето уже на исходе…
И посреди бурлящей кругом работы недвижным трупом возлежит император; его беззубый череп, словно бы обернутый в тонкий пергамент, покоится на шелковой подушке. Глаза закрыты… Вот как, оказывается, испаряется власть. Ныне Эмшандар не правил даже в собственной спальне, даже на расстоянии своих дрожащих, высохших, паучьих рук. Ныне император не волен распоряжаться даже в пределах своей постели, иначе он наверняка заставил бы всех убраться прочь и оставить его умирать с миром.
Сидевший слева от смертного одра центурион Хайфи вынул еще один свиток из корзины, стоявшей рядом. Об этом центурионе ходили чрезвычайно интересные слухи! Ампили еще не успел добыть точного подтверждения, но поговаривали, будто бы этот человек некогда был начальником Ило. Каково-то ему вдруг стать ассистентом рекрута собственной центурии? Говорили также, будто бы Ило заявил Хайфи, что тому грозит навсегда остаться обыкновенным писарем, пока он не встанет на колени и не поцелует сандалию Ило! Если так, тогда это воистину страшная месть. Никакой центурион преторианец не встанет на колени перед обычным смертным, пока небо не обрушится на землю!
– Приговор графу Вастокскому. Высылка, – пробормотал центурион, передавая свиток Шанди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов