Первый Королевский Кубок достался Монпурсу, второй – самому Дюрандалю, так что сейчас ему предстояло защищать свой чемпионский титул. До полуфинала он дошел без особых проблем. Сегодня утром Монпурс проиграл Чефни, еще одному Клинку, значит, завтра, в финальном поединке, Чефни будет биться с Дюрандалем или Алданом, этой закованной в броню горой, которая топала сейчас ему навстречу.
Герцог Гайлийский не вышел ростом, зато был достаточно богат, чтобы платить за заклинания, сделавшие его сына настоящим великаном. Должно быть, он платил неплохо, ибо в шестнадцать тот уже был на добрую голову выше любого из Клинков, а мускулатурой не уступал быку. Обнаженный, он производил даже более устрашающее впечатление, чем в доспехах. Смешно, но этот юный великан хотел еще и фехтовать, что для такой махины звучит чистым абсурдом; впрочем, богатству пути открыты везде. Школа в Стипнессе специализировалась на быстрых результатах для молодых аристократов, которым неохота была тратить годы на серьезную подготовку. Их основным козырем была скорость, для чего использовались соответствующие заклинания. Техника фехтования у графа Алданского была примитивной, но скорость для такого роста просто невероятная – впрочем, для любого другого роста тоже.
Дюрандаль проиграл ему утром на рапирах, чего никак не следовало делать. После этого он выиграл на саблях, что стало еще одной ошибкой, поскольку согласно замысловатым, придуманным лично Королем правилам ему пришлось готовиться к решающему поединку на двуручных мечах. Редкие поединки, доходили до этого, так что толпа гудела от возбуждения. В бок" на мечах, где важна сила, а опыт почти ничего не решает, преимущество Алдана становилось почти неоспоримым.
Правую ногу вперед, левую ногу вперед, правую ногу вперед… каждое движение стоило значительных усилий. Доспехи были древними как свет. В них воняло так, словно кто-то жил в них день и ночь со времени Отечественных Войн. Становилось до отвращения жарко. Правый наколенник скрипел. Когда он опускал забрало, то видел окружающий мир в узкие прорези, что превращало бой в бессмысленную драку – какое уж тут искусство. В отличие от поединков на рапирах и саблях, судьба этого боя решалась в единственном раунде, продолжающемся до тех пор, пока один из соперников не сможет или не захочет биться дальше. В противоположность широко распространенному мнению, человек, упавший в таких доспехах, все же может подняться на ноги без посторонней помощи – но не тогда, когда кто-то колотит по нему шестифутовым мечом.
Один из разодетых в красное с золотом судей дал знак Дюрандалю не подходить ближе. Он остановился и с лязгом повернулся к королевской ложе, сразу же заметив, что на этот раз королева сидит на своем месте. Она ожидала нового ребенка, хотя принцессе Малинде не исполнилось еще и двух лет. Графиня теперь редко появлялась при дворе. Ходили слухи, что скоро ее изгонят окончательно.
Загремели фанфары, отозвавшись в шлеме Дюрандаля противным эхом, и шум в толпе стих. Судьи поклонились Королю. Соперники подняли свои мечи в салюте, что с учетом их веса само по себе было достижением. Дюрандаль повернулся к своему противнику, снова увидев в глубокой пещере забрала самоуверенную ухмылку парня. Что ж, чем больше воин, тем крепче приложится, падая.
И тем тяжелее у него удар. Плечо Дюрандаля до сих пор ныло после утреннего поединка на саблях, когда подбитый войлоком пластрон так и не до конца погасил энергию яростного графского удара. Мечи были тупые, но его панцирь может треснуть как старый пергамент, если этот здоровяк примется молотить по. нему. Хуже того, поскольку ранение Клинка помешает ему как следует охранять своего подопечного, лежащее на Дюрандале заклятие может заставить его разрешить эту проблему, проиграв бой. Он должен поставить все на быструю победу. Какой уж тут справедливый поединок.
– Приготовиться, милорды! – объявил старший судья. Алдан поднял руку в перчатке размером с хорошее ведро и опустил забрало.
Дюрандаль не пошевелился.
– Готовьтесь, милорд!
– Я буду биться так. Здесь слишком жарко, – драться с открытым забралом чистое безумие, но это еще и блеф. Алдан будет сбит с толка, пытаясь понять, что за экзотические приемы известны сопернику из Айронхолла, которых он не знает.
Судья поколебался, покосился на своих помощников и даже на королевскую ложу, потом пожал плечами.
– Да помогут духи лучшему. Сражайтесь, милорды!
Судьи брызнули в стороны, убираясь с дороги. Соперники неуклюже затопали навстречу друг другу. Дюрандаль изготовил свой меч на манер пики и заставил себя пуститься вперед почти бегом. Алдан сразу же перенял его тактику: стоит им столкнуться, и он одним своим весом сшибет Дюрандаля как кеглю. Скоро он бежал в полной броне со вполне приличной скоростью: надо же, ну и силища! Он поднял свой меч, целя в соблазнительно открытое забрало.
Разумеется, обзор у него был не лучший. Должно быть, он крайне удивился, когда его противник вдруг исчез.
Дюрандаль упал перед ним на четвереньки. Само по себе это было рискованно, ибо доспехи – не лучшее место для занятий гимнастикой, и он мог пораниться, даже не дождавшись удара Противника. Да и с точки зрения тактики это было чистое безумие. Если ему не удастся подловить на это графа, он окажется полностью в его власти. Если упадут оба, он не получит никакого преимущества. Единственное, на что он надеялся, – это на то, что до него этого не делал еще никто.
Алдан перелетел через него головой вперед и врезался в землю с грохотом обрушившейся кузницы. К счастью, его вес не опрокинул Дюрандаля и не придавил его сверху – вся энергия ушла на попытку задвинуть шлем графа в плечи. Дальнейший поединок свелся к вопросу, кто поднимется на ноги первым и начнет превращать панцирь противника в лом. Поскольку Алдан по меньшей мере временно лишился чувств, Дюрандалю не составило особого труда с лязгом встать и поставить ногу бедолаге на спину. Он нашел подходящий зазор в броне и приставил к нему острие меча.
– Сдавайся, мерзавец! – возгласил он. Судьи углубились в оживленный спор. Шум толпы превратился в рев, громкостью не уступавший горному обвалу.
– Дурак! – взвыл очнувшийся Алдан и сделал попытку встать. Дюрандаль ткнул ему по почкам тупым концом меча – относительно тупым. После того благородный граф только лежал, молотя стальными кулаками по земле и сдавленно ругаясь.
Судьи махнули флагом. Победа. Толпа взревела еще громче.
3
Взяв шлемы под мышку, соперники бок о бок ковыляли к королевской ложе. Алдан демонстрировал виртуозное владение нецензурной лексикой.
– Этим словам тебя тоже научили в Стипнессе? – невинно поинтересовался Дюрандаль.
Парень покосился на него своими угольно-черными глазами. Кровь из носа у него до сих пор не унялась. Ничего, его кошельку придется еще хуже, ведь теперь нужно будет платить за лечение.
– А тебя учили мошенничать в Айронхолле?
– Послушай, у тебя впереди еще двадцать лет. Дойти до полуфинала в твоем возрасте уже замечательное достижение.
– Да плевать мне на проигрыш, дубина! Плакали мои денежки, и какие!
Поскольку сам Дюрандаль не играл, об этой стороне турнира он как-то не подумал.
– И каковы ставки?
– К обеду я принимал тридцать к одному, – признался граф.
Это даже отдаленно не напоминало честную игру.
– Стыд какой!
– Тут сотни проигравших. Тебе повезет, если ты выйдешь из дворца живым, деревенщина проклятая.
Ничего смешного.
Король тоже казался не слишком довольным. Когда соперники остановились у барьера его ложи, он откинулся на спинку своего пышного кресла и смерил Дюрандаля свирепым взглядом. Лицо сидевшего рядом миниатюрного герцога Гайлийского приобрело опасно серый оттенок. Сколько он поставил на своего милого малютку сына? Разумеется, большинство из присутствовавших дворян ставило на фаворита, хотя стоявшие сзади Клинки радостно скалились.
Маркиз тоже находился здесь, под охраной Хоэра. Он улыбался, что делал теперь только на людях. Он сидел в трех рядах от Короля, в обществе каких-то баронетов; вполне возможно, его вообще не пригласили бы сюда, не участвуй его Клинок в турнире. Вся семья Морникад впала в серьезную немилость. Маркиза уволили из военно-морского ведомства, его дядьки и кузены лишились всех мест и привилегий.
– Ты не любишь биться на мечах? – угрожающе спросил Король у Дюрандаля.
Заковыристый вопрос!
– Я предпочитаю рапиры. Ваше Величество.
– Мой господин! – взвыл Алдан. – Я заявляю протест на решение судей!
Королевский взгляд переместился на него.
– К тебе мы не обращались.
Граф издал неприятный звук, словно поперхнувшись кровью. Король снова посмотрел на Дюрандаля.
– И что тебе больше нравится в рапирах?
– Гм… Мне кажется, они требуют большего мастерства, сир.
– Ясно. Ну что ж, в данном случае мы не увидели, чтобы сила взяла верх над мозгами. – В янтарных глазах заиграли искорки.
– Вы льстите мне. Ваше Величество.
– Ты выиграл дуэль, не нанеся ни единого удара! Ты сотворил новую легенду. Похоже, у тебя это входит в привычку. Поздравляем.
Облегченно вздохнув, Дюрандаль отважился на небольшой поклон и сумел не упасть при этом.
– Что же до тебя, милорд, я аплодирую твоему выдающемуся выступлению на нашем турнире. Вы со своим почтенным батюшкой, разумеется, отобедаете с нами.
Алдан шагнул к барьеру. Король поднялся и повесил ему на шею ленту со звездой полуфиналиста; при этом даже ему пришлось подняться на цыпочки. Все остальные, конечно, тоже встали, вежливо аплодируя.
Маркиза на обед не пригласили. Когда августейшая чета ушла, он спустился к барьеру и, к несказанному облегчению Хоэра, махнул рукой своему Клинку. За два с половиной года, что Дюрандаль знал его, он обрюзг. Его нечасто видели трезвым.
– Отличная работа, парень! Скоро ты сможешь выбраться из этого медвежьего капкана?
– Я с радостью побуду с его светлостью, пока ты не будешь готов, сэр Дюрандаль, – с обычной загадочной улыбкой сказал Хоэр.
– Минут через десять, милорд.
– Тогда пошевеливайся. У меня сегодня дел хватает. Встретимся на каретном дворе.
Когда Дюрандаль потащился к своему шатру, толпа снова взревела.
4
Наттинг ждал его у кареты; лакеи и кучер уже заняли свои места. Что это за дело у него такое срочное? Единственным его занятием в последнее время было приглядывать за обстановкой грандиозного дворца, который он строил себе, да и то последнее слово оставалось за его женой. Он беспробудно пил и ночами шатался по залам.
Дюрандаль благодарно кивнул Хоэру, сочувственно закатившему глаза, поклонился маркизу и зашагал прочь. Наттинг полез в карету. Она тронулась с места немедленно, так что Дюрандаль садился уже на ходу. – Лихо ты это провернул!
– Спасибо, милорд. Все равно, я не должен был проигрывать ему утром.
– Да, но тебе будет приятно услышать, что я верю в тебя, Это был весьма прибыльный для меня день.
Он мог оказаться менее прибыльным, если бы за воротами дворца их ожидала разъяренная толпа. Впрочем, на деле там обнаружилось только несколько обиженных зрителей, не преминувших издевательски посвистеть им вслед. Маркиз, казалось, не обратил на это никакого внимания, и карета, скрипя и раскачиваясь, покатила по узким, грязным улочкам Грендона.
– Увы, – сказал маркиз после нескольких минут идиллического молчания. – На завтрашний поединок ставки будут менее благоприятны. Ты фаворит, четыре или пять к одному.
– Я не заслуживаю такого. Сэр Чефни – великолепный фехтовальщик.
– Гм… да. – Маркиз задумчиво пожевал губу. – Мне не хотелось бы говорить с тобой о таком низменном предмете, как деньги, сэр Дюрандаль…
Сам по себе титул ничего не значил, но он никогда раньше не обращался к нему так. Дюрандаль ощутил легкий укол тревоги. Что задумал Наттинг? У него совершенно не было собственных денег. Ему предоставлялись стол и одежда, но не деньги. Все развлечения – лошади, пиво – он получал за счет Гвардии. Единственное, зачем пригодились бы деньги, – это на подарки женщинам, но гордость не позволяла ему просить об этом. Женщинам оставалось довольствоваться его легендарной личностью, чего им, к счастью, обычно хватало.
– Милорд?
Карета грохотала по булыжной мостовой, медленно продвигаясь по улицам, заполненным народом. Похоже, они направлялись в самую злачную часть города.
– Видишь ли, Наттинг-Хаус обходится мне значительно дороже, чем я ожидал.
– Если я выиграю завтра Кубок, он, разумеется, будет принадлежать вашей светлости как моему патрону, – забрал же этот живодер и прошлогодний приз.
– Да, но… – Взгляд маркиза сделался блуждающим, но тем не менее старательно избегал встречи со взглядом Клинка. – Боюсь, сотня крон – это капля в море. Мой сегодняшний выигрыш исчисляется тысячами, и я поставил все до последней кроны на финал.
СМЕРТЬ И ПЛАМЕНЬ!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Герцог Гайлийский не вышел ростом, зато был достаточно богат, чтобы платить за заклинания, сделавшие его сына настоящим великаном. Должно быть, он платил неплохо, ибо в шестнадцать тот уже был на добрую голову выше любого из Клинков, а мускулатурой не уступал быку. Обнаженный, он производил даже более устрашающее впечатление, чем в доспехах. Смешно, но этот юный великан хотел еще и фехтовать, что для такой махины звучит чистым абсурдом; впрочем, богатству пути открыты везде. Школа в Стипнессе специализировалась на быстрых результатах для молодых аристократов, которым неохота была тратить годы на серьезную подготовку. Их основным козырем была скорость, для чего использовались соответствующие заклинания. Техника фехтования у графа Алданского была примитивной, но скорость для такого роста просто невероятная – впрочем, для любого другого роста тоже.
Дюрандаль проиграл ему утром на рапирах, чего никак не следовало делать. После этого он выиграл на саблях, что стало еще одной ошибкой, поскольку согласно замысловатым, придуманным лично Королем правилам ему пришлось готовиться к решающему поединку на двуручных мечах. Редкие поединки, доходили до этого, так что толпа гудела от возбуждения. В бок" на мечах, где важна сила, а опыт почти ничего не решает, преимущество Алдана становилось почти неоспоримым.
Правую ногу вперед, левую ногу вперед, правую ногу вперед… каждое движение стоило значительных усилий. Доспехи были древними как свет. В них воняло так, словно кто-то жил в них день и ночь со времени Отечественных Войн. Становилось до отвращения жарко. Правый наколенник скрипел. Когда он опускал забрало, то видел окружающий мир в узкие прорези, что превращало бой в бессмысленную драку – какое уж тут искусство. В отличие от поединков на рапирах и саблях, судьба этого боя решалась в единственном раунде, продолжающемся до тех пор, пока один из соперников не сможет или не захочет биться дальше. В противоположность широко распространенному мнению, человек, упавший в таких доспехах, все же может подняться на ноги без посторонней помощи – но не тогда, когда кто-то колотит по нему шестифутовым мечом.
Один из разодетых в красное с золотом судей дал знак Дюрандалю не подходить ближе. Он остановился и с лязгом повернулся к королевской ложе, сразу же заметив, что на этот раз королева сидит на своем месте. Она ожидала нового ребенка, хотя принцессе Малинде не исполнилось еще и двух лет. Графиня теперь редко появлялась при дворе. Ходили слухи, что скоро ее изгонят окончательно.
Загремели фанфары, отозвавшись в шлеме Дюрандаля противным эхом, и шум в толпе стих. Судьи поклонились Королю. Соперники подняли свои мечи в салюте, что с учетом их веса само по себе было достижением. Дюрандаль повернулся к своему противнику, снова увидев в глубокой пещере забрала самоуверенную ухмылку парня. Что ж, чем больше воин, тем крепче приложится, падая.
И тем тяжелее у него удар. Плечо Дюрандаля до сих пор ныло после утреннего поединка на саблях, когда подбитый войлоком пластрон так и не до конца погасил энергию яростного графского удара. Мечи были тупые, но его панцирь может треснуть как старый пергамент, если этот здоровяк примется молотить по. нему. Хуже того, поскольку ранение Клинка помешает ему как следует охранять своего подопечного, лежащее на Дюрандале заклятие может заставить его разрешить эту проблему, проиграв бой. Он должен поставить все на быструю победу. Какой уж тут справедливый поединок.
– Приготовиться, милорды! – объявил старший судья. Алдан поднял руку в перчатке размером с хорошее ведро и опустил забрало.
Дюрандаль не пошевелился.
– Готовьтесь, милорд!
– Я буду биться так. Здесь слишком жарко, – драться с открытым забралом чистое безумие, но это еще и блеф. Алдан будет сбит с толка, пытаясь понять, что за экзотические приемы известны сопернику из Айронхолла, которых он не знает.
Судья поколебался, покосился на своих помощников и даже на королевскую ложу, потом пожал плечами.
– Да помогут духи лучшему. Сражайтесь, милорды!
Судьи брызнули в стороны, убираясь с дороги. Соперники неуклюже затопали навстречу друг другу. Дюрандаль изготовил свой меч на манер пики и заставил себя пуститься вперед почти бегом. Алдан сразу же перенял его тактику: стоит им столкнуться, и он одним своим весом сшибет Дюрандаля как кеглю. Скоро он бежал в полной броне со вполне приличной скоростью: надо же, ну и силища! Он поднял свой меч, целя в соблазнительно открытое забрало.
Разумеется, обзор у него был не лучший. Должно быть, он крайне удивился, когда его противник вдруг исчез.
Дюрандаль упал перед ним на четвереньки. Само по себе это было рискованно, ибо доспехи – не лучшее место для занятий гимнастикой, и он мог пораниться, даже не дождавшись удара Противника. Да и с точки зрения тактики это было чистое безумие. Если ему не удастся подловить на это графа, он окажется полностью в его власти. Если упадут оба, он не получит никакого преимущества. Единственное, на что он надеялся, – это на то, что до него этого не делал еще никто.
Алдан перелетел через него головой вперед и врезался в землю с грохотом обрушившейся кузницы. К счастью, его вес не опрокинул Дюрандаля и не придавил его сверху – вся энергия ушла на попытку задвинуть шлем графа в плечи. Дальнейший поединок свелся к вопросу, кто поднимется на ноги первым и начнет превращать панцирь противника в лом. Поскольку Алдан по меньшей мере временно лишился чувств, Дюрандалю не составило особого труда с лязгом встать и поставить ногу бедолаге на спину. Он нашел подходящий зазор в броне и приставил к нему острие меча.
– Сдавайся, мерзавец! – возгласил он. Судьи углубились в оживленный спор. Шум толпы превратился в рев, громкостью не уступавший горному обвалу.
– Дурак! – взвыл очнувшийся Алдан и сделал попытку встать. Дюрандаль ткнул ему по почкам тупым концом меча – относительно тупым. После того благородный граф только лежал, молотя стальными кулаками по земле и сдавленно ругаясь.
Судьи махнули флагом. Победа. Толпа взревела еще громче.
3
Взяв шлемы под мышку, соперники бок о бок ковыляли к королевской ложе. Алдан демонстрировал виртуозное владение нецензурной лексикой.
– Этим словам тебя тоже научили в Стипнессе? – невинно поинтересовался Дюрандаль.
Парень покосился на него своими угольно-черными глазами. Кровь из носа у него до сих пор не унялась. Ничего, его кошельку придется еще хуже, ведь теперь нужно будет платить за лечение.
– А тебя учили мошенничать в Айронхолле?
– Послушай, у тебя впереди еще двадцать лет. Дойти до полуфинала в твоем возрасте уже замечательное достижение.
– Да плевать мне на проигрыш, дубина! Плакали мои денежки, и какие!
Поскольку сам Дюрандаль не играл, об этой стороне турнира он как-то не подумал.
– И каковы ставки?
– К обеду я принимал тридцать к одному, – признался граф.
Это даже отдаленно не напоминало честную игру.
– Стыд какой!
– Тут сотни проигравших. Тебе повезет, если ты выйдешь из дворца живым, деревенщина проклятая.
Ничего смешного.
Король тоже казался не слишком довольным. Когда соперники остановились у барьера его ложи, он откинулся на спинку своего пышного кресла и смерил Дюрандаля свирепым взглядом. Лицо сидевшего рядом миниатюрного герцога Гайлийского приобрело опасно серый оттенок. Сколько он поставил на своего милого малютку сына? Разумеется, большинство из присутствовавших дворян ставило на фаворита, хотя стоявшие сзади Клинки радостно скалились.
Маркиз тоже находился здесь, под охраной Хоэра. Он улыбался, что делал теперь только на людях. Он сидел в трех рядах от Короля, в обществе каких-то баронетов; вполне возможно, его вообще не пригласили бы сюда, не участвуй его Клинок в турнире. Вся семья Морникад впала в серьезную немилость. Маркиза уволили из военно-морского ведомства, его дядьки и кузены лишились всех мест и привилегий.
– Ты не любишь биться на мечах? – угрожающе спросил Король у Дюрандаля.
Заковыристый вопрос!
– Я предпочитаю рапиры. Ваше Величество.
– Мой господин! – взвыл Алдан. – Я заявляю протест на решение судей!
Королевский взгляд переместился на него.
– К тебе мы не обращались.
Граф издал неприятный звук, словно поперхнувшись кровью. Король снова посмотрел на Дюрандаля.
– И что тебе больше нравится в рапирах?
– Гм… Мне кажется, они требуют большего мастерства, сир.
– Ясно. Ну что ж, в данном случае мы не увидели, чтобы сила взяла верх над мозгами. – В янтарных глазах заиграли искорки.
– Вы льстите мне. Ваше Величество.
– Ты выиграл дуэль, не нанеся ни единого удара! Ты сотворил новую легенду. Похоже, у тебя это входит в привычку. Поздравляем.
Облегченно вздохнув, Дюрандаль отважился на небольшой поклон и сумел не упасть при этом.
– Что же до тебя, милорд, я аплодирую твоему выдающемуся выступлению на нашем турнире. Вы со своим почтенным батюшкой, разумеется, отобедаете с нами.
Алдан шагнул к барьеру. Король поднялся и повесил ему на шею ленту со звездой полуфиналиста; при этом даже ему пришлось подняться на цыпочки. Все остальные, конечно, тоже встали, вежливо аплодируя.
Маркиза на обед не пригласили. Когда августейшая чета ушла, он спустился к барьеру и, к несказанному облегчению Хоэра, махнул рукой своему Клинку. За два с половиной года, что Дюрандаль знал его, он обрюзг. Его нечасто видели трезвым.
– Отличная работа, парень! Скоро ты сможешь выбраться из этого медвежьего капкана?
– Я с радостью побуду с его светлостью, пока ты не будешь готов, сэр Дюрандаль, – с обычной загадочной улыбкой сказал Хоэр.
– Минут через десять, милорд.
– Тогда пошевеливайся. У меня сегодня дел хватает. Встретимся на каретном дворе.
Когда Дюрандаль потащился к своему шатру, толпа снова взревела.
4
Наттинг ждал его у кареты; лакеи и кучер уже заняли свои места. Что это за дело у него такое срочное? Единственным его занятием в последнее время было приглядывать за обстановкой грандиозного дворца, который он строил себе, да и то последнее слово оставалось за его женой. Он беспробудно пил и ночами шатался по залам.
Дюрандаль благодарно кивнул Хоэру, сочувственно закатившему глаза, поклонился маркизу и зашагал прочь. Наттинг полез в карету. Она тронулась с места немедленно, так что Дюрандаль садился уже на ходу. – Лихо ты это провернул!
– Спасибо, милорд. Все равно, я не должен был проигрывать ему утром.
– Да, но тебе будет приятно услышать, что я верю в тебя, Это был весьма прибыльный для меня день.
Он мог оказаться менее прибыльным, если бы за воротами дворца их ожидала разъяренная толпа. Впрочем, на деле там обнаружилось только несколько обиженных зрителей, не преминувших издевательски посвистеть им вслед. Маркиз, казалось, не обратил на это никакого внимания, и карета, скрипя и раскачиваясь, покатила по узким, грязным улочкам Грендона.
– Увы, – сказал маркиз после нескольких минут идиллического молчания. – На завтрашний поединок ставки будут менее благоприятны. Ты фаворит, четыре или пять к одному.
– Я не заслуживаю такого. Сэр Чефни – великолепный фехтовальщик.
– Гм… да. – Маркиз задумчиво пожевал губу. – Мне не хотелось бы говорить с тобой о таком низменном предмете, как деньги, сэр Дюрандаль…
Сам по себе титул ничего не значил, но он никогда раньше не обращался к нему так. Дюрандаль ощутил легкий укол тревоги. Что задумал Наттинг? У него совершенно не было собственных денег. Ему предоставлялись стол и одежда, но не деньги. Все развлечения – лошади, пиво – он получал за счет Гвардии. Единственное, зачем пригодились бы деньги, – это на подарки женщинам, но гордость не позволяла ему просить об этом. Женщинам оставалось довольствоваться его легендарной личностью, чего им, к счастью, обычно хватало.
– Милорд?
Карета грохотала по булыжной мостовой, медленно продвигаясь по улицам, заполненным народом. Похоже, они направлялись в самую злачную часть города.
– Видишь ли, Наттинг-Хаус обходится мне значительно дороже, чем я ожидал.
– Если я выиграю завтра Кубок, он, разумеется, будет принадлежать вашей светлости как моему патрону, – забрал же этот живодер и прошлогодний приз.
– Да, но… – Взгляд маркиза сделался блуждающим, но тем не менее старательно избегал встречи со взглядом Клинка. – Боюсь, сотня крон – это капля в море. Мой сегодняшний выигрыш исчисляется тысячами, и я поставил все до последней кроны на финал.
СМЕРТЬ И ПЛАМЕНЬ!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54