Итак, открыто все молчали, а втихомолку враги мага все сплачивались, и число их быстро росло.
В первых рядах стояли врачи, считавшие себя обиженными в денежном отношении; да и оскорбленное «научное» самолюбие их было задето. Не меньше недовольны были и все те, кто находил удобнее не быть стесняемым никаким нравственным законом, совестью или долгом; потому-то самое понятие о Боге и Его законах они ненавидели, главным образом, как узду своим животным, беспорядочным страстям. А число таких врагов было легион.
Супрамати, читавший в душе людской и слышавший чужие мысли, видел, конечно, растущее недоброжелательство, но не обращал на то никакого внимания, продолжая исцелять и проповедовать.
Однажды, возвращаясь из далекого обхода, учитель и ученики шли густым лесом, и, утомившись, присели, чтобы отдохнуть и закусить. В густой чаще, заросшей кустарником и ползучими растениями, Супрамати усмотрел за грудами валежника кучу развалин.
– Видите эти остатки разрушенного храма? Надеюсь, он скоро воспрянет вновь и под его сводами зазвучит священное пение, а общая молитва привлечет на верующих могучие обновляющие волны Божественной благодати.
– Учитель, ты действительно точно все знаешь и видишь прошлое. Ибо как иначе мог бы ты угадать, что эти беспорядочные развалины были некогда одним из величайших храмов в стране! – воскликнул смущенный Хаспати.
– Все избегают этого места, потому что во время разрушения святилища здесь перебито было значительное число укрывшихся в нем священнослужителей, – продолжал молодой ученик. – Говорят даже, что место это – заколдовано, но никто не смеет о том упоминать из страха наказания.
– Какое ужасное это было время. Надеюсь, оно никогда не вернется, – заметил другой из молодых людей. – Но скажи мне, учитель, будет ли опять священство, когда снова восстановится поклонение Богу?
– Конечно. Всякая служба требует служителей, и я полагаю, что вы, друзья мои, первыми примете на себя эту обязанность, великую и тяжелую по своей ответственности, – серьезно ответил Супрамати.
– Не думайте, что все совершится без борьбы, – продолжал он, – у добра всегда бывают противники, и мрак ненавидит свет.
Из бездны выйдет тысячеголовое чудовище неверия и сомнения, и все оплюет своей ядовитой слюной, прикрывая ее именем «науки». Чудовище нападет, конечно, на храм и будет стараться подрыть само основание его; но в обязанности воинов веры входит защищать святилище, которое заключает в себе идею Божества и является для человечества неистощимым источником спасения души и тела.
Горе посвященным священнослужителям, которые допустят осквернение, унижение и расхищение вверенного им сокровища.
Священник – первый служитель Бога, прямой посредник священных сил невидимого мира. Неисповедимая тайна окружает служителя алтаря, этот очаг света, куда нисходит и где сосредоточивается Божественная сила.
Жизнь его должна быть непорочна, а мысль обращена к небу, потому что он есть сосуд, в который вливается и посредством коего разливается на смертных спасительная благодать.
Горе священнику, который, будучи нечист душой и телом, осмеливается приближаться к престолу за восприятием света Небесного: он может только его омрачить и загрязнить и тем лишить его тех, кто ждет помощи и спасения.
Велико и высоко назначение священника, истинного служителя Божьего; он должен хранить в сердце своем и применять на деле все проповедуемые им истины, дабы верующий смотрел на такого носителя света снизу вверх.
Не забывайте, дети мои, что упадок религии начинается с момента, когда в душу человека закрадывается пренебрежение к служителю Божьему. Но как пастух ответственен за каждую овцу в стаде, так и пастырь стада Господнего должен знать душу овец своих.
Хаспати склонился и поцеловал руку наставника.
– Никогда, уважаемый учитель, не забудем мы твоих слов и станем молить Бога помочь нам сделаться истинными священнослужителями, каких ты описал нам.
По мере увеличения числа последователей, Супрамати действовал все более открыто: он проповедовал даже в столице и объединил верных в общины, которые собирались на совместную молитву и носили на шее маленькие душистого дерева крестики, раздававшиеся их обожаемым учителем.
Понятно, что все ненавистники Супрамати, – а таковых было большинство, – кипели бешенством, видя его «безнаказанность». Некоторые члены Королевского совета открыто требовали на заседании задержания колдуна и предания его суду ввиду того, что дерзость его росла с каждым днем, а «глупые» проповеди грозили вызвать беспорядки и ниспровергнуть установленные законы.
– Если большинство совета выскажется за арест, я противиться не буду, – ответил Инхазади. – Обдумайте, однако, хорошенько свое решение и обсудите, не повлечет ли за собой те самые беспорядки, которых вы опасаетесь, задержание человека, спасшего от смерти столько сотен людей. Незнакомец располагает к тому же для исцелений бесспорными могущественными средствами; а кто из нас может поручиться, что ему не понадобится завтра же самому обратиться за помощью к целителю?!
Собрание молчало. Последний довод был неопровержим, и окончательное решение было отложено.
Между тем такая отсрочка привела в ярость непримиримых; они надумали действовать втихомолку и уничтожить «волшебника» во что бы то ни стало. Произошедший как раз в это время случай утвердил их в гнусном намерении.
Увидев Супрамати, Виспала вспыхнула к нему бурной и беспорядочной страстью, присущей людям той извращенной земли. Каждую ночь приходила она с Медхой на край пропасти любоваться магом, когда тот беседовал с учениками, играл или пел. Как зачарованная, не могла она отвести глаз от прекрасного лица Супрамати, удивительно озаренного голубоватым, словно исходившим от него самого светом, и безумная страсть ее росла с каждым днем. Воспользовавшись посещением магом города, Виспала сумела передать ему послание. В письме она признавалась в своей безумной любви и объявляла, что избирает его в мужья и что это даст ему право на трон.
«У дяди моего нет преемника мужского пола, и я его единственная наследница, – писала она, – а муж мой будет королем, потому что я имею право только дать народу монарха, но не править сама».
Это послание, как и второе в том же роде, осталось без ответа, а последствием их было только то, что Супрамати перестал показываться ночью на площадке.
Виспала думала, что сойдет с ума. День и ночь она только и думала о неведомом пророке; кровь огнем кипела в ее жилах и планы, один другого отчаяннее, роились в ее возбужденной головке.
Раз ей удалось подойти к магу, когда тот был в городе. Супрамати, казалось, не заметил ее, но когда она захотела коснуться его рукой, то почувствовала сильный ток, отбросивший ее в сторону, точно сильный порыв ветра.
Виспала лишилась сна, аппетита и впала в такое отчаяние, что заболела. Продолжительные, непрерывные волнения вызвали одну из тех страшных нервных болезней, против которых врачи не знали лекарств. Молодая девушка потеряла зрение, а страшные корчи чуть не ломали ей руки и ноги.
Инхазади был в отчаянии, да и народ принимал участие в его горе, так как очаровательную молодую девушку все очень любили. Вследствие этого в пещеру отправилась депутация из представителей различных классов населения; если кто мог спасти принцессу, то несомненно один Супрамати.
Маг обещал прийти и, приказав ученикам молиться в его отсутствие, отправился во дворец, где его немедленно провели в комнату больной.
Страшно обезображенная болезнью, лежала Виспала в постели, и Супрамати с грустью и сожалением смотрел на юное существо, погибавшее от заражения собственными нечистыми излучениями.
Чувственная, бурная любовь ее внушала ему отвращение, но ведь не для того, чтобы презирать низших братьев, пришел он в этот мир. Он должен любить их, шлифовать, так сказать, грубые алмазы, и примером чистой привязанности облагораживать внушенное им чувство, которое, несмотря на разные омрачающие его тени, остается тем не менее великим чувством и зовется любовью.
С первого же взгляда Супрамати убедился, что слизистый, черный и зловонный пар студенистой корой окутал тело. Отвратительные существа, привлеченные из потустороннего мира ее животной страстью, ползали по больной, высасывали ее жизненность, точно пиявки.
Супрамати приказал оставить его наедине с больной; когда все вышли, он наполнил водой небольшой таз и опустил в него снятое с пальца кольцо.
Вода стала голубоватой с серебристым отливом. Намочив в тазу полотенце, он вытер им лицо, руки и ноги молодой девушки. Затем, заключив больную в магический круг, он перекрестил ее, и через миг начертанный им круг вспыхнул огнем, опоясав постель многоцветным пламенем.
Треща и разбрасывая искры, огонь пространства начал поглощать окружавшую Виспалу черную и липкую атмосферу; свистя и корчась, клубами разлетались мерзкие существа или пожирались огнем. Мало-помалу темный пар исчез совершенно и его сменил чудесный красный свет, заливший всю комнату, осветив замертво лежавшую Виспалу. Пока работали обновляющие силы, она потеряла сознание.
Теперь же из самого тела больной начали выделяться клубы черного дыма, быстро поглощавшиеся красным светом.
Когда явление это прекратилось, Супрамати намочил другое полотенце, которое оказалось словно покрытым алмазной пылью, и, вытерев им все тело больной, прикрыл ее.
Затем он взял арфу, сел у изголовья и начал играть.
Полились звуки изумительной гармонии, и комната наполнилась мягким ароматом; дивный свет словно угас и сменился фиолетовым сумраком. И на этом темном аметистовом фоне появились прозрачные существа, сотканные точно из того же пара, и окружили постель недвижимо лежавшей принцессы; воздушные образы их колебались в ритме чудесной арфы, а прозрачные руки скользили по неподвижному телу Виспалы. Понемногу видение стало бледнеть и рассеялось в тумане.
А Супрамати продолжал играть, и на лице его застыло выражение восторженной радости. Он наслаждался плодами своих трудов в эту минуту, когда ему еще раз удалось вернуть к жизни страждущее и осужденное на смерть существо. Блаженство вызываемой им гармонии, дар повелевать могучими деятелями ароматов и красок исполнило сердце его радостью и благодарностью.
Отдавшись своим мыслям, Супрамати не заметил, что Виспала открыла глаза и медленно поднялась, глядя на него робким любовным взором.
Она чувствовала себя выздоровевшей, но во всем ее существе произошло удивительное превращение. Пылкая, пожиравшая страсть, мучительно терзавшая ее сердце, исчезла, уступив место сознанию пропасти, отделявшей ее от высшего, любимого ею человека, и сознание это стало перед нею во всей подавляющей ясности.
При этом все существо ее наполнено было беспредельной признательностью и глубоким счастьем видеть его тут, около себя.
Она сползла с постели, опустилась на колени и, подняв сложенные руки, прошептала со слезами в голосе:
– Учитель, как мне благодарить тебя за спасение жизни… Супрамати перестал играть, благословил ее, приподнял и кротко сказал:
– Не меня должна ты благодарить, а Бога, твоего творца и Отца Небесного. Будь же достойна дарованного тебе душевного и телесного здравия. Не забывай, дочь моя, что в телесной темнице горит бессмертный огонь, который укажет тебе путь к маяку, все сущее освещающему, поддерживающему и охраняющему.
Он поднял руку, указывая на светлый крест, появившийся в воздухе и сверкавший, как алмаз.
– Ты – благодетель всего страждущего, научи же меня великой науке: верить и любить не телом, а сердцем! – прошептала Виспала.
– Веруй в своего Творца, надейся на Его милосердие, люби Его всей душой, и ты найдешь путь к спасению. По мере очищения твоей души, ты научишься любить сердцем и побеждать нечистые телесные страсти. А теперь поди и обними своего деда, который пережил много испуга и горя во время твоей болезни.
Виспала порывисто схватила руку Супрамати и прижала к губам, а потом встала и побежала в комнату короля, где тот, окруженный несколькими приближенными, со страхом ожидал результата лечения. Король был несказанно счастлив, увидав внучку совершенно здоровой; когда же он и его близкие хотели благодарить мага, тот исчез.
На заре следующего дня Инхазади прибыл в пещеру выразить Супрамати свою глубокую признательность за исцеление Виспалы. Престарелый король был очень взволнован; он долго серьезно беседовал с магом, после чего, – как и предсказал ему Супрамати, – смиренно преклонил колени перед престолом, исповедуя Божество, имя Которого закон запрещал ему произносить.
Исцеление наследницы короля произвело огромное впечатление, и популярность мага еще возросла; но в такой же почти степени усилилась ненависть к нему его врагов. Окончательно же привел их в ярость слух, распространявшийся в народе и неизвестно откуда появившейся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44