-
Придется примотать вас покрепче. Думаю, не стоит валять с вами дурака
после того, как вы вкатили мне наркотик.
Я достал из аптечки липкую ленту и связал их.
- Это место неплохо звукоизолировано, - объяснил я, положив свое
оружие рядом, - и насчет прослушивания я соврал, так что можете покричать,
если хочется. Тем не менее, вынужден вас предупредить: вы уже заработали,
чтобы вам переломали все кости. Так кто вы такие? - повторил я.
- Я - механик челнока, - сказал коротышка, - а он - водитель.
Напарник посмотрел на него со злостью.
- Пойдет, - сказал я. - Мне хватит и этого, тем более, что я вас ни
разу здесь не видел. Хорошенько обдумайте следующий мой вопрос: на кого вы
на самом деле работаете?
Я спросил это, помня, что у меня было то преимущество, которого не
было у них. Я работал над собой, поскольку от этого зависела вся моя
деятельность независимого подрядчика. Мое имя действительно Альберт
Швейтцер - по крайней мере, сейчас. Я всегда становлюсь той личностью,
которой должен быть. Спроси они меня, кем я был раньше - тогда бы они
могли получить совсем иной ответ. Все это зависит от подготовки и от того,
на что настроен разум.
- Так кто дергает за веревочки? - настаивал я.
Ответа не было.
- Лады, - успокоил я. - Полагаю, я должен допрашивать вас по-другому.
Головы повернулись ко мне.
- Вы подвергли меня насилию, дабы получить несколько ответов, -
продолжал я. - Ну, ладно. Думаю, я верну вам этот долг. Но я буду
поосновательнее. Просто я стану пытать вас до тех пор, пока вы не
заговорите.
- Не делайте этого, - посоветовал мне высокий. - Этим вы увеличите
ваш индекс склонности к насилию.
- Поглядим, - усмехнулся я.
Как вы сумеете оставаться несуществующим, пока длится ваше
существование? Я же нашел это очень легким. Ведь я был в проекте с самого
начала и у меня был широкий выбор возможностей.
После того, как я порвал перфокарты со своими данными, я вернулся на
работу как обычно. И занялся я тем, что начал искать точку ввода данных.
Это было последним из того, что я сделал на работе.
Эта точка была на севере, в Туле, на метеорологической станции.
Здесь работал старикан, большой любитель рома. Я все еще помню тот
день, когда мое судно "Протеус" бросило якорь в его бухте, и я зашел к
нему и пожаловался на бурное море.
- Я дам тебе приют, - согласился он.
- Компьютер не советует выходить в море.
- Ладно.
Он накормил меня, и мы говорили о морях и о погоде. У меня нашелся
ящик вина, и я вытащил его.
- По-моему, здесь вполне достаточно автоматики, - заметил я.
- Верно.
- Тогда почему вас здесь держат?
Он засмеялся и сказал:
- Мой дядя был сенатором. Мне понадобилось место. Он меня и устроил.
Поглядим на корабль?
Так мы и сделали.
Он был приличных размеров и с мощными машинами.
- Это все из-за пари, - объяснил я. - Хочу попасть за Полярный круг.
- Глупости.
- Знаю, что пари я выиграю.
- Возможно, - согласился он. - Когда-то я был вроде тебя - всегда был
готов сорваться с места. - Его просоленная борода раскололась в усмешке. -
У тебя что-то стряслось?
- Верно, - сказал я и предложил выпить, потому что он подкинул мне
мысль о Еве.
Он выпил, и я небрежно бросил:
- Хотя это ей не нравится.
Думаю, это было именно то, что он хотел услышать.
- Уже месяца четыре, как мы расстались. И не из-за религии или
политики - а из-за вещей куда более серьезных.
И я принялся врать ему о вымышленной девушке, и он был счастлив, что
угадал.
- Я встретил ее в Нью-Йорке, когда делал то же, что и она - отдыхал.
Она была высокой блондинкой с короткой стрижкой. Я помог ей найти
станцию наземки, вошел с ней в вагон, вышел вместе с ней, пригласил
поужинать и был послан к черту.
Сцена:
- Мне это не нравится.
- Мне тоже. Но я проголодался. Так идем.
- А для чего?
- Чтобы поболтать. Я совсем один.
- Не на ту напали.
- Может быть.
- Я вас вообще в первый раз вижу.
- А мне все равно хочется спагетти со стаканчиком вина.
- От вас трудно отделаться?
- Нет. Я вообще веду себя спокойно.
- Ладно, съедим спагетти вместе.
Так мы и сделали.
За месяц, что мы были там, мы сходились все ближе и ближе.
Выяснилось, что она жила в одном из тех ненормальных маленьких
городов-пузырей на дно моря - и это не значило ничего. Возможно, я мог
продолжать крутить с ней и дальше. Она была в отпуске, как и я - смотрела
Большую Землю. И я не часто бывал в Нью-Йорке.
Я предложил ей выйти за меня замуж.
Но она не хотела покидать свой подводный пузырь, а я не хотел
отказываться от своих планов на будущее. Я мечтал о большом надводном мире
- обо всем. Я зря любил синеглазую бабу с глубины в 500 морских саженей,
хотя, возможно, у нас и был шанс как-то договориться. Но я тоже был
чертовски независим. Если бы хоть один из нас был нормальным... Но мы не
были нормальными, вот в чем беда.
ЕВА, ГДЕ БЫ ТЫ НИ БЫЛА, Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ТЫ И ДЖИМ СЧАСТЛИВЫ.
- С "кокой"? - спросил я. - Отлично, - и опрокинул стакан, а он выпил
двойную.
- Это мне нравится, мистер Хемингуэй, - заметил он.
- Ну что ж, грабь меня.
- Ладно. Можешь залечь вон там.
- Спасибо.
Он зевнул, потянулся и ушел.
Я выждал часа полтора и принялся за дело.
Его метеорологическая станция имела прямой ввод в центральный
компьютер. Я задействовал вход, сделал дело и аккуратно замел следы.
Закончив, я знал, что все в порядке.
Я смог скормить Центру через этот канал с расстояния в сотни миль
все, что угодно и он все сожрет.
Будь я проклят, я почти бог.
ЕВА, ВОЗМОЖНО, МНЕ НАДО БЫ ДЕЙСТВОВАТЬ ИНАЧЕ. Я НЕ ЗНАЮ.
Я помог Биллу Меллингсу наутро справиться с похмельем, и он ничего не
заподозрил. Он был очень порядочным стариком, и я был страшно доволен тем,
что его никогда не обеспокоит вопрос, а не сделал ли он чего. И никто его
не накажет, потому что, я уверен, никто никогда не сможет меня поймать. А
даже если и поймают, то не думаю, чтобы ему грозили неприятности. Ведь в
конце-то концов его дядя был сенатором.
Я был способен стать кем угодно. Я мог полностью сочинить свое
прошлое - рождение, имя, образование и т.д. - и я мог поставить себя кем
угодно в современном мне обществе. Все, что для этого требуется -
связаться с Центром через метеорологическую станцию. Достаточно создать
запись - и я буду существовать в любом воплощении, которое сочиню.
НО, ЕВА, Я ХОТЕЛ ТЕБЯ. Я - НУ...
Я думаю, что правительство время от времени проделывало нечто
подобное. Но я уверен, что никто не подозревал о существовании
независимого подрядчика.
Я знал многое из того, что ценилось - и, пожалуй, более чем
необходимо - относительно детектора лжи и сыворотки правды - я ведь
скрывал свое имя. Вы знаете, что детектор лжи ненамного изменился с ХХ
века? Были, конечно, способы определения по поту, отпечаткам пальцев и
другие - но вещи посложнее испытывались в лабораториях. То главное, на что
полагались сейчас - это записи в Системе. Все другое немного стоило в
суде. Наркотики - другое дело.
Мозг с патологией мог сопротивляться и амталу, и пентоталу. Но были и
ребята с наркопробой.
Что такое наркопроба?
Когда идешь искать работу, то проходишь тест на сообразительность или
на способности - инвентаризацию личности. Я уверен, что все прошли через
это, и все данные заложены в Центр. В случае необходимости вы можете
поднять их. Они открываются в вашей юности и ведутся всю жизнь эти
проклятые записи. Вы проходите то, что психологи называют пробой личности.
Это значит, что вы считаете глупостями именно то, что именуется глупостями
в книгах.
Итак, вы учитесь давать тот ответ, который они ищут. Вы заучиваете
маленькие экономящие время фокусы. Вы чувствуете безопасность, вы знаете,
что это игра - и игра сознательная.
Это нечто подобное.
Если вы не боитесь и если вам и раньше доводилось пробовать наркотики
для этих целей, вы можете сопротивляться.
Наркопроба есть не что иное, как приобретение опыта сопротивления
действию "сыворотки правды".
- К черту! Я спрашиваю, ты отвечаешь, - сказал я.
Я решил, что старый испытанный метод допроса лучше: пытки и угрозы
пытками.
И я их использовал.
Я встал рано утром и приготовил завтрак. Налив стакан апельсинового
сока, я встряхнул его за плечо.
- Что, черт бы тебя...
- Завтрак, - сказал я. - На, выпей.
Он выпил, и мы отправились на кухню завтракать.
- Море выглядит сегодня прилично, - заметил я. - Пожалуй, мне пора в
путь.
Он кивнул, не отрываясь от яичницы:
- На обратном пути заворачивай ко мне, слышишь?
- Слышу, - сказал я. - Загляну.
Мы болтали все утро, угробив три кружки кофе. Выяснилось, что судьбы
наши похожи. Когда-то он был медиком, имевшим обширную практику (позже он
извлек из меня несколько пуль и не спрашивал, откуда они взялись).
Некоторое время он был в отряде первых астронавтов. Позже я узнал, что его
жена умерла от рака годов шесть назад. Он тогда бросил практику и больше
не женился. Он искал способ покинуть мир, нашел его и воспользовался им.
Но хотя мы стали близкими друзьями, я так и не рассказал ему о том,
что мне нужна его аппаратура, ни о том, как я ее использовал. Это можно
было сделать, я был уверен: он один из немногих, кому бы я доверился. С
другой стороны, я не хотел делать его сознательным соучастником моих
незаконных операций. К чему причинять беспокойства друзьям, делать их
морально ответственными за твои дела?
Так я стал человеком, который не существует. И одновременно получил
возможность становиться тем, кем хочу. Все, что мне надо было сделать для
этого - написать программу и скормить ее Центру через аппаратуру этой
станции. Единственное, в чем я нуждался после этого - в выборе жизненного
пути. Это было несколько труднее.
Я должен был иметь профессию, где мне всегда платили наличными. Кроме
того, плата должна была быть достаточно велика, чтобы я мог жить так, как
хотел.
Это значительно суживало возможности, отсекая многие виды легальной
деятельности. Я мог обеспечить себя достаточно реальной биографией,
выбрать подходящую область деятельности и стать служащим. Но зачем мне
это?
Я сотворил новую личность и ввел ее в Центр. Это было забавным
пустячком, фривольным капризом, то, что я сделал тогда. Я жил на борту
"Протея", поставленного на якорь в маленькой бухточке островка у побережья
Нью-Джерси.
Я изучал дзю-до. Как, известно, есть три школы: кодокон (японский
стиль), будо кваи и система Французской федерации. Последние две очень
много заимствовали из правил первой за небольшим исключением: там
использовались те же броски, захваты и другие приемы, разве что более
грубо. Простой стиль был приспособлен к нуждам людей низкорослой,
маленькой расы и больше основывался на скорости, ловкости и отточенности,
нежели на физической силе. Две последние системы заимствовали основы
техники, хотя это была ухудшенная копия. И это мне подходило: я был
большим и неуклюжим. Единственное, что мне мешало - моя расхлябанность.
Если вы изучаете кодокон, то вы можете и в восемьдесят лет успешно
проводить приемы: дело в том, что там все решает не физическая сила, а
техника. Я избрал свой способ: изучил и то, и другое, с одной стороны,
действовал погрубее, а с другой - я был уже не так силен, как прежде, в
своей юности, поэтому стиль определялся моими возможностями. И это давало
возможность поддерживать форму.
После того, как кончились занятия всей этой физкультурой, я
штудировал и слесарное дело. Немало времени отняло изучение способов
взлома даже самых простых замков, и я до сих пор полагаю, что наиболее
эффективный способ кражи - высадить дверь, сгрести, что подвернется под
руку, и бежать со всех ног.
Нет, я не отвергал путь совершения преступлений. Были люди, которые
совершали преступления, и были люди, которые их не совершали.
Я изучил все подробности того, что, по моему мнению, должно было
пригодиться. Я пока, возможно, и не специалист во всем, за исключением
своего собственного необычного способа существования, но все же много знаю
о всяческих малоизвестных вещах. И у меня было преимущество в моем способе
существования - точнее, несуществования.
Когда наличность моя начала подходить к концу, я решил разыскать Дона
Вэлша. Я знал, кто он таков, хотя он обо мне ничего не знал и, надеюсь,
никогда не узнает. Так я выбрал себе способ зарабатывать на жизнь.
С тех пор прошло десять лет, и у меня до сих пор нет оснований
жаловаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Придется примотать вас покрепче. Думаю, не стоит валять с вами дурака
после того, как вы вкатили мне наркотик.
Я достал из аптечки липкую ленту и связал их.
- Это место неплохо звукоизолировано, - объяснил я, положив свое
оружие рядом, - и насчет прослушивания я соврал, так что можете покричать,
если хочется. Тем не менее, вынужден вас предупредить: вы уже заработали,
чтобы вам переломали все кости. Так кто вы такие? - повторил я.
- Я - механик челнока, - сказал коротышка, - а он - водитель.
Напарник посмотрел на него со злостью.
- Пойдет, - сказал я. - Мне хватит и этого, тем более, что я вас ни
разу здесь не видел. Хорошенько обдумайте следующий мой вопрос: на кого вы
на самом деле работаете?
Я спросил это, помня, что у меня было то преимущество, которого не
было у них. Я работал над собой, поскольку от этого зависела вся моя
деятельность независимого подрядчика. Мое имя действительно Альберт
Швейтцер - по крайней мере, сейчас. Я всегда становлюсь той личностью,
которой должен быть. Спроси они меня, кем я был раньше - тогда бы они
могли получить совсем иной ответ. Все это зависит от подготовки и от того,
на что настроен разум.
- Так кто дергает за веревочки? - настаивал я.
Ответа не было.
- Лады, - успокоил я. - Полагаю, я должен допрашивать вас по-другому.
Головы повернулись ко мне.
- Вы подвергли меня насилию, дабы получить несколько ответов, -
продолжал я. - Ну, ладно. Думаю, я верну вам этот долг. Но я буду
поосновательнее. Просто я стану пытать вас до тех пор, пока вы не
заговорите.
- Не делайте этого, - посоветовал мне высокий. - Этим вы увеличите
ваш индекс склонности к насилию.
- Поглядим, - усмехнулся я.
Как вы сумеете оставаться несуществующим, пока длится ваше
существование? Я же нашел это очень легким. Ведь я был в проекте с самого
начала и у меня был широкий выбор возможностей.
После того, как я порвал перфокарты со своими данными, я вернулся на
работу как обычно. И занялся я тем, что начал искать точку ввода данных.
Это было последним из того, что я сделал на работе.
Эта точка была на севере, в Туле, на метеорологической станции.
Здесь работал старикан, большой любитель рома. Я все еще помню тот
день, когда мое судно "Протеус" бросило якорь в его бухте, и я зашел к
нему и пожаловался на бурное море.
- Я дам тебе приют, - согласился он.
- Компьютер не советует выходить в море.
- Ладно.
Он накормил меня, и мы говорили о морях и о погоде. У меня нашелся
ящик вина, и я вытащил его.
- По-моему, здесь вполне достаточно автоматики, - заметил я.
- Верно.
- Тогда почему вас здесь держат?
Он засмеялся и сказал:
- Мой дядя был сенатором. Мне понадобилось место. Он меня и устроил.
Поглядим на корабль?
Так мы и сделали.
Он был приличных размеров и с мощными машинами.
- Это все из-за пари, - объяснил я. - Хочу попасть за Полярный круг.
- Глупости.
- Знаю, что пари я выиграю.
- Возможно, - согласился он. - Когда-то я был вроде тебя - всегда был
готов сорваться с места. - Его просоленная борода раскололась в усмешке. -
У тебя что-то стряслось?
- Верно, - сказал я и предложил выпить, потому что он подкинул мне
мысль о Еве.
Он выпил, и я небрежно бросил:
- Хотя это ей не нравится.
Думаю, это было именно то, что он хотел услышать.
- Уже месяца четыре, как мы расстались. И не из-за религии или
политики - а из-за вещей куда более серьезных.
И я принялся врать ему о вымышленной девушке, и он был счастлив, что
угадал.
- Я встретил ее в Нью-Йорке, когда делал то же, что и она - отдыхал.
Она была высокой блондинкой с короткой стрижкой. Я помог ей найти
станцию наземки, вошел с ней в вагон, вышел вместе с ней, пригласил
поужинать и был послан к черту.
Сцена:
- Мне это не нравится.
- Мне тоже. Но я проголодался. Так идем.
- А для чего?
- Чтобы поболтать. Я совсем один.
- Не на ту напали.
- Может быть.
- Я вас вообще в первый раз вижу.
- А мне все равно хочется спагетти со стаканчиком вина.
- От вас трудно отделаться?
- Нет. Я вообще веду себя спокойно.
- Ладно, съедим спагетти вместе.
Так мы и сделали.
За месяц, что мы были там, мы сходились все ближе и ближе.
Выяснилось, что она жила в одном из тех ненормальных маленьких
городов-пузырей на дно моря - и это не значило ничего. Возможно, я мог
продолжать крутить с ней и дальше. Она была в отпуске, как и я - смотрела
Большую Землю. И я не часто бывал в Нью-Йорке.
Я предложил ей выйти за меня замуж.
Но она не хотела покидать свой подводный пузырь, а я не хотел
отказываться от своих планов на будущее. Я мечтал о большом надводном мире
- обо всем. Я зря любил синеглазую бабу с глубины в 500 морских саженей,
хотя, возможно, у нас и был шанс как-то договориться. Но я тоже был
чертовски независим. Если бы хоть один из нас был нормальным... Но мы не
были нормальными, вот в чем беда.
ЕВА, ГДЕ БЫ ТЫ НИ БЫЛА, Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ТЫ И ДЖИМ СЧАСТЛИВЫ.
- С "кокой"? - спросил я. - Отлично, - и опрокинул стакан, а он выпил
двойную.
- Это мне нравится, мистер Хемингуэй, - заметил он.
- Ну что ж, грабь меня.
- Ладно. Можешь залечь вон там.
- Спасибо.
Он зевнул, потянулся и ушел.
Я выждал часа полтора и принялся за дело.
Его метеорологическая станция имела прямой ввод в центральный
компьютер. Я задействовал вход, сделал дело и аккуратно замел следы.
Закончив, я знал, что все в порядке.
Я смог скормить Центру через этот канал с расстояния в сотни миль
все, что угодно и он все сожрет.
Будь я проклят, я почти бог.
ЕВА, ВОЗМОЖНО, МНЕ НАДО БЫ ДЕЙСТВОВАТЬ ИНАЧЕ. Я НЕ ЗНАЮ.
Я помог Биллу Меллингсу наутро справиться с похмельем, и он ничего не
заподозрил. Он был очень порядочным стариком, и я был страшно доволен тем,
что его никогда не обеспокоит вопрос, а не сделал ли он чего. И никто его
не накажет, потому что, я уверен, никто никогда не сможет меня поймать. А
даже если и поймают, то не думаю, чтобы ему грозили неприятности. Ведь в
конце-то концов его дядя был сенатором.
Я был способен стать кем угодно. Я мог полностью сочинить свое
прошлое - рождение, имя, образование и т.д. - и я мог поставить себя кем
угодно в современном мне обществе. Все, что для этого требуется -
связаться с Центром через метеорологическую станцию. Достаточно создать
запись - и я буду существовать в любом воплощении, которое сочиню.
НО, ЕВА, Я ХОТЕЛ ТЕБЯ. Я - НУ...
Я думаю, что правительство время от времени проделывало нечто
подобное. Но я уверен, что никто не подозревал о существовании
независимого подрядчика.
Я знал многое из того, что ценилось - и, пожалуй, более чем
необходимо - относительно детектора лжи и сыворотки правды - я ведь
скрывал свое имя. Вы знаете, что детектор лжи ненамного изменился с ХХ
века? Были, конечно, способы определения по поту, отпечаткам пальцев и
другие - но вещи посложнее испытывались в лабораториях. То главное, на что
полагались сейчас - это записи в Системе. Все другое немного стоило в
суде. Наркотики - другое дело.
Мозг с патологией мог сопротивляться и амталу, и пентоталу. Но были и
ребята с наркопробой.
Что такое наркопроба?
Когда идешь искать работу, то проходишь тест на сообразительность или
на способности - инвентаризацию личности. Я уверен, что все прошли через
это, и все данные заложены в Центр. В случае необходимости вы можете
поднять их. Они открываются в вашей юности и ведутся всю жизнь эти
проклятые записи. Вы проходите то, что психологи называют пробой личности.
Это значит, что вы считаете глупостями именно то, что именуется глупостями
в книгах.
Итак, вы учитесь давать тот ответ, который они ищут. Вы заучиваете
маленькие экономящие время фокусы. Вы чувствуете безопасность, вы знаете,
что это игра - и игра сознательная.
Это нечто подобное.
Если вы не боитесь и если вам и раньше доводилось пробовать наркотики
для этих целей, вы можете сопротивляться.
Наркопроба есть не что иное, как приобретение опыта сопротивления
действию "сыворотки правды".
- К черту! Я спрашиваю, ты отвечаешь, - сказал я.
Я решил, что старый испытанный метод допроса лучше: пытки и угрозы
пытками.
И я их использовал.
Я встал рано утром и приготовил завтрак. Налив стакан апельсинового
сока, я встряхнул его за плечо.
- Что, черт бы тебя...
- Завтрак, - сказал я. - На, выпей.
Он выпил, и мы отправились на кухню завтракать.
- Море выглядит сегодня прилично, - заметил я. - Пожалуй, мне пора в
путь.
Он кивнул, не отрываясь от яичницы:
- На обратном пути заворачивай ко мне, слышишь?
- Слышу, - сказал я. - Загляну.
Мы болтали все утро, угробив три кружки кофе. Выяснилось, что судьбы
наши похожи. Когда-то он был медиком, имевшим обширную практику (позже он
извлек из меня несколько пуль и не спрашивал, откуда они взялись).
Некоторое время он был в отряде первых астронавтов. Позже я узнал, что его
жена умерла от рака годов шесть назад. Он тогда бросил практику и больше
не женился. Он искал способ покинуть мир, нашел его и воспользовался им.
Но хотя мы стали близкими друзьями, я так и не рассказал ему о том,
что мне нужна его аппаратура, ни о том, как я ее использовал. Это можно
было сделать, я был уверен: он один из немногих, кому бы я доверился. С
другой стороны, я не хотел делать его сознательным соучастником моих
незаконных операций. К чему причинять беспокойства друзьям, делать их
морально ответственными за твои дела?
Так я стал человеком, который не существует. И одновременно получил
возможность становиться тем, кем хочу. Все, что мне надо было сделать для
этого - написать программу и скормить ее Центру через аппаратуру этой
станции. Единственное, в чем я нуждался после этого - в выборе жизненного
пути. Это было несколько труднее.
Я должен был иметь профессию, где мне всегда платили наличными. Кроме
того, плата должна была быть достаточно велика, чтобы я мог жить так, как
хотел.
Это значительно суживало возможности, отсекая многие виды легальной
деятельности. Я мог обеспечить себя достаточно реальной биографией,
выбрать подходящую область деятельности и стать служащим. Но зачем мне
это?
Я сотворил новую личность и ввел ее в Центр. Это было забавным
пустячком, фривольным капризом, то, что я сделал тогда. Я жил на борту
"Протея", поставленного на якорь в маленькой бухточке островка у побережья
Нью-Джерси.
Я изучал дзю-до. Как, известно, есть три школы: кодокон (японский
стиль), будо кваи и система Французской федерации. Последние две очень
много заимствовали из правил первой за небольшим исключением: там
использовались те же броски, захваты и другие приемы, разве что более
грубо. Простой стиль был приспособлен к нуждам людей низкорослой,
маленькой расы и больше основывался на скорости, ловкости и отточенности,
нежели на физической силе. Две последние системы заимствовали основы
техники, хотя это была ухудшенная копия. И это мне подходило: я был
большим и неуклюжим. Единственное, что мне мешало - моя расхлябанность.
Если вы изучаете кодокон, то вы можете и в восемьдесят лет успешно
проводить приемы: дело в том, что там все решает не физическая сила, а
техника. Я избрал свой способ: изучил и то, и другое, с одной стороны,
действовал погрубее, а с другой - я был уже не так силен, как прежде, в
своей юности, поэтому стиль определялся моими возможностями. И это давало
возможность поддерживать форму.
После того, как кончились занятия всей этой физкультурой, я
штудировал и слесарное дело. Немало времени отняло изучение способов
взлома даже самых простых замков, и я до сих пор полагаю, что наиболее
эффективный способ кражи - высадить дверь, сгрести, что подвернется под
руку, и бежать со всех ног.
Нет, я не отвергал путь совершения преступлений. Были люди, которые
совершали преступления, и были люди, которые их не совершали.
Я изучил все подробности того, что, по моему мнению, должно было
пригодиться. Я пока, возможно, и не специалист во всем, за исключением
своего собственного необычного способа существования, но все же много знаю
о всяческих малоизвестных вещах. И у меня было преимущество в моем способе
существования - точнее, несуществования.
Когда наличность моя начала подходить к концу, я решил разыскать Дона
Вэлша. Я знал, кто он таков, хотя он обо мне ничего не знал и, надеюсь,
никогда не узнает. Так я выбрал себе способ зарабатывать на жизнь.
С тех пор прошло десять лет, и у меня до сих пор нет оснований
жаловаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31