Ты, полицейская ищейка, ночной сторож…
— Тихо! — гаркнул кто-то.
Лафайет, с живым интересом наблюдавший все происходящее, повернулся и увидел франтоватого седовласого мужчину без пиджака, который стоял, нахмурившись, в дверях. Его окружала толпа вычурно разряженных людей в немыслимых напудренных париках.
— Что сие значит? Устроили перебранку прямо перед игровой комнатой!
Новый персонаж развернувшейся перед О'Лири картины оскорбленно взмахнул картами, которые держал в унизанной перстнями руке.
Все вытянулись, щелкнув каблуками.
— Ваше величество, сир, этот полицейский, — запинаясь, стал объяснять дежурный, — хамит тут, понимаете, сир.
— Прошу прощения, ваше величество, — прервал его сержант, сопровождавший Лафайета, — если ваше величество соблаговолит…
— Слушайте, не могли бы вы найти другое место для своих перебранок? — грозно оборвал его король. — Проклятье! Мне только пошла карта в руки, а тут невозможно спокойно сыграть несколько партий — обязательно кто-нибудь самым неприличным образом помешает!
Король повернулся, намереваясь удалиться. Свита быстро рассыпалась, уступая ему дорогу.
— Если вашему величеству будет угодно выслушать, — продолжал настаивать усатый мушкетер, — этот арестованный…
— Нам не будет угодно! Ни слова больше.
Король выпятил губу, над которой красовались усы.
— Ну, а теперь — марш! Убирайтесь! И чтобы тихо у меня!
На лице сержанта появилось упрямое выражение.
— Ваше величество, я должен получить расписку за этого арестованного. Он опасный колдун.
Король открыл рот, потом закрыл его.
— Колдун? — Он с интересом посмотрел на О'Лири.
Лафайет заметил, что вблизи король выглядел старше, несмотря на то, что был тщательно ухожен и вылощен. Следы забот и тревог явно проступали на его лице — вокруг глаз и у рта собрались мелкие морщинки.
— Ты в этом уверен? — спросил король тихим голосом.
— Абсолютно, ваше величество, — подтвердил полицейский.
Дежурный засуетился за столом.
— Ваше величество, я очень сожалею, эти сумасшедшие истории — они у нас постоянно…
— Ты волшебник? — Король поджал губы, и одна из его бровей поползла вверх (они были тщательно ухоженны и имели форму дуг).
— Ну почему все задают один и тот же вопрос? — Лафайет покачал головой.
— Меня бы больше устроило, если бы вы считали, что я такой же, как вы. Считайте меня просто… гм… ученым.
Король снова нахмурился.
— Что-то я не вижу должного почтения к нашей особе с твоей стороны. Да, как ты себя назвал — у… — черт! — как?
— Ученый. Это человек, который знает толк в различных вещах и явлениях,
— объяснил О'Лири. — Понимаете, я провожу эксперимент. Вы все, конечно, не понимаете этого, но на самом деле вы не существуете — вас нет.
Король шумно потянул носом.
— От парня несет вином, — сказал он. Потом нюхнул еще раз. — А пахнет недурно, — заметил он щеголю в атласном одеянии, который стоял рядом.
— Фу, ваше величество, — придворный говорил сильно в нос, помахивая перед лицом платочком, — мне кажется, он порядочный негодяй, да еще и дурачит нас. Вы только послушайте, что он сказал? Нас просто не существует, включая и — он утверждает — вас, ваше величество.
— Сир, он колдун, поверьте мне! — в сердцах воскликнул сержант. — В любой момент он может исчезнуть! Просто испариться!
— Точно, ваше величество, — подтвердил Коротышка, сопровождая сказанное энергичным движением головы, так что его локоны разметались по липу. — Парень классный!
— Так как ты говоришь, мошенник? — Придворный уставился на О'Лири воспаленными глазами. — Значит, дилетантствуешь в искусстве черной магии?
— Да на самом деле все это очень просто, — ответил Лафайет.
Опьянение прошло, и кровь стучала у него в голове.
— Я обладаю некоторой способностью манипулировать тем, что меня окружает.
Король сосредоточенно нахмурил лоб:
— Что это значит?
— Ну… — Лафайет задумался. — Возьмем, например, вино.
Он прищурился, концентрируя свое внимание на верхнем ящике письменного стола, стоявшего перед ним. Наконец он почувствовал знакомый легкий, вселяющий надежду толчок.
— Посмотрите в ящике, — сказал Лафайет. — В верхнем.
Король жестом приказал:
— Делайте, что он говорит.
Один из надушенных участников свиты подскочил и рывком открыл ящик, заглянул внутрь и, не скрывая удивления, вытащил бутылку и поднял ее вверх.
— Э… эй! — начал было дежурный сержант.
— Пьете при исполнении, да? — Король вскинул брови на незадачливого дежурного. — Десять дней темницы, на супе из консервов!
— Н-но, ваше величество, это не моя!
— Правда, это не его, — вставил Лафайет, — он даже не знал об этом.
— В таком случае, десять дней за то, что не знает содержимого своего стола! — ласковым голосом сказал король.
Он взял бутылку, посмотрел этикетку, приподнял ее и, прищурившись, посмотрел на свет.
— Хороший цвет, — констатировал он. — У кого есть штопор?
В ту же секунду четыре ухоженные руки протянули ему четыре штопора — один причудливее другого. Король протянул бутылку и стал наблюдать, как ее открывают. Послышалось громкое — чпок!
Он взял бутылку, понюхал, наклонил ее и сделал добрый глоток. Довольно острые черты его лица осветились восхищением.
— Класс! Нам оно нравится! Дьявольски знатное вино! Такого на нашем столе не сыщешь!
Король посмотрел на Лафайета с явным одобрением:
— Ты все еще утверждаешь, что ты не волшебник, а?
— Нет. Думаю, нет. В конце концов волшебство невозможно. — О'Лири сделал предостерегающее движение пальцем. — Я полагаю, что кажусь вам несколько необычным, но это можно очень просто объяснить. Понимаете, в этом сне…
— Хватит! — Король поднял руку с маникюром. — Вся эта болтовня о снах… не хотим — нам это не нравится, а вот вино нам по душе. Этим делом займется наш Совет.
Он повернулся к худощавому человеку с одутловатым лицом и простуженным носом, одетому в матово-голубой шелк с жабо у горла.
— Вызвать советников, мы рассмотрим это дело. Вполне возможно, что у парня есть простое объяснение всех этих… гм… отклонений.
Король облизал губы, с любовью посмотрел на бутылку и протянул ее О'Лири. Тот почти взял ее, как вдруг монарх резко заторопился, потянул бутылку на себя, потом, словно передумав, отдал ее О'Лири, неотрывно глядя, как тот берет бутылку.
— Мы соберемся через минуту, — сказал король с волнением в голосе.
— Сегодня вечером, ваше величество? — писклявым голосом спросил толстяк в розовом атласном одеянии.
— Конечно! В Верхней палате через четверть часа! — Король Горубл махнул мушкетерам. — Всем оставаться на своих местах! А что касается тебя, — он быстро взглянул на О'Лири, — ты, парень, пойдешь с нами. У нас есть к тебе несколько вопросов.
Король помахал всем на прощание и закрыл за собой и Лафайетом тяжелую дверь. О'Лири с восхищением стал осматривать богатое убранство игровой комнаты. На панельных стенах висели огромные картины в позолоченных рамах, в баре был виден солидный запас напитков, кругом ковры с длинным ворсом. Кроме ярких светильников, висящих над карточным и бильярдным столами, в комнате горело много ламп, которые добавляли свой мягкий свет к основным источникам освещения.
— Я вижу, у вас тут электрические лампочки, — заметил О'Лири. — Я даже не могу представить себе, куда меня занесло.
— Это королевство Артезия. — Король, выпятив нижнюю губу, задумчиво посмотрел на О'Лири. — Ты что, совсем того, парень? Может быть, ты и имя свое забыл и забыл, куда направляешься?
— Нет. Я Лафайет О'Лири. И никуда я не направляюсь: просто я не могу точно определить, в какой исторической эпохе все это происходит. Шпаги, паровые машины, бриджи до колен, электрические лампы…
— О'Лири… хм. Странное имя. Я думаю, ты прибыл из далекой страны. Неужели ты ничего не знаешь о нашем прекрасном королевстве Артезия?
— Гм-м… — промычал Лафайет. — Я думаю, можно и так сказать, хотя живу-то я здесь — или где-то поблизости.
— Что? Как это?
— Да так! Хотя вы все равно не поймете.
— По чьему заданию ты прибыл сюда? — спросил Горубл, нервно покусывая нижнюю губу ровными, белыми, похоже, искусственными зубами. В его голосе, как показалось О'Лири, звучала тревога.
— О! Никакого задания. Просто… вот хожу, смотрю…
— Что смотришь? Чего ищешь?
— Да ничего особенного. Просто осматриваю достопримечательности, можно сказать.
— Так, может, ты хочешь покорить мой народ, подчинить его себе?
— Ну нет. Я не достоин такой чести.
— Каким образом ты оказался здесь? — резко спросил Горубл.
— Ну, это сложно объяснить. По правде сказать, я и сам не совсем это понимаю.
— У тебя есть друзья в столице?
— Ни одной знакомой души.
Горубл сделал три шага, повернулся, потом сделал три шага назад.
Он остановился и взглянул на правую руку О'Лири.
— Твое кольцо, — сказал он, — весьма интересная штучка.
Король впился взглядом в лицо О'Лири:
— Ты его здесь купил?
— О нет, ваше величество, я ношу его уже много лет.
Горубл нахмурился.
— А как оно у тебя оказалось?
— Можно сказать, что оно всегда было со мной. Оно висело у меня на шее на тесемке, когда меня нашли на пороге приюта.
— Приюта? Места для брошенных и бездомных?
О'Лири кивнул. Горубл вдруг оживился:
— Ну-ка, будь добр, сними его. Я хочу его рассмотреть.
— Очень жаль, но я не могу его снять — сустав не пускает.
— Гм… — король пристально посмотрел на О'Лири. — Ну, ладно, у меня к тебе такое предложение, мой дорогой. Поверни перстень печаткой внутрь. Некоторые, увидев изображение секиры и дракона на твоем перстне, могут превратно это истолковать.
— Что это еще за толкование?
Горубл развел руками.
— В тавернах рассказывают такую историю — что, дескать, придет время, появится сказочный герой с этим самым знаком, и придет он, чтобы избавить страну от… гм… определенных затруднений. Конечно, чушь несусветная, но у тебя могут быть неприятности, если они сочтут тебя посланцем, пришедшим исполнить пророчество.
— Спасибо за информацию. — О'Лири повернул перстень на пальце. — Ну, а теперь, если вы не возражаете, ваше величество, я бы хотел задать вам несколько вопросов.
— Ты, конечно, удивлен, почему тебя вместо того, чтобы заковать в кандалы и бросить в темницу, привели сюда во дворец?
— Да нет. Я бы так не сказал. Все, что здесь происходит, кажется мне совершенно бессмысленным. Но раз уж вы начали об этом, то действительно, почему я здесь?
— Такова была королевская воля! Капитану городского гарнизона две недели назад был дан приказ прочесать весь город и доставить каждого, кто подозревается в колдовстве.
Лафайет кивнул и вдруг неожиданно для себя заметил, что зевает, прикрывая рот рукой.
— Прошу прощения, — сказал он. — Продолжайте, я слушаю.
— Все-таки твои манеры производят странное впечатление, — с раздражением сказал король. — Ну, неужели у тебя нет ни капли почтения к королевскому сану?
— Да нет, не в этом дело, — ответил О'Лири. — Просто я немного устал.
Монарх уселся в глубокое кожаное кресло и вдруг раскрыл рот, увидев, как Лафайет плюхнулся в другое кресло, стоящее рядом, и уютно положил ногу на ногу.
— Послушай! — взревел Горубл. — Наше королевское величество не давало тебе позволения сидеть.
О'Лири снова стала разбирать зевота.
— Ваше величество, давайте без всех этих церемоний, — предложил он рассудительным тоном. — Я страшно устал. Понимаете, теперь я ощущаю, что, хоть эти приключения и происходят во сне, а выматывают, как настоящие. В конце концов, мозг — или, по крайней мере, какая-то его часть — полагает, что ты на самом деле бодрствуешь, поэтому он так и реагирует…
— Хватит! — рявкнул король. — У меня от твоей болтовни уже мозги набекрень.
Он пристально посмотрел на О'Лири, пытаясь принять, по-видимому, непростое решение.
— Послушай, юноша. Ты уверен, что ничего не хотел бы нам… ну, сообщить? Например, кое-что из того, что мы могли бы сообща обсудить, а? — Он подался вперед и, понижая голос, добавил: — К обоюдной пользе?
— Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите.
— Ответь нам коротко — да или нет? Говори, не бойся — мы заранее даруем тебе прощение.
— Ну, нет. И что из этого?
— Нет?
— Нет! — отрезал О'Лири. — Нечего мне вам сообщить.
— Нет? — Плечи короля тяжело опустились.
— Послушайте, — сказал Лафайет, смягчаясь, — почему вы не расскажете мне, что вас мучает, а? Может, я смогу вам чем-нибудь помочь? Я кое-что умею…
Король выпрямился — вид у него был озабоченный.
— Наше королевское величество привело тебя сюда, чтобы один на один сообщить тебе, что ты заранее получишь наше королевское прощение, а в ответ будешь использовать свое искусство запретной черной магии во имя интересов короны. Ты же отвергаешь наше предложение — и тут же, без всякой паузы — намекаешь нам, что тебе подвластны демонические силы. Создается такое впечатление, что ты сам напрашиваешься на то, чтобы тебя растянули на дыбе.
— Интересно, — сказал О'Лири, — если я сейчас засну, где я проснусь — здесь или в пансионе мадам Макглинт?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Тихо! — гаркнул кто-то.
Лафайет, с живым интересом наблюдавший все происходящее, повернулся и увидел франтоватого седовласого мужчину без пиджака, который стоял, нахмурившись, в дверях. Его окружала толпа вычурно разряженных людей в немыслимых напудренных париках.
— Что сие значит? Устроили перебранку прямо перед игровой комнатой!
Новый персонаж развернувшейся перед О'Лири картины оскорбленно взмахнул картами, которые держал в унизанной перстнями руке.
Все вытянулись, щелкнув каблуками.
— Ваше величество, сир, этот полицейский, — запинаясь, стал объяснять дежурный, — хамит тут, понимаете, сир.
— Прошу прощения, ваше величество, — прервал его сержант, сопровождавший Лафайета, — если ваше величество соблаговолит…
— Слушайте, не могли бы вы найти другое место для своих перебранок? — грозно оборвал его король. — Проклятье! Мне только пошла карта в руки, а тут невозможно спокойно сыграть несколько партий — обязательно кто-нибудь самым неприличным образом помешает!
Король повернулся, намереваясь удалиться. Свита быстро рассыпалась, уступая ему дорогу.
— Если вашему величеству будет угодно выслушать, — продолжал настаивать усатый мушкетер, — этот арестованный…
— Нам не будет угодно! Ни слова больше.
Король выпятил губу, над которой красовались усы.
— Ну, а теперь — марш! Убирайтесь! И чтобы тихо у меня!
На лице сержанта появилось упрямое выражение.
— Ваше величество, я должен получить расписку за этого арестованного. Он опасный колдун.
Король открыл рот, потом закрыл его.
— Колдун? — Он с интересом посмотрел на О'Лири.
Лафайет заметил, что вблизи король выглядел старше, несмотря на то, что был тщательно ухожен и вылощен. Следы забот и тревог явно проступали на его лице — вокруг глаз и у рта собрались мелкие морщинки.
— Ты в этом уверен? — спросил король тихим голосом.
— Абсолютно, ваше величество, — подтвердил полицейский.
Дежурный засуетился за столом.
— Ваше величество, я очень сожалею, эти сумасшедшие истории — они у нас постоянно…
— Ты волшебник? — Король поджал губы, и одна из его бровей поползла вверх (они были тщательно ухоженны и имели форму дуг).
— Ну почему все задают один и тот же вопрос? — Лафайет покачал головой.
— Меня бы больше устроило, если бы вы считали, что я такой же, как вы. Считайте меня просто… гм… ученым.
Король снова нахмурился.
— Что-то я не вижу должного почтения к нашей особе с твоей стороны. Да, как ты себя назвал — у… — черт! — как?
— Ученый. Это человек, который знает толк в различных вещах и явлениях,
— объяснил О'Лири. — Понимаете, я провожу эксперимент. Вы все, конечно, не понимаете этого, но на самом деле вы не существуете — вас нет.
Король шумно потянул носом.
— От парня несет вином, — сказал он. Потом нюхнул еще раз. — А пахнет недурно, — заметил он щеголю в атласном одеянии, который стоял рядом.
— Фу, ваше величество, — придворный говорил сильно в нос, помахивая перед лицом платочком, — мне кажется, он порядочный негодяй, да еще и дурачит нас. Вы только послушайте, что он сказал? Нас просто не существует, включая и — он утверждает — вас, ваше величество.
— Сир, он колдун, поверьте мне! — в сердцах воскликнул сержант. — В любой момент он может исчезнуть! Просто испариться!
— Точно, ваше величество, — подтвердил Коротышка, сопровождая сказанное энергичным движением головы, так что его локоны разметались по липу. — Парень классный!
— Так как ты говоришь, мошенник? — Придворный уставился на О'Лири воспаленными глазами. — Значит, дилетантствуешь в искусстве черной магии?
— Да на самом деле все это очень просто, — ответил Лафайет.
Опьянение прошло, и кровь стучала у него в голове.
— Я обладаю некоторой способностью манипулировать тем, что меня окружает.
Король сосредоточенно нахмурил лоб:
— Что это значит?
— Ну… — Лафайет задумался. — Возьмем, например, вино.
Он прищурился, концентрируя свое внимание на верхнем ящике письменного стола, стоявшего перед ним. Наконец он почувствовал знакомый легкий, вселяющий надежду толчок.
— Посмотрите в ящике, — сказал Лафайет. — В верхнем.
Король жестом приказал:
— Делайте, что он говорит.
Один из надушенных участников свиты подскочил и рывком открыл ящик, заглянул внутрь и, не скрывая удивления, вытащил бутылку и поднял ее вверх.
— Э… эй! — начал было дежурный сержант.
— Пьете при исполнении, да? — Король вскинул брови на незадачливого дежурного. — Десять дней темницы, на супе из консервов!
— Н-но, ваше величество, это не моя!
— Правда, это не его, — вставил Лафайет, — он даже не знал об этом.
— В таком случае, десять дней за то, что не знает содержимого своего стола! — ласковым голосом сказал король.
Он взял бутылку, посмотрел этикетку, приподнял ее и, прищурившись, посмотрел на свет.
— Хороший цвет, — констатировал он. — У кого есть штопор?
В ту же секунду четыре ухоженные руки протянули ему четыре штопора — один причудливее другого. Король протянул бутылку и стал наблюдать, как ее открывают. Послышалось громкое — чпок!
Он взял бутылку, понюхал, наклонил ее и сделал добрый глоток. Довольно острые черты его лица осветились восхищением.
— Класс! Нам оно нравится! Дьявольски знатное вино! Такого на нашем столе не сыщешь!
Король посмотрел на Лафайета с явным одобрением:
— Ты все еще утверждаешь, что ты не волшебник, а?
— Нет. Думаю, нет. В конце концов волшебство невозможно. — О'Лири сделал предостерегающее движение пальцем. — Я полагаю, что кажусь вам несколько необычным, но это можно очень просто объяснить. Понимаете, в этом сне…
— Хватит! — Король поднял руку с маникюром. — Вся эта болтовня о снах… не хотим — нам это не нравится, а вот вино нам по душе. Этим делом займется наш Совет.
Он повернулся к худощавому человеку с одутловатым лицом и простуженным носом, одетому в матово-голубой шелк с жабо у горла.
— Вызвать советников, мы рассмотрим это дело. Вполне возможно, что у парня есть простое объяснение всех этих… гм… отклонений.
Король облизал губы, с любовью посмотрел на бутылку и протянул ее О'Лири. Тот почти взял ее, как вдруг монарх резко заторопился, потянул бутылку на себя, потом, словно передумав, отдал ее О'Лири, неотрывно глядя, как тот берет бутылку.
— Мы соберемся через минуту, — сказал король с волнением в голосе.
— Сегодня вечером, ваше величество? — писклявым голосом спросил толстяк в розовом атласном одеянии.
— Конечно! В Верхней палате через четверть часа! — Король Горубл махнул мушкетерам. — Всем оставаться на своих местах! А что касается тебя, — он быстро взглянул на О'Лири, — ты, парень, пойдешь с нами. У нас есть к тебе несколько вопросов.
Король помахал всем на прощание и закрыл за собой и Лафайетом тяжелую дверь. О'Лири с восхищением стал осматривать богатое убранство игровой комнаты. На панельных стенах висели огромные картины в позолоченных рамах, в баре был виден солидный запас напитков, кругом ковры с длинным ворсом. Кроме ярких светильников, висящих над карточным и бильярдным столами, в комнате горело много ламп, которые добавляли свой мягкий свет к основным источникам освещения.
— Я вижу, у вас тут электрические лампочки, — заметил О'Лири. — Я даже не могу представить себе, куда меня занесло.
— Это королевство Артезия. — Король, выпятив нижнюю губу, задумчиво посмотрел на О'Лири. — Ты что, совсем того, парень? Может быть, ты и имя свое забыл и забыл, куда направляешься?
— Нет. Я Лафайет О'Лири. И никуда я не направляюсь: просто я не могу точно определить, в какой исторической эпохе все это происходит. Шпаги, паровые машины, бриджи до колен, электрические лампы…
— О'Лири… хм. Странное имя. Я думаю, ты прибыл из далекой страны. Неужели ты ничего не знаешь о нашем прекрасном королевстве Артезия?
— Гм-м… — промычал Лафайет. — Я думаю, можно и так сказать, хотя живу-то я здесь — или где-то поблизости.
— Что? Как это?
— Да так! Хотя вы все равно не поймете.
— По чьему заданию ты прибыл сюда? — спросил Горубл, нервно покусывая нижнюю губу ровными, белыми, похоже, искусственными зубами. В его голосе, как показалось О'Лири, звучала тревога.
— О! Никакого задания. Просто… вот хожу, смотрю…
— Что смотришь? Чего ищешь?
— Да ничего особенного. Просто осматриваю достопримечательности, можно сказать.
— Так, может, ты хочешь покорить мой народ, подчинить его себе?
— Ну нет. Я не достоин такой чести.
— Каким образом ты оказался здесь? — резко спросил Горубл.
— Ну, это сложно объяснить. По правде сказать, я и сам не совсем это понимаю.
— У тебя есть друзья в столице?
— Ни одной знакомой души.
Горубл сделал три шага, повернулся, потом сделал три шага назад.
Он остановился и взглянул на правую руку О'Лири.
— Твое кольцо, — сказал он, — весьма интересная штучка.
Король впился взглядом в лицо О'Лири:
— Ты его здесь купил?
— О нет, ваше величество, я ношу его уже много лет.
Горубл нахмурился.
— А как оно у тебя оказалось?
— Можно сказать, что оно всегда было со мной. Оно висело у меня на шее на тесемке, когда меня нашли на пороге приюта.
— Приюта? Места для брошенных и бездомных?
О'Лири кивнул. Горубл вдруг оживился:
— Ну-ка, будь добр, сними его. Я хочу его рассмотреть.
— Очень жаль, но я не могу его снять — сустав не пускает.
— Гм… — король пристально посмотрел на О'Лири. — Ну, ладно, у меня к тебе такое предложение, мой дорогой. Поверни перстень печаткой внутрь. Некоторые, увидев изображение секиры и дракона на твоем перстне, могут превратно это истолковать.
— Что это еще за толкование?
Горубл развел руками.
— В тавернах рассказывают такую историю — что, дескать, придет время, появится сказочный герой с этим самым знаком, и придет он, чтобы избавить страну от… гм… определенных затруднений. Конечно, чушь несусветная, но у тебя могут быть неприятности, если они сочтут тебя посланцем, пришедшим исполнить пророчество.
— Спасибо за информацию. — О'Лири повернул перстень на пальце. — Ну, а теперь, если вы не возражаете, ваше величество, я бы хотел задать вам несколько вопросов.
— Ты, конечно, удивлен, почему тебя вместо того, чтобы заковать в кандалы и бросить в темницу, привели сюда во дворец?
— Да нет. Я бы так не сказал. Все, что здесь происходит, кажется мне совершенно бессмысленным. Но раз уж вы начали об этом, то действительно, почему я здесь?
— Такова была королевская воля! Капитану городского гарнизона две недели назад был дан приказ прочесать весь город и доставить каждого, кто подозревается в колдовстве.
Лафайет кивнул и вдруг неожиданно для себя заметил, что зевает, прикрывая рот рукой.
— Прошу прощения, — сказал он. — Продолжайте, я слушаю.
— Все-таки твои манеры производят странное впечатление, — с раздражением сказал король. — Ну, неужели у тебя нет ни капли почтения к королевскому сану?
— Да нет, не в этом дело, — ответил О'Лири. — Просто я немного устал.
Монарх уселся в глубокое кожаное кресло и вдруг раскрыл рот, увидев, как Лафайет плюхнулся в другое кресло, стоящее рядом, и уютно положил ногу на ногу.
— Послушай! — взревел Горубл. — Наше королевское величество не давало тебе позволения сидеть.
О'Лири снова стала разбирать зевота.
— Ваше величество, давайте без всех этих церемоний, — предложил он рассудительным тоном. — Я страшно устал. Понимаете, теперь я ощущаю, что, хоть эти приключения и происходят во сне, а выматывают, как настоящие. В конце концов, мозг — или, по крайней мере, какая-то его часть — полагает, что ты на самом деле бодрствуешь, поэтому он так и реагирует…
— Хватит! — рявкнул король. — У меня от твоей болтовни уже мозги набекрень.
Он пристально посмотрел на О'Лири, пытаясь принять, по-видимому, непростое решение.
— Послушай, юноша. Ты уверен, что ничего не хотел бы нам… ну, сообщить? Например, кое-что из того, что мы могли бы сообща обсудить, а? — Он подался вперед и, понижая голос, добавил: — К обоюдной пользе?
— Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите.
— Ответь нам коротко — да или нет? Говори, не бойся — мы заранее даруем тебе прощение.
— Ну, нет. И что из этого?
— Нет?
— Нет! — отрезал О'Лири. — Нечего мне вам сообщить.
— Нет? — Плечи короля тяжело опустились.
— Послушайте, — сказал Лафайет, смягчаясь, — почему вы не расскажете мне, что вас мучает, а? Может, я смогу вам чем-нибудь помочь? Я кое-что умею…
Король выпрямился — вид у него был озабоченный.
— Наше королевское величество привело тебя сюда, чтобы один на один сообщить тебе, что ты заранее получишь наше королевское прощение, а в ответ будешь использовать свое искусство запретной черной магии во имя интересов короны. Ты же отвергаешь наше предложение — и тут же, без всякой паузы — намекаешь нам, что тебе подвластны демонические силы. Создается такое впечатление, что ты сам напрашиваешься на то, чтобы тебя растянули на дыбе.
— Интересно, — сказал О'Лири, — если я сейчас засну, где я проснусь — здесь или в пансионе мадам Макглинт?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31