А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Настоящий? — спросил Нури.
— Более чем. Можете проверить.
— Свят-свят. Сгинь, нечистая сила! — сказал Нури. Тот никак не реагировал на заклятие, только в воздухе слегка повеяло серным ангидридом.
— Адова эманация, — извиняющимся тоном сказал Иван.
Чертенок удобнее уместился у него на руках, пробормотал:
— Идет коза рогатая… — и заснул.
Кутаясь в оранжевую тогу, подошел величественный Хогард Браун. Его глаза с подкрашенными фиолетовыми белками слезились. Великий спелеолог и юморист не носил прописанных ему темных очков. Зато он носил яркие одежды и в правом ухе серьгу с огромным зеленым рубином. Хогард большую часть жизни проводил под землей, а выходя на поверхность, вовсю наслаждался красками неба, и леса, и воды. Ибо его всегда ожидал новый спуск в царство темноты и тишины. Лучшие свои произведения из одной-двух фраз Хогард сочинял там, во мраке пещер, где смертельный риск был нормой жизни его и таких, как он. Хогард утверждал, что он начисто лишен чувства юмора и потому свои шутки проверяет на себе: если уж он сам улыбнется, то читатель будет хохотать неудержимо.
— Чертенок — это хорошо, — серьезно сказал Хогард. — Но меня интересует, почему ИРП? Я получил вызов и удивился. Конечно, приехал. На дважды сгорбленном верблюде. И нас здесь не так уж много.
— Желающих с избытком, — сказал Нури. — Просто сегодня день экзаменов во всех центрах реставрации. Сто центров, и в каждом по десять человек. А почему в институтах реставрации? Полагаю, потому, что требования к нам слишком уж противоречивы.
— Требования…
— Ну, вам-то бояться нечего. Правда, Бьюти?
Бьюти разинула пасть, показав розовую пружинку языка, и отвернулась.
— Доктор Нури Метти, вас просят подняться в кабинет директора Института реставрации природы, — послышалось из динамика над входом.
— Значит, вы первый. Не знаю, хорошо это или плохо. Я как-то волнуюсь, — сказал Иванов. Чертенок завозился у него на руках, приоткрыл один глаз и крикнул вслед Нури:
— Ни пуха ни пера.
— Иди к черту, — ответил Нури, закрывая кабину лифта. Он еще успел заметить, как исчез чертенок, как замахал пустыми руками Иван Иванов, и поднимаясь, услышал его крик:
— Что вы наделали, Нури! Я с таким трудом приручил его.
Подъем был стремителен. Не меньше двух «жи», прикинул Нури, ощутив легкое головокружение. Сверху, с широкой балюстрады, кольцом опоясывающей верхушку здания, голубая бухта казалась небрежным мазком, пририсованным к океану. Вдали различалась граница зеленого массива, гигантским полукружием огибающего бухту. Владения тихоокеанского филиала ИРП отсюда, с высоты километра, просматривались почти полностью.
Кабинет директора был огромен и почти пуст. Взгляд упирался в зеленый квадрат посередине. В квадрате разместились карликовые джунгли: самое высокое деревцо было едва по пояс Нури. Над этим лесом висел белый сфероид, а напротив за старинным письменным столом разместился Сатон. Он взглядом указал Нури на кресло рядом и постучал пальцем по столу.
Из джунглей на лужайку вышел крошечный олень. Это был настоящий олень, без всяких фокусов, грациозный и удивительно пропорциональный. Он замер, вскинув голову, увенчанную маленькими рогами, и было видно, как под коричневым бархатом шкурки шевелятся мышцы. Олень топнул ногой — мелькнуло глянцевое раздвоенное копытце — и двинулся вокруг стола. Сатон поднял его, поставил на стол, достал из ящика кубик соли и положил себе на ладонь. Олень обнюхал кристалл и начал сосредоточенно облизывать его.
Нури, затаив дыхание, смотрел на это маленькое чудо.
— Карликовый олень, — грустно сказал Сатон. — Последний такой был убит в прошлом веке. Удалось восстановить, но у нас в стаде нет и двухсот голов, а спрос огромный. Но олень — это сравнительно просто: из большого сделать маленькое. Хуже с хищниками… — Сатон хмыкнул, подхватил оленя под брюшко и опустил на пол. Тот угнездился в зарослях. — Или ты вообще против хищников? — Он посмотрел в угол. Там стоял кибер, держа на цепи леопарда с перевязанной наискось мордой.
В окно влетел и сел на стол Ворон. Нури подмигнул ему:
— Здравствуй.
Ворон не ответил. Склонив голову набок, он индифферентно стал рассматривать свое отражение в полированной поверхности стола. Редкие перья топорщились у него на затылке, открывая синюю в морщинах кожу.
Потом тихо вошли и расселись за столом Алешка, мальчишка в светящихся штанах и доктор Аканиус. Сатон вынул из стола бумагу, положил перед собой и торжественно сказал:
— Комиссия в сборе. Социологи из ползунковой группы прибыть не могут и присутствуют дистанционно.
Над столом засветился и исчез сфероид. На его месте возникло объемное изображение двух голых ребятишек, держащихся за низкие перильца, огораживающие небольшой бокс.
— Послушайте объективные данные. Нури Метти. Двадцать семь лет. Родился в Третьей Марсианской колонии. На Земле работает восемь лет. Доктор математики. Последняя должность — генеральный конструктор Большой государственной вычислительной машины. Холост. Заявление подано два года назад. Все. Прошу задавать вопросы.
— Свидетельствую, коллега Метти практически здоров. У меня вопрос: какая ваша вторая специальность? — спросил Аканиус.
— Механик-фаунист.
Социологи из ползунковой группы переглянулись. Продавец щенка шмыгнул носом.
— Дефицитная профессия, — сказал он. — Конечно, детские учреждения сейчас почти обеспечены живым зверьем. Но механических зверушек разбирают взрослые. Имя им — легион. Щенков и котят, которые не линяют и не растут, заводных пичуг с запрограммированным свистом, киберскворцов и синтетических аистов, щелкающих над крышами. Это все вы наделали?
— И я тоже…
— Не вижу, что в этом плохого, — сказал Алешка. — Тебе известно, что Совет Земли не ограничивает ИРП во времени и средствах. Но понадобятся десятки лет, пока мы восстановим леса и воды. Что касается фауны, то вряд ли когда-нибудь нам удастся реставрировать ее полностью. Проще создать новый вид животного — и, как ты знаешь, мы вывели Чебурашку пятнистую многочисленную, — чем восстановить старый. Направленные мутации, операции на зародышевой клетке, селекция отбор — все это пущено в ход. Но слишком мало исходного материала… И пусть пока поют кибернетические соловьи.
— Ладно, — махнул рукой мальчишка. — Я хочу знать, как у вас, Нури, в смысле морального облика?
— Вопрос отводим! — хором сказали социологи из ползунковой группы. — Какой моральный облик может быть у холостяка? Пусть он лучше сказку расскажет.
Вся эта неожиданная дискуссия между членами комиссии привела Нури в состояние веселого обалдения. А тут еще Ворон: он сидел с таким видом, как будто ему принадлежало право решающего голоса. Однако нужна сказка. Нури готовился, но заранее ничего придумать не мог. Он начал экспромтом, и вот что у него получилось:
СКАЗКА
«Ужасно жить без названия! — печально думал маленький и пухлый. — Но разве в этом дело, когда на лужайке вырос колючий чертополох».
Розовый и пухлый прибегал на коротких ножках и любовался красно-фиолетовым цветком. Он догадывался, что цветок пахнет зноем, и если солнце имеет запах, то это запах чертополоха. Все же он хотел понюхать цветок, но малый рост не позволял этого сделать. Он хотел попробовать чертополох на вкус, но мешали колючки. И тогда розовый и пухлый убегал по делам, оставляя на сизой от росы траве зеленую полоску следа.
Так он привычно пришел ранним утром и увидел цветок и на нем золотистую стрекозу.
— Кто ты? — спросила прекрасная стрекоза.
— Кто я? Не знаю, — горестно ответил розовый и пухлый.
— Но ведь каждый кто-то есть, — сказала стрекоза. — Посмотри, у тебя мокрое пузо оттого, что ты бегаешь по росе. Хочешь, я буду звать тебя поросенком?
— А что, — сказал бегущий по росе. — Мне это нравится.
* * *
— М-да, — сказал Сатон после долгой паузы.
— Нет ни слова о киберах, — сказал Телесик. — Хотя я допускаю, что золотая стрекоза — это все же киберстрекоза.
— Не фонтан, а? — спросил один из социологов, почесывая животик.
— А чего? — сказал второй. — Сказка — это за гранью даже наших возможностей. Попробуй, сочини. Я, например, не берусь…
— Мне нравится! — решительно сказал Алешка, и социологи уважительно замолчали. — Вообще, мне нравится Нури Метти как личность. Мотивирую: он активен, добр и смел. Это то, что нам нужно. У него много хороших качеств…
— Напримерр, юморр, — подсказал Ворон.
— И это тоже.
— Он побил леопарда. Он подавил здоровый кусательный инстинкт животного. Вот доказательство, — жестяным голосом сказал кибер, поправляя повязку на морде зверя. Леопард замурлыкал басом.
— Диспетчер ИРП свидетельствует, что Нури не хотел этого, но был вынужден.
— Я должен напомнить, что Нури дважды нарушил запрет, — сказал Сатон. — Когда сделал ЭСУД и когда пользовался им.
— ЭСУД — это хорошо! — хором сказали социологи из ползунковой группы.
— Этот запрет нарушают все. Он устарел, — сказал Алешка. — И разве не вы, профессор, в качестве награды за выведение анаконды из ужа просили месяц работы без ограничения времени? Я полагаю, что Нури Метти полностью отвечает всем требованиям…
— Я думал, — перебил его Нури, — что вас интересуют мои знания.
— Знания! Любой предмет — это пара просиженных штанов, — сказал продавец щенков. — Характер — вот что для нас основное. Индивидуальность, сохраняемая даже в чрезвычайных обстоятельствах. Непохожесть и готовность подчинить себя общим интересам. Лично я поставил бы вам пятерку, ибо мне понравилось, как вы торговались со мной из-за браслета. Знаете, это слюнтяйство «ах, мальчик, отпусти собачку», мне оно не по нутру.
— Мы анализировали поступки Нури Метти со дня вручения ему повестки, — сказал один из социологов. — И сравнили с записями в кодовом браслете. Он всегда оставался самим собой. Он такой, какой он есть. Он естественен.
* * *
Рахматулла вышел из состояния нирваны.
— Люди, — сказал он, оглядывая окружающих. — Я вернулся к действительности, и она прекрасна. Я прочту вслух то, что заслужил Нури, один из нас, и да заслужит это каждый из нас. Слушайте.
Он взял из рук Нури деревянную табличку, показал ее всем и прочитал:
— Во имя будущего. Диплом. Экзаменационная комиссия при Тихоокеанском филиале ИРП, сознавая свою ответственность перед человечеством, сим разрешает Нури Метти занимать должность воспитателя в дошкольных учреждениях планеты Земля.
ТИГР ПРОВОДИТ ВАС ДО ГАРАЖА
— На нашем экране ее временное жилище. По сути, это большая климатическая камера, конструкция которой позволяет имитировать марсианские условия: температуру, давление, газовый состав… Что вы думаете обо всем случившемся, профессор?
Сатон дернул себя за бороду, посмотрел на ведущего и развел руками:
— Я любил ее, потому что гракулу нельзя было не любить. Мы делали все, чтобы ей было хорошо, чтобы она привыкла к Земле. Вы знаете, что ее привезли с Марса. Она там жила на экваторе, где песок и безводье. И на полюсах, где смесь снега и хлопьев углекислоты по колено. Мы полагали, что в силу этого она может акклиматизироваться у нас. — Он грустно вздохнул: — Когда я чесал ей кадычок, ее кожа становилась прохладной и покрывалась мурашками…
— Может быть, ее выпустил кто-нибудь из младших научных сотрудников? — спросил ведущий.
На экране возник Нури.
— Исключено, — сказал он. — Ползунки отвечают только за режим, дежурят у пульта и доступа в камеру не имеют. А биологи из ходячей группы — люди ответственные. Кроме того, имеются всего два ключа. Один у директора, — кивок в сторону Сатона, — другой у меня. Без нас никто из ребят в камере не бывал.
— Странно это, — задумался ведущий. Его голографическое изображение четко выделялось на притененном фоне просторного помещения. Потом на экране возникла панорама климатической камеры. — Гладкие стены, специальная изоляция. Сюда и бактерия не проникнет. Что здесь есть? Кормушка-поилка и надувной матрац. Больше ничего.
— Что вы сказали? — раздался за кадром удивленный голос Нури.
— Я говорю, матрац. Мой помощник вытащил его из-под кормушки перед началом передачи. Я сказал: специальная изоляция. Сюда можно проникнуть только через бокс в скафандре с автономным питанием.
— Простите, — это опять голос Нури. — У нас нет автономных скафандров. Оба наших скафандра имеют питание от внешней установки. Воздух подается и убирается по шлангам.
— Благодарю… Но что все-таки будем делать? Я полагаю, вопрос о том, как гракула отсюда вышла, — второй вопрос. А первый — куда она делась? Что собирается предпринять по этому поводу руководство Института реставрации природы? Нужна ли помощь общественности?
— Ни в коем случае, — сказал Сатон. — Дирекция ИРП не допустит на территорию никого из посторонних. Я надеюсь на высокое сознание энтузиастов. Но хотел бы предупредить, что при первой попытке незаконного проникновения на территорию ИРП мы накроем массив защитным полем, хотя за все десять лет существования нашего филиала к этой мере мы не прибегали ни разу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов