– Что ты мелешь, сын! – сказал пожилой человек и вышел вперед, мягко, но настойчиво отстранив Торкеля. – Это же Стив Марголис и паренек Фрэнка Метаксоса, Диего. Они такие же заговорщики, как я или ты.
– Доктор Фиске! – воскликнул Стив, подошел к пожилому человеку и с чувством пожал ему здоровую руку. – Поверить не могу – вы живы!
– Я и сам с трудом этому верю, – усмехнулся Фиске-старший.
– Доктор Фиске, за последние два дня я узнал от Диего и этих людей о столь необычайных обстоятельствах... Вы просто не поверите тому, что я должен вам рассказать!..
– Я разберусь с этим, – сказал Фиске. – А ты, сынок, не стой тут столбом, а лучше сядь, пока не упал, – Фиске-старший осторожно усадил Торкеля на место. – И ради бога, пусть эти люди тебя отмоют и перевяжут твои раны. Мертвый ты мне ни на черта не сгодишься. Диего, мальчик, мне понадобятся твои руки, чтобы поухаживать за моим сыном – ему надо обработать раны, пока они не воспалились. У меня самого сейчас только одна рука рабочая. Займись этим, Диего, а я пока выслушаю доктора Марголиса.
– Да, сэр! – кивнул Диего и взял котелок с водой и кусок полотна. Ухаживая за больным отцом, Диего научился кое-каким премудростям и принялся за Торкеля со знанием дела – он аккуратно и осторожно омывал тело капитана в тех местах, куда тот не мог дотянуться сам. Капитан слабо дергался и болезненно морщился от каждого прикосновения, как будто Диего специально старался причинить ему ненужную боль. Мнение Диего по этому поводу было красноречиво написано на его лице: парень считал, что капитан просто капризничает, как малое дитя.
Доктор Фиске уселся рядом с Торкелем, Стив наклонился к нему и стал коротко пересказывать то, что успел выяснить. Его речь изобиловала такими словами, которых Банни совсем не поняла, даже когда смогла расслышать.
***
Яна встретилась взглядом с Клодах и сразу указала целительнице на обмотанного бинтами Джианкарло, который лежал без сознания здесь же, рядом с ней.
Клодах быстро осмотрела ужасные раны полковника и покачала головой – вылечить такое было не так-то просто.
– Я могу только немного облегчить его страдания, – сказала Клодах. – Может, врачи Интергала что-нибудь сделают...
Клодах достала из заплечного мешка бинты, шины, всевозможные мази и притирания и принялась за работу.
Яна никогда не думала, что ей будет жаль такого человека, как Джианкарло. Но сейчас она его пожалела. Полковник сильно страдал от ран, но не жаловался и даже ни разу не застонал.
Сама же Яна так обрадовалась, увидев Клодах и остальных из Килкула, что готова была кричать от счастья. Они с Торкелем добрались до пещеры всего несколько часов назад, и Яна испытала немалое облегчение, увидев тех, кто выжил после катастрофы с шаттлом. Но Торкель, как только убедился, что с его отцом все в порядке, принялся настраивать команду шаттла против Яны. Он обвинял ее в предательстве и говорил, что с нее надо не спускать глаз и ни единому ее слову нельзя верить: Правда, учитывая то обстоятельство, что Яна почти без помощи Торкеля притащила на себе тяжело раненного Джианкарло, да еще и поддерживала самого Торкеля, когда они забирались в пещеру, команда шаттла не придала особого значения его нападкам. И все равно атмосфера в пещере была очень напряженной. Казалось, даже сама пещера затаила дыхание, словно чего-то ожидала. Что это – затишье перед бурей? Яна не знала. Короткий период спокойствия, после которого гора снова извергнет потоки лавы и грязи? Это казалось Яне сомнительным, но она так устала, что не могла как следует оценивать свои ощущения – и от этого становилось еще тревожнее.
Закончив перевязывать бесчувственного Джианкарло, Клодах повернулась к Яне и захлопотала над ее израненной левой рукой, покрытой корками запекшейся крови. Оглядев Яну с головы до ног, Клодах спросила:
– Ты когда последний раз ела, девочка?
– Я съела полплитки рациона как раз перед тем, как мы добрались сюда, – сказала Яна.
– По твоему виду я бы сказала, что ты одна готова съесть целого лося, а потом целый месяц отсыпаться.
Ты была тощей, как скелет, когда приехала к нам в Килкул, но мы тебя хоть немножко откормили. А теперь ты опять выглядишь как хромая олениха после суровой зимы!
Яна отмахнулась:
– Что ты так обо мне печешься, Клодах! Посмотри, здесь еще много людей, которым нужна твоя помощь. А со мной все в порядке. – Она показала на раненых из команды шаттла, которые были перевязаны как попало и чем попало:
– Эти люди сидят здесь уже три дня, и им, раненным, приходилось самим о себе заботиться. У доктора Фиске сломана рука. Все, что они смогли сделать, – это промыть раны и наложить самодельные повязки.
– Так это про него рассказывал Стив? – спросила Клодах. Яна кивнула, и Клодах проворчала:
– Мне он нравится больше, чем этот Торкель.
К ним подошла взволнованная Шинид.
– Ты видела его? – спросила она у Яны. – Я думала, он с тобой.
– Нет – если ты о Шоне, – сказала Яна и загадочно улыбнулась. – Но я должна вам кое-что сказать. Мы нашли их не сами, – она показала на жертв катастрофы. – Нас сюда направили!
Глаза Шинид засветились надеждой.
– Направили именно в это место? – переспросила она.
Яна кивнула.
– И это еще не все. Они уверены, что и их тоже сюда направили! Я догадываюсь, что только один человек, которого сейчас здесь нет, мог устроить так, что мы все спаслись, однако я никак не могу понять, Шинид, как ему это удалось? – Яна пристально посмотрела Шинид в глаза. – Доктор Фиске говорил Торкелю, что на планете наверняка должна быть обширная сеть подземных рек. Из-за этого здесь так часто случались обвалы и осадка почвы, когда шахтные машины прорывали в земле тоннели. А если такая сеть речных потоков действительно есть, и одна река вливается в другую, а та – в следующую... Тогда тот, кто умеет там ориентироваться, может войти в одном конце и выйти совсем в другом – и его никто не заметит, разве нет?
Шинид посмотрела на Яну долгим взглядом, потом сказала:
– Если такая сеть действительно есть – то, по-моему, то, о чем ты говоришь, вполне возможно. Я не очень хорошо знаю, что там под землей. Мне больше по душе открытые просторы, – с этими словами Шинид скинула с плеча рюкзак и принялась в нем рыться, что-то разыскивая. – У меня есть запасная одежда, можешь переодеться. И вот еще кое-что – тебе, Клодах, пригодится.
– Никто не смотрел, что там дальше, за этой пещерой? – спокойно, но настойчиво спросила Клодах. Яна покачала головой.
– У нас было чем заняться помимо исследований.
– Вот и хорошо, – сказала явно успокоенная Клодах и довольно фыркнула, потом спросила у Яны, кому из раненых помощь требуется в первую очередь, и взялась за дело. Она промывала раны, зашивала их, намазывала целебными мазями, бинтовала и слушала – и постепенно узнала все подробности двух разных катастроф.
***
Когда началось извержение вулкана, шаттл как раз шел на посадку. Его захватило воздушной волной вулканического выброса и опрокинуло на бок. Девять пассажиров погибли сразу, когда шаттл ударился о землю. Но энергичный молодой командир корабля, капитан Грин, сумел быстро организовать остальных и вывести людей из корабля, пока воздушные шлюзы еще не затопило водой. Им удалось выбраться из опасной зоны, когда слой горячей грязи был всего в несколько сантиметров и еще не доходил и до щиколоток. Они задержались только для того, чтобы распределить захваченные из корабля вещи, перевязать обожженные, обваренные кипящей грязью раны и наложить шины на сломанные кости, а потом быстро пошли к западному краю долины, подальше от бушующего вулкана. Люди старались отойти как можно дальше – насколько хватило сил. Ветер дул с востока, и, таким образом, они выбрали наиболее безопасное направление – на запад. Правда, это произошло случайно – сам пилот думал, что ведет людей к зоне шахтных разработок, которая, как ему казалось, должна была находиться где-то в той стороне. Но когда шаттл ударился о землю, пилот был контужен и перепутал направление.
– Примечательно, что все мы так или иначе собрались в этом месте, – заметил Стив Марголис. – Похоже, здесь – один из входов в разветвленную систему подземных пустот. И две разные группы могли пройти сюда из довольно отдаленных друг от друга точек. Из этой пещеры есть другие выходы? – спросил он, оглядывая пещеру.
Капитан Грин пожал плечами:
– Может, и есть. Нам не было нужды исследовать всю пещеру – снаружи есть ручей, и мы решили остаться здесь, рядом с выходом.
– Мы вернемся сюда позже, с соответствующим оборудованием, и все как следует осмотрим, – твердым командирским тоном сказал доктор Фиске. – А сейчас надо сообщить наши координаты на космобазу и доставить раненых в госпиталь. Мне кажется, что это именно такое место, которое наши разведывательные партии искали все эти годы. Доктор Марголис, у вас, наверное, есть какое-нибудь средство связи с базой?
– Да-да, конечно, – кивнул Стив и вскочил на ноги. – Только надо выйти наружу и найти какое-нибудь возвышенное место, чтобы лучше было слышно сигналы... – Тут ему пришлось задержаться, потому что Торкель неловко поднялся, пошатнулся и, опираясь на плечо Стива, чтобы сохранить равновесие, потянулся к рации, висевшей у того на поясе.
– Я сам с ними поговорю, – отрывисто сказал Торкель. Потом, заметив, как помрачнел и нахмурился его отец, Торкель натянуто улыбнулся Стиву – это была бледная тень его прежней любезной улыбки. – То есть я бы предпочел сам связаться с базой, пока вы с моим отцом будете обсуждать положение.
Капитан Грин кивнул самому здоровому из своей команды, маленькому шустрому негру. Тот помог Торкелю отстегнуть комм от пояса Стива и пошел с ним.
– А пока вы будете болтать, доктор Фиске, я займусь вашей рукой, – сказала Клодах ученому. Она присела перед Фиске-старшим и ловко размотала неуклюжую, наспех наложенную повязку.
– Мадам, я так давно этого жду, – с достоинством ответил Фиске, отдавая больную руку в распоряжение целительницы. – Конечно, я мог бы... Ох! Как вам это удалось? – Фиске удивленно посмотрел на свою по-новому перевязанную руку, потом – очень уважительно – на Клодах.
– Я уже давно этим занимаюсь, поднаторела, – сказала Клодах. Потом она ненадолго опустила отрез полотна в горшочек с раствором, который был у нее вместо гипса, и быстрыми, точными движениями плотно обмотала мокрым бинтом место перелома. Когда Клодах закрепила бинт и отерла руки, повязка уже затвердела. – Так вам будет гораздо удобнее.
– Она затвердела... Глазам своим не верю!.. – сказал Фиске, для пробы постучав пальцем по импровизированной шине.
Клодах мягко, но настойчиво взяла его руку, обернула куском полотна и притянула больную конечность к туловищу. Потом целительница взялась за пропитавшуюся кровью повязку на бедре ученого.
– Здесь придется накладывать швы, – сказала она, осмотрев рану.
– Рану промыли и перевязали, – напомнил Фиске и быстро вдохнул, с трудом вынося вид открытой раны на собственном теле.
– Да, ее хорошо обработали, – согласилась Клодах и ляпнула на рану пригоршню целебной мази.
Фиске уже собрался зашипеть, но вдруг удивленно замолк.
– Но мне не больно!..
– Хорошее лекарство не обязательно горькое или болючее. Никогда не понимала, откуда взялось это древнее заблуждение, – сказала Клодах, вложив в эти слова все презрение опытного лекаря с богатой практикой. Из отдельного мешочка целительница достала иголку с уже вдетой ниткой и стала стягивать рану аккуратными, едва заметными швами.
Хотя вначале Фиске смотрел на ее манипуляции с недоверием, но постепенно его зачаровали быстрые, точные движения искусных рук Клодах.
– Где вы всему этому научились? – почтительно спросил он.
– Жизнь на Сурсе учит многим полезным штукам, – спокойно ответила женщина и затянула последний узелок. – Это не то, конечно, что используют ваши медики, но зато оно действует. А разве не это самое главное в любой медицине? Еще где-нибудь болит?
На ноге Фиске-старшего было еще несколько небольших ранок. Клодах смазала и их и тоже стянула парой аккуратных стежков. Потом она наложила компресс из прохладной, приятно пахнущей мази на распухшую, отечную лодыжку ученого.
Пока Торкель и маленький негр вызывали по радио вертолет, а Клодах возилась с ранами доктора Фиске, Яна помогала Банике разогреть еду, которую спасатели прихватили с собой на такой случай. Когда Клодах закончила обрабатывать раны Фиске-старшего, густое мясное рагу уже вывалили в глубокий летный шлем, разбавили водой до нужной консистенции и разогрели на костре. Шлем служил котелком, а вешали его за подбородочный ремешок. Яна предложила пожилому ученому порцию рагу, и тот с благодарностью принял угощение. В обращении Фиске-старшего не было и тени угрюмости или грубости, что выгодно отличало его от сына.
Яна выделила еды и для Клодах. Она вложила миску с мясом в руки целительницы и так посмотрела на Клодах, что та поняла – лучше не отпираться, а есть, что дают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54