Сияющему свету ласковому этрусков,
Астарте могущественной,
Всюду сущей в Италии.
Из письма любителя-этрусковеда П. Н. Аркатова автору о «Русинском прочтении золотых пластинок на жертвеннике в Пирге близ Рима» (по материалам профессора М. Паллотино, Италия).
Глава первая. ПРОТЕЗ
Вилена понимала, какой тяжкий труд — в баснословно короткий срок усвоить программу, которую звездолетчики проходили за много лет.
Еще в пору занятий музыкой Вилена проявляла завидное упорство в труде. Но то, что она взялась сделать, по общему мнению, превосходило все возможное. Но она твердо стояла на своем.
Домашние были в отчаянии от ее исступленных занятий. Мать даже слегла. Вилена дежурила у ее постели с книгой по астрономии или по физике в руках.
По выражению ее лица Анна Андреевна поняла, что науки даются ей не легко. И это оказалось для матери лучшим лекарством. Поверив, что дочь не улетит, она поднялась на ноги. Мудрая бабушка советовала не вмешиваться. Все устроится само собой.
Вилене мало было дня. Она вспомнила о гипнопедии (запоминании во сне) и как-то вечером принесла записанный на ленту курс лекций по физике, чтобы за ночь усвоить несколько глав. Не желая мешать Авеноль, с которой жила в одной комнате, она ушла ночевать в кабинет отца. Бабушка вызвалась посидеть с ней. И обе уснули.
Анна Андреевна слышала из-за двери, как бубнил аппарат:
— Термоядерные реакции в звездолете могут быть основаны на превращении четырех атомов водорода в один атом гелия. При слиянии ядер водорода будет наблюдаться дефект массы, соответствующий выделению энергии по формуле Эйнштейна: Е равно М, помноженному на С в квадрате, где Е — энергия, М — дефект массы, а С — скорость.
— Пусть хоть выспится! — вздохнула Анна Андреевна.
Утром Авеноль в тренировочном костюмчике распахнула дверь в отцовский кабинет.
— На зарядку! Ста-но-вись! — И, вбежав в комнату, включила видеофон.
На экране появилась дикторша, любимица семьи:
— С добрым утром!
Авеноль нажала кнопку, и шторы раздвинулись. Солнце ударило Вилене в глаза, она стала протирать их:
— Что такое? Почему я на папином диване? И ты, бабушка, здесь? Тебе неудобно было сидя спать?
Софья Николаевна потянулась в кресле:
— Как? И я уснула? Вот не гадала!
На экране появилась стройная гимнастка — казалось, будто она рядом с сестрами. Вилена уже выпрямилась, привычно развела плечи.
— Ай да бабушка! — воскликнула Авеноль, заметив, что Софья Николаевна принялась, как и внучки, повторять под музыку движения гимнастки.
— Девочки! Завтракать! — послышался мягкий голос матери.
Уже за столом, когда Анна Андреевна разливала кофе, Юлий Сергеевич спросил:
— Так что же ты помнишь из ночного урока?
— Выдохлась. Не занималась ночью, — призналась Вилена, совершенно забыв о попытке учиться во сне.
— Может быть, и к лучшему, — облегченно вздохнул отец. — Во всяком случае, все же проверим. Ты ничего не знаешь о дефекте массы?
— Он соответствует освобождающейся энергии при термоядерной реакции, — вдруг ответила старая актриса.
— Бабушка! Ты выучила! — всплеснула руками Авеноль.
— Ничего я не выучила, — заворчала бабушка. — Тьфу ты пропасть!.. Сама не знаю, откуда знаю. Правда, роли когда-то на лету запоминала.
— Постойте, постойте! — изумилась Вилена. — А почему я знаю? Я думала, что физику давно забыла. Формула Эйнштейна: Е равно М, помноженному на С в квадрате.
— А кофе ты будешь пить «Це в квадрате»? — хмурясь, спросила Анна Андреевна.
— Где Эм — дефект массы, — продолжала Вилена, — а Эс…
— Скорость света, — подсказала бабушка.
— Поздравляю! — поднял чашку, как бокал, Ланской. — У Вилены новый конкурент. В звездный рейс полетит Софья Николаевна!..
— Ой как здорово, — хохоча, воскликнула Авеноль. — Почему у нас в школе так старомодно? Даже не позволяют спать на уроках!
— Все это значительно серьезнее, — сказал Юлий Сергеевич. — Во всяком случае, Вилена, после завтрака я с тобой займусь.
И Юлий Сергеевич проверил свою дочь. Ему стоило большого труда сдержать себя и говорить мягко:
— Видишь ли, Вилена. Гипнопедия — метод, конечно, известный еще с двадцатого века. В сочетании с дневными занятиями он помогает изучению иностранных языков, способствуя запоминанию многих новых слов. Но твоя задача значительно сложнее. Мало запомнить, как невольно получилось с бабушкой, надо понять, скажем вот, теорию относительности Эйнштейна.
— Я старалась еще в школе. Но такая теория противоречит здравому рассудку. Почему скорости, складываясь, все же не могут быть выше предела? Я еще девчонкой бунтовала. Может быть, я просто неспособная?
— Дело не в способностях, а в сроке.
Но Вилена и слышать не хотела, что срок мал.
Отец скрепя сердце стал руководить ее занятиями, утешая жену, что выполнить замысел Вилене все равно не удастся и никуда она не улетит.
Для Вилены не существовало ничего на свете, кроме ее книг. Напрасно Авеноль уговаривала ее зимой пройтись на лыжах, тщетно заманивала ее уже летом поплавать с аквалангом.
Время шло. Надежд у Вилены оставалось все меньше, спокойнее становились ее родные.
Каждое утро контейнер электромагнитной почты доставлял Вилене букет красных гвоздик.
Несколько раз с помощью видео появлялся Шилов. Но Авеноль сумела разузнать, что цветы не от него. Он не любит красный цвет, он его раздражает.
Вилена отказывалась от любых развлечений, которые предлагал ей Шилов. Анна Андреевна хваталась за голову. Авеноль была довольна. Она объявила сестре:
— Ты хочешь улететь к звездам? А я стану русалкой. Пожалуйста, не улыбайся. Я нашла себя. И поняла, в чем будущее человечества. На Земле рождается столько детей! А семьдесят процентов земной поверхности заняты океанами. Надо сделать водную среду обитаемой для человека. Буду сидеть под водой и месяц, и два, и делать все самое невозможное, пока не докажу вместе с друзьями, что можно целым народам жить в океане!
Но Вилена могла думать только о подготовке к звездному рейсу. Она уже давно не относилась к нему как к средству догнать Арсения во времени. Чтобы стать достойной звездного подвига, оказывается требовалось совершить подвиг земной. И не для себя, а для всего человечества.
В осенний хмурый день к Вилене пришел посетитель.
Бабушка осторожно вошла в ее комнату и многозначительно сказала:
— К тебе, Вилена. Один молодой человек. Волосы до плеч, как у принца. И давно ждет. Просил не беспокоить тебя, если ты занимаешься. Только я сказала, что ты всегда занимаешься. Ты уж обойдись с ним… по-хорошему.
Вилена вышла из своей комнаты. Несмотря на усердные занятия, она выглядела такой же подтянутой, строгой.
Ваня Болев смущенно вскочил под ее пристальным взглядом. В руке у него был небольшой чемоданчик.
— Здравствуйте, Ваня!
— Простите меня… я помешал занятиям.
— Разве можно помешать? Мне мешает собственная голова, — усмехнулась Вилена.
— Собственная голова? — почему-то обрадовался Болев.
Вилена удивленно посмотрела на него.
— Простите, — сухо сказала она. — Надо сегодня еще так много сделать. Готовлюсь к экзаменам, — и Вилена опять усмехнулась.
— Так я потому и пришел! — оживился Ваня.
— По поводу моих занятий? — удивилась Вилена. — Что тут можно придумать! Мало запоминать, — надо понимать. Не годится голова.
— Вот, вот! — снова обрадовался Болев. — Потому я и пришел.
Они сели.
— Я все время узнавал, как у вас идут дела.
— Вы узнавали? У кого?
— Я и Костя. Помните его? Мы поочередно звонили вашему папе.
— Он ничего мне не говорил.
— Мы просили его об этом. Мы следили за вашими успехами. И пришли к выводу. Запомнить в такой срок все, что требуется, вам невозможно. Я просчитал это на электронной машине. Астрономические цифры. Превосходит человеческие возможности.
— Ну вот! Благодарю вас за помощь и ободрение, — с горькой иронией сказала Вилена.
— Зачем эти слова, пустые и лживые?
— Поверьте, сейчас меня никакие слова не интересуют…
— Нет, это вас заинтересует, если…
Вилена устало повернулась к Болеву:
— Что если?
— Если вы на все готовы.
— Разве меня надо еще спрашивать?
— Я потому и пришел к вам, — быстро заговорил Болев. — Вы можете меня выгнать. Можете объявить маньяком, но я вижу для вас один только выход.
— Все-таки выход?
— Да, вы сможете сдать экзамен на нейтринного физика, если…
— Я и так перегрузила свой мозг… до отказа.
— Я кое-что придумал и снова покушаюсь на ваш мозг.
— Хорошо, что на мозг, — усмехнулась Вилена.
Ваня Болев смутился, потупил глаза:
— Я уже давно… понял.
— Так что же мой мозг? Не выдержит, взорвется?
— Только магнитная память электронной машины способна вместить все необходимые знания.
— И что же? Мне теперь стать электронной машиной?
— Я это и предлагаю, — обрадовался Ваня.
Вилена встала прямая, упругая. Пронизывающе посмотрела на него. Ваня тоже вскочил:
— Я работаю над проблемой машинной памяти. Можно использовать портативную кибернетическую машину, которая запомнит уйму необходимых знаний.
— Машина, но не я!..
— Машину сделать частью вашего мозга.
— Заменить мой мозг электроникой? — гневно спросила Вилена и опять пристально посмотрела на Болева.
— Нет. Что вы!.. Только ввести в ваш мозг электроды, платино-иридиевые электроды… какую-нибудь сотню… Животным ведь вводят.
— Животным?
Ваня торопливо объяснял:
— Портативная машина памяти всегда будет с вами. Ею станут управлять биотоки вашего мозга. Заключенные в ней знания непосредственно передаются ему…
— Болев! — властно перебила Вилена..
— Я воспользовался готовым комплексом памяти и только насытил его. Вот в этом чемоданчике или сумочке, называйте как хотите, заключены все нужные вам для экзамена познания. Считайте это электронной шпаргалкой или справочником… Только пользуйтесь! — и Ваня протянул Вилене небольшую кожаную сумку, которую она приняла за чемоданчик.
Вилена взяла ее и приложила к уху:
— Как же мне узнать, что здесь таится?
— Согласиться. Я не знаю, как это делается. Вероятно, придется остричь волосы. Ну, и побрить голову… Я не нейрохирург.
— Вы с ума сошли!
— Вот этого я больше всего и боялся, — упавшим голосом сказал Болев. — Я, признаться, попробовал написать стихи про древнего царя Птолемея. Он, уходя на воину, оставил безутешную жену Веронику. Нет, не бойтесь, я не стану вам читать свои вирши, просто расскажу. Она поклялась богам принести им в жертву свою красоту, свои волосы, если муж вернется…
— Милый, милый Ваня! В своих стихах вы уже предлагали мне стать Спящей Красавицей, дождаться принца в ледяном гробу. Теперь вы хотите…
— Когда вернувшегося царя встретила жена… он был безутешен! Но звездочет Канон показал ему в небе пряди рассыпанных звездочек. Они походили на Волосы Вероники.
— Вы, должно быть, все-таки станете поэтом. Не думайте, милый Ваня, что я испугалась. Рискуя жизнью, о волосах не плачут. Нет, я отказываюсь от вашей чудесной электронной шпаргалки совсем не поэтому.
— Отказываетесь? — не веря ушам спросил Болев.
— Подумайте, что вы мне предлагаете? Протез мозга? Разве я захотела бы заменить свои ноги самыми красивыми колесами?
Ваня смущенно посмотрел вниз и покачал головой.
— Почему же я должна перестать быть человеком в самом главном? Почему должна пойти на симбиоз женщины с машиной, дополнить свою голову протезом? Нет, Ваня, я хочу выиграть сражение, оставшись человеком, показать, на что способна, если иду на все…
— Как жаль… Я думал… войдя в звездолет и вспомнив о Волосах Вероники, вы этим включили бы одну электронную ячейку…
— Милый Ваня. Я и так обязательно, когда войду в звездолет, вспомню Волосы Вероники, а главное, вас. Я ведь давно все поняла… без всякой электроники, и я не знаю, как благодарить вас за подарок, который не смогу принять.
— Простите меня… Я не знал, что вы такая. Я — глупец. Я… я искал…
Я искал до скончания дней В запыленных, зачитанных книгах Сокровенную сказку о ней…
— Я тоже искала сказку, — сказала Вилена и чуть виновато, но твердо посмотрела на него своими зеленоватыми глазами. — Но видите, нашла совсем не сказку. — И она отдала ему чемоданчик.
Глава вторая. ПАМЯТЬ ПРЕДКОВ
— У нас в Нидерландах в старые времена говорили: «Бог создал мир, а Голландию — голландцы».
Вилена пристально посмотрела на своего спутника, потом вокруг.
Великолепное шоссе напоминало родную страну. Но здесь оно тянулось вдоль прямолинейного канала, рядом мелькали мачты монорельсовой дороги. Шоссе проходило ниже уровня воды в канале. Поэтому суда на подводных крыльях, казалось, мчались навстречу и готовы были перелететь через шоссе с цветником, отделявшим воду от дороги.
У инженера тен-Кате, встретившего Вилену на аэродроме, машина была на воздушной подушке.
В облике инженера было какое-то несоответствие, в котором Вилене хотелось разобраться. Был он еще молод, хотя и лысел, ростом невысок, рано пополневший, сидел сутулясь и сбоку казался унылым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50