Ничто так не огорчило меня, как неспособность сравняться с людьми в ходьбе. Ах, если бы они видели меня, преследующего, настигающего, побеждающего гнусного хара! Но здесь передвижение на моих слишком тонких ногах было для меня мукой. А люди ходили, увлеченно ходили. Им давно известно колесо, они умеют строить машины на колесах, еще недавно служившие им всюду для передвижения. Однако люди добровольно отказались от них в городах, между домами. Они еще пользуются механизмами для перевозки грузов или больных. Во всех остальных случаях — ходят!..
Они уверены, что отказ от привычных функций органов приводит к ослаблению мышц и хрупкости сосудов, к болезням и преждевременной старости. В прежнее далекое время желание физически не трудиться порождалось угнетением и несправедливостью общества. Ныне человек решил обратиться к ходьбе, которая поможет организму вернуть его нормальное состояние. Чтобы описать нынешнее отношение людей к ходьбе, я должен был бы написать гимн ходьбе или даже бегу. Нет мускула, части тела, органа, включая центральный мозг, которые не принимали бы участия в этом физическом действии человека.
Впервые я увидел земную девушку, о которой упомянул выше, когда она вместе со своим другом бежала по дорожке великолепного леса к берегу реки, откуда я любовался видом на древний город.
Бегущие бежали просто так — они никуда не спешили, они заряжались в беге силой, бодростью, весельем… Увидев меня, подошли ко мне и сели рядом со мной на скамейку. Мы начали говорить о моем восприятии мира (они сразу узнали меня и с помощью моего преобразователя речи рады были говорить со мной). Я спросил, что заставляет людей быть такими, чтобы их сообщество могло существовать: не требовать больше того, что каждому дано, отдавать все, что каждый может, думать о других больше, чем о себе.
— Почему заставляет? У нас нет принуждения, — сказал друг девушки.
— Казалось бы, только страх может заставить быть таким, как надо обществу. Но у вас страха нет?
— Страха нет. Есть совесть, — ответил молодой человек.
— Совесть? — Я заинтересовался и попросил объяснить, как применить ее к сообществу.
— Есть такая поговорка у людей — «не за страх, а за совесть»! — сказала девушка.
— Как же она создается, формируется, развивается? — допытывался я.
— Воспитание — это теперь главное, — пояснила девушка.
— Беда, когда прежде образование превалировало над воспитанием, — вставил юноша, которого звали Петей.
— Объясни, — попросил я.
— Образованный, но должным образом не воспитанный человек может и не обладать нужными для общества качествами.
— Я пытаюсь понять ваше общество. Не должно ли оно жить, развиваться, совершенствоваться, как саморегулирующийся организм?
— Не стихийно, нет! — ответил Петя. — В давние времена, когда еще был капитализм, находились люди, которые считали, что в обществе все саморегулируется.
— Что же было, по их мнению, регулятором?
— Страх! — воскликнула девушка, ее звали Виленоль.
— Как? Равновесие производства и потребления достигалось страхом?
— Я вспомнил отношения между живыми и вечноживущими. Там был страх не стать протостарцем.
— Да, равновесия тогда никто не планировал, — ответил Петя. — Оно достигалось стихийно, в процессе конкуренции!
— Тот, кто производил больше, чем было нужно, — добавила Виленоль, — или делал это хуже конкурента, разорялся и погибал. На страхе и борьбе за личное существование держалось общество.
— Ты мудро говоришь, девушка, увлекающаяся прошлым. Но разве твой организм саморегулируется борьбой клеток между собой?
— Мой организм? — удивилась Виленоль. — Конечно, он саморегулируется без всякой межклеточной борьбы.
— Клетки запрограммированы на воссоздание нормального положения,
— вставил Петя. — Сочтем это условно «совестью».
— Совестью организма?
— Да, — подхватила девушка. — Если мы порежем палец, то кровь бросится к месту пореза, чтобы залечить его, без всякого приказа головного мозга. Не так ли и у тебя?
— Да, так же. Центральное мозговое образование не может вмешиваться, влиять, участвовать во всех жизненных процессах тела.
— В переходный период на Земле — его называли строительством развитого социалистического общества — было нелегко, — вздохнула Виленоль. — Стараясь устранить страх, люди готовили ему на смену совесть. Для этого требовалось воспитание!
— Разве его не было прежде?
— Конечно, было! Но для каких целей? — Девушка говорила все увлеченнее. — Каждое предыдущее поколение воспитывало последующее. С самого раннего возраста детям внушали нормы поведения. Угнетатели искусно воспитывали будущих угнетателей. Им нельзя отказать в уменье. Они придумали правила чести и вежливости (для людей лишь своего круга!), а также философию потомственного превосходства. Угнетенных тоже воспитывали в выгодном для правящих духе. Помогала религия. Людей убеждали в существовании некой высшей силы, именуемой богом. Пугали этой силой, учили смирению, обещали бессмертие.
— Как? И у вас бессмертие? Как у наших вечноживущих?
— Нет, это наивная идея о боге.
— И теперь люди научились воспитывать?
— Видишь ли, Ан, — вступил Петя. — В современном обществе жизнь начинают не земные протостарцы с вековым опытом, а люди моего возраста. То, к чему может привести зрелая мудрость, должно входить в сознание человека, когда он еще крохотный ребенок. Ведь люди готовятся к жизни за тот же короткий срок, что и прежде. Поэтому надо совершенствовать методы воспитания. Если раньше внушали только с помощью слов, угроз и наказания, то теперь искусство воспитания — в передаче основ морали героическими примерами, традицией, наконец, внушением. Оно облегчено современной аппаратурой, делающей мозг ребенка особо восприимчивым к внушению. Внушают во время сна, а днем убеждают логикой и воздействуют на чувства. И ныне человек с детских лет не только правдив и вежлив со всеми. Он еще и отожествляет себя с совестью и никогда не может поступить против нее.
— Когда же человек считается подготовленным для жизни в обществе!
— Когда переступает порог зрелости! — воскликнула Виленоль. — Это предстоит сейчас мне. Я должна совершить подвиг зрелости!
— Что за деяние составит этот подвиг?
— Каждый выбирает себе то, что он способен совершить, но так, чтобы из этого стала ясной сущность человека: его характер, стремления, сила…
— К чему ты готовишься, девушка Земли?
— Сама не знаю, добрый Ан. Говорят, во все времена бывало так, что девушки не знали, чего они хотят и на что способны. Подвиг совершается в области, которой ты увлечен.
— Я понял, что тебя увлекает история твоей планеты?
— Моя мечта — сделать какое-нибудь историческое открытие. Мне бы хотелось стать археологом, участвовать в раскопках… Но больше всего меня интересует время Великих Свершений. Восстанавливать его героические картины доставляет мне величайшую радость.
— Вот как? — поразился я. — Ведь это было дикое, мрачное, невежественное время. Люди ненавидели, убивали себе подобных.
— Да, это было нелегкое время. Одни люди угнетали других. Большинство человечества жило во мраке бесправия. И тем значительнее то, что именно тогда нашлись герои, которые увидели во мгле времен наше время. И во имя этого будущего шли на борьбу, совершили Великую революцию.
— Великую Октябрьскую революцию, — поправил я.
Виленоль и Петя обрадовались.
— Тебе уже рассказали об этом на Земле! — воскликнула Виленоль.
— Мне сообщили, рассказали, поведали об этом еще много раньше — после трагического нашего Восстания Живых…
— Я знаю. Ты потерял в бою любимую жену.
— И вождя нашего восстания, дело которого я продолжу.
— Продолжишь? — вся вспыхнула от интереса и восхищения Виленоль.
— Разве вы могли бы достичь всего, чего достигли, если бы не продолжали дело своих героев? На Этане Ана вела нас за собой… и будет вести, пока я жив.
— Ты будешь жив, добрый Ан!
Так сказала тогда эта девушка, которая потом пришла ко мне в Институт жизни, где мне тщетно старались помочь ученые Земли».
Бюллетень о здоровье инопланетянина Ана.
«Комиссия, созданная Высшим ученым советом для спасения жизни инопланетянина Ана, сочла срочно необходимым замену распавшейся почки в его организме. Нашлось много добровольцев, предложивших свою почку для пересадки инопланетянину. Анализ показал, что наибольший успех обещает пересадка почки москвички Виленоль Болевой, предложившей себя для спасительной операции. Положение больного этанянина признается критическим. К операции все готово.
Академик Руденко, профессор Найдорф, доктор-йог Чанджа».
«Силы скоро совсем оставили меня. Ночные видения переносили меня на остров Юных, где я гонялся за исчезающим харом. Я брал в руки маленькое, нежное, тепленькое тельце ребенка, которого подарила мне Ана, а она смотрела на меня своими огромными влажными глазами… Когда же я приходил в сознание и открывал глаза, то видел возле себя Виленоль.
Однажды я проснулся и почувствовал себя совсем другим. Я готов был вскочить, прыгнуть, гнаться по веткам за ловким харом. Я не сразу понял, что произошло. Оказывается, люди, боровшиеся за мою жизнь, задумали, подготовили и осуществили смелый эксперимент симбиоза двух космических организмов, моего и земной девушки Виленоль.
Решающим в сожительстве клеток являются разделяющие их мембраны, берущие на себя все функции связи с внешней средой. Люди научились так формировать мембраны соседствующих клеток при пересадке в организм чужих органов, что неприятие одних тканей другими отпало.
Несколько дней мы с Виленоль существовали с общим обменом веществ и единым кровообращением! Ведь состав крови у меня схожий с людским! Мы как бы стали сросшимися близнецами (правда, с разных планет). На Земле это порой бывает. Наши два сердца работали сообща. А специальное излучение пронизывало, просвечивало, переделывало нас обоих. После этого осуществилась операция, которую делают у нас на ледяных материках. Только там удаленную больную почку заменяют механизмами, а здесь в мое тело была пересажена почка живой земной девушки».
Бюллетень о состоянии здоровья этанянина Ана.
«Операция пересадки почки земной девушки в тело инопланетянина прошла успешно. И он и она чувствуют себя хорошо. Температура, пульс, дыхание нормальные. Никаких осложнений нет. Комиссия считает, что поступок Виленоль Болевой, достигшей возраста, дающего право на „подвиг зрелости“, может быть зачтен как совершенный „подвиг зрелости“. В связи с чем в этой девушке с помощью операции памяти будет пробуждена личность одного из выбранных ею предков.
Академик Руденко, профессор Найдорф, доктор-йог Чанджа».
«Итак, я живу благодаря самоотверженности чудесной земной девушки, которой я не знаю чем оплатить не только за часть ее тела, но и за часть ее души!
Поистине удивителен, необыкновенен, поразителен Человек сегодняшней Земли, который сумел так воспитать себя!
Как узко мыслят наши протостарцы, находя весь смысл существования лишь в личном бессмертии! Истинное бессмертие за теми, кто видит грядущее в бесконечной смене поколений, в воспитании последующих в духе любви и справедливости.
И если чудесная Виленоль самоотверженным поступком совершила свой «подвиг зрелости», спасши меня, то всему человечеству, я это чувствую, угадываю, предвижу, предстоит совершить во Вселенной свой «подвиг зрелости».
Вот это я и хотел бы передать на Этану теперь, когда остался жив».
Глава пятая. ЧЕРЕЗ ПОКОЛЕНИЯ
Виленоль находилась в Институте жизни после проведенной здесь над нею «операции памяти» и ждала друзей — они обещали прийти к ней прямо с заседания Высшего ученого совета Объединенного мира, проводившегося на этот раз в Москве.
В институтском саду звенела особая весенняя подкарауливающая тишина. Виленоль стояла в дверях веранды и смотрела в сад. В нем цвели яблони, и пряный, чуть горьковатый запах наполнял вечерний воздух. Белые купы казались пушистыми и почти закрывали веранду с Виленоль.
И вдруг веселые голоса послышались за оградой. Оживленно разговаривая, смеясь, в сад вошли люди и направились прямо к веранде, на которую выходил кабинет академика.
Впереди шел Петя тен-Кате, за ним — Вилена, Арсений, Авеноль.
Петя задержался у одной из яблонь, сорвал веточку.
— Приношение возлюбленной? — улыбнулась Вилена.
— Зачем же деревья портить! — укоризненно заметила Авеноль.
— Ради любви, бабушка Авеноль, только ради любви и счастья! — оправдывался Петя.
— Не боишься? — подзадоривала его, в свою очередь, Вилена. — А вдруг тебя встретит вместо чудесной Виленоль древняя старуха?
— Что вы, Вилена? Вы же не постарели от своих «снов памяти»!
— Смотри! — погрозила Вилена Пете пальцем.
— Вот твоя «старушка»! — смеясь, указал Арсений на дверь веранды.
Петя ускорил шаги.
Виленоль не двинулась с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50