Т.2. С.373-374).
Подразделение страстей, которое мы излагали до сих пор, соответствует подразделению души. Теперь необходимо перейти и к другой классификации, с которой мы встречаемся в святоотеческом учении. В соответствии с нею страсти делятся на телесные и душевные. Душе свойственны определенные страсти, и точно так же тело обладает соответствующими ему телесными страстями.
Известно, что, согласно учению, содержащемуся в святоотеческих творениях, до падения душа человека была открыта для Бога и питалась Божией благодатью. Разумеется, человеку было необходимо подвизаться, чтобы достичь полного общения и соединения с Богом, однако и без того он вкушал Божией благодати. Таким образом, душа получала пищу от нетварной благодати, а тело – от «благодатной души», так что весь человек вкушал от даров Божиих. После падения душа, отсеченная от Бога, истинного источника жизни,
«пытается получить пищу, высасывая соки из тела. Отсюда рождаются душевные страсти... В свою очередь тело, не обретая жизни в душе, обращается к внешним источникам и, естественно, оказывается в плену у материи, засасывается круговоротом тления. Так появляются сластолюбивые телесные страсти, посредством которых человек пытается черпать жизнь и радость из материального мира».
Так наступает смерть тела и, самое главное, души. Напротив, подвизаясь и живя во Христе, мы стремимся обратить душу к Богу, чтобы она питалась от Него, в результате чего и тело в дальнейшем смогло бы получать пищу от «благодатной души», так что освящался бы весь человек. Примером этого служат святые нашей Церкви, в которых иногда приостанавливались физиологические процессы.
По словам преподобного Максима, «из страстей иные суть телесные, иные душевные. Телесные от тела получают повод, а душевные от внешних предметов» (Добр. Т.3. С.171). То же самое учение о различии между страстями встречается и у Илии Пресвитера, который говорит: «Иные страсти телесные, и иные душевные» (????????? T.B'. ?.311, ???').
Преподобному Иоанну Дамаскину принадлежит попытка описать телесные и душевные страсти. Душевные страсти суть:
«забвение, леность и неведение. Сими тремя страстями омрачаемое око душевное, то есть ум, подпадает господству прочих страстей, каковы суть: нечестие, неправоверие, то есть всякая ересь, хула, раздражительность, гнев, досада, вспыльчивость, человеконенавистничество, памятозлобие, клевета, осуждение, неразумная печаль, страх, боязнь, раздор, ревность, зависть, тщеславие, гордость, лицемерие, ложь, неверие, неблагоразумие, неразборчивость, недальновидность, ненасытность, любостяжание, леность, притязательность, пристрастие, привязанность к земному, уныние, малодушие, неблагодарность, ропот, кичение, самомнение, запальчивость, высокомерие, любоначалие, человекоугодие, коварство, бесстыдство, нечувствительность, ласкательство, скрытность, насмешливость, двоедушие, соизволение на грех по страсти, непрестанное помышление о грехах, скитание помыслов, самолюбие – матерь всего худого, сребролюбие – корень всех пороков и страстей, злонравие и лукавство».
Телесные страсти, по словам преподобного Иоанна Дамаскина, таковы:
«чревоугодие, прожорство, роскошь, пьянство, ядение в тайне, разные роды сластолюбия, блуд, прелюбодеяние, распутство, нечистота, кровосмешение, деторастление, скотоложство, худые пожелания и всякие противоестественные и постыдные страсти, воровство, святотатство, разбой, убийство по зависти или в неразумном раздражении, всякое телесное успокоение, удовлетворение хотениям плоти, особенно в здоровом состоянии тела, волшебство, ворожбы, чародеяния, гадание, предвещание, щегольство, легкомыслие, нега, страсть к нарядам, натирания лица, предосудительное распутство, игра в кости, пристрастная преданность мирским удовольствиям, жизнь плотоугодная, одебеляющая ум, делающая его оземленившимся и скотоподобным и никак не допускающая возвести взор к Богу и к делам добродетелей» (Добр. Т.2. С.370-371).
Преподобный Григорий Синаит, обозревая все учение святых отцов, относящееся к телесным и душевным страстям, пишет:
«Страсти разно именуются, разделяются же на телесные и душевные. Телесные подразделяются на скорбные и греховные; скорбные опять подразделяются на болезненные и наказательные. Душевные также подразделяются на раздражительные, похотные и разумные (?????????); разумные подразделяются на вообразительные и мысленные (??????????). Из них всех иные произвольны по злоупотреблению, другие же невольны по необходимости, так называемые незазорные страсти, кои святыми отцами названы сопутствующими и естественными свойствами. Одни страсти суть телесные, а другие душевные; иные суть страсти похоти, иные страсти раздражения и иные – разума (??? ??????????); и из них – иные страсти ума, и иные – мысли, ????????» (Добр. Т.5. С.193). «Все они сообщаются между собою и содействуют друг другу: телесные – похотным, душевные – страстям раздражения, разумные же – умственным, а умственные – страстям мысли и памяти».
Перечисляя и классифицируя страсти, следует заметить, что между ними не существует непроницаемых перегородок. Одна страсть теснейшим образом связана с другими, так что весь человек оказывается оскверненным и умерщвленным ими. Из-за страстей душа оскверняется, ум мертвеет. В результате человек становится идолопоклонником, неспособным унаследовать Царствие Небесное. Вот почему слова апостола Павла ясны и категоричны: «...знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужителъ, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога» (Еф. 5:5).
Существует и иная классификация страстей, согласно которой они делятся на страсти монахов и мирян. Поскольку образ жизни мирских людей отличается от образа жизни монахов, подвизающихся в монастырях, то и страсти в каждом из этих состояний преобладают разные. Преподобный Иоанн Лествичник пишет, что «в мирских корень всех зол есть сребролюбие, в монахах же – объядение» (Леств. 26:70). Объясняя это, преподобный говорит, что «некоторые из страстей, родившись в душе, переходят в тело; а некоторые наоборот». Первое обычно случается с монахами по неимению соответствующих предметов, второе же с живущими в миру (Леств. 15:76). Точно так же различны страсти, проявляющиеся в монахах и мирских во время недуга. Живущих в миру, когда они болеют, искушают страсти гнева и хулы. Монахи «бывают мучимы бесами объядения и блуда, если они изобилуют всем потребным; если же они пребывают в местах, удаленных от всякого утешения и подвижнических, то бывают искушаемы бесами уныния и неблагодарности» (Леств. 26:20). Отсюда ясно, что человек не всегда подвергается одним и тем же искушениям. Искушения зависят от его духовного состояния, образа жизни и иных составляющих. Диавол хитер и умеет нападать на каждого человека сообразно его состоянию.
Выше мы отметили то обстоятельство, что одни страсти характеризуются как матери, а другие – как дочери, одни из них порождают, другие же являются порождениями иных страстей. Преподобный Иоанн Синайский узнал от преподобнейших мужей, что «матерь блуда есть объядение, уныния же – тщеславие». Таким образом, если нас донимает уныние, то из этого явствует, что мы искушаемы тщеславием. Далее, печаль и гнев «рождаются от трех главнейших страстей, а матерь гордости – тщеславие». Кроме того, преподобный узнал, что в неразумных людях «нет порядка или разума, но всякое бесчиние и неустройство». Так, безвременный смех
«иногда рождается от беса блуда, а иногда от тщеславия... Многий сон происходит иногда от насыщения, иногда же от поста, когда постящиеся возносятся; иногда от уныния, а иногда и просто от естества. Многословие происходит иногда от объядения, а иногда от тщеславия. Уныние происходит иногда от наслаждения, а иногда оттого, что страха Божия нет в человеке. Хула есть собственно дщерь гордости, а часто рождается и оттого, что мы ближнего в том же осуждали, или от безвременной зависти бесов. Жестокосердие рождается иногда от насыщения, иногда от бесчувствия, а иногда от пристрастия».
Пристрастие же, то есть привязанность к чему-либо чувственному, происходит от блуда, сребролюбия, тщеславия и иных причин."Лукавство происходит от возношения и от гнева. Лицемерие – от самоугодия и самочиния". Вообще же родители всех страстей – наслаждение и лукавство (Лест. 26:39-48).
В этой связи нам необходимо узнать, каким образом какой-либо грех развивается в страсть. Ведь святые отцы, знатоки внутренней брани, не довольствуются простым перечислением страстей, но переходят к описанию происхождения и развития каждой страсти. По словам преподобного Фалассия, «страсти приходят в движение от следующих трех вещей: от воспоминания о предметах их, от довольства и покоя плоти и от чувств» (Добр. Т.3. С.305). Человек, который пригвождает свой ум к чувственным вещам, отчуждаясь духовной любви и воздержания и уступая бесовскому воздействию, испытывает приражение страстей. «Чрез чувства тогда приходят в движение страсти, когда нет воздержания и любви духовной» (Добр. Т.3. С.305).
«Когда ослабнут бразды владычественных чувств, тогда тотчас поднимается восстание страстей и приходит в движение действо раболепнейших чувств». Неразумие чувств создает основания для страстей, как только ослабнут узы воздержания (Св. Никита Стифат. Добр. Т.5. С.83). И в самом деле, если, как было замечено выше, человеческий ум закоснеет в помышлении о чем-либо чувственном, то, «конечно, имеет страсть к тому, именно вожделение, или сетование, или гнев, или злопамятство» (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.177). Вот почему пристрастие, как его описывают все святые отцы, заключается в том, что ум наш оказывается в плену у чего-либо чувственного или какого-либо образа, ибо вслед за этим немедленно приходит страсть и разрушение. Пленение ума сеет в нашей душе семена трагедии.
Помимо пленения ума, в зарождении страстей играет важную роль живущая в нас похоть. Это состояние описывает святой Иаков, брат Господень: «...каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью; похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть» (Иак. 1:14-15). Когда некий брат спросил авву Сисоя, что ему делать со страстями, старец ответил: «Каждого из нас искушает его собственная похоть» (??????????. ?.114, ??').
При более тщательном рассмотрении развитие страстей выглядит следующим образом. По словам преподобного Максима, «сперва память вносит в ум простой помысл; и если он замедлит в нем, то от сего приходит в движение страсть». Следующий шаг – это соизволение, которое «доводит уже до греха и делом» (Добр. Т.3. С.174).
Исихий Пресвитер описывает путь, проходимый страстью. Первое – это прилог. За ним следует сочетание, когда собственные наши помыслы смешиваются с диавольскими. Затем идет сосложение и в дальнейшем – «чувственное деяние, или грех» (Добр. Т.2. С.168). Если же грех повторяется многократно, он становится страстью.
Святитель Григорий Палама, следуя православному преданию, пишет, что сластолюбие есть начало плотских страстей и болезнь души. Первым склоняется к страстям ум, то есть он первый подвергается прилогу, приходит в лукавое движение, посредством ощущений привносит в душу воображение чувственных вещей и греховное расположение к ним. Эти образы запечатлеваются главным образом через глаза (????????? T.?'. ?.105).
Преподобный Иоанн Синайский подробно описывает развитие помысла, в ходе которого тот становится страстью. «Иное есть прилог, иное – сочетание, иное – сосложение, иное – пленение, иное – борьба и иное – так называемая страсть в душе». Рассматривая эти этапы, преподобный пишет, что «прилог есть простое слово или образ какого-нибудь предмета, впервые являющийся уму и вносимый в сердце». Здесь нет вины или греха. «Сочетание есть собеседование с явившимся образом, по страсти или бесстрастно». И это состояние еще не содержит в себе большой вины. «Сосложение есть согласие души с представившимся помыслом, соединенное с услаждением». Это бывает плохо или хорошо, смотря по устроению подвизающегося. «Пленение есть насильственное и невольное увлечение сердца, или продолжительное мысленное совокупление с предметом». Пленение иначе судится в час молитвы и иначе – во всякое другое время. «Борьбою называют равенство сил борющего и боримого в брани», когда душа противодействует совершению греха. Эта борьба «бывает причиною венцов или мучений». Наконец, следует страсть, которою, как мы уже сказали, «называют уже самый порок, от долгого времени вгнездившийся в душе и чрез навык сделавшийся как бы природным ее свойством, так что душа уже произвольно и сама собою к нему стремится». Такая страсть или усмиряется подобающим покаянием, или ведет к наказанию в будущем веке (Леств. 15:73).
Помимо этого развития каждой страсти, состоящего в превращении помысла в страсть в человеческой душе, святые отцы описывают и иное развитие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49